Война Двух Королев

ГЛАВА 30

Малик провел нас мимо ряда дверей и дальше в глубь храма. Входом оказалась дверь, которую мы никогда бы не подумали открыть. Она вела в кладовую, скрытую фальшивой стеной.

Вход в подземную камеру был узким и, казалось, таким же старым, как и храм, а ступеньки крошились под нашим весом. Он выходил в коридор, который вливался в многочисленные дорожки, и стоило нам пройти не более десяти футов, как мы сворачивали налево или направо.

Я понятия не имела, как кто-то мог запомнить этот путь, но одно я знала точно — заклинание здесь, возможно, и сработало, но мы никогда бы не нашли обратного пути, не пробив потолок и не попав в боги знают что. Потому что не было никаких шансов, что мы все еще находимся под храмом.

Мы все не сводили глаз с Малика. Недоверие Киерана к своему бывшему брату было столь же сильным, как и его нежелание верить, что Малик не оставил свою семью и свое королевство ради Кровавой Короны. Он боролся с этим. Я чувствовала и видела это каждый раз, когда мое внимание переключалось на принца, куда бы он нас ни вел. В его челюсти был гнев. Надежда в том, как резко вздымалась его грудь. Разочарование в сужении его глаз. Неуверенность во взгляде, который он послал мне, и который отражал мой. Совершили ли мы ошибку? Если нет, то оправдывает ли причина, по которой Малик остался с Кровавой Короной, все то, что он сделал?

— Почему ты не помог Кастилу сбежать? — спросила я. — Ты мог бы сделать это в любой момент.

— Ты видела, в каком он состоянии. Ему не удалось бы далеко уйти, — ответил Малик сквозь стиснутые зубы. — Его исчезновение тоже быстро бы заметили. Они бы поймали его, и это не закончилось бы хорошо для Каса.

— Ты мог бы вывезти его из города к нам, — возразил Киеран.

— Я не оставлю ее здесь, — сказал Малик без колебаний. — Даже ради Каса.

Конфликт Киерана усилился, но мой ослаб. Потому что я могла это понять. Я выбрала спасение Кастила вместо своего отца еще до того, как отправилась в Карсодонию.

— Сколько еще осталось? — потребовал Ривер.

— Не очень много, — заверил Малик. — Но нам нужно спешить. Я столкнулся с Каллумом за несколько минут до того, как затрубили рога, и он помчался на своей заднице к Избет. Мы с ним повздорили, — сказал он, и тут я заметила костяшки его пальцев. Они были красными, кожа повреждена и порвана, но уже заживает. Он определенно подрался. — Каллум был…

— Каким он был? — спросила я.

Малик посмотрел на меня.

— Он просто говорил какую-то херню о Касе. Он всегда говорит дерьмо. Тем не менее, у меня плохое предчувствие. Я сам собирался проведать Каса, когда на город опустился туман, и я увидел вас всех.

— Думаешь, он что-то сделал? — Сквозь меня пронесся холодный ветер беспокойства.

— С этим ублюдком возможно все.

Ужас нарастал. Все выглядело так же, как и десять шагов назад. Я начала бояться, что нас разыграли, и мне придется убить Малика в этом подземном лабиринте.

Мы завернули за угол, и до нас донесся запах затхлого гниения. Впереди показались сырые стены, освещенные факелами, и длинный прямой коридор с одной камерой слева. Изнутри доносилось глубокое, ужасное рычание.

Меня покинул какой-то измученный звук. Я прибавила темп, а затем перешла на бег, обогнав Малика.

— Поппи, — крикнул Киеран, когда я вбежала в проем.

Отпрянув назад, я подавила крик, когда существо, прикованное к стене, бросилось вперед, вытянув руки. Меня охватил шок. Я поскользнулась и тяжело упала на задницу, даже не почувствовав удара от падения.

Я едва узнала его.

