Всё - за Викторию (СИ)

ГЛАВА 4 — О поэзии и пророчествах

Музыкальная зала легко могла вместить человек пятьдесят. Виктория стояла рядом с клавесином, переворачивая для играющей Жу-Жу ноты. На софе расположились мадам Жози и Джон Моррис. Джек, художник, сидел у приоткрытого окна. Он то и дело посматривал на Викторию, но когда встречался с ней взглядом, жутко смущался, отводил глаза и краснел, что чрезвычайно ее забавляло.

Джулиана наигрывала веселые мелодии на клавесине и беспрерывно болтала, развлекая собравшуюся публику сплетнями. Ждали Оливию.

— Я обожаю, когда Оливия читает свои стихи! — восторженно говорила Джулиана. — Это получается у нее так эмоционально! А творчество ее весьма необычно. Я уверена, Виктория, ты оценишь ее стихи по достоинству и никогда не сможешь их забыть.

— Забыть их действительно трудно, — хмыкнул с софы старый моряк.

Виктория невольно улыбнулась, — Моррис, со своими ехидными замечаниями, постоянно веселил ее. Он любил травить байки; не все они, правда, предназначались для девичьих ушей, но Джона присутствие нежных ушек не останавливало. Слушательницы краснели и хихикали, а рассказчик частенько получал нагоняй от суровой Жозефины.

Этот человек совершенно не вписывался в интерьеры изысканно обставленного особняка Фокса. Не спасала даже дорогая, хорошо сшитая одежда: она также смотрелась на морском волке, как нечто чужеродное. Худощавый и смуглый, с серьгой в ухе и лукавыми искорками в глазах, — безусловно, его легче было представить на палубе корсарского корабля, — и это несмотря на то, что Моррис давно покончил с пиратством.

Джулиана хотела что-то ответить ему, но помешало появление Оливии. Это была высокая худая женщина, одетая в строгое коричневое платье; темные волосы ее, безжалостно стянутые в пучок, резко констатировали с бледной кожей.

Ясновидящая не оправдала надежд Жу-Жу и стихов читать не пожелала. Она присела на стул рядом с художником, и в зале повисло напряженное молчание. Лишь легкая мелодия клавесина нарушала тишину. Но постепенно присутствующие расслабились, и перестали обращать внимание на темный мрачный силуэт у окна. Даже Виктория, которой поначалу казалось, что Оливия наблюдает за ней, забылась в новой истории Морриса про акулу. Моряк утверждал, что одолел ее голыми руками.

— Так и сознайтесь честно, что это был дельфин, — небрежно отмахивалась от него мадам Жози.

— А я вам верю, мистер Моррис, — больше из духа противоречия наставнице поддержала его Джулиана.

— Акула! Огромная акула! — не унимался Джон. — Да Фокс мне в свидетели!

И, будто повинуясь воле старого морского волка, дверь музыкальной залы открылась, и на пороге появился Адам.

Фокс выглядел даже не усталым, изможденным. Лицо осунулось, под глазами залегли темные круги. Он обвел присутствующих напряженным взглядом, который остановился на Виктории. В глазах мелькнуло узнавание, и у девушки сложилось впечатление, что он просто-напросто забыл о ее присутствии в доме. Это открытие неожиданно задело. Но в то же время она поняла, что у мистера Фокса приключилось нечто из ряда вон выходящее, и лишь поэтому он столь долго отсутствовал.

Радостная Джулиана вспорхнула со своего места и поспешила Адаму навстречу.

— О! Как хорошо, что ты вернулся пораньше, братец! Ты, конечно, присоединишься к нам? — щебетала она.

— Вообще-то я не ожидал, что ты станешь устраивать вечер, Джулиана, — голос Фокса звучал устало, но он заметно приободрился и снова посмотрел на Викторию. Во взгляде его теперь читался интерес.

Он шагнул в ее сторону, и Виктория вдруг, непонятно отчего, разволновалась. Она раскрыла веер и стала обмахиваться, стараясь выглядеть как можно небрежнее.

Кажется, она только моргнула, а Фокс уже стоял рядом. Виктория же понимала, что совершенно не готова к встрече с ним. Она подала ему руку, затянутую в шелковую перчатку, и он ее поцеловал. Затем Фокс поднял голову и, глядя прямо в глаза девушке, тихо сказал, — так, чтобы слышала только она:

— Дорогая, я счастлив снова находиться рядом с вами. Разлука была невыносима для моего истосковавшегося сердца.

К такому заявлению Виктория тоже оказалась не подготовлена. Вернее, она предполагала, что будут уговоры и ухаживания; но чтобы вот так, — сходу и столь нагло.

Она рассердилась на него, не зная, что ответить, — и, наконец, сказала:

— Я тоже рада вас видеть, мистер Фокс.

Мужчина довольно улыбнулся. А потом… потом произошло странное.

Виктория взглянула в его глаза. Всего лишь взглянула в глаза, и мир стремительно сжался до черных точек зрачков. Дыхание перехватило. Он больше не улыбался, смотрел пристально, все еще продолжая удерживать ее пальчики в своей ладони. Виктория окончательно забыла, как дышать, лишь чувствовала все возрастающее звенящее напряжение. Будто плотный кокон опутывал их, а окружающий мир остался где-то за его пределами.

Взгляд Адама будто гипнотизировал ее; он завораживал, притягивал, волновал…

Возвращение в действительность стало стремительным и резким.

