Время и деньги

Глава 2

Исчезновение Астида вывело Гилэстэла из равновесия не сразу. Первый день князь ждал, что полукровка вот-вот появится и своей уверенной ухмылкой даст понять, что дело выгорело. Утром второго дня червячок сомнений выполз из норы и впился в сердце Гилэстэла. Сомнение переросло в опасение. Покинув постоялый двор после полудня, Гилэстэл неторопливым шагом направился на рынок. Проходя мимо святилища Безмолвия, слегка удивился царившему в нём спокойствию. Ни усиленной стражи, ни суеты. Князя кольнуло подозрение.

Охраны в избытке было у покосившейся заброшенной хижины, которую они с Астидом избрали перевалочным пунктом. Князь кинул короткий внимательный взгляд на лачугу, отметив и сорванную с петель дверь, и дыру в крыше, крытой циновками. Безгласные проводили его холодными взглядами. Лицо и дыхание князя было спокойны, но сердце колотилось с удвоенной частотой. Значит, затея провалилась, и за Астидом увязалась погоня. Остался один вопрос — удалось ему уйти или… Гилэстэл неспешным шагом миновал хижину, ненадолго задержался у лавки, где торговали вялеными голубями, и двинулся по улице, не переставая напряженно размышлять о судьбе друга.

Из окна лачуги, заслоненный спинами стражей, за князем заинтересованно наблюдал высокий Безгласный. В отличие от остальных, он был облачен не в доспехи и шлем, а в приталенный темно-зеленый камзол и тюрбан, свободный конец которого был обмотан вокруг нижней части лица. Прищурив миндалевидные голубые глаза, опушенные светлыми ресницами, Безгласный проследил за князем до конца улицы, а затем покинул лачугу и двинулся следом. Дорожная пыль оседала на сапогах с высокими каблуками и длинных полах одежды, когда незнакомец, потеряв князя из виду, тем не менее, с удивительной точностью быстро шел тем же маршрутом.

Преследователь остановился у молельного столба с нишами для пожертвований, под которым на утоптанной земле дремал попрошайка — мальчик лет десяти. Притаившись в тени, Безгласный видел, как Гилэстэл, широко распахнув калитку гостиничного двора, поспешно устремился к дому. Через некоторое время открылась створка ворот, и князь выехал верхом на гнедой лошади. Преследователь несильно пнул мальчишку ногой, и тот, словно и не спал, резво вскочил на ноги. Безгласный указал взглядом на удаляющегося рысью всадника, мальчишка кивнул и помчался следом.

Миновав городские ворота, Гилэстэл направился на север, к Игскому хребту. Судя по тому, что он увидел, у Астида не осталось другого выхода, кроме как покинуть Джезъян.

Два дня Гилэстэл провел в пути, коротая летние ночи у костра. Игский хребет показался утром третьего дня. Отвесные скалы высились неприступной стеной, отделяя Джезъян от Масгитии. Окруженный с юга и востока морем, скалами с севера и гиблыми болотами с запада, Джезъян был обширен, изолирован и негостеприимен. Минуя пограничные посты, покинуть его было очень непросто. Но Гилэстэл хорошо знал своего ученика и его возможности. А потому, съехав с дороги, направил лошадь вдоль скал, внимательно их осматривая.

Долго искать не пришлось. Молчаливые фигуры Безгласных у подножья князь разглядел издалека. Вернувшись на дорогу, он неспешным шагом приблизился к тому месту, где суетились два десятка человек. От скал отчетливо пахнуло кровью. Князь поднял голову, скользя взглядом по скале. Алая точка, призывно светящаяся высоко над головами Безгласных, привлекла внимание Гилэстэла. Метка, оставленная для него Астидом! Но ближе подойти не получится — слишком много стражи у скалы. А несколько человек, нацепив «кошки», тщательно обшаривают стену. Гилэстэл отвернулся, опасаясь ненароком выдать взглядом тайное место, где Астид, возможно, спрятал украденный свиток. Сейчас важнее найти друга, а не привлекать к себе внимание избиением солдат. В сердце снова всколыхнулась тревога. А если полукровке не удалось перебраться в Масгитию?