Его кожа была ужасающе бледной, почти как у Жаждущего. Поразительные линии и плоскости его лица были искажены, губы оттопырены, а клыки толще и длиннее, чем я когда-либо видела. Его глаза… Боже правый, они были темно-черными… ни малейшего намека на янтарь. А его грудь…

В центре туловища, чуть ниже сердца, зияла дыра. Кровь залила его живот. Пол. Я поняла, что именно это заставило меня поскользнуться.

— О, боги, — задохнулась я, мое сердце разрывалось на части.

Кастил с силой ударил по воздуху, цепи застонали, когда он натянул их. Сумеречный камень перерезал ему горло, но это не помешало Кастилу броситься на меня и зарычать.

— Нет. — Киеран схватил меня за плечи, оттаскивая от себя, пока его агония будоражила мои чувства. Он уставился на человека, который был для него больше, чем просто друг. — Нет.

Мои чувства открылись, потянулись к Кастилу, когда Киеран поднял меня на ноги. Я не столкнулась ни с одной стеной. Ни гнева, ни боли. Ни намека на страдание. Не было ничего, кроме зияющей, багровой пустоты коварного, бесконечного голода.

В густой, красной дымке жажды крови не осталось и следа Кастила.

— Вчера он не был таким. — Я вздрогнула. — Эта рана…

— Каллум, — прорычал Малик, входя в камеру. Он прижался к стене, а Кастил попятился в сторону, следя за движениями брата. Его окровавленная грудь сотрясалась от звуков. — Это его рук дело!

Ярость взорвалась, всколыхнув Первобытную сущность.

— Я хочу, чтобы он умер.

— Принято к сведению, — сказал с порога Ривер.

— Нам нужно его успокоить. — Я начала подходить ближе. — Тогда мы…

Рука Киерана обвилась вокруг моей талии, притягивая меня к своей груди.

— Ты ни за что не подойдешь к нему близко.

Внимание Кастила переключилось в нашу сторону. Его голова наклонилась, и он зарычал.

— Он… он слишком далеко зашел, — сказал Киеран, его голос был хриплым.

Мое сердце болезненно остановилось.

— Нет. Это не так. Он не может быть таким. — Я стерла кровь с ладони. Золотистый вихрь был тусклым в угасающем свете свечи. — Он все еще жив.

— Но он жаждет крови, Поппи. — Голос Киерана был наполнен осколками боли. — Он не узнает тебя.

Кастил снова рванулся вперед. Цепь резко дернула его назад. Я вскрикнула, когда он зашатался и опустился на одно колено.

— Это не Кас, — дрожа, прошептал Киеран.

Эти четыре слова угрожали уничтожить меня.

— Но мы можем вернуть его. Ему просто нужно поесть. Я буду в порядке. Он не сможет меня убить. — Я потянула Киерана за руку. Когда он не отпустил ее, я повернулась к нему, наши лица оказались на расстоянии дюйма друг от друга. — Киеран…

— Я знаю. — Киеран обхватил мою шею сзади, притянув мой лоб к своему. — Ему нужно питаться, но он не узнает тебя, Поппи, — повторил он. — Он причинит тебе боль. Я не могу стоять здесь и позволять это. Я не хочу, чтобы это случилось с тобой. Я не хочу видеть, как это уничтожит его, когда он выйдет из состояния жажды крови и поймет, что он натворил.

Меня пронзила еще одна дрожь.

— Но мне нужно помочь ему…

— Что нужно моему брату, так это питание и время для этого, чтобы вытащить его из жажды крови. Ему может понадобиться несколько кормлений. На это у нас здесь нет времени, — сказал Малик, откидывая с лица короткие пряди волос. — Нам нужно увезти его отсюда. В безопасное место, где у нас есть время. — У него дрогнул мускул в виске, когда он уставился на брата. — Я знаю одно место. Если мы сможем доставить его туда, у нас будет по крайней мере день или два.

