Возрождение (Revival) (СИ)

Глава 30

Очередным утром Джо проснулась в хорошем расположении духа. Она сладко потянулась на больничной койке, пока руки утопали в мягких простынях. Она вдруг замерла, услышав, как что-то ляпнулось с кровати, загремев по полу. Она свесилась вниз, потирая глаза, и ахнула. Это была железная баночка с… её любимыми шоколадными конфетами! Она подняла её на кровать, замечая прикреплённый к ней стикер с сердечком. Щеки Джо запылали. Вот уже второй день ей кто-то оставляет такие маленькие сюрпризы. А учитывая, что доступ сюда ох как у немногих, она уронила лицо в одеяло и радостно запищала, заглушая оным звуки.

Выдохнув, она потянулась к стакану с водой на тумбочке и наткнулась на букетик крошечных маргариток. Они источали захватывающий дух аромат, а под вазой лежала ещё одна открытка. Джо улыбнулась и открыла её, чувствуя, что в груди затрепыхало.

«Маргаритки — это символ невинности, непорочности, скромности, верности и преданной любви».

— Неужели док?

"Как-то слащаво", подумала Айлз, но тут же снова вдохнула пьянящий аромат. Только тогда она заметила, что через прозрачные двери за ней наблюдает Дарвин. Она улыбнулась и помахала ему, приглашая войти.

Тот раздвинул двери и буквально на одной левой ноге вошёл, закрывая за собой двери. Девушка похлопала по кровати, убирая свой гипс на пол.

— Как дела, герой? — она потрепала его по светлым волосам. — Выглядишь уже намного лучше.

— Папа заставляет меня много есть, — тот насупился залезая не на край кровати, а рядом с девушкой, садясь плечо в плечо. — А ты как себя чувствуешь?

— Отлично просто, — Джо подвинулась, чтобы ребёнку было удобнее сидеть. — Твой папа хорошо поработал над этим местом, так что уют для нас с тобой первоклассный.

Дарвин кивнул и наконец заметил в её руках баночку.

— Тебе нравятся эти конфеты?

— Да, — блондинка усмехнулась, глядя на упаковку. — Я раньше очень их любила. А ты?

— Это мои любимые, — он улыбнулся. — Давай пройдёмся до балкона?

— Давай, — Айлз медленно поднялась, пытаясь не опираться слишком сильно на больную ногу. Она даже не взглянула в сторону костылей. — Я ещё никогда там не была.

— Тебе очень понравится, — мальчик взял Джо за ладошку. — Правда-правда!

Хлопнула дверь.

— Боюсь, вам придётся занятая этим уже после завтрака, — док вошёл шурша халатом, с новыми тестами на COVID-19. — Дарвин, иди к себе, Джо ещё нельзя так открыто с кем-то контактировать. Если твой папа узнает, что ты был здесь, отправит Джо жить на крышу.

— Ладно, — мальчик сжал ладошку Джо. — Ещё увидимся! Я обязательно сбегу к тебе ещё!

Стоило Дарвину уйти, как Айлз забралась обратно в постель. Она закинула гипс на кровать и поняла, что едва не легла на баночку. Она достала её и отставила на тумбочку, дожидаясь, пока док закончит что-то настраивать. Боковым зрением он видел, как на него поглядывает Джо, но предпочитал делать вид, что не замечает. Он достал из кармана электронный термометр и подошёл к ней вплотную, приставляя оный ей ко лбу.

— Красивые цветы, — вдруг сказала Айлз, не отрывая глаз от свободной руки дока, на которой выступили венки. Ей очень хотелось коснуться его, но она боялась.

— Действительно красивые, — кивнул Александер. — Запах стоит в палате такой необычный. Интересно, кто их тебе подарил?

Ошарашенная, Джо подняла глаза на Хантера, у которого на секунду заиграли желваки. Он же не смотрел на неё, да и на термометр, приставив его ей ко лбу, как пистолет.

— Я… — Джо прокашлялась. — Не тычь в меня этой штукой.

Хантер заметил, что блондинка расстроилась. Она поникла, теперь как-то иначе глядя на цветы и баночку с конфетами.

