Время и деньги

Глава 11

— Повтори еще раз. Это что?

— Коловорот.

— А это?

— Долото. Пила. Зажим. Ножницы. Жгут. Иглы.

Нира, боязливо косясь на разложенные на чистом полотне инструменты, в очередной раз повторяла их названия.

— Все запомнила?

— У меня хорошая память.

— Надеюсь. Если ошибешься и подашь не то, упустим время.

— А без меня никак? — Нира умоляюще взглянула на Гилэстэла.

— Ты согласилась помочь мне его вылечить.

— Я думала, просто присматривать за ним буду, отварами поить, перевязывать ноги.

— От травок ноги правильно не срастутся. И перевязывать их в таком виде бесполезно. Скажи Жунбару, раз уж он тут отирается, пусть греет много воды. Он купил все, что я просил?

— Да. И полотно, и вино. Самое крепкое, какое нашел.

— Хорошо.

Из комнаты, которую Гилэстэл определил под операционную, вынесли всю мебель, кроме длинного стола, скамьи и стула. Два стола поменьше притащили из других помещений. По указанию князя, Нира тщательно вымыла комнату и все, что в ней находилось.

Длинный стол покрыли чистым полотном, и уложили на него Астида.

— Друг мой, — крепко стиснув ладонь полукровки, Гилэстэл склонился над ним. — Обещаю, что сделаю тебя прежним. Будет нелегко, но я сделаю все, что в моих силах.

— Я знаю — у вас все получится, — уверенно улыбнулся Астид в ответ.

Нира, в плотном переднике и с укрытыми косынкой волосами, с трепетом вслушивалась в их разговор, обтирая Астиду вином изуродованные ноги.

— А теперь спи, Астид. Спи.

Гилэстэл приложил ладонь к голове полукровки и прошептал слова, которых Нира не знала. Она изумленно вгляделась в лицо Астида, мгновение назад улыбавшегося, а теперь, судя по ощущениям, крепко спавшего.

— Нира! — голос князя вывел её из ступора.

— Как ты это сделал?

— Ты увидишь и услышишь много непонятного сегодня. Прошу не пугаться и воздержаться от вопросов на время. Потом отвечу на все. Полей мне вином на руки. Свои тоже ополосни.

Она плеснула ему в горсти терпко пахнущей жидкости.

— Начнем.

Нира взволнованно облизнула губы.

«Большой нож».

Девушка подала инструмент.

«Кровь вытри».

Из стопки полотняных тряпиц Нира схватила верхнюю и промокнула щедро брызнувшую из надреза кровь.

«Зажим».

«Малый нож».

«Долото и молоток».

«Сердцебиение проверь».

«Кровь вытри».

«Крючок».

У Ниры кружилась голова от запаха крови, и тряслись ноги от вида обнаженных костей, которые Гилэстэл дробил, пилил и снова соединял воедино.

«Зажим».

«Долото и молоток».

Жунбар принес новый таз с чистой водой, и быстро выскочил вон, не желая ни на что смотреть и ничего слышать.

В комнате сгустился вечерний сумрак. Не отвлекаясь от дела, Гилэстэл произнес два слова, и над столом, появившись из ниоткуда, зависли три светящихся шара. Нира вздрогнула, но сдержалась.

«Иглу».

«Обработай шов. Перевяжи».

Гилэстэл вздохнул и устало опустил руки. Удовлетворенно кивнул, глядя на перебинтованную правую ногу полукровки.

— На сегодня все. Левую завтра.

«Завтра? Этот кошмар повторится завтра?» — изнемогающая Нира вскинула на забрызганного кровью князя усталый взгляд.

— Я обещал ему сделать все, что в моих силах. И сделать хорошо. Жунбар!

На зов появился Жунбар с недовольным лицом.

— Убери это, — полуэльф указал на окровавленные тряпки и таз с водой. — Инструменты не трогай, я сам. Нира, полей мне на руки. Лей, лей. Полотенце. Жунбар, давай перенесем Астида. Потом вымой тут все.

