Возвышение и мятеж

Глава 22

Мэттью смотрел обратно в сторону Ланкастера, когда созданное его сестрой Айрин отверстие закрылось. Медленно, почти апатично, он повернулся к остальным, сначала встретившись взглядом с Керэн, потом с Айрин, а затем с Линараллой.

— Мне нужна ваша помощь, — объявил он, теперь модуляция его голоса была почти нормальной.

Керэн сразу же кивнула, но Айрин спросила:

— С чём?

— Я хочу вернуть Ланкастер на его прежнее место, — просто сказал Мэттью.

— А ты можешь? — воскликнула Айрин. — Это вообще возможно?

Линаралла также ответила в тот же момент:

— Нет.

Айрин бросила на неё взгляд:

— Это невозможно?

— «Возможно» и «вероятно» — это разные вещи, — сказала Ши'Хар. Стоя в лучах ранней зари, с развевающимися на ветру волосами, она казалась ещё более неземной, чем обычно. — Это может быть возможным, но вероятность мала, а шансы смерти или ещё более худшего исхода — очень велики.

Стоявшая позади них Элэйн впервые подала голос:

— Я думала, что у тебя нет никаких практических познаний о том, как Ши'Хар Иллэниэл создали эту магию. — Её заявление было адресовано Линаралле, а не Мэттью.

Линаралла согласно кивнула:

— Нету.

Айрин, выражение лица которой колебалось между надеждой и неуверенностью, спросила:

— Тогда как ты можешь такое утверждать, Линн? Чего ты такого понимаешь, чего не понимаем мы?

Новая сестра Айрин без всяких колебаний ответила:

— Основы магии.

Элэйн откашлялась:

— Ох.

Но Линаралла не закончила. Она продолжила:

— Согласно тому, что я знаю, созданный для разделения нашего мира магический конструкт был результатом работы тысяч и тысяч представителей моего народа, возможно как детей вроде меня, так и старейшин. Для одного человека или даже маленькой группы попытка сместить любую часть этого конструкта подобна попытке одного рабочего убрать или поменять камень в фундаменте участка каменной стены. Задача слишком большая. Без надлежащей поддержки стена обрушится, вероятно убив этого индивидуума, и разрушив саму стену.

Мэттью улыбнулся:

— Она права.

— Тогда нам не следует пробовать, — заявила Айрин.

— Зачем вообще было это предлагать? — спросила Керэн, глядя на него с прищуром.

Мэтт вздохнул:

— Я хотел сказать, что её выводы верны, если основываться на имеющихся у неё сведениях. Однако я уверен, основываясь на моих сведениях, что это не только возможно, но и почти наверняка будет успешным. — В ответ на эти слова он получил лишь четыре кислых взгляда.

Грэм взял Алиссу за руку:

— Давай-ка прогуляемся. Чувствую, что это займёт какое-то время.

Алисса же, казалось, не могла решиться:

— Но что если…?

— Мы им не понадобимся, — сказал Грэм.

— Я с вами, — вставил Сайхан, и секунду спустя Грэйс также добавила: — Я тоже.

Вскоре у пространственной границы остались лишь маги и их драконы.

— Какой такой информацией ты обладаешь? — спросила Линаралла с чистым любопытством в голосе.

— Я не могу выразить это словами, — сказал Мэттью. — Ты пока не являешься истинной Иллэниэл. Да и я, если уж на то пошло, таковым не являюсь.

— Ты — человек, — сказала Айрин. — Иллэниэл — это просто наша фамилия. Линаралла на самом деле является Ши'Хар Иллэниэл.

— Я имею ввиду не это, — сказал Мэттью. — Рэнни, ты знаешь, что вообще значит слово «Иллэниэл» на эроллис?

Элэйн начала громко бормотать себе под нос:

— Ну вот, опять. Как же меня уже тошнит от этих мистических пророческих выкрутасов.

Айрин бросила на неё предостерегающий взгляд, прежде чем ответить брату:

— Нет. Ты же знаешь, что я не говорю на эроллис. В отличие от тебя, я не родилась с Лошти.

— Наиболее близкое слово в бэйрионском будет «потенциал», — услужливо сказала Линаралла.