— Разве он не подписался? — Александер изо всех сил делал вид, словно ему всё равно, хотя внутри плескалась ревность. — Ни вчера, ни сегодня?

— Нет, — Айлз продемонстрировала ему открытку. — Ни слова.

Тот глянул внутрь, вчитываясь в строчки.

— «Маргаритки — это символ невинности, непорочности, скромности, верности и преданной любви»? — он фыркнул. — Как слащаво.

— Я тоже так решила, — Джо накрутила на палец пшеничную прядку. — Кого пускают ко мне в палату?

— Мауру, — док отошёл к лотку с инструментами, чем-то шурша. — Николая. Меня. И… Мика. Твоего спасителя, который доставал тебя из шахты.

Стетоскоп звучно ударился о металлический лоток, когда парень его доставал. Накинув прибор на шею, он сел перед Джо на кровать, втыкая его в уши. А Айлз ничего не могла понять. Она смотрела на лицо Александера, чувствуя свою вину. Но что она сделала? Почему его серые глаза стали такими ледяными?

— Может… кто-то передал через Мауру? — наконец прервала молчание Джо.

Док какое-то время молчал, подкатив к ней весь остальной лоток с тестами и остальными инструментами. Ему предстояло полностью зафиксировать выздоровление Айлз.

— Например, от твоего Рэда.

— Моего? — поразилась та. — Да что с тобой?!

— Со мной? — Хантер вернул стетоскоп обратно в лоток. Он по-прежнему не смотрел на блондинку, сохраняя лёд в глазах и голосе. — А с тобой? Устроила гарем какой-то. Тебе что, так нравится играть с людьми?

Джо лишь открывала и закрывала рот. Как может Хантер говорить такое, ещё и с настолько спокойным голосом?

— Ч-что? — выдохнула она.

Но доктор не собирался повторять. Он жестом попросил её открыть рот и сунул внутрь длинную ватную палочку. Девушка закашлялась. На глаза выступили слёзы. Правда уже скорее от обиды.

— Хотя забудь, — он со стуком отправил палочку в лоток. — Мне плевать. Мик, Рэд, ещё кто-то, кого ты успела подцепить — это твоё дело. Но от какого-нибудь сифилиса я тебя лечить не буду.

С опозданием, но док осознал, что только что сказал. Он перевёл на девушку глаза, тут же раскаиваясь. Правда ей уже на это было наплевать.

— Да пошёл ты! — истерично закричала она, с силой перевернув железный лоток на пол.

Все труды и инструменты с грохотом обрушились на пол, разлетаясь что куда. Док лишь смотрел, как Джо неуклюже вскакивает и пытается идти к дверям. Но наступая на ногу каждый раз хромает.

Он подскочил, догоняя её и хватая за руку.

— Джо, стой, я…

— Пошёл ты!

Ещё раз закричала она и попыталась его толкнуть. Правда Хантер лишь покачнулся, а сама она вскрикнув упала, ещё и немного ударяясь головой о кровать.

— О Господи, Джо!

Джо закрыла глаза, когда к ней рванул Александер, а открыв, увидела стоящую перед ней крошечную всё ещё истощенную фигуру.

Дарвин широко расставил руки, с вызовом глядя на доктора.

— Не трогай её!

— Я не… Ты совсем не то подумал…

— Не подходи! — крикнул Дарвин, едва не закашлявшись.

Джо неловко улыбнулась и, сев, взяла за руку мальчишку.

— Не переживай за меня, малыш, иди, иди. Я со всем разберусь.

Тот нахмурил брови и снова отвернулся к Хантеру.

— Нет. Я мужчина. А папа говорит, что мужчина — это защитник. И я буду защищать тебя!

***

Скучно. Как же Рэду было скучно. Этот Нил, который сначала показался ему неплохим парнем, жутко душный тип, который трындел лишь о том, как на свете все плохо, видимо, надеясь удивить соседа. Получалось у него плохо. Иногда так и хотелось сказать: «слушай, я понимаю, все твои близкие умерли, все, что имело для тебя хотя бы какой-нибудь смысл разрушено и бла-бла-бла, но давай, может, о другом?».

Рэд несколько раз пытался вежливо перевести тему, но абсолютно все, от музыки до видеоигр, от девушек до родителей, все Нил сводил к своему непреодолимому страданию.