— Ты серьезно? — взорвался Киеран, когда Кастил повернул голову. — Ты думаешь, мы будем тебе доверять?

Губы Малика истончились.

— У вас не так много выбора, не так ли?

— Буквально выйти отсюда и попасть в объятия этой суки Королевы — вот лучший выбор, — прошипел Киеран.

— Да ладно, парень. Ты знаешь, что мы не можем кормить его здесь. Ты знаешь, что ему нужно время. — Глаза Малика были яркими, как цитриновые драгоценные камни, когда он встретился взглядом с Киераном. — Если мы попытаемся сделать это здесь, нас поймают, и все мы… да, все мы… пожалеем, что не умерли.

Этого не могло случиться.

— Как нам вытащить его отсюда?

— Ты действительно хочешь рискнуть? — потребовал Киеран. — С ним?

— Сколько времени нужно, чтобы оправиться от жажды крови? — спросила я вместо ответа. — Сколько времени пройдет, прежде чем человек сможет достаточно овладеть собой?

Киеран втянул воздух, но слов не последовало. Отвернувшись, он провел рукой по лицу.

— У нас нет выбора, — сказала я, смягчив голос. — Малик знает это. Я это знаю. Ты тоже знаешь. Так как же нам вытащить его отсюда?

Рука Киерана упала на бок.

— Нам придется вырубить его.

У меня пересохло в горле.

— Мы должны причинить ему боль?

— Это единственный способ. — Киеран покачал головой. — А потом надеяться, что он останется без сознания достаточно долго.

С болью в сердце я обернулась к Кастилу. Он корчился, тянулся ко мне. Я ничего не видела в его лице. Его глаза.

— Я… я не знаю, смогу ли сделать это, не причинив ему еще больше боли. Я никогда не использовала сущность для чего-то подобного, и я…

— Я могу это сделать, — сказал Малик. — Киеран, мне нужно, чтобы ты отвлек его достаточно надолго, чтобы я смог подобраться к нему сзади.

Киеран резко кивнул, а затем сделал шаг, обойдя меня. Через секунду Малик бросился под цепь. Кастил обернулся, но Малик уже был у него за спиной. Он сложил руку вокруг горла Кастила, зажав трахею так, что казалось, еще одно сжатие… и хрящи будут раздавлены.

Кастил бросился назад, впечатав Малика в стену, но тот держался, сжимая и разжимая руки Кастила, вцепившегося когтями в его руки, в воздух…

Я хотела отвернуться. Хотела закрыть глаза и закричать, но заставила себя смотреть на это. Смотреть, пока движения Кастила не стали вялыми и размытыми, и он, наконец, обмяк на руках Малика.

Это заняло несколько минут.

Минуты, которые, как я знала, будут преследовать меня.

— Боги, — пробурчал Малик, осторожно укладывая Кастила на землю. Он посмотрел через плечо на стену. — Цепи? Отлично, они там.

— Ривер? — прохрипела я. — Ты можешь сломать их?

Дракен прошел вперед и встал на колени у стены. Он оглядел нас.

— Я бы предложил оставить на нем цепи, пока мы не убедимся, что он спокоен.

— Нет. — Я шагнула вперед. — Я хочу снять цепи.

— Я тоже хочу их снять, — сказал Киеран. — Но они, вероятно, понадобятся нам, когда он проснется.

— Да, — согласился Малик. — Последнее, что нам нужно, это чтобы он от нас сбежал.

Я ненавидела это. Ненавидела все это.

— Мы можем снять кандалы с его лодыжек и шеи, по крайней мере?

Малик кивнул, глядя вниз на своего брата.

— Мы можем это сделать, — сказал он, его голос был густым.

Ривер наклонился, его рот открылся, когда Киеран отвернулся от меня.

— Боже милостивый, — прохрипел Малик, когда серебристое пламя осветило темные стены. — Ты чертов дракен. — Наступила тишина. — Вот почему те рыцари пылали.