Мэттью кивнул:

— Я всегда думал, что это странное имя для рощи Ши'Хар, или для нашей семьи. Мне никогда не приходило в голову, что в нём мог содержаться более глубокий смысл, пока я не пересёк пустоту, чтобы отправиться в мир Керэн. Но с нашим даром я это имя связал лишь несколько недель назад, пока рассматривал изменения в моём даре. Не знаю, как это называть, если честно.

— Давай ближе к делу, — отрезала Элэйн.

— Иллэниэл означает то, что лежит между мирами, — объяснил Мэттью, — или, возможно, это означает тех, кто может с этим чем-то общаться — тех, у кого есть дар Иллэниэл. Терминология, наверное, не особо важна. Важно то, что место между мирами, между вселенными — оно не пустое, оно живое… и осознаёт себя. Эйсар является его проявлением. Вот, почему всё обладает каким-то сознанием, пусть иногда и слабым. Но когда перемещаешься между мирами, и всё остальное пропадает, а ты теряешь ощущение своего «я», ты можешь мельком увидеть неограниченный потенциал, лежащий в основе ткани реальности.

Керэн кивала с отстранённым выражением лица:

— Я чувствовала что-то подобное, когда ты меня сюда перенёс.

— Отсюда и происходят мои «мистические пророческие выкрутасы», — сказал Мэттью, бросая насмешливый взгляд на Элэйн. — Потенциал ведёт меня, показывая мне возможности, которые я прежде не рассматривал.

— Ты стал старейшиной, — сказала Линаралла.

Айрин нахмурилась:

— Он не настолько старше меня.

— Думаю, она имеет ввиду старейшин Ши'Хар, которые деревьями стали, — подала мысль Элэйн.

Керэн рассмеялся:

— Он довольно неотёсанный, но до коры ему далеко.

— Элэйн права, — сказала Линаралла. — Поскольку он — человек, он не может стать деревом, но его разум претерпел трансформацию, подобную трансформации старейшины Иллэниэл.

— И что это значит? — с некоторой досадой спросила Айрин.

Мэттью ответил первым:

— Это значит, что я скорее всего могу обратить пространственную границу вокруг Ланкастера.

— Это безумие, — сказала Элэйн.

— Вы поможете мне? — спросил Мэттью.

Линаралла мгновенно ответила:

— Да.

Немного поглядев на Ши'Хар, Айрин и Керэн согласно кивнули, но ответ Элэйн был более пессимистичным:

— Это глупо, но, наверное, у меня нет выбора, кроме как согласиться.

— Что нам надо делать? — спросила Керэн.

— Каждая из вас соединит свой разум с моим, чтобы я мог управлять вашим даром. Зефир обеспечит необходимый эйсар, — начал Мэттью.

Элэйн быстро указала очевидный изъян в его плане:

— Только у Айрин и Линн дар такой же, как у тебя. Мы с Керэн не можем работать с упомянутым тобой «потенциалом».

— Можете, — парировал Мэттью. — Это — тайна, стоящая за всеми дарованиями Ши'Хар, о чём бы ни шла речь. Телепортация, невидимость, управление разумом, изменение облика — все они требуют контроля и расчётов, на которые человеческий разум не способен сам по себе. Маг, лишённый одного из этих дарований, часто способен воспроизводить такие эффекты, но лишь благодаря обширной подготовке — например, телепортационный круг. Другие дарования более специализированные, но все они полагаются на ту же самую связь с «потенциалом».

— Ты это узнал от этого лошти, с которым родился? — спросила Айрин.

Он покачал головой:

— Нет. Просто догадался. Папа раньше строил на этот счёт предположения, но по ходу жизни это стало казаться единственным нормально подходящим объяснением, по крайней мере по моему мнению.

Несколько минут спустя они встали вместе у границы, взявшись за руки. Добровольное соединение разумов было действием, на которое был способен любой маг, даже без физического контакта, но требовавшийся Мэттью уровень контроля был трудно достижим. Потребовалось некоторое время, чтобы все они успокоили свои мысли и ослабили самоконтроль, подчинив свою силу его воле. Усложняло проблему то, что ему приходилось одновременно тянуть эйсар из Зефира, в результате чего процесс ощущался немного похожим на жонглирование, а этот физический навык она так никогда и не освоил. «Было бы гораздо проще, если бы нам помогала Мойра», — подумал он, на миг забыв об их тесной связи.