Мало того, что его соседушка без конца делился с ним своим драгоценным опытом, это бы Рэд мог пережить, но он ведь лез в личное парня. Вот это уже не просто надоедало. Это бесило.

Единственной, с кем он мог спокойно болтать, была Джо, которая сейчас числилась то ли на карантине, то ли просто перебралась к их вип-приятелю на четвёртый, а все решили пустить бестолковую байку. Рэд не знал. Но чувствовал себя использованным.

Скучно. Как же Рэду было скучно.

Но он точно знал, чем займётся сегодня. Они тут ровно неделю, а это значит, что сегодня день бассейна. Безусловно, было бы неплохо сходить освежиться, но у парня были другие планы.

Пока все будут сосредоточены на собственном досуге и безопасности своих задниц, он наконец-то даст волю рукам. Спокойно пройдётся по всем комнатам второго, посмотрит, что интересного найдётся у других соседей по этажу, а там, кто знает, может и к лифту сможет пробраться.

Нельзя сказать, что его сильно ломало, но это был самый простой способ сбросить напряжение и обнулить мыслительный процесс. В любом случае, они тут ненадолго. Дакота всё равно придумает, как им сбежать, но для составления плана точно не особо нужен. Пусть позовут, когда нужно будет действовать.

— А ты чего не собираешься? — аккуратно спросил Рэд у соседа, чтобы тот не подумал, будто его выставляют из комнаты. Хотя это определённо было так. Он уже минут пять просто пялился в решетчатое окно, думая о чем-то высоком.

— Да я просто вспомнил, как мы веселились с сестрой у нашего бассейна… Знаешь, у нас в доме был бассейн. Огромный. Мы жили в тупиковом доме, самом высоком на улице… — выдохнул Нил, снова погружаясь в воспоминания. Каждые сборы он начинал с этой истории. — К нам даже в самую жуткую жару все бегали…

— Вот это житуха, чувак. А ты чего не собираешься? — снова в таком же тоне спросил рыжеволосый, надеясь, что Нил не заметит повторения. У Рэда довольно быстро кончались вежливые реплики, поэтому он ими не раскидывался

. — Я, наверное, не пойду… — выдохнул Нил и уселся на кровать. — Я не смогу наслаждаться всем этим без них…

— Эй, эй, эй! — Рэд аж подскочил с кровати от возмущения. Так далеко страдания знакомого ещё не заходили. — Да ну ты не кисни так! Сам подумай, они бы хотели, чтобы ты жил полной жизнью… — неуверенно выдавил из себя рыжий. Иногда ему казалось, что человеческий язык — это не его. Ну вот что обычно нужно говорить людям, чтобы они оставили вас одних, но при этом думали, что вы просто очень заботитесь о нём?

— Ты правда так думаешь? — блондин неуверенно поднял глаза на соседа.

— Ну конечно! — он встал на ноги и, для пущей убедительности, состроил примерно такое лицо, которое делают люди, когда проявляют сочувствие. — Они бы не хотели, чтобы ты страдал.

— Ну да, — Нил, не дожидаясь лишних уговоров, вскочил, сбросил с себя штаны, под которыми, оказывается, уже были плавки, стянул с себя футболку, схватил полотенце и махнул Рэду рукой. — Я твоим привет передам! — за ним тут же захлопнулась дверь.

Рэд стоял в одной позе несколько секунд, а потом стал массажировать лицо, пытаясь стереть с него следы лицемерия.

— Какая же ты сволочь, Нил… — выдохнул Рэд, подходя к шкафу соседа. — Почти такая же, как я, — усмехнулся он, раскрывая его створки.

***

Питер долго сидел в тишине, что лишь изредка прерывалась поскуливанием истощенных собак и его собственным тяжелым дыханием. Он не знал, сколько времени прошло. Ему нужно было собраться и подумать обо всём, что только что произошло. Пока он не был готов к действиям.

