Война Двух Королев

ГЛАВА 34

Поппи

— Моя сестра? — Я никак не могла правильно его расслышать. Я села, как будто это могло как-то изменить то, что он сказал. — Она не может быть моей сестрой, Кастил.

В горле появился теплый ванильный привкус, когда он провел большим пальцем по шраму на моей левой щеке.

— Это правда, Поппи.

Как будто существовал какой-то барьер, который полностью отталкивал всю идею.

— И ты так думаешь, потому что она тебе так сказала?

— Потому что она мне показала, — мягко сказал он. — Ты видела ее без этой маски, нарисованной на ее лице?

Я нахмурилась.

— Нет.

— А я видел. — Он провел большим пальцем по изгибу моей челюсти. — Я видел, как она выглядит после того, как смыла краску и разводы.

— Подожди. Она купалась у тебя на глазах?

— Вроде того. — Одна сторона его губ изогнулась, и на правой щеке появилась ямочка. — Она, без всякого предупреждения, прямо с головой окунулась в ванну, которую принесли в мою камеру.

Это звучало как странный поступок.

Но потом я вспомнила, как она забралась на стул и лежала вверх ногами без всякой причины.

— Ее волосы не черные, — продолжил он, и я подумала о том, насколько равномерно был окрашен ее волос, как он выглядел в некоторых местах. — Это очень светлый блонд, почти белый.

Я отпрянула назад, когда передо мной возник образ женщины, которую я видела в тех странных снах или воспоминаниях. Та, которую я считала Супругой. У нее были такие бледные волосы, что они напоминали мне лунный свет. Мое сердце заколотилось.

— А ее лицо? — Кастил наклонился и провел рукой по моему затылку. — У нее твои глаза, только цвет другой. Нос. Структура ее черт. Даже наклон челюсти. — Его взгляд искал мой. — У нее гораздо больше веснушек, чем у тебя, но она почти может сойти за твоего близнеца, Поппи.

Я снова уставилась на него, охваченная бурей неверия. Почти похожа на мою близняшку? Если бы это было правдой, как я могла не заметить этого? Но маска… краска на лице… была толстой и плотной, из-за чего трудно было даже определить, какова структура ее лица.

Но он не мог быть прав. Каким-то образом его ввели в заблуждение. Обманули.

Наклонившись назад, я покачала головой.

— Это бессмыслица. Восставшие — это третьи сыновья и дочери. И если она была моей сестрой, значит, у меня есть еще два брата или сестры. И она была бы богиней.

— Я сначала тоже так подумал — что она должна быть богиней. Но, по ее словам, это не так. Единственное, что я могу предположить, это то, что она не пережила Выбраковку, и Избет использовала свои знания, чтобы спасти ее, — сказал он мне.

Из моих уст вырвался неровный смех, а в горле собралось густое, как сливки, беспокойство Кастила.

— Она не может… если она моя сестра… — Я запнулась, в горле запершило, когда я вспомнила ее отчаяние — безнадежность, которая была очень похожа на то, что я чувствовала в детстве от Айреса. Я тяжело сглотнула. — Она сказала, что видела меня, когда я была ребенком. Если то, что она говорит, правда, почему бы ей не сказать что-нибудь?

— Может быть, она не могла. Не знаю. — Кастил заправил несколько прядей моих волос назад. — Но она твоя сестра.

Может ли это быть правдой? Знал ли Йен? Я вспомнила ее шок, когда его убили. Ее печаль. В замке не было других детей, кроме нас с Йеном, когда мы были моложе, но она также сказала, что ей почти столько же лет, сколько Кастилу.

Боже правый, этого просто не может быть…

Все сказанное Избет вернулось ко мне. Он был зол. Но когда мы объединились, чтобы сотворить тебя, он не был вынужден. Ни в тот, ни в другой раз.

Ни в тот, ни в другой раз.

Тогда я не обратила внимания на эти слова. А может, просто решила, что она имела в виду, что они были вместе всего два раза.