— «Будто кто-то из нас доверил бы ей свой разум», — пришёл ментальный ответ Элэйн.

На некоторое время их связь потеряла прочность, когда все начали мысленно разговаривать, из-за чего были вынуждены снова потратить время на успокоение своих мыслей. Однако мысли были не единственным отвлекающим фактором. Эмоции также текли между ними, и с пятью участниками всё путалось. Мэттью чувствовал смесь неожиданных чувств — любовь, раздражение, приязнь, и даже ревность. Не всегда было ясно, от кого конкретно шла какая-то эмоция, но он быстро осознал, что под внешним налётом повседневного существования окружавшие его четыре женщины имели гораздо более сложные отношения как с ним, так и друг с другом, чем он на самом деле полагал.

Элэйн на миг посмотрела ему в глаза, и отвела взгляд, покраснев лицом, и в тот же момент он ощутил всплеск гнева, вероятно от Керэн.

— Так не получится, — заметила Айрин, глядя на остальных, в то время как через связь она излучала одновременно отвращение и своего рода сестринское покровительство.

— «Быть может, если бы мы сначала разобрались с приязненными и репродуктивными порывами, то стало бы проще», — послала мысль Линаралла. — «Это бы убрало конкурентное напряжение между некоторыми из нас».

— «Как?» — спросил Мэттью, и мгновенно пожалел об этом, поскольку Ши'Хар спроецировала свою идею в виде визуальных образов.

Яркость и чёткость представленных ею образов уступала лишь их шокирующей непристойности. Мэттью мгновенно закрыл свой разум, разорвав связь. Он горячо надеялся, что никто из остальных не уловил ни капли его первой, не слишком цивилизованной реакции.

Между тем Керэн покраснела так сильно, что её щёки окрасились пурпурным, а Элэйн совсем развернулась, чтобы скрыть от них своё лицо. Айрин издавала сдавленные звуки:

— Думаю, меня сейчас стошнит, — объявила она.

Лишь Линаралла выглядела нормально:

— Что, это плохая идея?

— Да! — мгновенно ответили остальные женщины, в то время как Мэттью лишь поморщился.

Керэн ткнула его кулаком:

— Правильный ответ был «да».

— Конечно, — сказал он ей. — Я просто был смущён. — Подняв взгляд, он упёрся взглядом в Линараллу.

Керэн снова ткнула его, уже сильнее:

— Даже не думай об этом. Вообще, полностью сотри это воспоминание.

К сожалению, благодаря лошти у Мэттью была идеальная память, и он подозревал, что представленные Линараллой образы ещё долго будут его преследовать, но был не настолько глуп, чтобы сказать об этом:

— Уже стёр, — соврал он.

Айрин делала глубокие вдохи, но приостановилась, серьёзно взглянув на Линараллу:

— Позже нам с тобой надо будет устроить серьёзный разговор про ревность и личные отношения. Думаю, у тебя имеются очень скверное непонимание некоторых вещей, связанных с мужчинами и женщинами.

— Особенно связанных с братьями и сёстрами, — резко добавила Керэн.

— Керэн, пожалуйста! — рявкнула Айрин. — Меня правда стошнит.

— Давайте просто перестанем об этом говорить, — предложила Элэйн, всё ещё отвернувшись от них.

— Я уже знаю всё то, что ты собираешься мне сказать, Айрин, — сказала Линаралла, пытаясь защищаться. — Представленный мною образ не предполагался для восприятия всерьёз.

— Что?! — закричала Элэйн.

— Это ты так пошутила? — спросила Керэн, не в силах поверить в её слова. — Пожалуйста, больше никогда не шути в моём присутствии, — искренне добавила она.

Под действием нервного напряжение и курьёзности всей ситуации Мэттью то ли фыркнул, то ли хихикнул. Это быстро переросло в сдавленный смех, когда Керэн и Айрин одновременно начали тыкать его кулаками. Он с трудом сдерживал хохот:

— Не могу удержаться. Это же смешно! — воскликнул он под градом ударов. — А чего вы меня-то бьёте? Это же она всё сделала!

