Возвышение и мятеж

Глава 35

Андроид Гэри, номинальны отец Керэн, стоял на противоположной стороне мастерской от места, где сидел Мэттью. Одна вещь, которая ему нравилась в искусственном отце его невесты, заключалась в том, что тот вполне легко мог молча стоять несколько часов напролёт, не испытывая нужды в разговорах. Мэтт уже больше часа сидел, погрузившись в мрачные мысли, и не родил никаких идей, и для него стало шоком, когда Гэри внезапно нарушил молчание:

— У меня вопрос.

— Удачи тебе, — сухо сказал Мэттью. — С ответами у меня пока не клеится.

— Когда ты говорил прошлым вечером с родными, ты опустил один очевидный курс действий. Предполагаю, ты решил, что им будет слишком трудно его принять. Это так? — спросил Гэри.

Мэттью поморщился, и потёр лоб:

— Только вы с Роуз это заметили… пока что.

— Значит, тебе это уже приходило в голову, — заявил андроид. — Если существование твоего отца всё уничтожит, то наиболее прямолинейное решение — устранить его существование.

Мэтт кивнул:

— Звучит легко, когда так излагаешь, но мне было бы проще сломать весь мир, чем стереть отца из бытия.

— Ты имеешь ввиду использование Тессеракта Дурака? — спросил Гэри.

— Конечно, — ответил Мэттью.

— Если его правильно настроить, ты мог бы создать сингулярность, которая могла бы поглотить его, когда ты раскроешь чары, но это…

— Тоже уничтожит мир, — закончил Мэттью. — А всё, что слабее, совершенно не подействует. Никакой взрыв, каким бы сильным он ни был, ничего ему не сделает.

— А ты думал о стазисном поле, вроде того, которым ты спас Керэн?

— Мы думаем об эйсаре как о магии, — сказал Мэттью, — но у него есть законы. Объём силы в моём папе сейчас такой, что потребовалось бы ещё больше силы, чтобы его удержать.

— Похоже, что победить его сможет только мастер кунг-фу, — сказал андроид, тихо засмеявшись.

Мэттью в замешательстве уставился на него:

— Чего?

Гэри на секунду открыл рот, затем ответил:

— А-а. Видимо, ты не смотрел особо много фильмов, пока был в нашем мире.

Мэттью покачал головой.

— Кунг-фу являлось боевым искусством, которое практиковали некоторые люди в нашем мире, но я имел ввиду философию, которую продвигали многие фильмы. Суть идеи была в том, что более слабый противник может победить более сильного, всего лишь используя его собственную силу против него самого. Конечно, в реальности это было справедливо лишь до определённого предела, но…

— Ш-ш-ш! — резко сказал Мэттью, сосредоточенно сведя брови. Чуть погодя, он подошёл к доске для черчения, взял перо, бутылочку чернил, и начал делать набросок.

Гэри молча наблюдал за ним полчаса, прежде чем снова заговорить:

— Это выглядит несколько похожим на план Тессеракта Дурака.

— Нет, совсем не похоже. Не мешая думать, — раздражительно отозвался Мэттью. Он продолжил чертить, делая странные пометки на полях листа. В конце концов у него кончилось место, и он отметил стороны своего чертежа стрелками, указывая продолжение узора. Двадцать минут спустя он убрал лист, и начал заново, на этот раз с использованием линейки для рисования прямых линий.

Ему потребовалось более двух часов на завершение второй версии, и даже это, казалось, не принесло ему радости. В конце он уставился на набросок так, будто ему хотелось его испепелить:

— Не сработает, — пробормотал он. — Мне всей жизни не хватит, чтобы это сотворить.

— Прошу прощения, — сказал Гэри, всё это время молча стоявший рядом.

— Да?

— А сколько у нас времени? Есть какие-то примерные оценки? — спросила машина.

Мэттью бросила на него полный отчаяния взгляд:

— Странное дело, но только это я и знаю точно. Шестнадцать дней. Чем ближе к шестнадцатому дню я смотрю, тем более расплывчатым и неясным всё становится, поэтому я почти ничего не вижу, когда пытаюсь рассмотреть сам этот день.

— И этого времени не хватит, чтобы сделать вот это? — спросил Гэри с лёгким недоверием в голосе. Он указал на чертёжную доску. — Выглядит довольно просто.

Мэттью вздохнул:

— Это — одна ячейка, единичный строительный блок. Их нужно будет почти немыслимое число, соединённых вместе.

