Возвращение: Наступление ночи (пер. Lidenn Husid)

Глава 33

Деймон просто сидел там. Затем он облизал свои губы и ничего не сказал, ничего не сделал.

– Ты сволочь!

– Да.

– Ты говоришь, что Стефан действительно не уходил от меня?

– Да. Я имею в виду – правильно.

– Кто тогда написал письмо в моем дневнике?

Деймон ничего не сказал, однако отвел взгляд.

– О, Деймон! – Она не знала, поцеловать его или дать затрещину. – Как ты мог… ты знаешь… – сказала она забитым и угрожающим голосом, -…через что я прошла с тех пор как он исчез?! Думать каждую минуту, что он вдруг решил сорваться и покинуть меня? Даже если он намеревался вернуться.

– Я…

– Даже не пытайся сказать мне, что сожалеешь! Не пытайся сказать мне, что понимаешь мои чувства, потому что ты этого не испытывал. Как ты можешь? У тебя не было таких чувств!

– Полагаю,… у меня был некоторый подобный опыт. Однако я не намерен пытаться оправдываться. Лишь сказать, что у нас ограничено время, которое я могу блокировать Шиничи, не позволяя ему наблюдать за нами.

Сердце Елены разбивалось на тысячу осколков, она чувствовала каждый их укол внутри себя. Ничто больше не имело значения. – Ты солгал, ты нарушил данное мне обещание о том, что вы никогда не навредите друг другу…

– Я знаю… и это должно было быть невозможным. Однако все началось той ночью, когда деревья заточили Бонни, Мередит и… Марка…

– Мэтта!

– Той ночью, когда Стефан ударил меня и показал свою нынешнюю Силу – это было из-за тебя. Он сделал это, дабы я держался от тебя подальше. Ранее он лишь надеялся, что сохранит тебя в тайне. И той ночью я чувствовал… предательство, что ли. Не спрашивай меня, почему это должно иметь смысл, когда прежде в течение многих лет, я сбивал его с ног и заставлял есть грязь в любое время, когда бы пожелал.

Елена в своем разбитом состоянии пыталась осмыслить то, что он говорил. И не могла. Но еще она никак не могла игнорировать чувство, которое только что опустилось как ангел в цепях, ухватившись за нее.

«Попытайся смотреть другими глазами. За ответом иди внутрь, а не наружу. Ты знаешь Деймона. Ты уже видела то, что внутри него. Как долго Это там?»

– О, Деймон, прости меня! Я знаю ответ. Деймон… Деймон. О, Боже! Я вижу, что с тобой не так. Ты одержим больше, чем любая из тех девочек.

– Во мне… одна из тех тварей?

Елена кивала с закрытыми глазами. Слезы текли по ее щекам, и она чувствовала дурноту, даже когда вынуждала себя делать это: собрать достаточное количество человеческих сил, чтобы видеть другими глазами, смотреть так, как она каким-то образом научились смотреть в людей.

Существо, которого она прежде видела в нем, как и то, что описал Мэтт, было огромно для насекомого, длинной больше руки. Но теперь в Деймоне она ощущала кое-что… грандиозное. Чудовищное. Нечто, что заполняло его полностью. Она видела его прозрачную голову внутри красивых очертаний Деймона, его хитиновое тело за торсом Деймона, его выворотные ноги внутри ног Деймона. На мгновение Елена подумала, что упадет в обморок, но все же овладела собой. Глядя на призрачный образ, она думала, Что Бы Сделала Мередит?

Мередит осталась бы спокойной. Она бы не лгала, но нашла бы способ помочь.

– Деймон, дело плохо. Но должен быть какой-то способ вытащить это из тебя. Я собираюсь найти его. Поскольку, пока оно находится в тебе, Шиничи может вынуждать тебя делать что угодно.

– Выслушаешь ли ты, почему, я думаю, оно выросло настолько большим? Той ночью, когда Стефан выставил меня, а все остальные отправились по домам как хорошие маленькие девочки и мальчики, ты и Стефан вышли на прогулку. Полет… Скольжение.

В течение долгого времени это ничего не означало для нее, даже притом, что это был последний раз, когда она видела Стефана. В самом деле, это было единственным значимым для нее: это был последний раз, когда она и Стефан…

Она почувствовала, что заледенела изнутри.