Взгляд Киерана встретился с моим, когда я услышала, как упала тяжелая цепь, звякнув о камень. Молча он поднял руки к моим щекам. Еще одна цепь упала на пол. Я вздрогнула. Киеран провел большими пальцами по моим щекам, вытирая слезы. Звякнула третья цепь, и глаза Киерана устремились куда-то вдаль. Через несколько мгновений он кивнул и отпустил меня. Я повернулась и увидела, как Ривер аккуратно укладывает костяные цепи, все еще прикрепленные к кандалам на запястьях Кастила, на его неподвижной груди.

Я посмотрела вниз на свою ладонь. Золотой отпечаток тускло мерцал в полумраке камеры. Он жив. Я продолжала говорить себе это. Он жив.

Киеран подошел к Кастилу.

— Я понесу его.

— Нет, — выдохнул Малик. — Он мой брат. И если он тебе нужен, тебе придется вырвать его из моих мертвых пальцев. Я понесу его.

Киеран выглядел так, словно хотел сделать именно это, но все же сдался.

— Тогда куда мы идем?

Малик зашагал вперед.

— К другу.

Я последовала за ним из камеры, ненадолго остановившись, чтобы положить руку на камень. Во мне забурлила сущность, когда я обрушила потолок камеры.

Никого больше не будут держать здесь.

***

Мы шли за Маликом по извилистому лабиринту залов и туннелей, пока он не свернул в узкий, тесный проход, где пахло сырой землей и канализацией. Я знала, что мы находимся на уровне земли.

Впереди виднелось отверстие, похожее на то, что осталось от кирпичной стены. Она наполовину обрушилась, оставив проем, достаточно широкий, чтобы протиснуться через него. Я следовала за Маликом, не сводя глаз с Кастила. Он ни разу не шелохнулся под плащом Киерана, который был накинут на него, скрывая его тело и цепи.

Не было времени остановиться и залечить рану Кастила, которая резала меня с каждым шагом. Но такая рана не затягивается всего за несколько секунд, и мы рисковали разбудить его во время процесса.

— Что вы все планировали делать, когда найдете Каса? — спросил Малик, пока я пробиралась через проем, неровные края кирпичей зацепили мой плащ. — Пробиваться через главные ворота?

Его встретила тишина, когда я выпрямилась, оглядываясь по сторонам. Здесь туман был еще плотным, но уже не таким густым.

— Именно это вы все и собирались сделать. — Малик выругался под нос. — Думаете, вам действительно удалось бы выбраться? Даже если бы Жаждущие не присоединились к веселью?

— А ты как думаешь? — Киеран присоединился к нам снаружи, за ним последовал Ривер.

— Я думаю, что вы все были бы пойманы там внизу. И даже если бы Кас не был в таком состоянии, как сейчас, Избет сделала бы то же самое, что угрожала сделать, как только поняла, что вы пропали.

— Она грозилась разместить детей на стенах и воротах Вала, — ответила я, чувствуя на себе взгляд Киерана, когда повернулась и посмотрела вверх. Туман приглушал свет уличных фонарей, но я видела достаточно, чтобы понять, где мы находимся. — Золотой мост.

— Да. — Малик начал подниматься по склону набережной, его фигура в капюшоне почти исчезла в тумане. Земля была грязной и наполненной жижей, о которой я не хотела думать. — Вход в туннель обвалился там несколько лет назад. Оттуда выбирались Жаждущие, но никто не починил его.

— Выбирались? — переспросил Киеран, когда несколько огненных стрел осветили небо за Валом. Я оторвала свой взгляд оттуда.

— Что, по-твоему, происходит со смертными, которых вампиры немного переедают? Нельзя позволить им вернуться в свои дома, — сказал Малик, когда мы преодолели насыпь и продолжили путь сквозь густой, все еще клубящийся туман. — Их сбрасывают под землю, где они превращаются. Иногда они выбираются наружу, ну, когда боги гневаются. Конечно, значительная десятина в храмы помогает унять этот гнев настолько, чтобы с Жаждущими можно было справиться.