Подстегнув лошадь, Гилэстэл двинулся мимо рыщущей стражи дальше, к джезъянскому пограничному посту.

В узком ущелье было немноголюдно. Три закутанные в покрывалаженщины с глубокими пустыми корзинами, усевшись прямо в дорожную пыль, тараторили, перебивая друг друга и жестикулируя. Возле одной из них, ковыряя в носу, топталась босая девочка лет шести в длинной неопрятной рубахе.

Понурый ослик, запряженный в тележку-двуколку, уткнувшисьгрудью в каменную ограду, без интереса смотрел на ручей, журчащий в ложбине под дорогой. Возница в ветхой одежде, с лицом, похожим на высохший финик, стоял рядом и курил длинную изогнутую трубку.

У навеса, служившего защитой от солнца, под подозрительным взглядом стражи переминался с ноги на ногу путник. Рядом стоял его мул, со спины которого два солдата стащили вьюки, и, развязав, осматривали содержимое.

Гилэстэл спешился. Ведя коня в поводу, подошел к ждущимосмотра людям. Возница взглянул на князя, чуть повел головой, давая понять, что он в очереди последний.

Стража работала споро. Гомонящих теток пропустили без задержки, еще и прикрикнули на них, когда девчонка, так и не вынув палец из носа, остановилась напротив солдата и уставилась на него. Одна из женщин поспешно вернулась, дала ей подзатыльник и дернула за руку, увлекая за собой.

Повозка подверглась недолгому осмотру, после чего возница получил пропуск, и, пятясь и часто кланяясь, потянул ослика к перегораживающим дорогу жердяным воротам. Стражник приподнял створку и оттащил её в сторону, давая возможность пройти.

Гилэстэл вошел под навес, остановился у стола, глядя на офицера Лицо и шея того были багровы от жары и мокры от пота. Над головой солдата вились жирные оводы. Один опрометчиво снизился, прожужжав перед глазами стража, и был схвачен молниеносным движением руки. Офицер стиснул кулак, затем разжал его и большим пальцем стряхнул с ладони дохлое насекомое. Трупик упал на стол, страж сбилего на землю щелчком, и поднял взгляд на князя.

— Пропуск, — смерив полуэльфа мутным взором, проворчал офицер и протянул ладонь, только что умертвившую овода.

Гилэстэл кашлянул, потупился, и отвернулся от джезъянца, подавая пропуск. И наткнулся взглядом на ларь за спиной таможенника, в котором из груды запрещенных к ввозу и вывозу вещей торчала рукоять меча с навершием в виде змеиной головы с изумрудными глазами. Гилэстэл точно знал, что второго такого клинка на свете не существует — дорогая одрарская сталь не всякому по карману. И владеет этим мечом ни кто иной, как Астид. У князя дрогнула рука. Пропускная табличка упала к ногам воина. Тот хмуро посмотрел сначала вниз, потом в лицо князю. Гилэстэл нагнулся, поднял пропуск, и, смущенно улыбнувшись, протянул его стражу.

— Простите мою неловкость, господин.

— Кто ты? — спросил страж, игнорируя выжженный на дощечке знак, означающий принадлежность к купеческому сословию.

— Я лишь скромный торговец.

— Чем торгуешь?

— Лошадьми, господин.

— А почему идешь не через торговые ворота? — поигрывая пропуском, страж шарил взглядом по княжьей фигуре.

— Там долгие очереди, господин. А я иду без товара. Я подумал, что не будет нарушением, если я пройду здесь. Но на обратном пути я, конечно же, отмечусь на торговых воротах.

— Запрещенные к вывозу вещи имеются?

— Нет, — развел руками Гилэстэл.

Хмыкнув, страж повернулся к помощнику у жаровни, в которой калилась печать, и протянул ему пропуск. Тот бросил табличку на стол, и, вынув из углей раскаленный железный штамп на длинном стержне, прижал к деревянной поверхности. Струйка дыма взвилась вверх, а на пропуске остался выжженный разрешающий знак. Вернув печать в угли, подручный склонился над свитком и заскрипел пером, внося в списки имя купца, пересекающего границу Джезъяна. Гилэстэл в ожидании переминался с ноги на ногу, всем своим видом выказывая смущение, почтительность и беспокойство перед стражником, бесцеремонно рассматривающим его.