– Вы вошли в Старый Лес. Ты была все еще маленьким ребенком-духом, который в действительности не знал, что правильно, а что не правильно. И Стефану следовало ясно это понимать, прежде чем сделать это… на моей собственной территории. Вампиры принимают территорию всерьез. И в моем собственном пристанище… прямо перед моими глазами…

– О, Деймон! Нет!

– О, Деймон, да! Вы были там, делили кровь, слишком увлеченные, дабы заметить меня, даже если бы я выпрыгнул и попытался подглядеть за тобой отдельно. Ты была в длинной белой ночной рубашке с высоким горлом, и походила на ангела. Я хотел убить Стефана на месте.

– Деймон…

– И это было правильно, что Шиничи появился именно тогда. Ему не требовалось говорить то, что я чувствовал. И у него был план, предлог… и предложение…

Елена вновь закрыла глаза и покачала головой.

– Он подготовил тебя заранее. Ты уже был одержим и готов был переполниться гнева.

– Я не знаю, почему. – Деймон продолжал, словно не слышал ее. – Однако я едва ли думал о том, что все это будет означать для Бонни и Мередит, и для остальной части города. Все, о чем я мог думать, была ты. Все, чего я желал – тебя, и месть Стефану.

– Деймон, ты слушать будешь? Тогда, ты уже был преднамеренно заблаговременно одержим. Я видела молаха в тебе. Ты признаешь, – поскольку она чувствовала, что его переполняет необходимость откровенно высказаться – что нечто влияло на тебя перед этим, вынуждая наблюдать, как Бонни и другие умирают у твоих ног той ночью. Деймон, я думаю, что от этих тварей намного труднее избавиться, чем мы могли себе представить. Прежде всего, ты не стал бы в обычном состоянии, наблюдать, как люди занимаются… частными вещами, разве не так? Не факт, что ты действительно сам себе доказал, что что-то там было неправильным?

– Это… теория. – Деймон ответил, не представляясь счастливым.

– Но разве ты не видишь? Именно оно заставило сказать Стефану, что ты спас только Бонни из прихоти, и именно оно заставило тебя отказаться сказать всем, что малах вынуждал наблюдать атаку деревьев, гипнотизируя тебя. Оно и твоя глупая, упрямая гордость.

– Сочту за комплимент. Я могу иссохнуть, и меня сдует.

– Не переживай, – категорически заявила Елена, – независимо от того, что случится с оставшимся из нас, у меня предчувствие, что твое эго выживет. Что случилось потом?

– Я заключил свою сделку с Шиничи. Он должен был соблазнить Стефана, убрать с дороги в сторону туда, где бы я мог увидеться с ним наедине. Затем переправить его подальше отсюда, куда угодно, лишь бы он не смог тебя отыскать.

Кое-что взрывчатое снова вздымалось в Елене. Это был тяжелый твердый шар сжатого восторга.

– Не убивая его? – ей удалось выдавить из себя.

– Что?

– Стефан живой? Он жив? Он… он действительно жив?

– Спокойно, – Деймон ответил холодно. – Спокойней, Елена. Мы не можем позволить тебе обморок. – Он держал ее за плечи. – Ты думала, что я намеревался убить его?

Елена дрожала слишком сильно, чтобы нормально ответить. – Почему ты не сказал мне раньше?

– Приношу свои извинения за упущение.

– Он жив… точно, Деймон? Ты абсолютно уверен?

– Определенно.

Без мысли о себе и без единой мысли любого другого рода, Елена сделала то, что она делала лучше всего – поддалась импульсу. Она обвила руками шею Деймона и поцеловала его.

На мгновение Деймон просто остолбенел потрясенный. Он заключил контракт с убийцами, дабы похитить ее возлюбленного и истребить ее город. Однако разум Елены никогда бы даже не взглянул на это с такой стороны.

– Если бы он был мертв… – Он остановился и постарался начать снова. – Вся сделка с Шиничи зависит от сохранения его живым… живым и подальше от тебя. Я не мог рискнуть, дабы ты убила себя или же по-настоящему возненавидела меня. – Снова-таки примечание отдаленной холодности. – С мертвым Стефаном, чего бы я добился от тебя, принцесса?

Елена проигнорировала все это.

– Если он жив, я могу найти его.

– Если он помнит тебя. Однако что, если у него забрали все воспоминания о тебе, каждое?