— Если она дочь Избет, то, как она может быть согласна с тем, что ее отца держат в клетке? — спросила я, мое сердце все еще колотилось. Я знала, что у Каса нет ответа на этот вопрос, но не могла себя остановить. — Она должна знать, что он где-то у Избет. Неужели ей все равно? Неужели она такая же, как ее мать?

— Не думаю, что она такая же, как Избет. Если бы она не пошла к Малику…

— Малик. — Я соскочила с кровати и повернулась, чтобы поискать свою одежду. — Малик бы знал.

— Возможно. — Кастил встал, найдя мою рубашку на полпути под кроватью. Казалось, он собирался заговорить снова, но замолчал, надевая черную льняную рубашку, которая не должна была быть на нем такой свободной. Я должна была помешать своему беспокойству перерасти в нечто большее. Он вернет себе потерянный вес и силы быстрее, чем я даже могла ожидать.

Штаны, оставленные для меня, определенно были бриджами. Они были впору, хотя и немного тесноваты, но мне не хотелось ходить без штанов, так что я не жаловалась. Кто-то также одолжил мне жилет, на котором спереди было семьсот крошечных крючков. Я надела его поверх рубашки и начала утомительную работу по застегиванию крючков, не пропуская ни одного.

— Позволь мне помочь. — Кастил подошел ко мне, его руки заменили мои дрожащие пальцы. Ему потребовалось время, чтобы привыкнуть к тому, что он не может пользоваться указательным пальцем на левой руке, но он справился с этим гораздо быстрее, чем я.

Близость его помощи успокаивающе подействовала на мой разум. Мои мысли затихли, глядя, как он застегивает крошечные крючки. Их было не семьсот. Возможно, тридцать. Мне хотелось, чтобы их было семьсот. Потому что этот момент казался таким нормальным, несмотря ни на что. То, что пары могли бы делать каждый день.

То, чего мне так не хватало.

Тыльная сторона его пальцев коснулась выпуклости моей груди, когда он заканчивал последнюю пару застежек.

— Я уже говорил тебе, как мне нравится именно этот предмет одежды на тебе?

— Думаю, да. — Я поправила подол, чтобы он облегал и слегка развевался по бедрам. — Всякий раз, когда я надевала такую одежду, то думала о том, как она тебе нравится.

Снова появилась ямочка, и тогда я не думала, что это так глупо. Он провел пальцем по лифу жилета с закругленными краями. Там была пришита крошечная полоска кружева, такого же глубокого серого оттенка, как и жилет.

— Думаю, без рубашки он бы мне понравился еще больше.

— Еще бы, — язвительно ответила я. Моя грудь и живот уже испытывали на прочность застежки, практически не скрывая глубокое декольте, проглядывающее сквозь V-образный вырез рубашки. Без нее все королевство было бы в восторге.

Пока он подбирал расстегнутый рукав и закатывал его, на лице появилась еще одна ямочка.

— Я знаю, что то, что я тебе только что рассказал — огромное потрясение, и это лишь одно из многих за последние месяцы, — сказал он, загибая рукав вокруг моего локтя. — Я знаю, что у тебя голова пойдет кругом, когда ты примешь это как правду.

Она уже шла кругом.

— И это не то, что тебе сейчас нужно. — Он перешел к другому рукаву, проделывая с ним то же самое. — Но я не мог скрывать это от тебя.

Я подняла на него глаза. Темные блестящие волны падали ему на лоб, почти в глаза. Ровная линия челюсти была знакомой, а впадинка под щеками уже не так заметна. Сорок пять дней я мечтала стоять перед ним. Я не хотела ничего больше, чем этого, и вот он здесь.

Когда он закончил с рукавом, я потянулась и нежно поцеловала его. Удивительные черты его лица смягчились под моей ладонью.

— Я не знаю, что думать и во что верить, но то, что ты сказал мне, было правильно. Я бы поступила так же, если бы у тебя был случайный брат или сестра, бродящие где-то рядом.

Он усмехнулся.

— Не думаю, что моя родословная настолько интересна, как твоя.