Жунбар, раздраженно ворча, подчинился. Мужчины осторожно подхватили спящего Астида, и унесли в его комнату. Нира, пошатываясь, присела на скамью. Руки её дрожали.

«Я не выдержу снова. Я так устала».

Вернулся Гилэстэл, взглянул на измученную Ниру, подошел и сел рядом.

— Ты очень сильная. Твоя помощь неоценима, — устало улыбнулся ей. — Всегда мечтал иметь ассистента, который понимал бы меня без слов.

«Я даже говорить не могу, — она прилегла на его плечо. — Но ты так бесстрастно это делал! Тебе не жаль делать такое со своимдругом?».

— Именно потому, что мне его жаль, я и делал это. Нира, бывают ситуации, когда эмоции только мешают. Приходится быть жестким и бесстрастным, чтобы спасти тех, кто тебе дорог. А Астид мне дорог.

Он похлопал её по руке.

— Умойся и иди отдыхать. Завтра все повторится.

Завтра все повторилось в полуторном размере — с левой ногой пришлось провозиться дольше. После слов: «На сегодня всё», Нира омыла руки, села на скамью, и, привалившись к стене, заснула.

Уложив Астида в его комнате и вернувшись, Гилэстэл застал Ниру спящей на лавке в операционной. Вошел Жунбар, вздохнул.

— Еще и её тащить.

— Я сам. Ты прибери здесь, — Гилэстэл поднял Ниру на руки.

Она не проснулась, когда он опустил её на кровать. Поправил подушку, удобнее подкладывая ей под голову. Долго сидел рядом и думал, глядя на неё.

— Князь! — Жунбар просунул голову в дверной проем. — Я все тряпки пожег, комнату убрал. Ночь на дворе, я здесь переночую, в резательной комнате? Все одно, утром для тебя на рынок за провизией идти, отсюда ближе.

Гилэстэл проснулся непривычно поздно. Последние несколько дней изрядно вымотали его. Несмотря на закрытое окно и щедрое солнце снаружи, в комнате было прохладно — глиняный домнадежно защищал от палящего южного солнца.

Устыдившись собственной слабости, полуэльф резво поднялся, распахнул ставни и выглянул в окно. Во дворе у пылающей печи суетилась Нира. Неподалеку её брат неторопливо расщеплял ножом поленья на мелкие щепки и подкидывал их к печи. Гилэстэл усмехнулся: то ли Жунбар действительно переживал за сестру, то ли просто не желал тратить свои деньги, но в гостиницу он явно не стремился. Ну да ладно, польза от него все же была немалая.

Первым делом Гиэстэл навестил Астида. Он спал спокойно, дыхание было ровным. Гилэстэл приложил руку ко лбу полукровки и удовлетворенно хмыкнул. Жар был, но не сильный. Не тот лихорадочный, с липким потом и трясучкой, какой бывает при гнойных ранах. Можно попробовать ускорить регенерацию, но не факт, что это не отнимет у полукровки остатка сил. Он слаб, и усиленная работа организма по самовосстановлению можетубить его. Лучше набраться терпения и подождать несколько дней.

Над двором витал запах свежего хлеба. Нира при виде князя улыбнулась и помахала рукой.

— Наконец-то! Кто много спит, тому объедки!

— Рад видеть тебя бодрой и полной сил, — Гилэстэл улыбнулся в ответ. — Что это так аппетитно пахнет?

— Колама из ягненка, и лепешки.

— Чудесно. Не знаю, что такое колама, но я голоден, как волк зимой. А ягненок — самое то. Спасибо за заботу!

— А мне спасибо сказать не хочешь? — Жунбар броском воткнул нож в землю и прищурился. — Сестрица тоже не с солнышком поднялась. Я на рынок сходил, продукты купил, воды достал из колодца, пока вы дрыхли оба. Огонь вот разжег, печь прокалил.

— Спасибо, — Гилэстэл полушутливо хлопнул себя ладонью по груди. — Обед за мой счет в качестве благодарности устроит?

— Устроит, — милостиво согласился Жунбар.

