Возвышение и мятеж

Глава 41

Мэттью и Мёйра стояли вместе, с их драконами — Зефиром и Кассандрой — позади, и глядели на поле более чем в милю шириной, лежавшее перед Замком Камерон. Руки их были сцеплены, что было практической необходимостью для облегчения передачи между ними силы и информации. Незнакомец мог бы посчитать их очень близкими братом и сестрой, что было одновременно истиной и неправдой, когда Мойра была жива.

Хотя в глубине души они были близки друг к другу, колкая природа Мэттью никогда не давала ему так явно это демонстрировать. Теперь, когда её не стало, он стоял рядом с её двойницей, и чувствовал сожаление, но даже сейчас держал свои мысли закрытыми. Работа была важнее. Всегда.

Перед ними была первая секция тщательно созданной им медной сетки, но магическим взором они могли видеть росшую из неё во все стороны сетку золотистого эйсара. Её рост был таким плавным и естественным, что напоминал Мэттью кристалл — как леденцы, появляющиеся в густом сиропе.

Но процесс был отнюдь не простым. Он держал шаблон ясно видимым в своей голове, а драконы питали его с сестрой своей силой. То, что приходило ему, перенаправлялось и ей, и по плану в его голове она создавала бесконечную тучу крошечных заклинательных зверей, питая их тёкшей через неё огромной мощью.

С течением времени её нервы начали гореть — предупреждение о том, что она приближалась к своему порогу. Выгорание могло уничтожить способность мага к манипуляции эйсаром, или могло вообще убить. Чтобы этого избежать, она создала сложный заклинательный разум, что-то вроде заклинательного двойника, но попроще — для работы над этой задачей. Она расположила этот заклинательный разум в потоке между собой и Мэттью, позволяя ему забирать передаваемую братом силу, и по сути уменьшая её нагрузку в два раза.

Полчаса спустя жжение снова началось, и она создала второй заклинательный разум, чтобы работать с силой от Кассандры, почти, но не до конца, убрав себя из потока силы. Получив возможность в некотором роде отдохнуть, она воспользовалась этим, чтобы оглядеть брата. Мэттью всё ещё направлял свою половину силы от Зефира, передавая её созданному Мёйрой конструкту, и хотя его сила всегда превышала её собственную, она волновалась, что он мог игнорировать свои внутренние тревожные звоночки.

Однако он всё ещё выглядел в полном порядке. Единственным признаком напряжения был ручеёк пота, сбегавший по его лбу. Она заглянула глубже, изучая его через их связь, и решила, что он всё ещё был вне опасности, поэтому не стала вмешиваться. Тем не менее, она пристально приглядывала за ним, ибо знала его упрямую натуру. Если он начнёт доходить до предела, она была готова взять работу на себя. Его разум по-прежнему был открыт, и, учитывая их связь, она могла заставить его делать что угодно для его защиты.

Глаза Мэттью сузились, когда эта мысль мелькнула в её разуме, и он бросил на неё предупреждающий взгляд:

— «Не надо. Это важнее, чем ты или я. Работу необходимо завершить».

— «Завершим», — ответила она. — «Но я не позволю тебе убиться в процессе».

— «Без меня ты не сможешь её выполнить», — отозвался он. — «Для неё требуется дар Иллэниэлов, и только я понимаю, как эта магия работает».

— «Есть и другие с тем же даром, а твои знания можно передать», — ответила она. — «Поверь мне».

Через связь он уловил суть её плана, и чуть погодя кивнул:

— «Ладно, но ещё рано. Подожди, пока я не устану».

Она согласилась, и продолжила следить за его состоянием. Невероятно, но он держался ещё час, прежде чем она ощутила поползшую по нему жгучую боль, указывавшую на достижение им предела. Тут Мёйра создала маленького независимого заклинательного зверя в форме птицы, чтобы отнести её послание остальным. Несколько минут спустя прибыли Айрин, Коналл и Линаралла.