— О.

— И не только это, — продолжил Мэтт, — но их ещё и нужно сделать невообразимо маленькими. Мне ни за что не удастся начертить что-то на столь маленьком предмете даже один раз, не говоря уже о миллиардах.

— А что именно он должен делать? — спросил Гэри.

Шебуршение у двери в мастерскую на миг отвлекло Мэттью, но он проигнорировал звук, распознав, что это Хампфри скребётся в дверь, прося его впустить. Вместо этого он начал очень подробно объяснять Гэри свою идею, хотя в его плане и было несколько крупных прорех. Со временем он научился доверять способности андроида улавливать всю панораму. В отличие от людей, часто спотыкавшихся на очевидных изъянах, машина имела способность обдумывать всё бесстрастно, даже если план в остальном был невыполним.

— Жаль, что в твоём мире нет технологии, которая была в моём, — через некоторое время сказал Гэри. — Большинство ваших проблем заключаются в повторении и миниатюризации, хотя должен признать, что крошечный масштаб, который тебе здесь нужен, и нас заставил бы призадуматься.

Мэттью ощутил, как по его спине пробежала дрожь, и выпрямился:

— А как насчёт АНСИС? Они могут делать вещи на атомном уровне, так ведь?

Гэри печально покачал головой:

— Их больше нет, забыл? Я весьма уверен, что твой отец их истребил. А если и остались какие-то единицы, то они либо деактивировались, либо бежали прочь из этого измерения. Не говоря уже о том факте, что будет трудно, если вообще возможно, с ними договориться. Что хуже, если бы ты всё же заручился их поддержкой, то этим бы одновременно убирал единственное крупное препятствие на пути захвата ими контроля над этим миром.

Мэтт снова ссутулился. В дверь снова поскреблись, затем послышался звук поднимающейся щеколды. Мёйра зашла внутрь, а за ней весело вбежал Хампфри, обрадованный тому, что его наконец впустили.

— Эй! — воскликнул Мэттью. — Не впускай его! Я пытаюсь работать. — Однако было уже слишком поздно, и он обнаружил, что смотрит сверху вниз на Хампфри, который скребёт ему ногу лапой. Хвост пса вилял с ничем не обоснованным энтузиазмом. Мэттью не удержался, и протянул руку, начав чесать Хампфри за ухом: — По крайней мере, ты на меня не злишься, — пробормотал он. — Хотя я понятия не имею, почему ты так рад меня видеть.

— Потому что ты его игнорируешь, — заявила Мёйра. — Все остальные обращают на него так много внимания, что его это утомляет. Ему нравится, как спокойно в твоём обществе. — Будто подчёркивая её доводы, Хампфри, свернулся у ног Мэттью, и положил голову между лап.

— Хэх, — сказал Мэттью. — Это объясняет, почему он постоянно пытается сюда пробраться. Он ищет место, где можно было бы расслабиться. — Затем он бросил взгляд на Гэри: — Как думаешь, Керэн это тоже касается?

Андроид потёр подбородок искусственным человеческим жестом, чтобы сделать вид, будто он размышляет:

— Возможно, это правда. В нашем мире было гораздо меньше общения лицом к лицу. Возможно, она находит твоё невнимательное отношение привлекательным.

Мёйра закрыла лицо ладонью:

— Каждый раз, когда я начинаю уважать твой интеллект, ты говоришь нечто настолько глупое, что я начинаю сомневаться в его наличии.

— У кого? — спросил Мэттью, указывая сначала на Гэри, затем на себя. — У него, или у меня?

— У тебя, — мгновенно сказала Мёйра. — Гэри оправдывает хотя бы то, что он — не человек.

Андроид нахмурился:

— По-моему, я оскорбился.

— Не ты один, — согласился Мэтт. — Я пытаюсь работать. Ты пришла только для того, чтобы нас оскорблять, или твоё вторжение преследовало ещё какую-то цель? — спросил он её.

Она поизучала его взглядом:

— Вообще-то, ты зашёл в тупик. Сомневаюсь, что ты сегодня ещё что-нибудь сделаешь. — Затем она нахмурилась. — Щиты у тебя стали лучше. Мне трудно читать что-то помимо твоего общего настроения.

— Ну, ты ведь говорила нам практиковаться, — напомнил Мэтт.

Мёйра слегка дёрнулась:

— Это Мойра такое говорила. — Взяв себя в руки, она продолжила: — Время ужинать.