В конце концов все успокоились, и помолчали несколько минут.

— Ну, мы готовы попробовать ещё раз? — спросил Мэттью. — На этот раз у меня есть идея получше. — Ответом ему был набор подозрительных взглядов, но через некоторое время они согласились попробовать ещё раз. Когда они взялись за руки, он объяснил: — На этот раз сфокусируйтесь на мне. Игнорируйте свои внутренние чувства, и просто слушайте мои мысли. «Это поможет избежать отвлечений», — ментально добавил он, когда связь между ними окрепла.

Мэтт сосредотачивал свои мысли на текущей задаче, позволяя пространственной границе полностью заполнить его внимание, пока его связь с остальными магами усиливалась. Он подчёркнуто игнорировал приходившие к нему разнообразные эмоции, позволяя им проходить мимо незамеченными подобно ветру в тёплый день. Шли секунды, и остальные начали резонировать с ним — их ментальное состояние подстраивалось под его собственное.

Как только всё стало ощущаться правильно, он начал тянуть силу из Зефира, направляя её остальным и используя их разумы для её настройки на пространственную границу. С Айрин и Линараллой было проще всего, их способности соответствовали его собственным. В пределах их связи они стали почти прозрачны, как продолжение его собственной магии, в то время как Керэн и Элэйн обе проявляли различные степени сопротивления.

Он не спешил, и по мере того, как они расслаблялись, их сопротивление будто убывало, пока не стало почти незаметным. Когда он был готов, все пятеро, действуя синхронно, толкнули свою силу вовне, цепляясь за огромную границу.

Между ними завибрировала нотка удовлетворения — единая мысль, у которой не было какого-то определённого источника: «первый шаг завершён». Дальше всё приняло странный оборот.

Мэттью усилием одной мысли сместил свою… нет, их… точку зрения, выйдя за пределы мира в лежавший между реальностями потенциал. Всё исчезло, кроме границы, сформированной в этом потенциале как над так и под знакомым миром. Теперь он мог видеть её во всей полноте, а не только маленькую секцию, рядом с которой они стояли. Это была гигантская решётка из линий и плоскостей, тянувшаяся во всех направлениях, разделяя и собирая физическую реальность, в которой они были рождены.

Это была огромная матрица магии, однако в самую её структуру, в каждую её вершину, были встроены инструменты для управления ею.

Внутри неё сидел разум, древний разум — старый, могущественный, и медленно умирающий. Последний из хранителей врат. Его корни дотягивались до этой матрицы, и его разум был соединён с потенциалом за пределами миров — это был старейшина Иллэниэлов.

— «Я — Кион», — внезапно объявил он. — «Зачем ты пришёл?»

Они ответили одним голосом, потому что оставался лишь Мэттью:

— «Потому что ты ослабел. Через структуру начали распространяться ошибки».

— «Это уже не важно», — ответил Кион. — «Семя уже украло мою силу. Всё потеряно. Вот, почему появляются ошибки».

— «Нет», — заявил Мэттью. — «Они начались ещё до твоей потери. Возраст начал брать над тобой верх».

— «Возможно, но причины более не имеют значения. Близится конец всех начал. Твой родитель всё уничтожит», — ответил старейшина.

— «Ещё не всё потеряно. Помоги нам всё исправить».

— «Нет».

Мэтт был искренне удивлён:

— «Почему?»

— «Во мне осталась лишь злоба. Твой предок загубил единственную цель в моей жизни».

— «Тогда мы тебя заменим», — предупредил Мэтт.

По месту, которое вообще не было местом, прокатились отголоски смеха:

— «Даже если твой родитель не уничтожил нас всех, ты обратишься в прах задолго до того, как я закончу умирать».

Внутри него что-то зашевелилось, и пришли мысли Линараллы:

— «Ши'Хар вернулись. Будет найден новый старейшина, чтобы занять твоё место».

— «Тогда делай что хочешь, дитя», — сказал Кион. — «Я не буду твоим усилиям ни противиться, ни помогать».