Мои глаза сузились на спине Малика.

— И ты согласен с этим? Что невинные люди превращаются в монстров? Что у людей, которые не могут себе этого позволить, отбирают деньги?

— Я никогда не говорил, что меня все это устраивает, — ответил Малик.

— Но ты здесь. — Ривер осмотрел туман и пустую улицу. — Принимаешь все это ради самки?

— Я тоже никогда не говорил, что принимаю это.

После этого долгое время никто ничего не говорил, но Киеран, казалось, еще пристальнее наблюдал за Маликом. Мы шли по самой окраине тесного района под названием Перекресток Крофта, хотя я не могла разглядеть ни одного из зданий, стоящих друг на друге громоздкими рядами. Это был запах моря и запах слишком большого количества людей, вынужденных жить в слишком маленьком месте, что и навело меня на мысль.

Туман рассеивался над краями района у моря. Я видела больше воды, поцелованной лунным светом, но с Вала по-прежнему выкрикивались приказы, по-прежнему пускались стрелы. Ни один рог больше не трубил, оповещая горожан о том, что здесь безопасно.

Здесь, ближе к океану, туман был более мягким, и тонкий блеск пота усеивал мой лоб под капюшоном. Сквозь туман стройные улочки с магазинами и домами казались пустыми и безмолвными. Не было слышно даже наших шагов, когда мы проскочили между двумя одноэтажными домами и начали подниматься по крутой тропинке — земляному проходу среди берез.

— Кто этот друг? — Киеран нарушил тишину. — И куда, черт возьми, мы идем? В Атлантию?

— Каменный Холм, — ответила я, когда Малик фыркнул. — Разве не так?

— Так и есть.

Каменный холм был районом где-то между Перекрестком Крофта и Страудским морем, где жили те, у кого имелось какое-то количество монет, но не много. Обычно на один дом приходилась одна семья, а между одноэтажными домами с терракотовыми крышами было мало места для внутренних двориков.

— А этот друг? — спросил Киеран, когда мы вышли на другой неровный тротуар.

— Тот, кому можно доверять, — ответил Малик, когда мы подошли к дому с лепниной без внутреннего двора и дверью, ведущей прямо на тротуар. Я смогла разглядеть, что за двумя решетчатыми окнами по обе стороны от двери было темно. — Его зовут Блаз. Жену зовут Клариза.

— А откуда ты их знаешь? — спросила я, когда он ударил обутой ногой по нижней части двери. — Почему мы должны им доверять?

— Я встретил Кларизу однажды ночью в Нижнем городе, когда она и ее друзья занимались контрабандой бочек с корабля, приплывшего с Водинских островов. Бочки подозрительно пахли черным порохом, — ответил он, снова пиная дверь и разгоняя туман. — Вы должны им верить, потому что в этих бочках действительно был черный порох, который они планируют использовать для взрыва внутренних стен Вэйфера.

Ривер медленно посмотрел на него.

— Какого хрена?

Последователи. Это должны быть Последователи. Но как в этом замешан Малик?

— И еще ты должна знать, — продолжал Малик, — что они не считают тебя Предвестником Судьбы.

Что ж, это было хорошо.

— А ты? Ты веришь в это?

Малик ничего не ответил.

В этот момент дверь распахнулась, обнажив загорелую щеку и один карий глаз. Этот глаз поднялся к теневой глубине капюшона Малика, опустился на тело в плаще на его руках, а затем метнулся к тому месту, где стояли мы. Глаз сузился.

— Хочу ли я вообще знать?

— Сначала, наверное, нет, — ответил Малик голосом, едва превышающим шепот. — Но, да, ты захочешь, когда узнаешь, кто у меня на руках и кто стоит рядом со мной.