Наконец он встал, подхватив подмышку Буча и осмотрелся. Полоса, что освещала комнату, медленно меркла, а значит наступала ночь. Питера передёрнуло. Ему бы точно не хотелось сидеть тут до тех пор, пока сюда не отправят нового «кормильца», тем более в темноте. Он медленно подошёл к узкому оконцу под самым потолком, что было затянуто решеткой. Через щель между толстыми прутьями не смог бы протиснуться Буч, что уж говорить о Питере.

Он дёрнул железяки без особого воодушевления и те, ожидаемо, не поддались.

— Просто блеск, — устало выдохнул он, возвращаясь к двери.

Что-то подсказывало Риверу, что на корм его отправляли далеко не к собакам. Если бы они питались людьми, даже такими тощими, как сам Питер, они хотя бы немного набирали массу. К тому же, не похоже поведение этих зверьков на псов-людоедов. Собаки сидели вдоль стен, боясь приближаться к трупу, будто бы он вот-вот снова поднимется и ластились к Питеру, как к спасителю.

Питер замер возле лежащей женщины, рассматривая её. Он убедился, что это не псы обглодали ей руки. Она сама делала это и с большим аппетитом. Ривер пока не понимал, на что это влияет, но был уверен, что док за эту информацию готов будет порвать.

Гадкое осознание расползалось по позвоночнику. Он не должен был победить. Он вообще не должен был сражаться. Его отправили сюда на верную смерть. Но какой, черт побери, зомби может быть важнее живых людей? Кого тут могут держать как личную зверушку, подкармливать человечиной? Какой подвиг нужно совершить при жизни, чтобы после смерти к тебе относились таким образом, даже если ты жуткий гниющий монстр?

А как здесь оказались собаки? Ривер снова вздрогнул от собственных мыслей. Эту женщину изначально пытались кормить животными, но быстро увидели, что такой рацион ей не подходит. В таком случае… Где те, кому не посчастливилось попасть сюда до него? Неужели он первый?

— Как думаешь, Тим, она уже закончила? — послышался сквозь толщ стен грубый женский голос.

— Да я знаю, что ли, сколько зомби нужно времени, чтоб съесть дрыща? — отозвался мужчина.

— Я говорила тебе миллион раз, идиот, её нельзя называть зомби. Она инфицированная, понял? Миссис Цикурис просто больна и нуждается в особом уходе.

— Ты сама-то слышишь, что несешь? Давайте всех тогда чертовых инфицированных отправим к ней! Ну, ради компании. Это не особый уход, Роксана. Это гребаный карцер. Она — труп, которого мы снабжаем живыми, а ты… — Тим запнулся, задыхаясь от возмущения.

— Так, а что я? Ну, чего ты замолчал? Продолжай, если хочешь присоединиться к тому парню. А, хочешь?

Питер не услышал ответа.

— Вот и прекрасно. Я, кстати, со сто семьдесят третьим общалась как-то, — как ни в чем не бывало, перевела тему она.

— И при каких же обстоятельствах? — устало уточнил мужчина.

— Этот идиот рухнул в бассейн и мне нужно было определить ему наказание. Можно было бы обойтись и обычным кнутом, но я взглянула на него и подумала: «черт, жалко будет портить такую шкуру». Взяла и отправила его на четвертый, — голос стал звучать всё ближе к двери.

— Как шлюху? — уточнил её напарник.

— Нет, как фею крёстную. Ну конечно как шлюху, Тим, ну что ещё первый может делать на четвертом? — чернокожая подошла вплотную к двери и тихо постучала. — Миссис Цикурис? Позвольте войти?

Питера трясло. Он не знал, куда ему деваться. Единственное, до чего он додумался, зайти в самый дальний угол комнаты, куда даже слегка не проникал свет.

— Вот так она тебе и ответила, — фыркнул Тим.

— Обычно она рычит, — голос женщины звучал очень напряженно. Она стукнула громче. — Миссис Цикурис?!

Ривер терялся. Стоит ли ему зарычать, чтобы изобразить её присутствие?.. Нет, это какой-то сюр. Всё это просто не может быть реальностью. Он смирился, что в любой момент его могут сожрать зомби, он мог поверить, что сейчас псы ощерятся и накинутся на него, но тот факт, что сейчас эти люди войдут сюда и убьют его лишь за то, что он убил зомби… До его слуха донеслось ругательство, которое он не сумел разобрать.

