Всё равно будешь моей

Глава 29. Татьяна

— Выпей водички, — Паулина протягивает стакан и салфетку. — Знаю, больно и обидно, но все наладится, вот увидишь.

— Я... я просто... — всхлипываю, никак не могу перестать рыдать. — Поверить не могу. Шесть лет. Шесть лет… Я верила человеку, которому даже не была нужна. Я ведь его любила, правда. Возможно, не все годы, но первые несколько лет любила. А потом просто плыла по течению, ради Марка хотела сохранить семью. Да и страшно было уходить. Ничего за душой нет, маме не нужна. Вот и жила, верила, что все наладится, мне просто нужно постараться. А оказывается, я просто была удобной. Господи...

Роняю мокрое от слез лицо на ладони и беззвучно реву. Женщина крепко обнимает и качает слегка. Словно заботливая мама ребёнка успокаивает. Паулина моя начальница, вообще-то. И, честно говоря, я не планировала вываливать свои переживания. Просто оно как-то само вылилось.

После того как Слава со своим охранником уехали, бросив напоследок: "Встретимся в суде", и мы проводили оставшихся гостей, Вадим предложил Марку сыграть в настольный хоккей. И вот они ушли играть, а я разревелась.

— Простите, Паулина Андреевна, что-то я совсем расклеилась.

— Просто Паулина. Вот на работе будешь по отчеству звать, — отмахивается женщина, смотря на своего мужа.

— Спасибо, что приехали.

Паулина тепло улыбается, доедает свой тортик. К нам возвращаются наши мужчины. Марк уже совсем вялый, уставший. Сбили ему весь график. И мы решаем сворачивать веселье.

Вадим везёт нас домой. По дороге я спрашиваю про Матвея, но мужчина сам не знает, что там и почему.

Машина останавливается возле нашего подъезда. Тепло прощаюсь с парой, еще раз благодарю.

— Скинь гудок, сейчас поеду за Гризли и оттуда тебе наберу, — говорит Вадим.

— Сейчас, — лезу в сумочку, вспоминая, куда запихнула телефон. Долго копаюсь, в итоге нахожу его в кармане платья. — Ой!..

— Записывай номер, — продолжает Вадим.

Не слышу его, смотрю на экран и медленно соображаю, потому что идет запись видео и в данный момент я снимаю собственные ноги.

Жму остановить запись и сохраняю двухчасовое видео. Телефон издает звук и всплывает уведомление о том, что зарядки осталось два процента.

— Диктуйте, — облизнув губы, поднимаю глаза на терпеливо ждущего мужчину.

Вадим называет свой номер телефона, сохраняю, и на этом моменте экран затухает. Телефон разряжается полностью.

— Заряжу и наберу вам чуть позже.

Мужчина кивает, прощается с Марком. Паулина помогает вытащить из багажника подарки ребёнка. Мы с ней обнимаемся и бодренько бежим домой.

— Мои золотые! — встречает нас баба Вера. — Как отпраздновали? Тебе понравилось, Марк?

— Было весело, пока дядю Матвея не забрали полицейские, — выдает сын и тут же меняет тему: — А дядя Вадим мне шахматы подарил, вот.

— Иди умывайся, переодевайся и спать, Марк. Игрушки потом разберешь, — велю ему и спешно бегу в спальню, ставить телефон на зарядку.

Немного подождав, включаю телефон и тут же скидываю гудок Вадиму Дмитриевичу. Оставив гаджет на зарядке, иду к сыну. Хочу сама его уложить и немного собраться с мыслями. Слава меня практически убил своей правдой. Чувствую себя расколотой на части и измазанной грязью с ног до головы.

Марк с улыбкой двигается, освобождает немного места в своей кроватке. Свернувшись вокруг него калачиком, стискиваю. В вихрастую макушку носом зарываюсь. Глажу и надышаться не могу. Уже не плачу, слёз нет. Хотя обида душит. В одном я благодарна Славе. За Марка благодарна. И только он не даёт скатиться в истерику.