Мёйра создала конструкт, основанный на плане Мэттью, и наполнила его шаблоном, который он держал у себя в голове, а потом мягко заставила его отступить, ментально, пока Айрин занимала его место в их ритуале. Работа была тонкой, но уже через несколько минут она сумела сделать так, чтобы Айрин направляла свою силу, а её конструкт-Мэттью управлял её даром. Это была сложная эквилибристика разных дарований и нагрузки по проталкиванию такого количества мощи в столь многочисленных заклинательных зверей.

Так всё и продолжалось не один час, а когда Айрин слишком устала, её место занял Коналл. Молодые Иллэниэлы протянули впечатляющее количество времени, прежде чем настала очередь Линараллы. Она продержалась чуть менее чем половину их времени, но когда больше не могла выдержать, Мэттью уже был готов снова занять своё место, направляя казавшиеся бесконечными объёмы эйсара драконов в стремительно росшие чары.

Работа продолжалась весь день, и часть ночи, прежде чем колоссальное творение было готово — огромный сетчатый куб со стороной в несколько сотен ярдов, сверкавший для обладателей магического взора подобно золоту. Когда он был наконец готов, Мэттью улёгся в высокой траве совершенно измотанный, поскольку последняя смена была его. Айрин села рядом, а Коналл спал в нескольких футах по другую сторону от Мэттью.

— Давай, Рэнни, завершающий штрих, — сказал он ей, тяжело дыша. — Эта часть основана исключительно на твоём вдохновении.

Слегка улыбнувшись, Айрин произнесла последнее слово, чтобы преобразовать их новое создание: «Асмоллен». Массивные чары начали бесшумно сжиматься, и за несколько минут их размер уменьшился до менее чем десяти футов — сверкающий куб со столь тонкой структурой, которую нельзя было рассмотреть ни обычным взглядом, ни магическим. Это был несколько будничный конец их долгих трудов, хотя Айрин не могла не любоваться красотой сиявших золотых стен. Вытянувшись, Айрин поудобнее устроилась рядом с братьями.

К ним подошла Керэн. Она и Элэйн то и дело наблюдали за ними в течение дня:

— Это было что-то невероятное.

— Я всё ещё жалею, что вы не позволили нам помочь, — сделала наблюдение Элэйн. — Может, тогда вы не вымотались бы так.

Не в силах набрать сил для ответа, Мэттью лишь махнул рукой, будто отталкивая прочь их ремарки.

— Должны были работать именно они, — сказала Мёйра, всё ещё относительно бодрая, поскольку в начале дня большую часть работы взяли на себя её создания. — Дар Иллэниэлов был самым важным ингредиентом.

— Ты же смогла помочь, — заметила Элэйн, — а у тебя его нет. — Она не поняла изложенные Мэттью прошлым днём объяснения, и её фрустрация слышалась в её голосе.

Керэн поняла, хотя всё равно не могла помочь:

— Мёйра была руководителем проекта, — подсказала она.

— Чего? — спросила Элэйн, вновь сбитая с толку странным использованием слов иномирянкой.

Нахмурившись, Керэн попыталась ещё раз:

— Как агент, или, может, главный шеф-повар…

— Рецепт принадлежал Мэттью. Он был бы шеф-поваром. Ты какую-то бессмыслицу городишь, — возразила Элэйн.

Керэн сделала глубокий вдох. За весь день они вели этот разговор, с лёгкими вариациями, уже несколько раз:

— Забей. — Подавив раздражение, она сосредоточилась на своих вымотанных друзьях: — Готовы домой? Стряпня Алиссы достигла новых высот, хотя, я думаю, сейчас еда уже остыла. — Она ткнула Коналла носком своего сапога. — Просыпайся.

Коналл приоткрыл глаз, затем снова закрыл:

— Ступайте без меня. Я не смог бы двигаться, даже если бы вы меня подожгли.

— Это можно устроить, — прокомментировала Элэйн, недобро скривив губы.

— У меня идея, — сказала Керэн. Встав на колени, она положила руку на грудь молодого человека, и исчезла, забрав его с собой. Минуту спустя она снова появилась, потирая колени, которыми, судя по всему, ударилась.

— Ты ранена? — спросила Айрин. — Что случилось?

— Я телепортировала его прямо ему в кровать, — печально объяснила Керэн. — Что для него окончилось хорошо, но я забыла учесть собственное положение. — Мэттью начал тихо смеяться.

