Всё - за Викторию (СИ)

ГЛАВА 23 — О «благородстве» Фокса и «слезах» Виктории

Все собрались в музыкальной зале.

Жозефина и Моррис устроились на софе, перекидываясь бесконечными шпильками. Следить за остроумными перепалками старого морского волка и компаньонки Жу-Жу было интересно, но Виктория вскоре потеряла нить их разговора. Казалось, им не важно, о чем говорить, лишь бы уколоть оппонента.

Художник пришел с Оливией, которая неожиданно изменила темным скучным тонам в одежде и нарядилась в платье из синего бархата. Новый наряд помог увидеть в гадалке молодую еще женщину, не лишенную привлекательности. Джек и Оливия тоже о чем-то спорили, но тут Виктория даже не пыталась понять их, — слишком странными словами те объяснялись.

Из своей комнаты спустился Ханниган; правда, был он мрачен и бледен, а под глазами залегли темные тени. Виктория впервые разглядела капитана и не могла скрыть удивления, гадая, что связывает этого строгого человека благородной наружности с таким авантюристом, как Фокс.

Виктория решила, что капитану около тридцати. Мужчина был высокого роста и мощного сложения, с резковатыми чертами лица и решительным, почти квадратным подбородком, на котором абсолютно невозможно было представить даже самую маленькую ямочку. А, если бы таковая посмела там обосноваться, то была бы, подумалось Виктории, самым безжалостным образом изгнана исключительно одной только силой воли обладателя подбородка.

Джулиана разговаривала с капитаном с особой теплотой, он вежливо отвечал, но ни разу не улыбнулся девушке.

У окна обосновался Кристиан. Он ни с кем не общался и с безразличным видом смотрел на улицу. Именно он сообщил о прибытии Фокса, который весь день где-то пропадал.

Виктория очень волновалась перед встречей с Адамом. Она чувствовала себя неуютно в своем откровенном платье и уже жалела, что надела его. Счастье еще, что веер, выбранный к платью, оказался большим, с перьями и драгоценными камнями, и девушка могла прикрыть им грудь от любопытных глаз.

Фокс пришел позже всех. Оживленный и веселый, он целовал дамам ручки и делал комплименты. Викторию он также не обошел вниманием.

— Вы сегодня очаровательны, мисс Виже, — сказал он, глядя на нее с большой нежностью.

И Виктория испытала облегчение, поняв, что буря миновала, и Адам больше не злится на нее. Может, им удастся помириться и без демонстрации ее прелестей. О, Господи! Она вдруг поняла, что Фокс просто высмеет ее, когда увидит ее декольте. Ведь он сразу все поймет! Ни за что на свете она не уберет веер, которым прикрывается, словно щитом! И пусть рука ее уже заметно устала держать его, она все равно веер не опустит!

— Благодарю вас, мистер Фокс, — девушка премило ему улыбнулась, взглянув с не меньшей нежностью.

Рядом вдруг появилась Жу-Жу и весьма выразительно посмотрела сначала в глаза подруге, а потом на ее веер. Виктория едва заметно повела головой, надеясь, что Джулиана поймет ее правильно и не будет настаивать. Но, кажется, та не желала ничего понимать, — она сморщила нос и недовольно прищурилась.

Адам заметил их переглядки и с интересом осмотрел веер Виктории, а потом и ее саму с ног до головы, но в глазах его так и осталось непонимание.

— Милая, а почему бы тебе не сыграть для нас на клавесине? — медово улыбнулась Джулиана, обращаясь, естественно, к Виктории. И последняя испытала жгучее желание избить дорогую ее сердцу подругу веером (а то и чем-нибудь потяжелее).

Виктория попыталась было отказаться, но Жу-Жу настаивала, и к ней присоединились Жозефина и Моррис. Поняв, что сестрица Адама не успокоится и, к тому же, вполне способна придумать нечто более коварное, чтобы изъять у нее «щит», — Виктория решилась. Она будничным жестом сложила веер и, не торопясь, направилась к клавесину, краем глаза успев заметить, что одна бровь у Фокса дернулась. Но откровенной насмешки он себе не позволил, что обнадеживало.

***

Виктория отошла от клавесина, на котором они играли по очереди с Жу-Жу, и опустилась на софу, чуть поодаль от собравшихся. Она прислушивалась к разговорам, легко обмахиваясь веером. В основном обсуждали обыск и смеялись над этим, — теперь, когда все было позади, и никто, кроме особняка, не пострадал, тема оказалась неожиданно веселой.

Виктории не пришлось долго ждать; вскоре Адам поднялся со своего места и направился в ее сторону. Он зашел за софу, на которой сидела девушка, и наклонился к уху Виктории, опираясь локтями на спинку.