От Киерана исходила настороженность с привкусом уксуса, когда он прижался к спине Малика.

— Кто в твоих объятиях? — таким же низким голосом потребовал мужчина, который, как я могла предположить, был Блазом.

Я не думала, что Малик ответит.

Но он ответил.

— Король Атлантии.

Мой рот открылся, когда Блаз произнес:

— Чушь.

— И со мной его жена, — продолжил Малик. На мгновение я подумала, что Ривер действительно может его съесть. — Ну, знаешь, королева.

— Двойная чушь, — ответил Блаз.

Вздохнув, Малик посмотрел через плечо туда, где стояла я.

— Покажи ему.

— Да. — Глаз сузился еще больше. — Покажи мне, а потом скажи, что курил мой хороший человек, что заставило его появиться у моей двери в такую ночь и рассказывать дикие истории.

Тот факт, что мужчина не закричал до небес при упоминании Атлантии, несколько обнадежил.

Решив, что мы уже по колено погружены во все это, я обошла Киерана и встала рядом с Маликом. Я откинула капюшон своего плаща.

Его взгляд прошелся по моему лицу, затем вернулся к шраму на моем лбу и расширился.

— Вот черт, — задохнулся он, когда Киеран протянул руку и вернул мой капюшон на место. — Это ты. Это действительно ты. Срань господня.

— Мои шрамы так хорошо известны? — спросила я.

— Шрамы? — пробормотал Блаз, когда дверь широко распахнулась. — Святое дерьмо на бутерброде с сардинами. Да, заходите.

— Я слегка обеспокоен этим смертным, — пробормотал Ривер.

Я была более чем обеспокоена всем этим, но, когда Малик вошел, я последовала за ним без колебаний, поскольку он нес Кастила. Киеран шел прямо за мной, войдя в небольшое фойе. В помещении не было света, поэтому все, что я могла различить, это очертания стульев, стоящих низко к полу.

— Дело не в шрамах, — сказал Киеран низким голосом, когда Блаз закрыл дверь за Ривером. — Дело в твоих глазах. В них серебристые искорки. Они были такими с тех пор, как ты вошла на лестничную площадку в Вэйфере.

Я быстро моргнула, хотя понятия не имела, поможет ли это или нет. Может, это из-за адреналина?

— Блаз? — раздался мягкий голос из узкого коридора, освещенного только настенным бра. — Что происходит?

— Ты должна войти сюда. — Блаз медленно отступил назад в коридор. Волосы мужчины соответствовали его имени. Огненные пряди покрывали кожу на висках, которая наверняка обгорела после нескольких пребываний на солнце. Его челюсть прикрывала борода более насыщенного рыжего цвета. — У нас гости. Элиан и особые гости.

— Элиан? — повторила я под нос, думая, что узнала это имя.

— Это его второе имя. — Киеран кивнул на спину Малика. — Назван в честь их предка.

Элиан Да'Нир. Тот, кто призвал богов после войны с божествами, чтобы сгладить отношения с вольвенами. В результате этой встречи произошла первая связь между вольвеном и атлантийцем. Так вот почему Тони не знала Малика, когда была в Вэйфере? Потому что она знала его как Элиана?

Мгновение спустя из одной из комнат, выходящих в коридор, на свет лампы вышла невысокая фигура. Темные волосы длиной до плеч обрамляли оливково-бежевые щеки и округлый подбородок. Женщина была примерно одного возраста с Блазом, где-то около третьего десятка своей жизни. Она была одета в темный ночной халат, подпоясанный на талии.

Ее руки не были пусты.

Клариза держала тонкий железный кинжал, пробираясь вперед.

— Что за особых гостей ты нам привел, Элиан? — спросила она, окидывая группу темными умными глазами и задерживаясь на Ривере, чье лицо было единственным видимым. Его зрачки были нормальными, но смертная все равно сглотнула.

— Короля Атлантии, — ответил Блаз, присоединяясь к своей жене. — И королеву.