— Прекрасное и редкое оружие, — указал Гилэстэл взглядом на меч в ларе. — Не думал, что такие вещи тоже запрещены.

— Не запрещены, — процедил стражник, перехватив взгляд князя. — Какой-то растяпа его просто потерял.

Гилэстэл, подавшись ближе к стражу, тихо зашептал:

— Не продадите ли? Я хорошо заплачу.

Страж бросил косой взгляд на собеседника.

— Лишь назовите цену, — князь заискивающе заглянул в равнодушное лицо, и дажесловно стал меньше ростом, согнувшись впоклоне. — Клянусь, я никому не скажу.

— Пять юнов, — пожевав губами, пробурчал страж.

Князь, склонившись еще ниже, снял с пояса кошель, развязал и почтительно выложил перед стражем пять серебряных цилиндров размером с мизинец. Оружие, выдернутое из кучи вещей и небрежно брошенное в руки полуэльфу, стоило в три раза дороже.

— Желаю процветания и благополучия благородному господину, — не разгибая спины, Гилэстэл принял меч и попятился к своей лошади. Взяв её под уздцы, направился к шлагбауму.

— Эй, ты, — окликнул его страж.

Гилэстэл остановился, и, помедлив мгновение, обернулся с прежней подобострастной улыбкой.

— Ты забыл свой пропуск. Он действителен еще три раза, — и страж подал Гилэстэлу дощечку.

— Благодарю, господин.

Проходя в открытые ворота, Гилэстэл ощущал тяжелый взгляд таможенника, направленный ему в спину. Как только князь скрылся из виду, страж обернулся к помощнику.

— Отправь вестника в Джез-Ак-Зак. Пусть передаст, что «лис» унес «тыкву» в Масгитию.

Отъехав на достаточное расстояние, Гилэстэл остановился и внимательно осмотрел оружие Астида. Толстый ремень перевязи был неаккуратно разорван и запятнан кровью. Князь глубоко вздохнул и привязал ножны к седлу. Пустив лошадь шагом вдоль скал, онпристально вглядывался в их буро-серую поверхность. Ехал долго. Ощутив знакомый железистый запах, дернул повод, приблизился вплотную к подножью. Чахлая трава под нависающими скалами была примята и обильно орошена кровью, а на скале, высоко над головой, покачивалась тонкая веревка. Кровавая дорожка тянулась прочь от скалы, то пропадая, то возникая среди мелких камнейи подсыхающей зелени. Гилэстэл спешился, и, внимательно осматриваясь, двинулся по следу, отмеченному бугорками взрыхленной земли и клочьями вырванной скомканной травы.

Место, где заканчивался след, князь увидел издалека. Там, растопырив крылья и мерзко вопя, стая стервятников прыгала вокруг нескольких крупных зверей — большеголовых, с широкими челюстями и мощными клыками. А те, урча и время от времени огрызаясь на птиц, с хрустом крушили кости на залитом кровью пятачке. Лошадь Гилэстэла заартачилась, испуганно заржав, мотая головой и пятясь. Князь выпустил повод и медленно приблизился к пирующим гиенам. Те настороженно оскалились, косясь на него, зарычали, встопорщив длинную щетину на загривках и фыркая, а потом лениво и сыто потрусили прочь, приседая на коротких задних ногах. Грифы тут же заняли «столовую», принявшись выклевывать с земли кровавые сгустки. Не смея поверить собственным глазам, князь с ужасом смотрел на скудные остатки костей, раскрошенных на мелкие осколки и разбросанных по забрызганной, парящей тяжким духом земле.

Полуэльф пошатнулся, в глазах потемнело. Стиснув кулаки, он опустился на колени и, уронив голову на руки, зашелся в крике гнева и скорби. Вспугнутые грифы поднялись в воздух и с хохотом закружились над его головой.