Теперь мне требовалось добраться до двух других негодяев, отправивших меня на костёр. Один всю жизнь меня ненавидел, потому что не понимал, считая магию чем-то постыдным и грязным, а моё стремление к силе — проявлением Врага, а другой всю жизнь мне завидовал, втираясь в доверие, чтобы вызнать мои секреты.
Для этих двоих никакой пощады уже и быть не может. Если Домициан всего лишь слепо следовал приказам, был орудием, наносящим удар, то эти двое вели осознанную борьбу против меня, а значит, не могли рассчитывать на милосердие.
Император Августус, вновь дорвавшись до власти, тут же развернул полномасштабную деятельность, заставив племянника прилюдно объявить об отречении. Крепость тут же перевели на осадное положение, отрезав от остального города, кишащего церковниками, а весь гарнизон вновь принёс присягу старому новому императору. Многие присягали ему во второй раз. Тех, кто присягать отказался, просто повесили как мятежников.
Я старался держаться подальше от этих событий, в стороне, и особо не вникал в то, что делает Августус, хоть он и объявил меня своим советником, ясно обозначая мой статус для всех остальных. Мне было только любопытно, как будет выкручиваться Августус, которого вся империя считала мёртвым. Которого непременно объявит самозванцем кардинал Алонсо, как только до него дойдут вести о произошедшем. Или он надеялся, что я доберусь до кардинала раньше? Я бы на это не рассчитывал.
Во дворце, пользуясь короткой заминкой, я пообедал и немного передохнул и помедитировал, прежде, чем отправляться в монастырь святого Колеса, оплот церковников в столице и главную резиденцию кардинала, из которой он, словно паук, дёргал за ниточки своих марионеток. Я не сомневался, что мирного решения не будет, и мне придётся прорываться с боем сквозь ряды церковников, монахов и паладинов. Кардинал поднимет всех, кого только сможет. Фактически, начнёт гражданскую войну, потому что император Августус планировал отправить со мной отряд, чтобы усмирить жадного до власти церковника.
Так что я и ещё два десятка воинов из гарнизона крепости, присягнувших императору, отправились через весь город к монастырю, что располагался на окраине Лигурии и защищён был не хуже императорского дворца. Впереди, указывая путь, летел Джаг.
Город вновь производил впечатление вымершего. Все, кто ещё не сбежал, забились в самые глубокие норы и подвалы, отчаянно желая, чтобы очередной передел власти наверху их не коснулся. Лигурийцы хорошо понимали, что когда дерутся власть имущие, больше всего страдают они, простые жители.
Зато на каждом углу теперь глашатаи объявляли о возвращении императора Августуса и о предательстве кардинала. Их слушали осторожно, даже неохотно, больше опасаясь церковников, чем верных Августусу войск, которых, впрочем, становилось с каждой минутой всё больше. Августуса хорошо помнили в легионах.
Но на улицах ни одного чернеца мы так и не встретили, они сняли все патрули и посты, стекаясь к монастырю, на защиту своего владыки. А вот уже в монастыре всё буквально кишело церковниками, которые готовились к обороне на стенах и во внутреннем дворе, в котором каждый день пылали костры и даже сейчас были сложены охапки дров. Джаг показал мне это волнующееся море из чёрных ряс. С двадцатью воинами нам там делать нечего, но для начала я планировал хотя бы переговорить. Или выманить кардинала Алонсо на открытую местность, чтобы уничтожить его так, метко пущенным заклинанием.
— Я говорю от имени императора Августуса Сильного! — прокричал я, когда мы подошли к закрытым воротам монастыря.
Чернецы мрачно смотрели на нас сверху, со стен. Монастырь был ещё и окружён рвом, заполненным водой, декоративным, в котором жили утки, но в минуту опасности этот ров превратился в оборонительный. Путь к кардиналу был только один, через мост и закрытые ворота, мимо нескольких сотен церковников, готовых на всё ради своей веры и своего лидера.
— Кардинал Алонсо предал своего сюзерена! Наш истинный император, Августус, был обманом заключён в тюрьму, а смерть его инсценировали! — продолжил я, видя, что никто не желает мне отвечать. — Выдайте нам кардинала, и тогда церковь будет прощена!