— Что ты имеешь ввиду? — озадаченно спросила Айрин.

— Он появился на кровати, а я — в нескольких футах над полом, поэтому приземлилась жёстко, — пояснила Керэн.

Айрин вздрогнула:

— А-а. Звучит болезненно. — Они с Линараллой помогли Мэттью встать, и Керэн за один раз перенесла их и Мёйру обратно.

Солнце почти достигло горизонта, заливая поле, на которое садилась Присцилла, текучими лучами золота. Чад проигнорировал прекрасное зрелище, и скатился с её спины почти сразу же, как её ноги коснулись земли. Он был рад в кои-то веки стоять на твёрдой почве:

— Никогда к этому не привыкну, — проворчал он.

— К полёту? — спросила драконица. — Мне он кажется совершенно естественным.

— Нет в нём ничего естественного, — пропыхтел охотник. — Если бы я предназначался для полётов, то родился бы с крыльями.

— Ты не родился с копытами, однако на лошади скачешь, чтобы двигаться быстрее. Я родилась с крыльями — разве есть разница в том, что ты пользуешься моей спиной для быстрого перемещения? — подала мысль Присцилла.

Чад зыркнул на свою спутницу:

— Во-первых, если я упаду с лошади, то не разобьюсь насмерть, а во-вторых…

Она перебила его:

— Люди постоянно умирают от падения с лошади.

Он в досаде провёл ладонью по лицу:

— Но в основном они не умирают. Если я соскользну с твоей спины, то обратно уже не встану. И вообще, я…

— Я не дам тебе упасть, — настояла Присцилла, снова его перебив. — А если ты всё-таки каким-то образом сумеешь настолько накосячить, то я тебя поймаю. Я бы посмотрела на лошадь, способную на такое же!

Стрелок несколько секунд беззвучно ругался себе под нос, пока не нашёл в себе терпение продолжить:

— И вообще, как я и говорил, прежде чем ты перебила, лошади мне тоже не сильно нравятся.

Это окоротило драконицу, но чуть подумав, она ответила:

— О. Ну, на этот счёт у меня нет мнения, поскольку они слишком маленькие, чтобы я могла на них ездить — но выглядят они вкусно.

— Чего?

— Ты слышал, — заявила она. — Не заставляй меня повторяться.

— Ты ела лошадей, пока жила сама по себе? — взволнованно спросил он.

Отвернув голову прочь, она ответила:

— Нет.

— Ты вообще когда-нибудь ела лошадь — может, в какое-то другое время? — добавил охотник.

Притворяясь, что полирует один из когтей, она ответила:

— Пока что нет.

— Присси! — рявкнул он.

— Ты сказал, что они тебе не сильно нравятся. Я думала, ты поймёшь, — заныла она, прежде чем добавить: — Вот так и бывает, когда ведёшь себя искренне.

Расправив плечи, Чад строго заговорил:

— Слушай, ни при каких обстоятельствах, никогда не ешь лошадь, и это пр… — Он остановился, прежде чем сделал это приказом. — Знаешь что, на хрен это. Просто знай, что я не хочу, чтобы ты их ела, а если я тебя поймаю за уплетанием чьей-то лошади, то я выдеру твою толстую чешуйчатую задницу так, что неделю сидеть не сможешь.

В душе она улыбалась в ответ на выбранные им слова. По правде говоря, она не особо-то и хотела отведать конины, хотя и возражений на этот счёт не имела. Она просто хотела вытащить его из того тёмного настроения, куда он скатывался каждый раз, когда слишком долго молчал. Поэтому она ответила:

— Как?

— Что — как? — кисло спросил он.

— Как именно ты собираешься «выдрать мою чешуйчатую задницу»? Я весьма уверена, что у тебя размеров не хватит, — ответила она.

Охотник несколько минут ругался, практикуясь в своём искусстве, прежде чем отвернуться:

— У меня нет времени спорить с твоей сумасшедшей задницей, — объявил он. — Я иду в город. Надо найти какого-нибудь умного собеседника.

Присси широко улыбалась, глядя ему вслед, и окликнула:

— Тогда избегай зеркал!