Я бросила на него взгляд, остановившись, чтобы подобрать кинжал в ножнах и пристегнуть его к бедру.

Кастил ждал у двери, наблюдая за мной горячими золотыми глазами. Медленно его взгляд перешел на меня.

— Я все еще нахожу этот кинжал в ножнах на твоем бедре дико возбуждающим.

Я улыбнулась, присоединяясь к нему.

— Я все еще нахожу это слегка тревожным.

— Только слегка? Я вижу, что моя дисфункция передается и тебе.

— Это потому, что ты плохо на меня влияешь.

— Я уже говорил тебе, моя королева. — Он коснулся большим пальцем моего подбородка, а затем положил руку мне на поясницу, когда открывал дверь, что заставило мое сердце трепетать. Боги, как мне не хватало этих маленьких прикосновений. — Только и без того соблазнительно порочные могут поддаваться влиянию.

Я рассмеялась, выйдя в пахнущий кофе холл и сразу же столкнувшись лицом к лицу с Киераном.

Он прислонился к стене и выпрямился, увидев нас.

— Я пришел не так давно, — сказал он, его бледный взгляд скользнул по нам обоим. — Я просто пришел сказать вам, ребята, что вам нужно прекратить целоваться хотя бы на пять секунд.

— Лжец, — с ухмылкой пробормотал Кастил. — Ты, наверное, все это время был здесь.

Киеран ничего не ответил, и Кастил направился к нему, когда мои чувства открылись, потянувшись к вольвену. На смену дразнящему веселью, когда я питалась от него, пришла тяжесть беспокойства. Он все еще беспокоился о Кастиле, но я не думала, что это была единственная причина, по которой он задержался за пределами комнаты. Я подумала, что, возможно, ему просто нужно было быть рядом с Кастилом.

И я также подумала, что Кастил, возможно, как-то почувствовал это, потому что, когда он подошел к Киерану, тот заключил его в крепкие объятия.

Видеть их вместе, так крепко обнимающих друг друга, вызвало во мне теплоту. Между Кастилом и Киераном не было никакой связи — я разорвала ее, когда вознеслась в божество. Но любовь, которую они испытывали друг к другу, превосходила любые узы. Тем не менее, я чувствовала и некоторую печаль, потому что сомневалась, что Кастил разделил эти чувства со своим братом.

Никто ничего не сказал, но, как всегда, между ними возникла некая молчаливая связь, которая, должно быть, появилась благодаря тому, что они так долго знали друг друга.

Кастил протянул мне руку. Я подалась вперед, вложив в нее свою. Он притянул меня к себе, и через мгновение другая рука Киерана запуталась в моих волосах. Я почувствовала, как вздрогнул воздух, и крепко зажмурила глаза от нахлынувших слез… нахлынувших… сладких эмоций. Этот простой жест стал мощным напоминанием о том, что этот момент был связан не только с ними. Это касается нас.

Я глубоко вдохнула, чувствуя, что это был первый настоящий вдох за последние несколько недель. Мои глаза закрылись, когда тепло Кастила и Киерана окружило меня и проникло внутрь. До того холодного места в центре моего существа, о котором я заставляла себя не думать. Оно нагревалось в те моменты, когда были только Кастил и я, и между нашими телами ничего не было. В моем сознании не было ничего, кроме ощущения его кожи на моей. Однако холодная пустота вернулась, когда я купала его. Она немного ослабла, когда он питался и что последовало за этим. Но она вернулась, когда я одевалась.

А сейчас, когда я стояла между ними, было только тепло.

Киеран подвинулся и прижался лбом к моему.

— Не чувствуешь усталости или чего-то еще? — спросил он, понизив голос. — Думаешь, у тебя достаточно крови?

Я кивнула, отступая назад, но не успела далеко отойти. Рука Кастила крепко обхватила мою талию.

— Мне нужно поговорить с Маликом.

Кастил посмотрел на меня сверху вниз.

— Я рассказал Киерану, пока ты спала.