— Чушь. — Клариза повторила слова своего мужа. — Ты не баловался Красной Руиной?

Кастил мог проснуться в любой момент. Я шагнула вперед, чтобы избежать долгих попыток доказать нашу личность, когда могла просто показать ее. Я приподняла капюшон, позволив ему упасть с моих плеч.

Глаза Кларизы расширились.

— Святое дерьмо.

— То, что он утверждает, правда. Меня зовут Пенеллаф. Когда-то вы могли знать обо мне как о Деве. Он действительно держит моего мужа в своих объятиях. Его удерживала Кровавая Корона, — сказала я им, заметив, как сжалась челюсть Кларизы. — Он был ранен и нуждается в убежище, чтобы я могла оказать ему помощь. Нас привели сюда, потому что сказали, что мы можем вам доверять.

Не сводя с меня глаз, Клариза опустилась на одно колено. Одну руку она положила на сердце, а другую, в которой держала кинжал, прижала к полу. Ее муж последовал ее примеру.

— Из крови и пепла, — сказала она, склонив голову.

— Мы восстанем, — закончил Блаз.

Я вздрогнула. Эти слова эхом отозвались во мне, их смысл был совсем иным, чем тогда, когда я впервые услышала их.

— В этом нет необходимости. Я не ваша королева, — сказала я, глядя на окутанного пеленой Кастила. — Нам просто нужно пространство. Уединенное место, где я смогу помочь своему мужу.

Голова Малика резко повернулась в мою сторону, но он ничего не сказал.

— Может быть, сейчас ты и не наша королева, — сказала Клариза, поднимая голову, — но ты бог.

— Да. — Я сглотнула, на меня давило беспокойство. — Но вам все равно не нужно склоняться передо мной.

— Не то, что я ожидал услышать от настоящего бога, — пробормотал Блаз. — Но я не собираюсь жаловаться. — Он взял жену за руку, и они вместе поднялись. — Все, что нужно.

— Комната? — предложил Малик. — С крепкой дверью. — Он сделал паузу. — И стенами. На всякий случай.

Клариза нахмурилась.

— У нас есть спальня, которую когда-то использовала мать Ризы. — Блаз повернулся и начал идти. — Не уверен, насколько прочны стены или дверь, но они целы.

Мы пошли следом, миновав то, что казалось входом в комнату для отдыха, а затем еще одну закрытую дверь. Блаз открыл закругленную дверь слева на противоположной стороне зала.

— Его морили голодом, не так ли? — спросила Клариза, когда ее муж поспешил в комнату, зажигая газовую лампу на маленьком столике.

Мой взгляд метнулся к ней, когда Малик отнес Кастила на узкую кровать. Цепи звякнули, когда он укладывал его, привлекая внимание Блаза.

— Моя прапрабабушка была атлантийкой, — объяснила Клариза. — Моя бабушка рассказывала мне, что происходило, когда ее мать не могла легко найти другого атлантийца, от которого она могла бы питаться. Из того, что я помню, это не было похоже на то, что многие стены или двери достаточно прочны.

У меня было много вопросов о том, почему ее семья решила остаться, а не отправиться в Атлантию, но эти вопросы должны были подождать, пока я переходила на другую сторону кровати. Малик стянул с себя плащ.

— Чертовы боги. — Вздох Блаза превратился в хрип. — Простите. Вероятно, это было оскорбительно. Я глубоко сожалею.

— Все в порядке. — Мое сердце вновь заколотилось, как только я увидела слишком бледную кожу Кастила и страшную рану.

— Черт, — выругался Малик, и мой взгляд переместился на лицо Кастила. Темные брови нахмурились. Я увидела напряжение, прокравшееся в суровые черты его лица.

— Вам всем лучше уйти, — посоветовал Киеран, выходя вперед, когда Малик взялся за цепи. Он снял их с груди Кастила. — Он вот-вот проснется.