— Мисс Виже, — тихо сказал он, — я хочу предложить вам перемирие.

Виктория подняла к нему лицо.

— Перемирие? — удивленно переспросила она.

"Неужели так быстро подействовало?" — порадовалась она про себя.

— Наш последний разговор иначе, как ссорой, назвать нельзя, а я человек мирный и ссориться не люблю.

Виктория снова стала смотреть перед собой, — она не хотела, чтобы Адам заметил, как она рада его словам. Она раскрыла веер у лица, чтобы не была видна довольная улыбка, то и дело выплывающая на ее губах.

— Я вижу, — продолжал Фокс, — как вы сдружились с Джулианой, и как вы обе дорожите вашей дружбой. Признаюсь, ради счастья сестры я готов пойти на многое, — и, конечно же, я не посмею обидеть дорогого ей человека. Раз уж так сложились обстоятельства, и нам придется жить под одной крышей не как супругам, а как посторонним людям, я хочу предложить вам свою дружбу.

Не это Виктория ждала от него услышать, но все же это было больше, чем ничего. И, кто знает, может быть, в скором будущем Адам снова предложит ей стать его женой? А уж она постарается, чтобы это будущее наступило как можно скорее!

— Я буду рада иметь такого друга, как вы, мистер Фокс. Почему бы вам не присесть рядом со мной? — она похлопала по сидению софы приглашающим жестом.

— О, прошу вас, позвольте мне остаться здесь. С этого места открывается чудесный вид…

На секунду Виктория растерялась; ей бы следовало смутиться, но вдруг сделалось смешно. Что толку отрицать, если и так все очевидно, Адам ведь не дурак. О! Куда подевалось ее воспитание? Она ведь всегда старалась быть леди и никогда не смела позволить себе недостойного поведения. А Фокс ее будоражил, толкал на совершенно недопустимые вольности.

Желая сменить опасную тему, она сказала:

— Признаюсь и я: мне тоже хотелось сохранить вашу нежную дружбу, — девушка мило улыбнулась ему, кинув кокетливый взгляд из-под густых ресниц. Пришло время похвалы, которую она столь долго придумывала: — И все-то вы понимаете, мистер Фокс, все всегда знаете. И не скучно вам жить? — вздохнула она.

— Отнюдь. Моя жизнь полна сюрпризов, особенно в последнее время. Знаете ли, одна прелестная особа не дает мне скучать. Редкостная выдумщица.

— Но вы столь прозорливы, что все ее выдумки напрасны.

— Боюсь, моя прозорливость тут ни при чем, — это всего лишь воля случая, мисс Виже. Кстати, если загнать меня в угол, я действую точно так же, как и вы: тут же выставляю весь свой арсенал! — при этих словах Фокс столь выразительно поглядел в вырез ее платья, что намек на то, что он подразумевал под «арсеналом», не понять было невозможно.

— Адам! — возмущенно фыркнула она, и тут же поняла, что совершила оплошность, — ведь она даже клялась себе никогда не называть его по имени!

Адам выглядел невероятно довольным.

Виктория была немного шокирована тем, что они коснулись столь деликатной темы, но… ей нравилось, будоражило и щекотало нервы. А еще ее волновала близость его губ, теплое дыхание у шеи. Она трепетала, когда лицо его приближалось к ее лицу, когда он почти касался ее щеки или уха губами. И ей так хотелось, чтобы коснулся!

Другие люди будто перестали для них существовать. Ни Адам, ни Виктория ничего и никого вокруг не замечали, увлеченные друг другом. Они не видели, как на них посматривают, и не слышали, как Моррис довольно громко сказал Жозефине: «Вон шипит ей на ухо, точно змей-искуситель».

Глаза Фокса весело сверкали, а с губ не сходила лукавая улыбка.

— Нет, это не тот арсенал, о котором вы подумали, дорогая. Я пользуюсь другими средствами.

— Как любопытно! Расскажите подробнее о вашем арсенале, прошу вас.

Виктория вновь обернулась к Адаму и теперь не сводила с него глаз. Он склонился к ней ближе, но она не отодвинулась, и они почти касались кончиками носов. Ее охватило сладкое томление, захотелось поцеловать его, голова ее чуть откинулась. Она следила за ним из-под полуприкрытых век, но Адам не шелохнулся, хотя глаза его потемнели, а взгляд обволакивал, ласкал.

— Перенимаете опыт, дорогая? — насмешливо спросил он, заставляя девушку взять себя в руки и вернуться к разговору.

И тут в голову Виктории пришла весьма любопытная идея. Ведь ее дядя действительно терпеть не может Фокса, и он мог бы засудить последнего за убийство брата, — благо, все указывало на виновность Адама, и общество ждало смертного приговора. Но дядя почему-то этого не сделал. Почему он оправдал обвиняемого?