— Просто попроси Алиссу принести мне что-нибудь позже. Никто всё равно не хочет меня видеть, — сказал Мэттью. — Опустив руку, он ещё раз погладил Хампфри по голове: — Кроме этого, блохастого.

— Как хочешь, — сказала Мёйра, и без возражений развернулась и ушла. Гэри ушёл вместе с ней. Есть ему не требовалось, но, похоже, общество людей за столом приносило ему удовольствие.

Дверь закрылась раньше, чем Мэттью успел возразить:

— Эй! Хампфри с собой забери! — Опустив взгляд на пса, он тяжело вздохнул. Он слез с табурета, и сел на полу, чтобы погладить довольное животное: — Ну, наверное ты можешь остаться на время.

Посидев с Хампфри несколько минут, он сходил запереть дверь в мастерскую, запечатав вход быстрым заклинанием, а потом вернулся к чертёжному столу, придвинув к нему табурет, чтобы иметь возможность смотреть на свой чертёж из сидячего положения. Пёс встал, и переместился на новое место, чтобы прилечь поближе к ногам Мэттью.

Глазение на чертёж особого вдохновения не принесло, поэтому через некоторое время он задремал. Положив голову на руки, он опёрся на стол, и позволил глазам закрыться. «Только на пару минут…»

Проснулся он внезапно, от громкого стука в дверь. Судя по отсутствию света в окне, он понял, что, видимо, проспал больше часа.

— Кто там? — недовольно заорал он, хотя и предполагал, что это была Алисса с его едой.

— Открой дверь! — проревел снаружи гневный женский голос. Это была Айрин.

— Я занят, — крикнул он в ответ, но урчание в пустом животе заставило его передумать: — Ты еду принесла?

— Нет. Если хочешь еду, то выходи за ней сам, — огрызнулась она из-за двери. — Почему ты меня избегаешь?

Уже раздражённый из-за резкого пробуждения, Мэттью позволил упрямству завладеть его языком:

— Я не избегаю тебя. Мы вчера порядочно наговорились.

— Ты говорил. Они говорили. А мы — нет. Открой! — настаивала она.

— Я занят. Поговорить мы сможем и позже, — ответил Мэттью. — Это всё равно ничего не решит. Что сделано, того не воротить.

Её ответом стало низкое рычание, становившееся всё громче с каждой секундой, и Мэттью вопреки себе обнаружил, что ухмыляется, представляя, какое у неё, за дверью, должно быть лицо… пока дверь не разлетелась, разбросав куски внутри помещения. К счастью, слабого личного щита, который он поддерживал вокруг себя, хватило, чтобы не дать щепкам воткнуться в него. В открытом дверном проёме стояла Айрин, и её красное лицо было именно таким, каким он его представлял. Она была самим воплощением ярости, и на миг напомнила ему их мать.

— Какого чёрта, Рэнни? Испортила хорошую дверь! — заявил он, скорее шокированный, чем разгневанный.

— Хорошая дверь знает, когда надо открываться! — отрезала она.

— Выметайся! — закричал он, когда его кровь начала закипать. — Это моё место. Я не позволю тебе устраивать в нём истерику.

— Истерику? — вопросила она опасно понизившимся голосом. — Думаешь, я истерику закатываю? Эта мастерская тебе важнее семьи, так ведь? Ну, ладно, я тебе покажу историку! — Схватив с верстака покрытый рунами металлический куб, она метнула предмет в Мэттью, забыв о своих мышцах, усиленных узами с драконом.

Мэттью видел приближающийся предмет, но уклониться не смог совершенно. К счастью, к тому моменту он уже укрепил свой личный щит, иначе удар раскроил бы ему череп. На миг ему в голову пришла мысль: «Почему я этого не предвидел?». Затем он был вынужден снова попробовать уклониться, когда она метнула в него вторую случайно подвернувшуюся вещь. И его способности к предвидению снова его подвели.

— Прекрати! Ты же разнесёшь всю мастерскую! — заорал он.

— Да к чёрту мастерскую! — завыла она. — Я пытаюсь тебя простить! — Затем её взгляд упал на ящик со всякой зачарованной всячиной, которую он смастерил за последние годы.

Мэттью увидел направление её взгляда, и отреагировал инстинктивно:

— Нет! — закричал он, отправляя в её сторону таран из чистой силы. Тот врезался в Айрин подобно несущемуся быку, и отбросил обратно через дверь прочь, в темноту.