А ещё я волнуюсь за Матвея. Очень. Из-за меня ведь он там. Антиповы никак его не могли достать, целых две недели пытались. Обливали со всех утюгов моего Викинга грязью, проверки всевозможные отправляли в его центр. Даже старых друзей настроили против него. А мужчине хоть бы хны. Вот и решили радикально действовать. Но я больше не буду сидеть в стороне. Не буду смотреть, как из-за меня страдают другие.

Как только сын засыпает, целую в лобик, аккуратно высвобождаюсь и иду в спальню. Снимаю с зарядки телефон и включаю запись видео. Оно начинается с момента внесения торта. Вспоминаю, что я начала снимать его до прихода товарищей в форме. Марк широко улыбается, подпрыгивает на стуле. Рядом Матвей стоит с ножом, подбадривает. С другого края Слава тоже снимает.

Кадры постепенно меняются. К нам подходят полицейские. Тут я вспоминаю, что впопыхах убрала телефон в карман платья, но не выключила камеру. Сорок минут телефон снимает темноту моего кармана. Иногда выхватывает полоску света или мою руку. В динамике что-то шуршит.

Делаю громче и слышу слегка искажённые голоса. Прокручиваю немного, до того момента, как мы со Славой остались одни. Он очень близко подошёл, и возле санузла было тихо. Наши голоса очень хорошо записались, без лишних шорохов и гула.

Видео прерывается звонком.

— Алло? — отвечаю сразу же.

— Привет, это Вадим, — отрывисто говорит мужчина. — В общем, не волнуйся. Ничего криминального нет, но Матвея подержат, пока не проведут экспертизу. Я постараюсь ускорить процесс и к вечеру вызволить, но, сама понимаешь, другая заинтересованная сторона тоже не отступится. Поэтому, возможно, день-другой придётся ему посидеть в участке.

— Какая экспертиза? — бормочу, не понимая вообще сути ареста.

— В центре нашли банки спортивного питания, но внутри порошок другого вида. Добрые люди быстро составили акт и отправили порошок на экспертизу. По протоколу владельца задерживают до выяснения.

— Это протеиновый коктейль ведь. У нас дома тоже стоит банка. На какао похожая. Состав хороший: белки, аминокислоты, витаминно-минеральный комплекс.

— Да, всё так. Но, что они нашли, нам неизвестно, — вздыхает Вадим. — Будем разбираться после того, как экспертиза установит состав.

— Надо позвонить Натану, — предлагаю я, кусая губы.

Определенно, Матвея подставляют. И не просто слухами, сплетнями да проверками. Если в банке окажется не белковый напиток, то это уже настоящая статья с немаленьким сроком. Возможно, ему эту банку подбросили. В последние дни столько народу заходило в комплекс. Гризли сам говорил, что Антиповы неплохую рекламу сделали.

— Рахлин уже здесь. Матвей просил тебя не волноваться, поговорить сейчас не может. Просто жди его дома. Всё, мне пора.

— Спасибо, Вадим, — шепчу, стискивая аппарат.

— Пока не за что. Ты давай там тихо сиди и не паникуй раньше времени.

Мужчина отключается первым. Я смотрю на потухший экран. И, определенно, сидеть тихо не хочу. Шесть лет сидела тихо. Плыла по течению. Старалась угодить свёкрам, мужу, маме. Старалась сглаживать углы и затыкала сама себя, чтобы сохранить брак. В себе искала причины. Но с меня хватит. Я не дам им разрушить мою жизнь окончательно. Не дам больше играть со мной.

— Баб Вер, — решительно вскочив, выхожу в гостиную. Мысль ещё не сформировалась, но тело уже движется.

— Что такое? — отвлекается от вязания женщина.

— Мне нужно отъехать на пару часов. Если Марк проснётся, скажите, что меня на работу вызвали. Я постараюсь быстро приехать. И дверь никому не открывайте.

— Хорошо, — кивает Вера Павловна.

Бегу обратно в спальню и, открыв мессенджер, скидываю полное, почти двухчасовое видео Юле.

«Сохрани, пожалуйста, но никому не показывай», — пишу сразу же под видео.