— Ты веришь в это? — спросила я его.

— Сначала не поверил, но я не понимаю, зачем ей лгать и как она может быть так похожа на тебя. — Киеран повернулся. — Малик на кухне.

— Все еще удивлен, что он здесь, — сказал Кастил, и я напряглась от настороженности в его тоне.

Киеран кивнул.

— Я могу это понять.

Рука Кастила вернулась на середину моей спины и оставалась там, пока мы шли за Киераном по коридору в сторону кухни. Я успела сделать всего несколько шагов, как в мои мысли ворвалось одно слово.

Сестра.

Я резко выдохнула, когда мы прошли через округлый проем. Помещение было хорошо освещено, но на окнах в стене были задернуты шторы, загораживая утреннее солнце. Блаз и Клариза сидели за потёртым столом, поверхность которого была тусклой и покрыта множеством зазубрин разного размера. На нем лежали различные кинжалы и клинки.

Малик сидел с ними, уставившись на чашку кофе между ладонями. Он не поднял глаз, когда мы вошли, но его плечи напряглись так же, как у Кастила рядом со мной. Не было теплых, долгожданных объятий. Не было признания.

Стулья заскрипели о дерево, когда Блаз и Клариза поднялись, и я заподозрила, что они собираются преклонить колени.

— Нет необходимости.

Они обменялись взглядами. Садясь, Блаз одарил меня зубастой ухмылкой.

— Спасибо, что открыли для нас свой дом. — обратился к ним Кастил, проводя рукой вверх-вниз по моей спине. — Я знаю, что для вас обоих это был большой риск.

— Это наша честь, и она стоит любого риска, — сказала Клариза, ее глаза расширились, когда она сцепила руки вместе. — Вы выглядите намного лучше.

Кастил наклонил голову.

— Я чувствую себя намного лучше.

— Не хотите ли чашечку кофе, Ваше Величество? — спросил Блаз.

— С удовольствием. — Кастил взглянул на меня, и я кивнула. — И вам не обязательно использовать какой-либо титул. Мы не ваши правители.

Поднимаясь, Клариза слабо улыбнулась.

— Я принесу вам двоим кофе. Блаз склонен делать его больше со сливками и сахаром, чем с настоящим кофе.

— Я не вижу в этом ничего плохого, — ответил смертный, откинувшись назад.

Я тоже не видела, пока Клариза спешила к очагу. Нам нужно было многое узнать, но Малик оставался за столом, склонив голову и застыв на месте. Я взглянула на Кастила. Он смотрел на Малика. С тех пор как мы вошли в кухню. Я огляделась вокруг, мои брови сжались.

— Где Ривер?

— Чистится, — ответил Малик, делая глоток кофе.

— Наконец-то, — пробормотал Киеран, и Кастил посмотрел на него.

Я было открыла рот и сразу закрыла, но тут Малик наконец поднял взгляд. Из меня вырвался вопрос.

— Миллисента — моя сестра?

На меня уставились несколько глаз, так как лимонное любопытство смертных собралось у меня в горле, но Малик… Его глаза сузились, когда он сел прямо.

— Блаз? Риза? Не хочу просить, но можно нам поговорить?

Блаз закатил глаза.

— Не знаю. Я бы хотел знать ответ на этот вопрос. Я также хотел бы знать, кто такая Миллисента.

— Еще бы, — кисло ответил Малик.

Клариза подошла к нам с двумя чашками в руках.

— Здесь также есть печенье, если вы голодны, — сказала она, когда я взяла одну из кружек кремового цвета. — Мы с Блазом проверим, как там Ривер.

— Спасибо, — прошептала я.

Ее взгляд на мгновение задержался на мне, а затем она кивнула. После чего повернулась к своему мужу.

— Вставай.

— Правда? — воскликнул Блаз. — Ты знаешь, какой я любопытный, и просишь меня уйти?

— Правда. — Она пригвоздила его суровым взглядом, который был довольно впечатляющим, пока я отпивала большой глоток горячего, насыщенного кофе.