— Придите и возьмите его сами! — воскликнул кто-то из монахов, но тут же заткнулся.
Похоже, им даже разговаривать с нами было запрещено.
— Отходим, — тихо приказал я.
Воины, которым очевидно претило подчиняться мальчишке, в этот раз спорить не стали. Все отлично понимали, что здесь нам ничего не светит. Во всяком случае, не сейчас, и не простым нахрапом. Защищать свою цитадель монахи будут свирепо и яростно, в конце концов, многие из них раньше были солдатами, прежде, чем стать частью церкви.
Нужно было что-то срочно придумывать, и Джаг снова и снова облетал стены монастыря в поисках хоть какого-нибудь слабого места. Сюда, в отличие от императорского дворца, через тайный ход мы не попадём. Не потому, что их тут не было, наоборот, их наверняка здесь прорыто немало, а потому, что никто, кроме самых высокопоставленных церковников, не знал про их местонахождение.
Ворота в монастырь вели только одни, мест, в которых можно было подступиться к стене и как-то перелезть, попросту не имелось. Так что придётся действовать грубо и таранить ворота в монастырь, как бы кощунственно это не звучало.
А ведь на них наверняка стоит защита. Не просто дубовые доски, окованные железом. Защищённые литаниями, молитвами и прочими средствами божественной поддержки. Такие не получится просто взять и разбить ударом тарана или даже снарядом из катапульты, тут нужно что-то более могущественное. Например, магия.
Я бросил быстрый взгляд на эти ворота, используя магическое зрение, и едва не ослеп, увидев плотное переплетение светящихся золотых нитей, надёжно защищающее просто земное творение от любых вмешательств извне. Уверен, их не удастся ни разбить, ни поджечь, ни развеять в прах. Задачка, однако.
— Надо звать подкрепление, господин советник, — произнёс вдруг сержант из гвардейцев.
— Да, зовите, — согласился я. — А я пока подумаю, что можно сделать.
Для меня главное — не упустить кардинала, который наверняка попытается сбежать, едва он только поймёт, что проигрывает бой. Сам монастырь никакой ценности не представляет ни для меня, ни для Августуса, разве что церковников всё равно придётся карать за мятеж и измену.
Скрытно проникнуть вряд ли получится, церковники обладают крайне неприятным умением отличать своих. По позам, жестам, выражениям лиц, по запаху, ауре или чему-либо ещё, но любые попытки скрытно проникнуть в монастырь или подослать агентов закономерно оканчивались полным провалом.
Значит, придётся действовать быстро и решительно, таким образом, чтобы не дать кардиналу незаметно скрыться в суматохе битвы. И лучше бы вообще не проливать кровь в святом месте. Это понимал даже я.
Мы ждали подкрепления в переулке неподалёку от ворот, и я беспрестанно буравил их задумчивым взглядом. Высокие створки и арка напоминали портал, который эти ворота и должны были символизировать. Портал к святости, путь к богу. Меня вдруг осенило.
Портал. Вот что нам нужно. Вот только для того, чтобы создать устойчивый портал, не используя ритуал связи или второго мага, заклинатель должен либо с точностью до последнего камешка помнить и представлять, куда он этот портал открывает, либо видеть обе точки, что тоже обычно не годилось для использования порталов. Для простой забавы это слишком энергоёмкое занятие.
Представить, что находится за воротами монастыря, я не мог при всём желании, я не бывал там раньше. Но вот ментальная связь с Джагом позволяла мне видеть его глазами! Я едва не закричал от пронзившей меня идеи, принимаясь возбуждённо ходить кругами по переулку. Портал! Оставалось лишь надеяться, что мне удастся его открыть на территории монастыря. И с моим довольно скудным запасом энергии.
Никто раньше не делал ничего подобного, и азарт первооткрывателя захватил меня с головой. Я схватил палочку и принялся чертить управляющие контуры и схемы прямо на песке, раздумывая, как бы мне так ловко распараллелить сознание, чтобы иметь перед собой вид того места, куда нам надо попасть, и продолжать работу с порталом.
— Джаг! — требовательно позвал я.
— Чего тебе опять, колдун? — проворчал голос Джага у меня в голове.