Ели во дворе, расстелив на земле, в тени широколистого дерева, толстое покрывало. Жунбар притащил из дома подушки, раскидал их по краям и развалился в вальяжной позе, опираясь локтем на подушку.

— Садись, князь, садись, — похлопал по соседней подушке. — Ты мужчина, хозяин в этом доме. Женщина, которую ты содержишь, должна делать все, чтобы ублажить тебя.

— Ой, посмотрите на него, — насмешливо фыркнула Нира, вываливая из котла в широкое глубокое блюдо нарезанную широкими ромбами лапшу. — Князь и тебя содержит! Как ублажать будешь?

— Горе тому, кто на ней женится. Никакого сладу с ней, — сокрушенно вздохнул Жунбар, лукаво взглянув на князя.

— Да, нужно быть очень смелым, чтобы взять в жёны женщину, которая читает мысли, — рассмеялся Гилэстэл, устраиваясь на соседней подушке.

— Просто надо быть честным, — ответила Нира и поставила на покрывало блюдо с лапшой и разложенными на ней кусками баранины. Принесла теплые лепешки, обсыпанныетемными семенами тмина, и еще одно блюдо с крупно нарезанными поджаренными овощами, зеленым луком и чесноком.

— Ничего не забыла? — оценивающе оглядев «стол», Жунбарвзглянул на сестру.

— Станцевать?

— Всухомятку есть будем?

Нира возвела глаза к небу и убежала в дом. Принесла два кувшина.

— Сумсум, — покачала один, потом второй. — Вода. Ешьте уже, стынет же.

Жунбар, довольно крякнув, потянулся к блюду с коламой, загреб пятерней политую мясным соком лапшу, отправил в рот и зажмурился.

— Сто лет так не ел.

Гилэстэл покосился на лоснящиеся губы Жунбара, на Ниру, облизывающую пальцы, поднялся и сходил за миской и ложкой. Жунбар снисходительно смотрел, как чужестранец ложкой пытается поймать скользкие куски теста и переложить их в отдельную посудину. Нира же, сжалившись, перехватила у князя миску, и, подставив ее краем к общему блюду, перевалила часть лапши. Сверху положила мясо и подала Гилэстэлу.

— Спасибо, — кивнул тот. — Уж извините, издержки воспитания.

— А пальцами все равно вкуснее, — поддразнил его Жунбар. — Даже когда разбогатею, все равно буду руками есть.

Пальцами ли, ложкой ли, но еда была вкусной. Гилэстэл ел не торопясь, позволив себе расслабиться. На предложение Жунбара выпить сумсума отказался, налив себе воды. Тот, похоже, был даже рад, и в одиночку опустошил две трети кувшина. Осоловев от обильной еды и сумсума, будущий богач уснул тут же, на подушках, подложив сальные пальцы под щеку.

— Как Астид? — Нира, накручивая перышко зеленого лука на палец, спросила Нира.

— Вполне хорошо. Если все будет идти так же, как сейчас, он скоро встанет на здоровые ноги.

Гилэстэл повернулся, устраиваясь поудобнее, подложил под бок еще одну подушку.

— Как ты заставил его спать? Так быстро? Когда он был у нас, мне с трудом удалось впихнуть ему в рот шаших, чтобы он перестал кричать и спал.

— Так же, как ты читаешь мысли. Это мой талант.

— Ты и меня можешь так усыпить?

— Любого.

Нира покосилась на брата.

— Нет, — рассмеялся князь, перехватив её взгляд. — Это не я, это напиток и вкусная еда.

— А кроме усыпления и световых шаров, что еще ты умеешь?

— Лечить кое-какие болезни и травмы. В основном боевые раны. Но этому я долго учился.

— Лечить так, как ты лечил своего друга? Ножом и пилой?

— Не только. Есть множество способов. Про растения ты и сама знаешь.

— А можешь меня научить делать эти… шары? Очень нужно. Иной раз ночью на двор надо, а парни на полу развалятся, того и гляди, уши им оттопчу.

Нира рассмеялась, Гилэстэл тоже улыбнулся.