«Посмотреть можно?» — тут же отвечает женщина.

«Посмотри. И если я не отпишусь в течение двух часов, отдай его Стёпе.»

«Тань, ты что такое задумала?» — сразу же напрягается Юля.

«Мне сейчас некогда рассказывать. Я сама не знаю, что задумала. Прошу, просто сделай это для меня.»

«Хорошо. Если что, у меня есть блендер.»

«Зачем?» — добавляю удивлённый смайлик.

«При встрече объясню», — смеётся та. — «Удачи там, чего бы ты ни натворила.»

Хихикнув, переодеваюсь, попутно набирая номер Алексея Романовича.

— Таня? — удивляется свёкор.

— Добрый день. Слава сказал, что вы ждёте внука. Я передумала и готова приехать, — тараторю, чтобы не начать заикаться от волнения.

— Правильно, дочка, приезжай. Мы дома. Как раз поговорим в неформальной обстановке, — радуется Алексей Романович. — Прислать за тобой машину?

— Не стоит. Ваши водители очень непунктуальны. Я лучше сама приеду.

Не верю, что так резко отвечаю и связь отключаю. Меня нехило потряхивает. Ладони потеют, и сердце колотится очень сильно. Впервые я так дерзко разговаривала со свёкром. С тем, у кого сила и власть. С тем, кто может раздавить меня, как букашку.

Смотрю на себя в зеркало. И, вытряхнув старую косметичку, крашусь. Губы ярко-красной помадой обвожу. Глаза чёрным подвожу. Самый настоящий боевой раскрас наношу.

Джинсы узкие, свитер и ботильоны на шпильке. Юлины, но пока она в Новосибирске, могу поносить ещё.

Вызываю такси и, собрав документы, еду на встречу в логово бездушных существ.

За сорок минут меня довозят до усадьбы, как любит называть свой домище Антипов-старший. Расплатившись, выхожу возле ворот с охраной.

Глубоко вдыхаю морозный воздух. Лёгкие прочищаю и шагаю вперёд. Чем ближе я подхожу к дверям, тем мрачнее мысли меня посещают. Возможно, я живой отсюда уже не выйду. Меня Слава прибьёт. А его родители прикопают на заднем дворе. Так ярко представляю это, что хочется трусливо развернуться и бежать отсюда подальше. Прямо до квартиры Викинга и спрятаться под тяжёлым одеялом.

Ничего из этого я, естественно, не делаю. Дрожащими пальцами жму ручку двери и захожу в пустой холл дома, который никогда не был моим.

— А вот и вы! — выходит встречать меня свёкор с широкой улыбкой и раскинутыми в стороны руками.

Правда, улыбка меркнет, превращаясь в оскал, когда он понимает, что я одна.

— Где Марк? — холодно уточняет он.

— Дома. Спит, — отвечаю, собрав всё мужество. — Я пришла поговорить с вами и поставить точку в этом фарсе.

— Ну, проходи, — хмыкает Алексей Романович.

Захожу в гостиную. Осматриваюсь, не хочу видеть свекровь, но женщина сама появляется. Со второго этажа, цокая каблуками, спускается. Да, Антиповы дома ходят в обуви. Вот такие они аристократы, чтоб их.

— Явилась! — цокает высокомерно женщина. — Где мой внук?

— Он уже ваш? Разве не вы помогли Лиде подделать тест ДНК? — удивлённо вскидываю бровь.

— Не понимаю, о чём ты, — отмахивается она. — Губы намалевала, думаешь моего сына впечатлить? После твоих выходок…

— Сыночку-корзиночку оставьте себе, — перебиваю нетерпеливо и кладу на столик папку с документами. — Я хочу развод с полной опекой над Марком.

— Мало ли чего ты хочешь…

— Хватит, Лена! — обрывает жену свёкор и пытливо-строго смотрит на меня, желваками на скулах играет, брови хмурит.

Всячески пугает своим видом. Только мне уже не страшно. Точнее, страшно, но хуже уже не будет.