Блаз вздохнул, с ворчанием поднимаясь на ноги.

— Я собираюсь подслушивать, просто чтобы вы знали.

— Нет, не собирается. — Клариза протянула свою руку через его. — Он просто будет ворчать и стонать в нашей спальне.

— Может, просто стонать, а не ворчать, знаешь? — ответил Блаз, взмахнув бровями.

— Ты продолжаешь трепаться, — ответила она, когда они шли из кухни, — и это становится еще более маловероятным.

Губы Кастила подергивались вокруг ободка его кружки.

— Они мне нравятся, — сказал он, когда они скрылись в коридоре.

— Они хорошие люди, — сказал Малик, глядя на меня. — Это Миллисента тебе сказала?

— Она рассказала мне, — ответил Кастил. — И показала.

— Ты не веришь ему? — спросил меня Малик.

— Я верю, что ему так сказали, но я не понимаю, как это возможно, — ответила я. — Даже если она похожа на меня…

— Похожа, — перебил Малик, и у меня свело живот. На его виске дрогнул мускул. — Это жутко, как сильно вы похожи.

— Не только внешне, — заметил Кастил, его рука все еще двигалась вверх и вниз по моей спине… успокаивая, заземляя. — И характером тоже.

Мой взгляд метнулся к нему.

— Простите? Мы ведь действительно говорим об одном и том же человеке, верно? — Я посмотрела на Киерана. — О том, кто выбежал… буквально выбежал… из комнаты и сел на стул вверх ногами без всякой причины?

— У вас похожие манеры. То, как вы обе… двигаетесь, — сказал Кастил, и я почувствовала, как на моем лице навсегда запечатлелся хмурый взгляд, потому что я ниоткуда не выпрыгивала. — Она также имеет склонность к…

— К болтовне? — Малик закончил за него, появилась полуухмылка.

Мои глаза сузились.

— Ничего подобного.

Кастил кашлянул в свой напиток, а Киеран молча водрузился на стойку, подняв брови.

— Нет, — настаивала я.

— А вот и да, — сказал Ривер, входя в кухню. Он взглянул на Кастила. — Ривер. Приятно познакомиться. Рад, что ты не укусил меня, и мне не пришлось сжигать тебя заживо.

Мне нечего было на это сказать.

— Я тоже рад знакомству, — пробурчал Кастил, глядя на дракена, в его глазах мелькнул намек на недоуменное веселье. — Спасибо за помощь.

— Неважно. — Ривер прошел мимо нас, направляясь к прикрытому блюду у очага.

— В любом случае, — сказала я, сосредоточившись на Малике, пока Кастил наблюдал за Ривером. Я поняла, что, вероятно, это был первый раз, когда он увидел дракена, находясь здесь. — Если она моя сестра, то почему она Восставшая, а не богиня? Это то, что подозревает Кастил? У нее были проблемы с вознесением?

Малик ничего не ответил.

Рука Кастила замерла на моей спине, когда Ривер запихнул в рот половину печенья.

— Брат, на твоем месте я бы начал делиться тем, что ты знаешь.

— Или что? — Малик склонил голову в поклоне, который был так шокирующе похож на манеру Кастила, что я подумала, может быть, действительно есть что-то в манерах братьев и сестер. — Ты собираешься заставить меня?

Кастил сухо рассмеялся.

— Не думаю, что тебе стоит беспокоиться о том, что я заставлю тебя делать всякую ерунду.

— Правда, — пробормотал Малик, ухмыляясь, когда его взгляд переместился на меня. Прошло мгновение. — Кас прав. Милли… она была бы богом, если бы пережила Выбраковку. Но этого не случилось.

— Подожди-ка, — сказал Ривер, вытирая крошки со рта тыльной стороной ладони. — Эта Прислужница — сестра Поппи?

Киеран вздохнул.

— Где ты был?

— Не на кухне, — огрызнулся Ривер. — Очевидно.

Вольвен закатил глаза.

Ривер сосредоточился на Малике.