Войдя в Арундэл, Чад направился прямо к лавке лукореза. На пути он миновал нескольких горожан, с некоторыми из которых был знаком, но когда они увидели суровое выражение его лица, то решили с ним не здороваться. Чада это вполне устраивало. Он уже два дня не пил, и нервы его ощущались так, будто с них содрали кожу. Споры с Присциллой всю дорогу от Албамарла тоже делу не помогли.

Мэттли не открыл дверь:

— Убирайся, — ответил старик. — Я с тобой дел не имею. Лук у Барона, так что тебе больше не нужно сюда приходить.

— Мне надо с тобой расплатиться, — разумно сказал Чад.

— Я не ради тебя работал, — сказал старик через дверь. — Я работал ради Барона. Если хочешь отплатить мне — позаботься о том, чтобы твоя тень больше мой порог никогда не пересекала.

Несмотря на его внешнюю грубость, Чада эти слова всё равно ранили. Он и не осознавал, насколько глубока была неприязнь старика. Вздохнув, он запустил руку в кошелёк:

— Я просто оставлю плату на пороге.

— Оставь золото себе. Если Барон думает, что мне надо заплатить, то и заплатит. Просто уходи, — настаивал Мэттли.

Хмурясь, Чад спросил:

— Где он?

— Не здесь. В особняке, наверное, — сказал лукорез.

Не сказав больше ни слова, Чад ушёл. Бывали дни, когда казалось, что весь мир наполнен мудаками. Но глубоко в душе он знал, что это не так. Мэттли всегда был приличным человеком. Размышляя о том, сколько он за всю жизнь сжёг за собой мостов, он направился к баронскому особняку.

— Убийцу-ублюдка каждый пнуть норовит, — пробормотал он себе под нос.

От лукореза до особняка Джорджа Прэйсиана было двадцать минут пешком. В отличие от земель Мордэкая, Арундэл не был разделён стенами и крепостью. У города не было практически никакой стены, а дом Барона представлял их себя всего лишь частный особняк за пределами города. В прошлые войны между Гододдином и Лосайоном Арундэл несколько раз был разрушен, пока наконец жители просто не оставили попытки выстроить значительные защитные сооружения. Поскольку Баронство ранее было под защитой сначала Ланкастера, а теперь Камерона, их план на случай войны состоял просто в том, чтобы бросить город, отступив в Уошбрук или Ланкастер. Учитывая это, не было смысла строить укрепления, которые могли помочь армии вторжения.

Конечно, в последние годы это изменилось. Один из входов в Мировую Дорогу располагался рядом с городом, создавая приток торговли и коммерции. Все входы в Мировую Дорогу охранялись собственными крепостями, но в последнее время улучшение защиты Арундэла серьёзно пересматривалось, поскольку город быстро рос.

Но Чада это всё совершенно не волновало. Волновало его больше то, будет ли ему трудно увидеть молодого Барона. Однако это не оказалось проблемой, поскольку как только он приблизился к входу в дом, двое стражников зашли внутрь, чтобы уведомить Джорджа о его прибытии, а другие открыли ему дверь и приказали ему ждать в гостиной. Похоже, Барон с нетерпением ожидал его возвращения.

И действительно, Джордж появился спустя лишь несколько минут:

— Мастер Грэйсон! — приветствовал он охотника. — Хорошие новости! Я закончил стрелы быстрее, чем ожидал. Лук тоже здесь.

От энтузиазма молодого человека у Чада заныли зубы. В прошлом Джордж не демонстрировал особых амбиций — то, что он был тенью своей старшей сестры, каким-то образом заставляло его подходить к жизни с кажущимся безразличием, или вообще с отсутствием интереса, — но после смерти его отца это изменилось. Титул Лорда Королевства дал ему чувство деятельности, но также оказался менее будоражащим, чем молодой лорд ожидал.

— Здорово, — сказал охотник. — Тогда я их просто возьму, и пойду своей дорогой.

Джордж принял разочарованный вид:

— Разве ты не думаешь, что тебе нужна моя помощь?

Чад поморщился. Последнее, чего он хотел — это втягивать в свои проблемы кого-то ещё.