– Что? – Елена хотела взорваться. – Если каждое воспоминание Стефана обо мне забрали, – сказала она пронизывающе, – я все еще смогу влюбить его в себя в момент, когда увижу. И если бы каждое воспоминание Стефана обо мне, было украдено, то он бы бродил по всему миру, в поисках чего-то, не зная, что он ищет.

– Очень поэтично.

– Но, о, Деймон, спасибо тебе, что не позволил Шиничи убить его!

Он покачал головой, глядя на Елену и удивляясь самому себе.

– Я не мог… похоже… сделать этого. Это было данное мною слово. Я полагал, что, если бы он был свободен и счастлив, и ничего не помнил, это достаточно удовлетворило бы…

– Твое обещание, данное мне? Ты был фигурально не прав. Но это теперь не имеет значения.

– Это имеет значение. Ты пострадала от этого.

– Нет, Деймон. Все, что действительно имеет значение это то, что он не мертв… и он не оставлял меня. Все еще есть надежда.

– Но Елена, – теперь голос Деймона был живым, взволнованным и в то же время несгибаемым, – Разве ты не видишь? В сторону прошлое, ты должна признать, что мы являемся теми, кто принадлежит друг другу. Ты и я попросту лучше подходим по своей природе. В глубине души ты знаешь это, поскольку мы понимаем друг друга. Мы находимся на одном интеллектуальном уровне.

– Как и Стефан!

– Что ж, я могу сказать лишь, что в таком случае он проделывает выдающуюся работу по части сокрытия оного. И все же, разве ты не ощущаешь этого? Разве ты не чувствуешь? Не чувствуешь, – его захват становился некомфортным, – что могла бы быть моей принцессой тьмы… что нечто глубоко в тебе желает? Я вижу это, если ты не видишь.

– Я не могу быть тебе ни кем, Деймон. Кроме как приличной невесткой.

Он покачал головой, резко рассмеявшись.

– Нет, ты подходишь исключительно для главной роли. Хорошо, все, что я могу сейчас сказать, – если мы переживем борьбу с близнецами, ты увидеть в себе то, чего никогда не видела прежде. И ты поймешь, что мы намного больше соответствуем.

– А все, что я могу сказать, это то, что, если мы переживем эту борьбу с «близнецами Боббси» из Ада, звучит это так, словно мы будем нуждаться во всей духовной силе, которую сможем получить впоследствии. И это означает возвращение Стефана назад.

– Возможно, мы не в состоянии вернуть его назад. О, я согласен… даже если мы уведем Шиничи и Мисао из Феллс Черч, вероятность того, что мы сможем покончить с ними, едва ли не без остатка равна нулю. Ты не боец. Возможно, мы не будем способны даже сильно навредить им. Но даже я не знаю точно, где Стефан.

– Тогда близнецы единственные, кто может нам помочь.

– Если они все еще могут нам помочь… ой, ладно, я признаю это. Ши но Ши является, небось, абсолютной фикцией. Они по всей вероятности забирают несколько воспоминаний у вампиров болванов… воспоминания о монете выбора в сфере Другой Стороны… и затем отсылают их прочь, в то время как кассовый аппарат все еще звенит. Они мошенники. А все то место – гигантская трущоба и шоу уродцев… из разряда перегоночный Вегас.

– А они не боятся, что вампиры, которых они обманули, захотят отомстить?

Деймон засмеялся, на сей раз мелодично.

– Вампир, который не желает быть вампиром является самым низким типом на тотемном столбе Другой Стороны. О, за исключением людей. Наряду с влюбленными исполнившими пакт суицида, детьми, которые прыгают с крыш, полагая, что плащ Супермена может заставить их полететь.

Елена попыталась вырваться из его хватки, чтобы упрекнуть, но он был удивительно силен.

– Что-то это не походит на очень хорошее место.

– Нет.

– И вот где Стефан?

– Если нам повезет.

– Итак, – сказала она, видя вещи, как всегда, с точки зрения Планов A, B, C, и D, – во-первых, мы должны выяснить у этих близнецов, где находится Стефан. Во-вторых, нам нужно заставить их излечить маленьких девочек, которыми они овладели. В-третьих, мы должны принудить их оставить Феллс Черч в покое раз и навсегда. Но прежде всего, мы должны найти Стефана. Он сможет помочь нам; я знаю, что он сможет. И затем мы просто будем надеяться, что достаточно сильны для остального.