— Айрес — отец? — Когда Малик кивнул, брови дракена взлетели вверх. — О, черт. Она будет… — Он покачал головой, откусив еще кусочек. — Если это правда, то Прислужнице понадобилась бы кровь…

— У нее есть имя, — перебил Малик, ровным тоном. — Ее зовут Миллисента.

Ривер склонил голову набок, и на мгновение я испугалась, что может вспыхнуть огонь.

— Чтобы завершить вознесение в божество, Миллисенте нужна была сильная кровь. То есть, ей бы понадобилась кровь бога. Или потомка богов. — Он жестом указал на Малика. — Атлантийца, например. Элементаля. У них кровь сильнее, но нет гарантии, что ее было бы достаточно. Никогда нет гарантии. — Он посмотрел на меня. — Можно было даже умереть.

Кастил напрягся.

— Я этого не сделала, — напомнила я ему, что казалось глупым, потому что, очевидно, я этого не сделала.

— Для Милли этого было недостаточно, — подтвердил Малик. — Твоя кровь была недостаточно сильной.

У меня свело живот, когда я повернулась к Кастилу.

— Какого черта? — прошептал он.

— Избет взяла твою кровь, пока держала тебя в плену, и отдала ее Милли, надеясь, что этого будет достаточно. Но в тот момент ты был слишком слаб. Избет не приняла во внимание твой плен и то, что он с тобой сделает.

Кастил уставился на Малика, его черты лица заострились и стали более резкими. Я осторожно придвинулась к нему. Он был так же потрясен, как и я.

— Но у Избет есть Айрес, — сказал Киеран. — Почему она не могла использовать его кровь?

— Клетка, в которой его держит Избет, опустошает эфир в его крови, делая его бессильным, а кровь бесполезной, — объяснил Малик. — Еще одна вещь, о которой она не подумала. Вот почему она сохранила тебе жизнь, когда убила других атлантийцев. Ей нужна была твоя кровь.

Я прижала пальцы к виску, когда рука Кастила снова начала двигаться вверх и вниз по моей спине.

— Тогда как она стала Восставшей?

— Каллум, — ответил Малик. — Он показал Избет, что нужно делать.

— Золотой ублюдок? — прорычал Кастил.

— Сколько лет этому… Каллуму? — Глаза Ривера сузились.

— Он старый. Не знаю точно. Не знаю, откуда он вообще взялся, но он действительно старый. Каллум знал, как создавать Восставших. Это магия. Старая, первобытная магия. — У Малика отвисла челюсть. — Какой бы ужасной ни была Избет… а никто из вас не знает, насколько она ужасна, в действительности она любит своих дочерей. По-своему извращенно.

Мой желудок снова заныл.

— Она не могла позволить Милли умереть, поэтому использовала старую магию. И поскольку в крови Милли был эфир, она сработала, — сказал через мгновение Малик. — Это спасло ее, и она стала первой дочерью, а Избет начала строить планы, чтобы получить еще один шанс. Вторую дочь.

Первая дочь.

В полном пророчестве, которым поделилась со мной Тони, говорилось о первой дочери с огненной кровью, предназначенной для некогда обещанного короля. Боже милостивый, мы даже предположили, что речь шла о Малике.

Эта Прислужница была моей сестрой, первой дочерью, о которой говорилось в пророчестве Пенеллаф, и мы…

— Мы действительно продукт жажды мести безумной женщины.

— Нет. — Кастил повернулся ко мне, опустив свою кружку. — Ты — нечто большее. Ты всегда была такой.

Так и было. Я повторяла это снова и снова, пока это не стало правдой.

Малик натянуто улыбнулся.

— Милли следовало держать язык за зубами о том, кто она на самом деле. Только горстка людей знает, и большинство из них уже мертвы. — Его взгляд переместился на брата. — Она знала, что случится, если расскажет кому-то этот маленький секрет. Этот человек будет убит, а Милли примет на себя всю тяжесть недовольства Избет.

Я напряглась.