— То есть называть её зомби нельзя, а вот так — можно? — усмехнулся Тим.

— О, заткнись. Действуем как обычно. Ты оттесняешь её щитом в угол, я забираю труп и выволакиваю его за дверь к мешкам. Ты отступаешь, держа её на щите. Понял?

— Да понял я, понял, мы это четвертый раз делаем, — вздохнул мужчина. Утешало хотя бы то, что ему не нравилась его работа.

— Миссис Цикурис, мы заходим! — крикнула Роксана.

Раздался писк ключ-карты. Питер даже не заметил датчик, когда заходил сюда. Дверь распахнулась и в помещение влетел смуглый мужчина, прикрываясь пластиковым прозрачным щитом. Он развернулся на триста шестьдесят градусов, ожидая атаки с любой стороны. Но тут его взгляд наткнулся на Цикурис и он ошарашенно выдохнул.

Она была раскинута на полу в неестественной позе, а её голова походила на торт, в который упали лицом. Он опустил щит, не отводя от зомби глаз.

— Он убьёт нас… — выдохнул Тим, наклоняясь к женщине.

— Твою же мать… — пораженно выдохнула Роксана. — Где этот говнюк?! — она выдернула фонарь, что торчал у неё за поясом, включила и пробежалась лучом по стенам. Когда свет наткнулся на бледного Питера, она замерла, прожигая его взглядом. — Это его убьют, Тим. Мы не виноваты, — почти прошептала она.

Было слышно, что Роксана глубоко сомневается в собственных словах.

***

В голове у дока творилось кровавое месиво. Он не помнил, когда в предыдущий раз был настолько зол. В груди всё клокотало от ярости, стоило ему только увидеть её. Хантер был готов поклясться: она специально. Специально улыбается каждому, кто к ней заходит, без разбора. Улыбается так широко, что проявляется почти незаметная ямочка на правой щеке. Так широко, что любой невольно заулыбается в ответ. Вот только доку эта улыбка больше не доставалась.

В лице каждого он видел соперника и конкурента, в глазах каждого он видел укор и насмешку. Александер устал и запутался. Он уже не знал, за что хочет бороться и был ли способен к борьбе вовсе. Он лежал на своей кровати, раскинувшись звездой, предаваясь светлым воспоминаниям. Их светлым воспоминанием.

Док усмехнулся тому, насколько новый мир исказил понимание о добре и зле. Оказывается, под гребёнку «светлых» эпизодов в памяти попадало всё, где они были рядом. Он лелеял в душе момент, когда Джо поддержала его перед операцией для Рейч. Тот момент, когда Айлз стремительно шла на дно, а он пустился за ней. Их поцелуй… Самый влажный из всех, что был у патолога, в прямом и переносном смысле. Грели душу даже те мгновения, когда она лишь устраивала голову на его плече во время утомительной дороги.

— Чудесный день, правда, Алекс?

— Да. Чудесный день.

Док схватил с прикроватного столика уже почти опустевшую бутылку вина, приподнялся на локте и прижал горлышко к губам. Напиток опалял пищевод, ударял волной хмеля в мозг, но не приносил желанного облегчения. Эта стерва не могла оставить его в покое даже ночью. Почему, ну почему нужно так настойчиво лезть к нему в голову?! Откуда у неё такая мерзкая привычка, ставить свои желания превыше чувств других людей?

Как, как узнать наверняка, было ли всё это гадкой шуткой, обманом или их совместной ошибкой?

— Всё хорошо, мистер Александер? — обеспокоенным голосом произнесла Анна.

— Да, — сухо отозвался тот, надеясь, что женщине этого будет достаточно.

— Вы уверены? Может быть, вам чего-нибудь принести? Вы пропустили завтрак и дурно вчера поужинали. Вы наверняка голодны.

— Да оставь же ты меня в покое, — выдохнул Хантер, поднимая взгляд на сиделку. Он отставил опустевшую тару, сетуя, что алкоголь испаряется, как фосфор в горячей воде. — Неужели ты думаешь, что если я, черт побери, проголодаюсь, я не догадаюсь попросить еду? Ты считаешь меня настолько недееспособным? Весь набор моих положительных качеств, по-твоему, заканчивается на моей специальности? — с каждым словом его голос твердел.