Этого было достаточно. Перефокусировав свой разум, Мэттью вернулся к конкретной части пространственной матрицы, которую надо было сместить, а затем он расслабил свои границы, позволяя потенциалу слиться с ними. Потенциал впитал его самосознание, уничтожая его «я», одновременно принимая его цель.

Отток силы из Зефира повысился, начав обжигать их, опаляя их души до тех пор, пока им не стало казаться, что бесконечность, с которой они соединились, состояла лишь из огненной боли. Их эйсар окутал границы вокруг Ланкастера, и начал давить.

На кратчайший миг Мэттью усомнился, и с сомнением пришёл страх. Их силы едва хватало, и малейшая ошибка, мельчайшее колебание заставило бы всё расклеиться. Результатом такого просчёта стала бы аннигиляция.

«Вот, почему Кион не стал вмешиваться», — осознал он. «Ему хочется умереть».

— «ЗНАЧИТ, ОН БУДЕТ РАЗОЧАРОВАН».

Прогремевший в нём голос принадлежал не потенциалу, и не одному из тех, кто сейчас составлял его сущность. Он узнал его, не осознавая, откуда это узнавание появилось:

— «Отец!»

— «ДЕЙСТВУЙ, ПОКА РЕШИМОСТЬ ТЕБЯ НЕ ОСТАВИЛА».

Резонировавшая в этих словах сила была столь велика, что грозила его уничтожить, но Мэттью тем не менее успокоился благодаря присутствию отца. Не теряя времени, он отбросил сомнения, и одним последним всплеском воли инвертировал границу, в пределах которой лежал Ланкастер.

Он знал, что добился успеха, и незамедлительно отпустил шедшую от Зефира силу, одновременно смещая их обратно в знакомый им мир. Но ситуация всё ещё не вернулась к норме. Он видел вдалеке дорогу, тянувшуюся к Ланкастеру… починка мира удалась, но теперь он воспринимал эту дорогу через пять пар глаз.

Узы, соединявшие его с остальными, всё ещё работали на полную. У него было пять тел, но разум у него всё ещё был его собственный. Поглядев туда-сюда, он изучил свои тела со всех доступных ему точек зрения. Четыре тела были несомненно женскими, но он всё ещё был мужчиной. Это одновременно сбивало с толку и завораживало.

Их разумы всё ещё присутствовали, он их чувствовал, но их воля отсутствовала. Его захлестнуло ощущение мощи. «Неужели Мойра ощущает это вот так?» — задумался он. «Как она умудряется себя контролировать?». Мощь пьянила. Он мог сделать что угодно.

Он вновь изучил тела своих подчинённых, прежде чем сосредоточить внимание на Линаралле. Она была идеальна, её тело было лишено изъянов, бессмертное и неизменное. Её физическая форма также была невероятно красива.

И она принадлежала ему, он мог делать с ней всё что угодно.

В ответ на его невысказанное желание, лицо Линараллы повернулось к нему, улыбнулось, и облизало губы. Выражение этого лица было ей не присущим, поскольку было совершенно человечным, и отражало его подсознательное желание.

Он заставил своё внимание уйти прочь от неё, и его множество взглядом упало на Элэйн. Она не была идеальной, но также была желаемой. Даже в её мелких изъянах был некоторый шарм. Её глаза сверкали, глядя на него, и в них он увидел себя самого.

Выражение на его лице было хищным. В своём лице он увидел голод… и зло.

На миг — или, к его стыду, более чем на миг — он подумал, что, наверное, сможет с этим жить. Пока он не позволил своему вниманию сместиться на Керэн. Она смотрела обратно на него так же, как и остальные, хотя из-за голубой кожи и кудрявых волос она имела самые разительные внешние отличия от остальных. Когда он её увидел, его сердце всколыхнулось, и, что важнее, он увидел в ней истинную эмоцию — настоящую приязнь, не являвшуюся результатом его собственной воли.

Разозлившись на себя, он разорвал узы, и окружавшие его четверо женщин свалились на землю подобно марионеткам с обрезанными нитками. Глубоко дыша, Мэттью уселся на траву, глядя на лежащих без сознания друзей.

— Чёрт. Надеюсь, они ничего из этого не вспомнят, — пробормотал он, чувствуя невероятную усталость.