– Мы могли бы воспользоваться помощью Стефана, хорошо. Однако ты упустила один момент – Сейчас, что нам необходимо сделать, это удержать близнецов от убийства нас же.

– Они все еще думают, что ты их друг, да? – Разум Елены мерцал различными вариантами. – Убеди их в этом. Жди, пока не наступит стратегический момент, и затем воспользуйся случаем. У нас есть какое-нибудь оружие против них?

– Железо. Им становится плохо от железа – они демоны. И дорогой Шиничи одержим тобой, хотя я не могу сказать, что его сестра одобрит, когда она осознает это.

– Одержим?

– Да. Одержим тобой и английскими народными песнями, помнишь? Хотя я не могу понять почему. Песни… я имею в виду.

– Ладно, только я не знаю, что мы можем иметь с этого.

– Держу пари, что его помешанность на тебе, взбесит Мисао. Это лишь догадка, однако она держала его при себе в течение тысяч лет.

– Тогда мы можем натравить их друг на друга, притворяясь, что он получит меня. Деймон – что?… – Елена прибавила в свой тон тревоги, поскольку он сжал ее сильней, словно обеспокоившись.

– Он тебя не получит, – сказал Деймон.

– Я знаю.

– Мне совершенно не нравится идея о ком-либо еще претендующем на тебя. Ты предназначена быть моей, ты знаешь это.

– Деймон, не надо. Я уже говорила тебе. Пожалуйста…

– В смысле, пожалуйста, не вынуждай меня делать тебе больно? Правда в том, что ты не можешь сделать мне больно, разве только я сам позволю. Ты можешь лишь навредить себе в отношении меня.

Елена могла, по крайней мере, оттянуть их верхние части тела подальше друг от друга.

– Деймон, мы только что заключили соглашение, строили планы. Теперь, что мы делаем, бросаем их всех?

– Нет, но я думал о другом способе сделать из тебя супергероя первого ранга, прямо сейчас. Ты говорила, что я должен взять больше твоей крови вечность назад.

– Оу… да.

Это была правда. Даже если это было прежде, чем он признался ей в ужасных вещах, которые совершил. И…

– Деймон, что случилось с Мэттом на поляне? Мы осмотрели все, но не нашли его. И ты был рад этому.

Он не стал это отрицать.

– В реальном мире я был зол на него, Елена. Он, оказалось, является еще одним конкурентом… Часть причины, по которой мы здесь это то, что я точно помню, что случилось.

– Ты навредил Мэтту, Деймон? Поэтому сейчас ты делаешь мне больно.

– Да. – Голос Деймона был легок и внезапно безразличен, словно он нашел это забавным. – Наверное, я сделал ему больно. Я использовал психическую боль на нем, это уже останавливало биение множества сердец. Однако твой Мэтт упрям. Мне это нравится. Я вынуждал его страдать больше и больше, и все же он продолжал существование, поскольку боялся оставить тебя одну.

– Деймон! – Елена пыталась вывернуться, но поняла, что это бесполезно. Он был намного, намного сильнее ее.

– Как ты мог так поступить с ним?

– Я сказал тебе, он соперник.

Деймон внезапно рассмеялся.

– Ты действительно не помнишь, не так ли? Я заставил его унизиться ради тебя. Я заставил его в буквальном смысле есть грязь ради тебя.

– Деймон ты с ума сошел?

– Нет. Я лишь сейчас обрел свое здравомыслие. Мне не нужно убеждать тебя в том, что ты принадлежишь мне. Я могу взять тебя.

– Нет, Деймон. Я не буду твоей принцессой тьмы или… или кем-то там еще твоей без спросу. Самое большее, что у тебя будет, это мертвое тело для твоих игр.

– Возможно, мне бы этого хотелось. Однако ты забываешь, я могу проникнуть в твой разум. И у тебя все еще есть друзья… дома, готовятся к ужину или ко сну, ты надеешься. Не так ли? Друзья со всеми своими конечностями, кто никогда не знал реальной боли.