— Ну, давай попробуем. Это несложное заклинание, всего два слова. Повторяй за мной — аийгилэ элломоо.

— Айги… ломо… Что? — Нира наморщила лоб. — Что это за слова? Это ведь не твой язык? Я не понимаю. Когда ты говоришь слово «вода» на своем языке, я вижу в твоем уме изображение воды. Когда говоришь «лошадь», я понимаю, какое это животное. Я так учила ваш язык с Астидом. А эти два слова в твоем уме не показывают ничего. Даже тех световых комочков. Что они означают?

— Эти слова принадлежат к древнему языку моей расы. Он настолько старый, что даже мой народ уже забыл его. Речь упростилась иизменилась за тысячелетия. Весьма оскудев, к тому же. Сейчас речь — просто способ передачи информации. Но когда-то каждое слово имело не просто смысл, оно еще несло в себе частичку души того предмета, который обозначало. Слово аийгилэ означает «свет, сияние», а элломоо — «время, период». Объединенные вместе и правильно произнесенные, они высвобождают энергию, которая превращается в световые шары. Попробуй еще раз.

— Аийгилэ элломоо, — неуверенно произнесла Нира.

И разочарованно взглянула на князя, не увидев ожидаемого эффекта. Гилэстэл поощрительно улыбнулся.

— Произношение уже лучше. Есть еще кое-что важное. Добавь к словам немного своей энергии, собственной силы. Представь, что ты — кремень, высекающий заклинание — «искру». Наполни слова смыслом, представь то, что ты хочешь получить. Можешь помочь себе руками, выпусти энергию через ладони. И из искры разгорится пламя.

Нира вытянула перед собой руки, свела брови, набрала в грудь воздуха.

— Аийгилэ элломоо!

С её ладоней сорвались два светящихся шара, с шипением столкнулись друг с другом. Один отлетел вверх, в ствол дерева, и погас, оставив подпалину на коре. Второйвлепился в ковер и тоже угас.

— Получилось! — восторженно взвизгнула Нира.

Гилэстэл одобрительно кивнул.

— Отлично! Ты замечательная ученица! Не кидайся энергией, выпускай её спокойно, как пойманную в ладони бабочку.

— Еще раз, — дрожа от возбуждения, Нира произнесла заклинание.

С её ладоней всплыли и зависли под кроной дерева две светящиеся сферы. Девушка радостно засмеялась, и упала на подушки, любуясь маленькими солнцами над головой. Гилэстэл же смотрел не вверх, а на неё. И тоже улыбался.

— А очаг ими разжечь можно?

— Нет, они лишь свет, а не огонь. Чтобы управляться с огнем, нужны другие заклинания.

Нира повернулась, широко раскрытыми глазами глядя на князя. Ему понравилось воодушевление в её взгляде.

— А ты можешь меня научить?

Он подался к ней, погасив улыбку и посерьезнев.

— Я могу научить тебя очень многому. Ты обладаешь талантом и силой, которые не должны пропасть, Нира! Ты даже не представляешь, что я могу тебе дать!

— О, я могу представить очень многое! — попробовала отшутиться она.

— А это?

Перед её мысленным взором возник замок с зубчатыми башнями. Цветущий сад, окружающий замок, полнился пением птиц и благоухал ароматам весны. В зале с большим каминомслуги накрывали длинный стол, в изящной тонкостенной посуде парили вкуснейшие блюда. В замковых покоях, на широкой кровати, покрытой белой мягкой шкурой, лежало роскошное платье, ожидая ту, которая наденет его.

А от замка к морскому берегу уводила широкая аллея. Волны, окрашенные в цвета зари, мерно набегали на прибрежную гальку. У причала покачивалась одномачтовая яхта, и летнее восходящее солнце бликовало на воде.

«Это твой дом?» — Нира изумленно вглядывалась в демонстрируемые Гилэстэлом образы.

«Да. Мой и Астида. Он может стать и твоим домом тоже. Если уедешь со мной».

«Так ты не просто купец?».