— Так что мне стало интересно, почему она рассказала тебе это? Должна же быть причина, чтобы она так рисковала. — Малик непоколебимо смотрел на своего брата. — Не так ли, Кас?

Кастил отставил свою кружку в сторону.

— Она сказала какое-то дерьмо.

Губы его брата истончились.

— Наверняка.

Рука на моей спине соскользнула, когда Кастил шагнул вперед. Киеран напрягся, сидя на своем месте, его глаза горели бледным, светло-голубым огнем.

— Позволь мне прояснить, — сказал Кастил, его голос понизился до мягкого, обманчивого тона, который часто был прелюдией к тому, что кому-то отрезали жизненно важный орган. — Она сказала кое-что, что может быть правдой, и кое-что, что определенно является чушью.

Малик усмехнулся.

— По мне, она сказала то, что ты не хотел слышать.

— Знаешь, что я хочу услышать? — Подбородок Кастила опустился. — Почему ты здесь. Почему ты помогаешь нам сейчас.

— Может, тебе стоит рассказать своей жене, почему ее сестра так рискует, — возразил Малик.

— Они собираются драться? — пробормотал Ривер.

— Похоже на то, — ответил Киеран, взглянув на него. — Если так, то это не будет совсем уж ненормально.

Мое сердце снова начало колотиться.

— Что она сказала?

— Я собирался сказать тебе, — прорычал Кастил, его гнев поглаживал мою кожу. — Но это не стоит того, чтобы повторять.

Малик поднял брови.

— Может быть, это ты живешь в отрицании. Не могу винить тебя за это. Я бы тоже не хотел в это верить.

— Во что верить? — Тогда я схватила Кастила за руку, остановив его, когда он сделал еще один шаг вперед. — Что она тебе сказала?

Его глаза метнулись ко мне, но он ничего не сказал. Мои чувства растянулись, натолкнувшись на стену. В горле застрял воздух. Он блокировал меня, и это могло означать только…

— Ты была создана по той же причине, что и Милли. С одной целью, — сказал Малик. — Твоя сестра провалила свое вознесение. А ты — нет. И ты уже сказала, что это за цель. Вот только твое внимание сосредоточено только на Атлантии, а это гораздо больше. Твоя цель…

— Переделать королевства, — вклинилась я. — Королевства. Я знаю. Я слышала об этом.

Малик покачал головой.

— Твоя цель — уничтожить царства. Смертное и Илизеум. Именно так она планирует их переделать.

— Это звучит несколько чрезмерно, — пробормотал Ривер.

Я отпрянула назад. Избет говорила, что хочет увидеть, как сгорит Атлантия. Но это… это было не то же самое. Это было нечто совсем другое. Это звучало очень похоже на…

Берегитесь, ибо конец придет с запада, чтобы разрушить восток и уничтожить все, что лежит между ними.

В желудке заныло, и я резко вдохнула.

Пророчество — что в нем говорилось? Что первая и вторая дочери переделают царства и приблизят конец. Нет. То, что это было написано, еще не означало, что это произойдет. То, чего хотела Избет, не имело значения по целому ряду причин.

— Во-первых, я даже не настолько сильна, чтобы сделать что-то подобное.

Малик наклонился вперед:

— Во-первых, ты еще недостаточно сильна, чтобы сделать это. Ты еще не прошла Выбраковку. Тогда ты станешь достаточно сильной.

— Достаточно сильной, чтобы уничтожить царства? — Я рассмеялась. — Бог не настолько могущественен.

— Не думаю, что ты именно такая, — сказал Кастил.

Помедлив, я повернулась к нему.

— Опять?

— Это то, что я понял некоторое время назад, — сказал он мне. — Я не до конца понимаю и не знаю, как это возможно, но я не думаю, что ты бог.

— Тогда кто же я, черт возьми? — Я вскинула руки.

— Первородная, — объявил Малик.

Я закатила глаза.

— Да ладно.

— Он говорит правду, — объявил Ривер, и мы все повернулись к нему. — Оба. Ты — Первородная, рожденная из смертной плоти.