Он так хотел получить долгожданную эмоциональную разрядку: проораться на кого-то, выпустить пар и перестать забивать свою умную голову глупыми блондинками, которым до него нет никакого дела. Хмельное сознание снова скрутил болезненный спазм. Джо.

Но в глазах женщины напротив он не увидел ни капли испуга или удивления, они по-прежнему отвечали ему пугающей заботой и беспокойством.

— Что вы, доктор. Просто моя работа — лишить вас тех проблем, которые мне посильны. Конечно, я не смогу помочь вам со всем, но… — Анна стала медленно подходить к кровати. — Но хотя бы какую-то часть того неподъемного ни для кого груза, что вы несете на своих плечах, я могла бы взять на себя. Уж точно позаботиться о такой мелочи, как… — она аккуратно присела на край постели Александера. — Естественные потребности организма. Ну… Знаете… — закинув ногу на ногу, Анна откинула голову назад, позволяя тёмным волосам коснуться покрывала сзади. — Как питание, водные процедуры. Банальные вещи, которые будут посильны даже мне.

Док провожал каждое её движение заторможенным взглядом серых глаз. Анна была неуверенна, как можно было трактовать его, но внутри женщины всё дрожало от предвкушения. Ей казалось, что сейчас именно то мгновение. Сейчас или никогда.

Патолог медленно поднялся на локте, все ещё неотрывно смотря на женщину, а та начинала чувствовать себя добычей в лапах умелого хищника. Хищника, в чей плен она давно хотела попасть.

Александер приблизился к её лицу так близко, что Анна смогла почувствовать его обжигающее дыхание и запах вина. Он слегка коснулся её плеча и она закрыла глаза, чтобы не выдать настоящих эмоций. Все эти месяцы её дрессировали не демонстрировать свои истинные чувства и переживания, оставляя на лице лишь дежурный оскал. Она ненавидела свою работу, но любила жизнь и точно не хотела её лишаться. А потом в семье появился он. Добрый. Умный. Смелый и сильный. Хантер стал для женщины тенью потерянного мира. В него она решила вложить всю себя: всю душу и силы, что у неё оставались. И вот сейчас, всё это окупится сполна.

Доктор усмехнулся ей в ухо, наблюдая за реакцией Анны. Все они одинаковые. Думают лишь об одном. Неудивительно, что он периодически забывает, что Дакота — женщина. Она единственная особь противоположного пола, что не лезла каждому встречному в штаны. И то, неизвестно, что у них было с Себастьяном. В женский инстинкт, где-то рядом с материнским, было заложено флиртовать с каждым. По-другому Александер это объяснить не мог.

А ведь Айлз даже ревновала его. Подумать смешно, она переживала, что у неё отнимут полюбившуюся игрушку. Тогда, в столовой университета, она была готова устроить драку за него. А сейчас занимается ментальным сексом как минимум с тремя, искусно трахая каждому мозги.

Ревность… Ну конечно. Самый лучший способ проверить, насколько ценен он сейчас для Джо. Сейчас, когда рядом есть, из кого выбрать и когда она не нуждается в его защите. Проверить искренность чувств и эмоций. И прямо здесь, прямо сейчас возле него восседал идеальный объект для осуществления его плана.

Хантер сократил расстояние, почти уничтожив его. Губы мужчины почти касались уха Анны.

— А какую часть груза ты будешь согласна принять на свои… — он с силой сжал руку, что касалась девушки. — Хрупкие плечи?

Женщина не нашла в себе сил ответить, лишь судорожно выдохнув, разрываясь между желанием сплестись с доктором в тугой клуб страсти прямо сейчас и жаждой почувствовать его опьяняющий контроль. Чтобы каждое её движение и мысль, принадлежали лишь ему, а он нагло пользовался этим.

Александер, всё ещё усмехаясь, понаблюдал за реакцией сиделки, читая её как открытую книгу. Она слишком лёгкая добыча. И, к тому же, слишком далёкая от Айлз. Джо не заслужила отделаться так легко. О, нет, здесь нужна тяжёлая артиллерия. Вроде её ближайшей подруги.

