Время и деньги

Глава 20

Отпустили их на рассвете. Всех вместе. В камеру в сопровождении троих солдат явился капитан городской стражи и объявил королевскую волю.

— Королева помиловала вас, чужеземцы. Вы должны покинуть Джез-ак-Зак до заката, а страну в течение трех дней. Вы должны поклясться в том, что никому не расскажете о случившемся и никогда не вернетесь в Джезъян.

— Клянемся! — в один голос совершенно искренне воскликнули Астид и Гилэстэл.

С них сняли цепи, к ногам бросили пропускные таблички. Гилэстэл долго не мог встать — затекшие конечности не слушались. Ему помогла Нира. Ожидавшие их солдаты нетерпеливо переминались, но попыток помочь не предпринимали. Вернув своему телу подвижность, Гилэстэл посмотрел на Астида, потом на командира.

— Мой друг ранен и не может идти.

Воин свел брови.

— Так пусть ползет, если хочет жить. И радуется. Отсюдамало кому посчастливилось выйти живым. Дверь пока еще открыта.

Нира хотела возмутиться, но Гилэстэл остановил её взглядом. Он передал ей оба пропуска, подошел к полукровке, присел и оглянулся через плечо.

— Лезь на спину.

— Ваша светлость… у вас ребра….

— Лезь, говорю.

Астид обхватил князя за шею, подтянулся и повис у него на спине. Гилэстэл подхватил Астида под колени и поднялся, сморщившись. Нира засуетилась, желая помочь, и не зная, как.

— Иди вперед, — кивнул ей Гилэстэл.

За дверью обнаружилась винтовая лестница. Гилэстэл оценил её высоту, коротко выругавшись, и поставил ногу на первую ступеньку. Астид старался нешевелиться, чтобы князь не потерял равновесия. Идущая впереди Нира то и дело обеспокоенно оглядывалась на мужчин позади. Но отворачиваясь, не могла сдержать улыбки.

Лестница вывела их на обнесенный высоким забором тюремный двор. Нира увидела стража у входных ворот и побежала к нему показывать таблички. Гилэстэл подкинул седока на своей спине, перехватывая поудобней, и побрел за ней.

— Меня распирает сознание собственной значимости, — перестав опасаться падения с лестницы, пошутил Астид. — Я прикончил фактическогоправителя Джезъяна. Королева лично говорила со мной. А теперь меня тащит на закорках наследник маверранумского престола.

— Заткнись, — прошипел полуэльф, тяжело дыша. — Иначе точно поползешь.

На дрожащих ногах Гилэстэл преодолел путь до ворот, и, только покинув территорию тюрьмы, спустил Астида на землю.

— Воздух свободы, — Астид с блаженным видом втянул носом дорожную пыль.

— Нира, найди какой-нибудь транспорт, — попросил Гилэстэл. — Я не смогу дотащить до дома этот мешок с костями.

По раннему времени найти транспорт оказалось не так-то легко. Гилэстэл только крякнул, когда Нира вернулась в сопровождении пожилого старьевщика с тележкой.

— Что? — ответила она на взгляд князя. — Как узнают, откуда забирать надо, так сразу и отворачиваются. Он единственный, кто согласился.

Старьевщик поставил тележку, и уставился на Астида и Гилэстэла. Потом повернулся к Нире, и что-то спросил, недовольно указывая на бывших пленников. Девушка просяще сложила ладони вместе, отвечая ему. На что тот отрицательно покачал головой, разразился длинной тирадой и взялся за оглобли тачки, намереваясь уйти.

— А ему что не нравится? — князь вопросительно поднял брови.

— Что вы живые, — бросила Нира. — Он рассчитывал на ваши вещи, после того как отвезет тела.

— Ты сказала ему, что мы мертвые?

— Нет, конечно! — возмутилась Нира. — Просто из этой тюрьмы живыми не выходят.

— А оплата деньгами его чем не устраивает?

— Говорит — есть у вас деньги или нет, неизвестно. А одежда на вас имеется.

— Верни этого мародера. Скажи, что он получит то, что хочет. Только пусть доставит Астида туда, куда нужно.

Странная процессия вызывала улыбки на лицах встречных людей. С некоторыми владелец тачки перебрасывался словами. У трех дворов остановился, чтобы обменять мелочь из поясного потрепанного кошелька на тряпичные узлы и истертую обувь.

— Пока мы доберемся, я точно помру, — воздел глаза к небу Астид, брезгливо отстранившись от брошенного рядом с ним старья.

— Ты хотя бы едешь! — упрекнула его Нира, указав глазами на бредущего с другой стороны тачки Гилэстэла.

Наконец, показались ворота дома. Нира ускорила шаг, чтобы распахнуть их перед старьевщиком. Но створки оказались заперты изнутри. Астид и Гилэстэл обеспокоенно переглянулись. А Нира вдруг засуетились, и, забравшись на насыпь у ограды и привстав на цыпочки, заглянула во двор.

— Ах вы…

Она кинулась к воротам и заколотила в них что есть силы.

— Жунбар! Мангук! Открывайте!

Стукнул засов, и за приоткрывшейся створкой показалось напуганное и удивленное лицо Жунбара.