Чем-то Адам вынудил судью поступить так, и вряд ли это были угрозы расправы. Значит, у Фокса есть что-то очень важное, чем он мог угрожать ее дяде. И, если это нечто окажется в ее руках, то Сесил не посмеет причинить ей вред!

— Чужой опыт всегда бывает полезен. Расскажите, например, что за оружие вы использовали против моего дяди, когда он загнал вас в угол.

Адам усмехнулся.

— О чем это вы? — сделал он удивленные глаза. — Я был невиновен, и меня оправдали.

Виктория не собиралась сдаваться:

— Я ведь знаю, что в той истории не все так просто. Что случилось на самом деле? Почему мой дядя вас так сильно ненавидит?

— Он не любит людей красивее себя.

Девушка залилась смехом:

— Судя по вечно недовольному выражению лица моего дядюшки, так оно и есть!

Однако, хоть Виктория и смеялась, в глубине души она была разочарована: по всему выходило, что Адам не собирается делиться с ней своими секретами.

— Ну, мистер Фокс, я думала, мы стали лучшими друзьями, а вы, оказывается, мне не доверяете, — обиженно надула она губки и с укором посмотрела на него.

— Так вы считаете меня лучшим другом? Я тронут, — улыбнулся он ей в ответ, в глазах его плясали веселые огоньки. — И, в знак моего глубочайшего расположения, хочу преподнести вам небольшой сувенир.

С этими словами он протянул ей сложенный лист бумаги.

Не раскрывая, она узнала листок.

Виктория молча смотрела на столь неожиданный подарок и не смела взять. Не может он этого сделать. Не может Фокс отдать ей завещание! Тот Адам Фокс, которого, как ей казалось, она столь хорошо изучила, ни за что бы не пошел на столь опрометчивый шаг. Расчетливый мерзавец, он давил бы на нее до последнего, пока она не сдалась бы и не вышла за него замуж.

Адам продолжал держать бумагу прямо перед ней, и Виктория неохотно протянула руку и вынула листок из его пальцев. Так и есть — завещание. От охватившего ее волнения девушке стало трудно дышать; катастрофически не хватало воздуха, голова закружилась, а грудь судорожно вздымалась.

Почему Фокс это делает? Она ни на секунду не поверила в дружеский подарок. Ну, какие из них друзья? Между ними столько всего произошло, — о дружбе не может быть и речи. Неужели он действительно испытывал к ней чувства? А она оскорбила его. И он отказывается от нее, наплевав на наследство… Хочет, чтобы она покинула его дом… Он ясно дал ей понять: теперь, когда у нее есть завещание, из-за которого она, собственно, столь долго находилась у него в гостях, ей незачем здесь оставаться.

— Ваш кошель я велел отнести слуге к вам в комнату, а завещание мне хотелось вручить лично, — прервал ее весьма сумбурные размышления Адам.

— Я благодарна вам, — только и смогла выдавить из себя Виктория.

Бесшабашная веселость покинула ее, уступив место тревоге. Ей даже сделалось дурно.

Девушка резко поднялась со своего места, веер упал с колен, но она не заметила потерю. Ничего не видя перед собой от сильного волнения и чудом не натыкаясь на предметы, она добралась до дверей балкона и скрылась за ними.

***

Все собравшиеся в музыкальной зале проводили Викторию удивленными взглядами. Даже Адам выглядел слегка обескураженным, но тут губы его тронула довольная улыбка.

Встревоженная внезапным уходом подруги Джулиана поднялась из-за клавесина. Так приятно было смотреть на них с Адамом, смеющихся и флиртующих друг с другом. Но неожиданно все изменилось, Виктория стала белее полотна, глаза наполнились ужасом. Джулиана хотела пойти вслед за нею, утешить ее, — но прежде она осуждающе бросила брату:

— Порой мне кажется, что ты настоящее чудовище!

— Остановись, Джулиана.

Девушка растерянно замерла, не смея ослушаться властного тона Адама, — а приказывать он умел, как никто другой.

— Не стоит так волноваться, мисс Виже стало душно, и она решила подышать свежим воздухом, — спокойно пояснил Адам.

— В таком случае я пойду к ней и проверю, все ли в порядке, — не желала отступать Жу-Жу.

— Я сам к ней пойду.

— Сыграйте для нас, мисс Фокс, — неожиданно вмешалась в разговор Жозефина, видя, что ее подопечная готова поступить наперекор брату.

Недовольная Джулиана плюхнулась обратно за клавесин, а Адам направился на балкон.