Он ощутил, как по нему пробежала холодная дрожь. «О, нет! Я убил её!». Метнувшись наружу, он нашёл её магическим взором, что оказалось весьма легко. Она поднялась из рощицы деревьев подобно призраку мщения, её эйсар пылал как костёр.

— Так, Рэнни, не горячись, — предостерёг он её. — Давай не перегибать палку.

— Не горячиться? Я тебе покажу горяченькое, — предупредила она, и, подняв кулак, выкорчевала большой дуб. Массивное дерево поднялось в воздух, и ударило по нему подобно гигантской дубине.

Не имея возможности предсказать её удары, Мэттью чувствовал себя не в своей тарелке, но за прошедшие годы он приготовил многое про запас. Потеря руки сделала его осторожным, однако он твёрдо вознамерился повернуть эту потерю в свою пользу. Подняв металлическую руку, он произнёс командное слово, и вокруг него появился мощный щит.

В отличие от личного щита, или любого другого, созданного напрямую, этот был интегрирован в чары, встроенные в саму руку, поэтому Мэттью не нужно было беспокоиться об откате в случае обрушения щита. Хотя он бы и не обрушился — природа чар делала его гораздо прочнее, чем всё, что он мог создать спонтанно.

Мощный удар дерева вбил его, вместе со щитом, на несколько футов в землю, создав полукруглую вмятину в твёрдой горной земле. Мэтт создал внутри чародейского щита другой, временный, для поддержки, а затем убрал тот, который создавался его рукой, благодаря чему дерево упало, и улеглось на землю. В то же время сам он упал в выемку под стволом.

Мгновения спустя к нему подбежала Айрин:

— Мэтт? Ты в порядке? О, нет! — Она в панике пыталась понять, жив ли ещё её брат. Сделав жест рукой, она подняла дерево, и отбросила в сторону, и первым, что она увидела, было его бессознательное тело, лежащее в землистой вмятине. — Нет, нет, нет, — застонала она. — Пожалуйста, этого не может быть!

Упав на колени, она сползла по земляному склону к брату, и начала быстро проверять его на наличие ран. Конечно, их не было, о чём магический взор ей быстро и сообщил. Его сердце билось, его кожа была целой, и переломов у него не было. Она подозрительно прищурилась, когда он открыл глаз, глядя на неё в ответ.

— Ты правда решила, что я умер, верно? — с хитрой улыбкой спросил он, хотя и сразу же пожалел об этом. Глаза Айрин распахнулись, и начали наполняться слезами.

— Мудила! — заплакала она, заливая щёки гневными слезами. — Я думала, что убила тебя!

— Тогда, может, в следующий раз не надо бросать дерево мне на голову, — посоветовал он.

Она зыркнула на него:

— Как ты можешь быть таким мудаком? Я просто хотела сказать тебе, что я понимаю, и что я тебя простила.

Мэттью хохотнул:

— Если это ты так прощаешь людей, то мне жаль твоего будущего мужа.

— Ты сейчас станешь моим покойным братом, — прорычала она, вставая на ноги, и вытащила свой жезл. Произнеся слово, она увеличила жезл до размера посоха, и стала опираться на него, выбираясь из ямы.

Расслабившись, Мэттью обмяк, наслаждаясь шедшей от земли прохладой:

— Если тебе это поможет — я согласен с тобой.

Она посмотрела на него с края ямы:

— Насчёт чего?

— Насчёт меня, — тихо сказал он, глядя на неё снизу вверх.

Айрин спустилась обратно вниз, и предложила ему руку, подняв его на ноги:

— Кончай себя винить, — сказала она. Затем, покосившись на него, добавила: — Это — моя работа. — Она помогла ему выбраться из углубления, а потом, произнеся слово, уменьшила свой посох обратно до более компактного размера жезла.

Мэттью замер со странным выражением лица.

— Что? — спросила Айрин.

— Какого размера изначально был твой посох? — спросил он. — Это был жезл, который ты сделала больше, или посох, который ты сделала меньше? — Прежде чем она смогла ответить, он помотал головой, будто пытаясь её прочистить: — Забей. Не важно. Принцип всё равно тот же.

— Ты это к чему?

— Ты можешь показать чары, которые использовала? — спросил он, игнорируя её вопрос. Снова взяв её за руку, он повёл её обратно к ныне отсутствовавшей двери мастерской. — Я хочу посмотреть, как именно ты это делала.