— Не-а, — прямо сказал он.

— Лука не хватит. Он убьёт тебя, если попытаешься, — сказал молодой человек.

Стрелок остро осознавал этот факт, но был готов рискнуть. Терять ему всё равно было особо нечего. Джордж же был делом совершенно иным. У него было будущее.

— Только если он меня заметит.

— Он ощутит тебя магическим взором, — сказал Джордж, — задолго до того, как ты подберёшься на расстояние выстрела.

— Будто я сам не знаю, — сухо ответил охотник.

— Прэйсиан — идеальный напарник для того, что ты задумал, — продолжил Джордж. — Никто не находит Прэйсиана, который найденным быть не хочет, — добавил он, повторяя девиз своей семьи.

— Охота совсем не ограничивается искусством оставаться невидимым, мальчик, — с упрёком сказал Чад. — Я охотился на людей задолго до того, как ты родился. Поверь мне, ты не хочешь в это всё ввязываться. Я слышал рассказы Морта о прошлом Тириона, и судя по тому, что он говорил, этот ублюдок сражался со всеми известными видами волшебников, и убил их — в том числе немалое число Прэйсианов. Я буду работать по-своему, а если всё пойдёт наперекосяк, ну, по крайней мере твоя смерть не будет на моей совести.

Не убоявшись, Джордж спросил:

— Тогда как ты собираешься действовать?

Чад уже долго думал об этом, и смирился с неизбежным:

— Полагаю, буду долго ждать — годы, если потребуется. Выберу город с кучей народа — любое место, куда, по слухам, он направится. В конце концов он попадётся мне на глаза. — Это была наполовину ложь, поскольку он имел неплохое представление о том, куда именно Тирион собирался направиться дальше.

— А если я уже знаю, куда он собирается? — предложил молодой Барон.

— А тебе откуда это знать?

Джордж со знающим видом улыбнулся:

— Я вчера наконец получил письмо от сестры.

Чад молчал.

— Мордэкай устроил у разных дворян королевства пары зачарованных шкатулок для сообщений. Она наконец воспользовалась одной из них, чтобы послать мне письмо. Элэйн сейчас с Мэттью и остальными в их скрытом доме в горах, — сказал Джордж.

Держа голос — нейтральным, а лицо — каменным, Чад ответил:

— И какое это имеет отношение ко мне?

Джордж продолжил:

— У Линараллы было видение. Мэттью планирует какие-то великие чары, чтобы вылечить своего отца, но ей привиделось, как Тирион их всех убивает прямо в процессе. Элэйн предостерегла меня, чтобы я держался подальше, но они пытаются найти какой-то способ добиться цели, и не дать Тириону убить их всех, пока они этим занимаются.

«Чёрт бы побрал», — ругнулся про себя Чад. Теперь ему ни за что не удастся удержать парня подальше от проблем.

— Слушай сестру, — сказал он Барону.

— Тебе нужно знать, где они будут устраивать свою попытку, — сказал Джордж с вызовом в голосе.

Чад уставился на сервант, откуда к нему безмолвно взывали несколько бутылок вина. Ему так сильно хотелось выпить, что заныли зубы. Он заставил свой взгляд вернуться к молодому человеку:

— Что заставляет тебя думать, что я собираюсь им помочь?

— А разве нет?

Охотник покачал головой:

— Хватит с меня людей. Мне хочется всего лишь убить одного человека, только одного, а потом хоть трава не расти.

Джордж подошёл к серванту, и налил себе бокал вина, после чего обернулся:

— Не верю. — Затем он бросил взгляд на бокал в своей руке: — Тебе налить?

«Да!» — возопил внутренний голос Чада, но с некоторым усилием ему удалось этот голос обуздать:

— Нет, спасибо. — Позже у него будет достаточно и вина, и времени, чтобы залить глаза.

— Я туда отправлюсь вне зависимости от того, будешь ты им помогать или нет, — без обиняков сказал Джордж. — У меня просто сложилось ощущение, что я ещё могу чем-то тебе помочь. Мы могли бы работать отдельно, как своего рода запасной план.

— Парень жутко поумнел, — заметил Чад, имея ввиду Мэттью. — И он теперь может видеть будущее. С чего ты взял, что мы сможем им как-то помочь?