— Адам! — это Джулиана окликнула брата, разбив странное притяжение между ним и Викторией.

Девушка вздрогнула и отошла в сторону.

— Что? — голос Адама звучал хрипло.

— Так ты останешься на вечер? — повторила Жу-Жу, переводя удивленный взгляд то на брата, то на Викторию.

— Пожалуй, ненадолго, — решил Фокс. Он подошел к клавесину и облокотился на инструмент.

Виктория была настолько взволнованна произошедшим, что почувствовала себя обессилевшей. Она опустилась на софу, невольно спрашивая себя, что это с нею. Она не понимала, почему взгляд Адама столь странно подействовал на нее. Другие мужчины тоже целовали ей руку, и тоже смотрели со значением, — но это не заставляло ее забыть обо всем.

Виктория видела, что присутствующие кидают на них с Адамом заинтересованные взгляды. Джон даже наклонился к уху Жозефины и прошептал, верно, нечто скабрезное, за что получил безжалостный удар веером по плечу.

Девушка остро ощущала присутствие Адама в зале. Она старалась не смотреть в его сторону, а тем более боялась встретиться с ним глазами, дабы вновь не впасть в пленительное забытье.

— И какие развлечения вы нам сегодня приготовили, сестрица? — чересчур бодро спросил Фокс.

— Оливия обещала читать нам стихи! — радостно сообщила ему Джулиана.

Фокса откровенно перекосило.

Но изменить он ничего не мог, — Оливия с безжалостной неотвратимостью снежной лавины, поднималась со своего места. Хищный взгляд ее светлых глаз впился в Викторию. Оливия приблизилась к девушке, вытянула вперед руку и с выражением продекламировала:

— Ты слепа, идешь по дороге, а на ногах кандалы золотые, и ты не видишь ни пути, ни друзей, ни врагов. А ОН одноглазого пса выпустил! Пес тот рыщет, горло твое ищет.

Мир пошатнулся.

От охватившего ужаса у Виктории все поплыло перед глазами. Будто сквозь туман, она увидела безумный взгляд Оливии и пальцы на ее вытянутой руке, скрючившиеся, будто ясновидящая сама собиралась вцепиться в горло той, которой сделала свое жуткое предсказание.

— Довольно! — прикрикнул на Оливию Фокс; он нахмурился и глядел на гадалку с явной угрозой.

— Я обязана предупредить, — холодно ответила ему та.

— Все это бред!

— Завтра будь осторожен, не торопись, дождись, когда повезут его, — будто не слыша оскорбительных слов Фокса, сказала ему Оливия.

— Что ты болтаешь? Кого повезут? — грубо спросил Адам, но голос его дрогнул.

— О деле твоем говорю, — ответила она и с большим значением посмотрела на Фокса.

Адам, ошеломленный, молча уставился на ясновидящую, — впрочем, как и все остальные. Даже Джулиана притихла, она явно не ожидала, что литературный вечер выйдет столь напряженным.

— Вижу я, охранники беспечные его повезут, нападения не ждут, а сунетесь раньше — смерть встретите, — зловещим голосом добавила гадалка.

— Черт подери! Как она может знать? — воскликнул удивленный Моррис.

— Бред все это, — хрипло повторил Адам.

— Я предупредила, — тихо ответила ему Оливия. Она взмахнула рукой, а потом просто ушла, оставив ошарашенных людей.

— Мда… С каждым разом все хуже и хуже, — неестественно бодро протянул, первым придя в себя, Фокс, и задумчиво добавил: — А ведь начиналось все так невинно: она читала стишки, как гусю шею свернули.

Он явно пытался перевести в шутку пророчества ясновидящей.

— Оливия сегодня разошлась, — крякнул Моррис. — Жу-Жу, может, ты нам сыграешь и споешь? А то тошно сделалось после этой ведьмы.

Джулиана охотно села за клавесин. По зале разлилась нежная мелодия. Напряжение, возникшее после пророчества Оливии, медленно покидало присутствующих. Только Виктории музыка не помогла. Ей было дурно от страха. Внутри поселилось предчувствие беды, нагнетенное предсказанием ясновидящей. Виктория вновь и вновь прокручивала в голове слова гадалки и понимала, что та во всем права. В каждом слове. Но ведь некоторые вещи Оливия просто не может знать.

Мадам Жози вдруг поднялась со своего места и присела рядом с Викторией. Она ласково обняла ошарашенную таким поведением девушку и прижала к своей пышной груди.

— Ах, бедная девочка, не надо бояться, здесь тебя никто в обиду не даст.

— А если этот одноглазый пес сюда сунется, мы ему и второй глаз выбьем, — заявил, кровожадно ухмыляясь, Моррис.

— И хвост оторвем! — поддержала капитана Джулиана и заиграла нечто торжественное.

Виктория была тронута поддержкой этих, почти чужих ей, людей; материнская ласка Жозефины оказалась непривычна, но так приятна. Страх и тревога все-таки отступили.

Наконец, девушка мягко высвободилась из объятий мадам и с благодарностью посмотрела на нее.

— Не переживай, дорогая, если уж мистер Фокс взялся тебя опекать, ни один пес до тебя не доберется, — уверенно заявила Жозефина, вызвав удивленный взгляд Адама и румянец на щеках Виктории. — А теперь господа должны нас извинить, но мы их оставим. Вечер выдался напряженным. Дамы устали и удаляются на покой.