— Нира?!

Гилэстэл глянул в щель поверх головы Жунбара, нахмурился и с силой толкнул створки. Жунбар едва успел отскочить, чтобы не получить воротами по лбу. С пути князя он отступить не догадался, и был отброшен в строну сильным толчком в грудь. Старьевщик вкатил тележку с сидящим на ней Астидом во двор, и полукровка понял причину негодования Гилэстэла.

Мангук и Ажиян закидывали на лошадь полуэльфа узлы и мешки. Вторая лошадь, уже навьюченная, стояла рядом. Увидев вошедших, братья замерли с испуганными лицами.

— Воруем, значит? — недобро осматривая братьев и валяющееся на земле добро, протянул Гилэстэл. Астид заметил, как сжались его кулаки. И подумал, что для того, чтобы сломать пару-тройку костей, сил у князя вполне хватит.

— Совесть у вас есть?! — Нира кинулась к братьям, подхватив по пути с земли хворостину, и принялась охаживать их по чему придется. Порка сопровождалась руганью на джезъянском. Потасовка с братьями закончилась тем, что Ажиян изловчился и отобрал у Ниры палку. Но остановить поток её слов оказался не в состоянии. Нира, размахивая руками, и то и дело указывая то на Астида, то на князя, то на свое лицо, продолжала кричать.

Пока продолжалась её перебранка с братьями, Гилэстэл припер к ограде Жунбара.

— Решили, значит, поживиться чужим добром? А перед этим сдали нас Безгласным? И даже сестру не пожалели!

Выдернув из ножен Жунбара нож, Гилэстэл приставил его к горлу парня. Тот взвыл, пытаясь вырваться из захвата.

— Мы ничего не крали! И никому не доносили! Мы хотели увезти все это в безопасное место! Безгласные на ваше добро уже глаз положили, того и гляди, вернутся за ним!

— Врешь, мерзавец. По глазам вижу, что врешь. Пошел вон, паскуда. Сестру благодарите, что живы остались. Чтоб через пять минут вас тут не было.

Гилэстэл отступил от Жунбара, мотнул головой в сторону ворот. Тот, опасливо косясь на нож в руке князя, крикнул братьям.

— Выметайтесь, — глянул на них Гилэстэл, указав клинком на ворота.

Мангук и Ажиян переглянулись. Близость добычи затмила разум, а усталый и потрепанный вид князя не внушал больших опасений. Астида, полулежащего на тележке старьевщика, в расчет не приняли вовсе.

— Не надо! — Нира, прочитавшая мысли братьев, кинулась к Мангуку и повисла на его плечах. Он стряхнул её, как котенка.

— Не мешай!

Дубинка крепыша стояла прислоненная к крыльцу. С удивительной прытью Мангук метнулся и схватил её. Ажиян прыснул к луку, лежащему поверх вьюков на спине второй лошади. Старьевщик, не желая попасть под горячую руку, выпустил оглобли тележки и выскочил за ворота.

Дальнейшее заняло не больше нескольких секунд. Летящая в князя стрела была на полпути отброшена в сторону Астидом. Сонное заклинание Гилэстэла уложило всех троих любителей поживиться за чужой счет на жесткую землю двора. Нира поднялась, потрясенно глядя на неподвижных братьев.

— Они спят, — предупредил её вопрос Гилэстэл. — Очнутся к вечеру. Ты останешься с ними или, как говорила, отправишься со мной? Решай сейчас. С такой родней ты долго не протянешь — погибнешь или попадешь в яму. Находясь рядом со мной, используешь отведенное тебе время с большей пользой.

— Я с вами.

— Хорошо. Тогда будь добра, помоги нам собраться. Нужно покинуть город до вечера. Астид, на лошади удержишься?

Полукровка утвердительно кивнул. На перевязки и смену одежды ушло меньше часа. Грязные вещи кинули в тачку старьевщика, а сверху князь бросил несколько мелких монет. Астид кое-как при помощи князя взобрался в седло, свесил ноги, не вдевая ступни в стремена. Ниру князь усадил на вторую лошадь, а сам пошел пешком. Выходя за ворота, наткнулись на старьевщика, подглядывающего в щель между косяком и створкой.

— Благодарю за помощь, — кивнул ему князь, и указал себе за спину. — Твоя оплата там.

Осторожно просеменив по двору и заглянув в тележку, собиратель старья мысленно возблагодарил богов за щедрое утро. Обернувшись вслед удаляющимся, разительно преобразившимся незнакомцам, старьёвщик покачал головой — никогда не угадаешь, что за человек перед тобой на самом деле. Его взгляд переметнулся к усыпленным братьям. Опасливо потыкав всех подобранной хворостиной и убедившись в полном их бесчувствии, старьевщик торопливо стащил со всех обувь и пояса. Заглянув в кошельки, привязанные к поясам, прослезился, сунул их себе за пазуху и благодарно воздел глаза к небу. Хотел снять со спящих и рубахи, но сдержался, решив, что алчность до добра не доводит. Взявшись за оглобли своей тележки, старьевщик вывез её на улицу, аккуратно прикрыл за собой ворота и покатил по улице, довольно щурясь и мыча песенку.