Джордж сделал глоток, и поставил свой бокал на столик рядом со своим креслом:

— Ну, для начала, видение Линараллы указывало на то, что Тириону удалось каким-то образом застать их врасплох, по крайней мере в одном из вариантов будущего, поэтому вполне возможно, что он снова сможет это сделать, каким бы будущее не оказалось на самом деле. Что ты там говорил минуту назад? «Убивал волшебников всех известных видов». Ты настолько далёк от волшебства, насколько вообще можно вообразить. Может, ты сможешь придумать что-то, чего он не ожидает. У Тириона наверняка есть способ получать сведения о том, чем они занимаются, но я сомневаюсь, что он знает о том, что делаем мы. Если это так, то мы можем оказаться решающим фактором.

Вопреки себе, Чад был впечатлён словами молодого лорда. Было ясно, что Джордж серьёзно и долго размышлял на эту тему. Что было удивительно. Он никогда не представлял Джорджа серьёзно к чему-то относящимся. Вздохнув, охотник ответил:

— Ладно. Ты меня убедил. Ты говоришь как мужик, поэтому я и обращаться с тобой буду соответственно, но потом не жалуйся, если начнёшь об этом жалеть.

Молодой Барон осклабился.

— И не спорь со мной. Я — главный. Будем делать по-моему, а по-моему обычно получается скучно или неудобно, а скорее всего — и то, и другое. Собирай вещи. Надо отправляться. — Охотник изучал взглядом лицо Джорджа, определяя, как на того действуют его слова.

На лице Барона появилось удивление:

— Уже? Они не планируют использовать чары ещё неделю.

— Охотник знает местность, в которой охотится, — мудро изрёк Чад. — Покажешь мне место, и мы не торопливо его осмотрим. Чем раньше, тем лучше. Если у Тириона есть какой-то способ узнать, где это будет, то он может объявиться пораньше, и в этом случае тот, кто уже скрыт в засаде, получит преимущество. Я хочу выбрать нам место и быть там завтра с утра.

— Я тебе даже ещё стрелы не показал, — пожаловался Джордж. — Я сделал больше, чем ты просил. И мы не поговорили о том, как будем прятаться.

Чад фыркнул:

— Полагаю, ты можешь не дать ему найти нас его магическим нюхом, но я научу тебя, как надо прятаться. Тут дело не только в том, чтобы не быть увиденным.

Джордж снова, с многострадальным видом, встал со своего места:

— Обожди минутку. — Затем он покинул комнату, но вернулся несколько минут спустя, с полными руками. Он нёс массивный лук и промасленную ткань, в которую были завёрнуты стрелы. Указав на лук, он отметил: — Надеюсь, ты сможешь натянуть на эту штуку тетиву. Я уже пробовал, едва не содрал кожу на пальцах.

Стрелок хохотнул:

— Тетиву натягивают непосредственно перед использованием. Если натянуть заранее, и так оставить, то лук потеряет мощность. — Затем он изучил лук. Как и ожидалось, тот был толстым и тяжёлым, и несмотря на слова Мэттли, оружие было хорошо обработано, хотя украшения или резьбы было лишено начисто. Чад это одобрял. Лук был именно таким, каким ему следовало быть — чисто функциональным. Ему не терпелось опробовать оружие, позже.

Стрелы выглядели примерно такими же, какими он их и оставил, хотя теперь были покрыты таинственными закорючками, которые казались ему бессмысленными. Он заметил, что шесть стрел отличались от остальных — их оперение было красного цвета.

— Это что? — спросил он, взял одну из них.

Джордж ждал этого вопроса, и с энтузиазмом подался вперёд:

— Я сказал тебе, что для взрывных потребуется время и энергия, поэтому когда я почти закончил, то потратил лишнее время вот на эти несколько. Они — такие же, как и остальные. Их нельзя коснуться магией, кроме моей собственной, но если ты ими во что-нибудь попадёшь, то от цели мало что останется. — Он поднял ладонь, опередив неминуемый вопрос охотника: — Я добавил кое-что ещё — на случай, если мы разделимся, или со мной что-то случится. Есть второй набор чар, чтобы скрывать стрелы от магического взора. Для волшебника они выглядят совсем как обычные стрелы, если только он не окажется достаточно близко, чтобы увидеть руны.