«У себя на родине я знатный вельможа».

«И богатый, надо полагать?».

«Есть немного», — усмехнулся Гилэстэл. — «И, к тому же, не жадный к тем, кто мне дорог».

— Это я заметила, — кивнула Нира, переходя на голос. — Отвалить за друга и за мою помощь такую сумму только дашану по карману! Астид ведь твой друг, да? Я думала, что он слуга, но теперь вижу, что нет. Кто он тебе?

— Он мой воспитанник, мой ученик, моя семья, и, конечно же, друг. Я встретил его, когда он был совсем юным. Мы оба были одиноки и потеряны в этом мире. Я помог ему выжить и найти себя, а он помог мне осознать смыслмоего существования.

Она глядела на него, лежа на подушке и подперев одну щеку ладонью. Впервые они разговаривали так спокойно. Голубые глаза Ниры потревожили в полуэльфе старую боль, которую он уже несколько дней пытался утихомирить. Ни одно лекарство не могло помочь избавиться от этой боли несчетные годы. Он забыл о ней, привык к ней и перестал замечать. Но она всколыхнулась в нем с появлением Ниры.

— Кто твои родители, Нира?

— Не знаю, — она равнодушно пожала плечами. — Отец, я имею в виду приемного, не любит говорить про них. Знаю только, что они умерли, когда мне и года не было. Моя семья — этей Хазув и трое братьев-балбесов. Я их люблю. Хотя, конечно, не хотелось бы с ними всю жизнь до самой старости провести.

— Ну, это тебе точно не грозит, — Гилэстэл ответил загадочной полуулыбкой.

— Жить с ним до старости? Хорошо бы.

— Сама старость.

— Что ж я, по-твоему, не человек, что-ли? — саркастически фыркнула Нира. — Или ты мне раннюю смерть пророчишь?

— Напротив, я пророчу тебе долгую жизнь. Очень долгую. У тебя впереди уйма времени.

— Заманчиво, — невесело откликнулась она. — Надеюсь, большую часть этой уймы времени мне не придется катать шаших или работать в поле. Что толку во времени, если нет денег?

— Вы на нас неплохо заработали. К тому же, пять минут назад я сделал тебе предложение, Нира, — напомнил князь.

— Поехать с тобой? — она смерила его скептическим взглядом. — Со странным чужаком из неизвестной мне страны, которого я знаю меньше недели? Что меня там ждет? Чего ты вообще от меня хочешь? Ты говоришь, что ты торговец. Чем ты торгуешь? Где твои лавки, где товар? А может быть, ты работорговец? И в итоге я окажусь не в чудесном доме у моря, а в грязном притоне.

— А ты практична. Ты ведь можешь прочесть мои мысли. И найти в них ответы на все вопросы.

Она помотала головой.

— У меня не получается читать тебя так, как других. Когда я пытаюсь что-то услышать в твоей голове, я словно у едва приоткрытой двери стою. Большую часть твоих мыслей я не улавливаю.

Гилэстэл усмехнулся.

— Что ж, мы оба недоверчивы по отношению к малознакомым. Можно попробовать это исправить. Спрашивай, а я постараюсь ответить на твои вопросы.

— Обо всем?

Гилэстэл кивнул.

Она надолго задумалась, закусив губу. Взгляд бесцельно скользил по покрывалу и посуде, по которым ползали мухи.

— Кто такая Наллаэн?

Гилэстэл вздернул брови.

— Откуда знаешь это имя?

— Астид иногда произносил его в бреду, — Нира поёжилась. — Его видения в эти мгновения были полны горя.

Князь пристально посмотрел на девушку, отвел глаза.

— Наллаэн была возлюбленной Астида. Она давно умерла.

Нира сокрушенно качнула головой.

— Мне так жаль его!

— Каждый кого-то терял в своей жизни, — резко ответил полуэльф, отбросил подушку и поднялся. — Проверю, как он там.

Нира с недоумением посмотрела в спину князю, ощущая исходящую от него досаду. Но прочесть мысли в его голове ей не удалось, слишком сумбурными они были.