— Дай картинку, — сказал я.
В голове появился смутный образ монастырских крыш с высоты птичьего полёта.
— А внутрь монастыря можешь проникнуть? — спросил я.
— Сейчас попробую, — сказал Джаг.
В конце концов, это не императорский дворец, это огромный монастырский комплекс с целой кучей слуховых окон и вентиляционных отверстий, в которые без проблем сумеет пролезть один настойчивый скворец.
А кардинал наверняка должен находиться среди своих людей, беспрестанно внушая им, что их дело правое, с ними бог, и они не обязаны подчиняться приказам внезапно восставшего из мёртвых императора.
Джаг пробрался внутрь грандиозного храма через одну из башен, возвышавшихся над монастырскими стенами, пролетел через огромный зал, увенчанный гигантским куполом, и уселся на одну из балок под потолком. У алтаря и в самом деле расхаживал кардинал Алонсо в сопровождении нескольких паладинов.
— Враг человеческий погрузил всю нашу империю в хаос! Самозванец, объявивший себя императором Августусом, безвременно ушедшим на моих глазах, сумел захватить власть в городе, и только вы, дети мои, способны дать отпор этому Злу! — вещал кардинал.
Просторный зал был заполнен народом, воинами Церкви и простыми людьми, принявшими их сторону.
— Но мы не будем смиренно ждать, пока этот хаос разрушит всё, что мы любим и ценим! Наш долг — бороться со Злом во всех его проявлениях! — продолжал кардинал.
Выглядел он не очень хорошо, даже хуже, чем император Домициан, неведомая болезнь поразила его гораздо сильнее. Но кардинал держался только за счёт силы воли, в которой я не мог ему отказать. Сила воли и амбиции Алонсо могли сравниться даже с моими.
— Джаг, видишь этот витраж позади алтаря? — спросил я.
— Ну, вижу, колесо это. Красивый витраж, — буркнул мальчишка.
— Смотри прямо на него, не отрываясь. Не смей отводить взгляд, — приказал я.
Тем временем к нам как раз прибыло подкрепление из городских казарм. Властью церкви, внезапно усилившейся за последнее время, довольны были далеко не все, и весь город охотно принимал возвращение Августуса.
Я выбрал для портала стену в глухом тупике, в котором нас не могли видеть защитники монастыря, и солдаты недоумевали, почему их привели сюда, когда они должны штурмовать ворота. Но раз уж моё слово — это слово императорского советника, перечить мне никто не осмелился, и я принялся чертить на грязных кирпичах форму будущего портала, щедро вливая силу в каждую линию.
Солдаты глядели, как заворожённые, кто-то бормотал про колдовство. Простолюдинам нечасто выпадал шанс поглазеть на ритуальную магию такого уровня.
Линии начинали понемногу светиться белым, напитываясь энергией, и я взял образ витража, на который смотрел Джаг. Витраж за спиной кардинала Алонсо тоже начал светиться, повторяя линии, которые я чертил на стене.
Церковники затрепетали, очевидно, принимая это за очередное чудо.
— С нами бог, дети мои! Он явил свой знак! — воскликнул кардинал, указывая на белые линии, обрамляющие колесо, на котором казнили их бога.
И в этот момент я завершил начертание портала. Он полностью вспыхнул белым, устанавливая связь между двумя точками пространства, и как только стабильный проход был готов, солдаты в переулке увидели храмовый зал, а церковники увидели прямо за алтарём проход в грязный городской переулок.
— Вперёд, — выдохнул я, обессиленно опуская руки. — Кардинала взять живым.
Солдаты побежали через портал, огибая меня, как потоки воды огибают камень, перекрывающий русло реки, а я надсадно дышал, пытаясь перевести дух. Носом опять пошла кровь. Я выложился полностью, и это настораживало, потому что бой ещё не окончен, а впереди непременно меня ждёт столкновение с учеником. С нынешним Архимагом Высшего Круга, на минуточку.
И эту задачку я пока решить не мог. Радовало одно, Сол не принимал участия в этой распре, и вообще не показывался на людях, полностью игнорируя земные дела и занимаясь исключительно исследованиями. Пытался раскрыть мои тайны. Или избавиться от проклятия.