— Это мало поможет, — заметил Чад. — Мне сказали, что из-за уз с драконом я сам по себе довольно сильно свечусь.

Джордж запустил руку вы карман, и вытащил золотое кольцо:

— Для этого есть вот эта штука.

— Кольцо невидимости? — спросил Чад.

— Если бы, — сказал Джордж. — На такое времени у меня не было. Сделать что-то перманентно невидимым труднее, чем ты представляешь. А сделать что-то, способное сделать что-то другое невидимым — практически невозможно. Иначе я не был бы тебе нужен — но вот эта штука справится немногим хуже.

— Что она делает?

Джордж натянул кольцо себе на палец:

— Проще просто показать.

На миг Чад подумал, что молодой человек исчез, а затем его глаза уловили какое-то движение перед ним, и сфокусировались на том, что лишь казалось пустым пространством. Теперь он увидел очертания Джорджа, хотя его глазам было трудно нормально его углядеть, и как только его взгляд уходил в сторону, он снова терял молодого мага из виду. Джордж услужливо помахал рукой, и движение позволило ему снова сфокусироваться на Бароне.

— Это вроде камуфляжа, — объяснил Джордж. — Я на самом деле не невидимый, но чары заставляют носящего кольцо сливаться с тем, что расположено позади. Очевидно, движение портит эффект, но покуда ты неподвижен, тебя будет практически невозможно заметить.

Чад поражённо уставился на него, пока наконец не заметил то, что было хорошо видно:

— Твои глаза, — сделал наблюдение охотник. — Теперь, когда я знаю, что искать, я их вижу. — Эффект был жутковатым, мягко говоря. Каждый раз, когда его восприятие соскальзывало со стоявшего перед ним странно окрашенного человека, то создавалось впечатление, будто перед ним плавала пара лишённых тела глаз.

Джордж пожал плечами, снова явив себя:

— Я пытался их тоже закрыть, но это творит очень странные вещи с твоим зрением. На магический взор это тоже действует, хотя ты и не можешь этого видеть — тебе придётся поверить мне. На любом нормальном расстоянии ты всё равно что невидим, только надо быть осторожнее, и не слишком двигаться.

— Дай-ка попробую, — сказал охотник, а когда Джордж отдал кольцо, он опробовал предмет, и сунул себе в карман: — Ты — мой новый лучший друг, Джордж, — объявил он. — И, кстати говоря, я тебе эту штуку не отдам. Даже когда всё закончится.

Молодой маг отмахнулся от него:

— Я его для тебя и делал. В конце концов, мне самому-то оно не нужно. Дай мне немного времени, и я смогу сделать такую штуку и для твоей драконицы.

— Этого не потребуется, — сказал Чад, перебивая его. — Её там не будет.

— «Я это слышала!» — пришёл ему в голову ментальный голос Присси.

— Прочь из моей головы! — громко прорычал охотник. Джордж странно на него посмотрел, и тот был вынужден объяснить, что он имел ввиду. Между тем Присси продолжила общение:

— «Тогда научись отделать то, что проецируешь, от своего внутреннего диалога. Я не виновата, что ты так громко думаешь».

Игнорируя её комментарии, он вернулся к прежнему разговору:

— Она слишком большая, чтобы её спрятать. Место, которое ты упомянул — это широкое поле. Укрытий там не хватит.

— Я могу сделать нас всех невидимыми, — уверенно сказал Джордж.

— На неделю? — спросил Чад. — Я слышал, что чем больше скрываешь, тем больше уходит сил.

— Неделя? — ошеломлённо сказал Джордж. — Сомневаюсь, что я смогу одного себя прятать даже пару дней.

— Значит, тебе лучше начать с кольца для себя самого, — сказал охотник. — Мы будем ждать всю неделю, просто наблюдая за местностью. Если кто-то ещё планирует устроить там засаду, то мы об этом узнаем.

Джордж безрадостно сглотнул. Он уже начал сожалеть о своём решении.