— Мы это уже обсуждали, Татьяна, — строго чеканит, шагая ближе. — Никакого развода. И Марка мы с тобой не оставим. Он мой единственный наследник, продолжатель рода Антиповых….

Пока мужчина разглагольствует о семейных ценностях и том, что ему нужно кому-то передать свой род, накопленное и прочее, вытягиваю из кармана телефон. Включаю видео, немного отматываю до момента нашего разговора со Славой и поднимаю звук до максимума.

«Ты мне всю жизнь испортила», — льётся из динамика злой голос мужа.

Алексей Романович резко так затыкается на полуслове. В кресло возле столика садится. Его жена ближе подходит и сжимает плечо. Они слушают запись молча.

Как только разговор обрывается приходом Паулины и Вадима, выключаю гаджет и кладу обратно на стол. Возле папки с документами.

— Эта запись не действительна в суде, — почти рычит от злости свёкор.

— А общественность тоже так решит? Ваши избиратели и спонсоры?

— Ты сама себя выставишь в неприглядном свете.

— Я переживу как-нибудь. Пережила же семейную жизнь с вашим сыном. Не сломалась, слава богу.

— Звони своему сыну! — рявкает Алексей Романович на жену. — Слишком многое я спускал с рук этому паршивцу.

— Да чего ты с ней церемонишься, отбери телефон и уничтожь запись! — дёргается к аппарату свекровь. Я даже не пытаюсь перехватить гаджет или остановить. А вот мужчина удерживает жену за локоть.

— Можете сломать телефон. Запись удалить. Только копию я отдала Степану Евгеньевичу Крылову. Вы вроде с ним знакомы. Если со мной что-то случится, он не только обнародует эту запись, но и сможет спрятать моего сына так далеко и надёжно, что вы никогда его больше не увидите.

— Зубки отрастила и броню нарастила, — хмыкает Антипов и расслабленно откидывается на спинку кресла. Смотрит злобно, но с некой гордостью, что ли. — Хорошо, обсудим ваш развод с рядом условий.

— Условия я уже огласила.

— Они меня не устраивают, — обрубает мужчина. — Марк — мой внук. Антипов! Единственный продолжатель моего рода.

— Слава не может иметь детей. Почему вы так уверены в том, что Марк ваш?

— Как только ты родила, провёл тест. Он стопроцентный Антипов.

Поджимаю губы и опускаю глаза на сцепленные пальцы. Да уж, в этой семье никто никому не доверяет. Но меня это не расстраивает. Возможно, ещё вчера я бы разозлилась, что меня проверяли. Сейчас лишь пустота. Глухая, скрипучая.

— Марк вас любит, — проглотив ком в горле, признаюсь я. — И скучает. Других дедушек у него, увы, нет. Я готова пойти на уступки и иногда приглашать вас к нам в гости. Или встречаться на нейтральной территории. Славу и Елену Владимировну он боится, поэтому с ними встречи только в моём присутствии. Если Марк захочет, конечно. Это максимум, на что я соглашусь. Как только сын начнёт сам принимать решения, мы рассмотрим варианты вашего общения.

— Ты не меняешь ему фамилию и отчество, — припечатывает Алексей Романович и встаёт. — Оставь документы. Изучу их, внесу правки, и Слава подпишет.

— И вы отстанете от Матвея, — встаю на подрагивающих ногах.

— Я к нему и не приставал, — фыркает Антипов.

— Его должны отпустить сегодня же.

— Не борзей, девочка!

— Заметьте, я не прошу компенсацию, раздела имущества или алиментов. Только свободу и справедливость, — забираю лежащий аппарат со столика и смотрю прямо в глаза мужчине.

Мужчина вытягивает из кармана телефон. Набирает кому-то и гаркает в трубку:

— Закрывай дело Медведева!

— До свидания, Алексей Романович, — натянуто улыбнувшись, обхожу по широкой дуге свёкра.

— Стой. Подарки для Марка забери, и его игрушки остались в детской. Водитель отвезёт.

— Не стоит. Я..

— Не спорь. Это для внука!