Чуть отдышавшись, я заковылял через портал в храм, чтобы присоединиться к солдатам, которые наводили порядок, зажимая сопротивляющихся церковников щитами и орудуя дубинками и ножнами от мечей. Проливать кровь в святом месте никто не осмеливался. Ни солдаты гарнизона, ни сами церковники.
Только кардинал Алонсо, быстро поняв, что дело вдруг запахло жареным, приказал своим телохранителям-паладинам атаковать, и лучшие воины Церкви подняли щиты и булавы, защищая своего владыку. Сам кардинал пытался сбежать под шумок, пока верные паладины отвлекали внимание на себя.
Я бросился за ним, вернее, поплёлся, осторожно протискиваясь мимо солдат. Нельзя дать кардиналу скрыться, если эта скользкая гадина улизнёт, то всё зря, и второго шанса подобраться к нему уже не будет.
— Алонсо! — крикнул я. — Остановись!
Его чёрная ряса, неотличимая от сотен таких же рядом, мелькала впереди, но я бы нашёл эту мразь даже по запаху. Его гнилая аура престарелого сладострастника выделялась среди прочих, как пятно плесени. Так что я шёл напролом, не обращая никакого внимания на сражающихся рядом людей. Гремели щиты, бряцали доспехи, тяжёлое пыхтение дерущихся доносилось со всех сторон, но моя цель — добраться до кардинала, а не побить как можно больше монахов, и я продолжал идти, периодически уворачиваясь от случайных ударов.
Кардинал скрылся в каком-то коридоре, и дорогу мне преградил дюжий церковник, пытаясь меня остановить в этой суматохе, но невозможно остановить мага на его пути. Даже если маг остался без энергии.
Руна подчинения заставила его упасть на колени, а я, начиная уже шататься от усталости, побрёл дальше, преследовать кардинала Алонсо, одного из главных виновников моих злоключений.
— Стой, ублюдок! — прокричал я, и мой голос дребезжащим эхом пронёсся под каменными сводами монастырского коридора.
Алонсо продолжал идти вперёд. Бежать он, судя по всему, тоже не мог.
— Это говорю тебе я, Максиан Примус Инвикт! — добавил я, и кардинал остановился.
— Колдун? — выдохнул он, разворачиваясь ко мне.
— Он самый, — мрачно произнёс я.
Мы стояли в тесном коридоре одни, друг напротив друга, и я буравил соперника злым изучающим взглядом. Да, Алонсо сильно сдал после нашей последней встречи. От былого высокомерного величия не осталось и следа, передо мной стоял иссохший старик с мешками под глазами и трясущимися руками.
— Всё-таки вернулся… — пробормотал кардинал.
— Как и обещал, — произнёс я.
Кардинал нервно сглотнул, дряблый кадык дёрнулся вверх-вниз. Хотелось испепелить его на месте, но у меня не осталось на это сил. А для того, чтобы зарезать или зарубить, у меня с собой не было никакого оружия.
— Значит, бог отвернулся от меня… — прошептал Алонсо.
— Это ты со своими интригами и кознями отвернулся от бога, — сказал я. — Пошли.
Я подошёл к нему и потянул назад, к выходу в зал. Алонсо и не думал сопротивляться, он утратил всякую волю к борьбе, прекрасно зная, кто я такой и на что способен.
Так что я вытолкал его сперва обратно к сражающимся, где кардинал приказал своим людям сложить оружие, а потом во двор.
— Ч-что ты хочешь сделать? — испуганно проблеял кардинал, щуря глаза от яркого солнца. — Ты хочешь отомстить Арктурусу? Я знаю, где он, я скажу! Помогу тебе!
— Заткнись, — буркнул я, толкая кардинала дальше.
Во дворе мы подошли к одному из костров. Кардинал тут же понял, что будет дальше, и рухнул на колени.
— Прошу! Пощади! — взмолился он.
— Нет, — отрезал я. — Огонь очистит твою душу.
Я лично затащил его на костёр и приковал к столбу, не обращая внимания на его мольбы и стенания, пока весь остальной народ молча наблюдал. А потом запалил огонь и наблюдал, пока искажённое мукой лицо кардинала Алонсо не скрылось в языках пламени.