Конечно, ближе всех из компании ей был Питер, но на такие подвиги Хантер был пока не готов. Они как-то уже оказались в обстоятельствах, что располагали к подобному, но разговор у них не особо склеился. На следующем месте шла капитан, но док не был уверен в своих чарах настолько, чтобы допускать, что сможет затащить Сильвер в постель. Осталась только малышка Рейч.

— Знаешь… Мне действительно это необходимо, — чувственно прошептал он ей на ухо и аккуратно заправил выбившуюся темную прядь. Сиделка содрогнулась всем телом.

Он резко толкнул женщину вперёд и та рухнула на ковёр, вскрикнув от неожиданности. Анна несколько секунд стояла так, как встретилась с полом: на ладонях и ступнях, выпятив пятую точку. Она медленно поднялась и обернулась на Александера, не понимая, прогоняет ли он её или затевает странную ролевую игру. Она была согласна на всё: быть кошечкой, собачкой, властвующей или подчинённой. Лишь бы стать ближе с этим мужчиной.

— Позови сюда Рейчел Вудс, — Александер поднялся и направился к небольшому шкафчику в его комнате, что был наполнен неплохим алкоголем.

— Что?.. — выдавила из себя Анна.

— Рейчел Вудс. Триста восьмой номер. Ну, живее, — он вытащил новую бутылку и, чуть пошатнувшись, протянул руку к штопору.

Анна глотала воздух и не могла вымолвить и слова. Шумно сглотнув, она кивнула и быстрым шагом направилась к выходу. Хлопок двери слился с щелчком открытого вина. Конечно, то, что он делает, неправильно, но кто сейчас свят? Александер снова присосался к бутылке, пытаясь утопить совесть и боль. Сейчас ему казалось, что всё это можно оправдать, но где-то в глубине души зародилось отвращение к самому себе.

Рейчел сидела на кровати Дакоты, рассуждая вслух о чем-то своём. Капитан давно перестала пытаться уловить нить её повествования. Минут пять назад она рассказывала, как Себастьян разводил лошадей, а сейчас уже болтала что-то про волейбол. Женщина лишь вставляла многозначительное «угу» в смысловые паузы и согласно кивала.

Вудс произносила слово «дедушка» чаще, чем «я». Поразительно, насколько огромное значение капитан имел для внучки. Жаль, что лучшие уходят первыми. Сильвер давно поняла это, но никак не могла смириться. Война и армия в целом усердно пытались выбить из неё умение скорбеть, но она не смогла переступить через себя. Дакота отлично контролировала людей и ситуацию, но не могла управлять собственными чувствами. Она бросила теплый взгляд на Рейчел. Наверняка её дочь выросла бы такой же, если бы…

— Эй, ты меня вообще слушаешь? Я тут тебе про винтовки рассказываю! — возмутилась Рейч, перебивая поток мыслей капитана.

— Слушаю, милая, — капитан не смогла сдержать улыбки. И вот снова. От волейбола к оружию. В духе всех Вудсов. — Очень внимательно слушаю.

— Так вот, пружинная часть выбрасывателя стала выступать над боевой поверхностью личинки, я так испугалась, что дедушка будет ругаться!..

Её перебил аккуратный стук. Дакота с удовольствием отвлеклась от сломанной винтовки к двери.

— Кто? — грубовато спросила она. Чуть грубее, чем планировала.

— Вас приглашает к себе Александер Хантер, — отозвалась Анна, приоткрывая дверь. — Вас, миссис Вудс. — Она мисс, — поправила Дакота.

— Неважно, — фыркнула сиделка и с требованием посмотрела на Рейч. Девушка переглянулась с капитаном, слегка улыбнулась и поднялась на ноги, мотнув длинной юбкой.

— Пойдёмте, — прощебетала она и выбежала из комнаты.

Сильвер проводила девушку взглядом. Что-то внутри неё подсказывало, что не стоит отпускать малышку вместе с Анной. Что-то в капитане чувствовало надвигающуюся неприятность. Она бы наверняка сосредоточилась на ощущениях и предотвратила беду, если бы не острый приступ головной боли, что раскаленный спицей пронзил мозг. Дакота прилегла и поморщилась, пытаясь унять спазм.