Он дал Елене много времени высказаться. Тогда она спокойно произнесла:

– Я забираю обратно каждое свое пристойное слово, которое когда-либо говорила о тебе. Ты монстр, ты слышишь это? Ты омерзителен! – Ее голос медленно понижался. – Они вынуждают тебя делать это, так ведь? – сказала она, наконец, решительно. – Шиничи и Мисао. Миленькое маленькое шоу для них. Так же, как они заставили тебя издеваться над Мэттом и мной раньше.

– Нет, я делаю только то, чего сам желаю. – Не вспышку ли красного в его глазах, только что увидела Елена? Короткий блик пламени… – Ты знаешь, насколько ты красива, когда плачешь? Ты намного прекраснее, чем когда-либо. Золото в твоих глазах, словно поднимается на поверхность и проливается вниз бриллиантами слез. Я бы пожелал, дабы скульптор высек твой бюст, тебя плачущую.

– Деймон, я знаю, что на самом деле не ты это говоришь. Я знаю, что это говорит тварь, которую они засунули в тебя.

– Елена, уверяю тебя, это все я. Я вполне наслаждался этим, когда заставлял его причинять тебе боль. Мне нравилось слушать, как ты кричала. Я вынуждал его разорвать твою одежду,… мне приходилось причинить ему много боли, дабы заставить сделать это. Однако не уже ли ты не заметила, что твоя кофточка была порвана, и что ты была босая? Это все Мэтт.

Елена мысленно вернулась к тому моменту, когда она выпрыгивала из Феррари. Да, тогда, и во время и после, она была босой с голыми руками, одетая только в нижнюю кружевную кофточку. Совсем немного ткани ее джинсов валялось слева от обочины, в окружении растительности. Но ей ни разу не пришло в голову задаться вопросом, что случилось с ее ботинками и носками, или почему ее кофточка была полосами порвана внизу. Она просто была настолько благодарна за помощь… тому, кто причинил ей боль, в первую очередь…

О, Деймон, должно быть думает, что это иронично. И тут Елена внезапно осознала, что она настроена против Деймона, а не его захватчика. Она думала не о Шиничи и Мисао. Но это разные вещи, говорила она себе. Я должна помнить это!

– Да, мне нравилось заставлять его причинить тебе боль, и мне нравилось делать это самому. Я заставил его принести мне ивовый прут, как раз нужной толщины, и затем отхлестал тебя ею. Тебе тоже это понравилось, я клянусь. Не трудись искать отметины, поскольку все они исчезли как и другие. Но все трое из нас наслаждались, слушая твои крики. Ты… и я… и Мэтт, также. Кстати, из всех нас, он, возможно, наслаждался этим больше всего.

– Деймон, заткнись! Я не собираюсь слушать твою болтовню о Мэтте в таком ключе!

– Я бы не позволил ему видеть тебя без одежды, хотя, – Деймон секретничал, словно не слышал ни слова. – Это было в тот момент, когда я его… отпустил. Поместил в другой шар. Я хотел охотиться за тобой, словно ты пыталась убежать от меня, в пустом шаре, из которого ты никогда не смогла бы выбраться. Я желал увидеть тот особенный взгляд в твоих глазах, который возникает всякий раз, когда ты борешься со всем, что имеешь – и я желал видеть поражение. Ты не боец, Елена.

Деймон внезапно разразился безобразным, уродливым смехом, и к потрясению Елены, сжал ее и выбросил руки вперед, проламывая стену на «вдовьей площадке».

– Деймон… – Она начала рыдать.

– И еще я желал сделать это. – Без предупреждения рука Деймона приподняла ее подбородок, отбрасывая ее голову назад. Другую руку он запустил в волосы Елены, выгибая ее шею под нужным ему углом, в положение котором, он хотел, чтобы она находилась. И затем Елена почувствовала его быстрый словно кобра бросок, и ощутила две колотые раны на своей шее и собственную кровь, бьющую из них.

Спустя столетия Елена вяло очнулась. Деймон все еще наслаждался собой, полностью теряясь в процессе обладания Еленой Гильберт. И совершенно не было времени, чтобы строить различные планы.

Ее тело действовало, словно само по себе, поражая ее почти настолько, насколько поразило Деймона. Даже когда он поднял голову, ее рука сорвала магический ключ с его пальца. Потом она схватилась, вывернулась, подняла колени настолько высоко, как только могла, и пнула Деймона вперед. Он вылетел, сокрушая расколотую гнилую древесину внешних перил «вдовьей площадки».