***

Виктория стояла у перил и смотрела перед собой ничего не видящим взором. Свежий воздух немного успокоил ее, но на душе было тяжело. Она сжимала в пальцах завещание отца. Это хорошо, что оно теперь у нее, так надежнее. Но нужно решить, что делать дальше.

Невозможно так жить, постоянно ожидая, что ее схватят и доставят к дяде. А ее тетка… неизвестно захочет ли она приютить племянницу, которую никогда не видела. Однако больше у Виктории никого нет, придется ехать во Францию. Но одной опасно… Если только она не попросит Адама дать ей сопровождающего. Теперь, когда он столь легко отдал завещание, она смела надеяться, что он выполнит и эту ее просьбу.

Ну, почему с Адамом так сложно? Почему он не хочет делать так, как желает она? Раньше Виктория не знала отказа, — отец всегда выполнял все ее требования. Правда, порой приходилось прибегать к крайним мерам, чтобы заставить его делать то, что она хочет. Стоило лишь графу увидеть прекрасные глаза дочери, полные слез, и тут же перед ней рушились все препятствия, встававшие на пути к заветной цели…

Нестерпимо обидно было понимать, что Адам отказался от нее окончательно, — иначе он не вернул бы завещание. Но в то же время эта мысль придала сил, заставила забыть о страхе перед дядей и вызвала гнев. Нет, она так просто не сдастся! Не стоит поддаваться панике, она в безопасности, и Джулиана не даст ее в обиду брату. К тому же, у Фокса есть оружие против дяди, которое ей предстоит достать.

Двери на балкон отворились, и до Виктории из музыкальной залы донеслись звуки клавесина, которые стали тише, когда вошедший закрыл за собой двери.

— Я думал, вы обрадуетесь моему подарку, а вы будто бы напуганы, — раздался голос Фокса за спиной.

Виктория обернулась и заставила себя улыбнуться.

— Столь щедрый жест меня взволновал, мистер Фокс.

— Признаюсь вам, мисс Виже, жест не столь щедрый, сколь расчетливый. Да, вы не ослышались, здесь замешан холодный расчет. Во-первых, я хотел расположить вас к себе, а во-вторых, оградить мой многострадальный кабинет от ваших набегов.

Виктория смущенно улыбнулась. Страх отступил окончательно, а Адам продолжал говорить, и глаза его весело заблестели:

— Мне до сих пор снитесь вы, крадущаяся по темному коридору с лопатой наперевес. Вспоминая, сколь безжалостно вы обошлись с моим столом, мне становится страшно от мысли, что же случится, когда вы доберетесь до сейфа. Боюсь даже представить, какие изощренные способы вы изберете, чтобы вскрыть его.

Виктория рассмеялась и кокетливо спросила:

— Значит, вы хотели добиться моего расположения?

— Я ведь уже говорил, что хочу стать вам другом.

— Да, конечно, — пробормотала она, не удержалась и раздраженно дернула плечом, что вызвало у Адама довольную улыбку.

Повисло молчание, но оно не тяготило, а, наоборот, будто сближало их.

— Вы так и не рассказали мне о вашем арсенале, — вернулась к прежней теме Виктория; голосок ее звучал весело, но она была настроена решительно, — сегодня Адам расскажет ей все свои секреты.

Но Фокс будничным голосом ответил:

— Чудесный вечер сегодня, не правда ли, мисс Виже?

— Несомненно, но мне хотелось бы все же узнать, чем вы шантажировали моего дядю.

— А звезды как ярко сияют!

Виктория даже топнула ножкой от возмущения, но на Адама это также не произвело особого впечатления, он даже демонстративно отвернулся от своей собеседницы.

Что ж, она зайдет с другого бока: не родился еще на свет мужчина, на которого не действуют женские слезы! Она покосилась на Фокса, но он продолжал смотреть куда-то в сторону, что было ей на руку.

Виктория часто заморгала, потом зажмурилась, — но глаза остались сухими, не намечалось даже намека на малюсенькую слезинку. Она попыталась думать о чем-то печальном, но и это не помогло: видимо, душа очерствела за последнее время, и Викторию стало не так-то легко разжалобить.

Девушка вновь посмотрела на Адама, но он продолжал внимательно наблюдать за чем-то, почти отвернувшись от нее. Действовала она быстро и была беспощадна к себе: ткнула пальцем в глаз, сильно прикусила язык и больно ущипнула руку. И слезы пришли.

— О, боже! Какая прелесть! — восхищенно выдохнул Адам, продолжая смотреть на отражение Виктории в стекле окна. Именно в этот момент он осознал, что влюбился, окончательно и бесповоротно. И принял эту новость с присущей ему горячностью: казалось, она взорвала все внутри, убила и воскресила, и неожиданно вызвала бездну ликования. Виктория была создана для него, он это знал, чувствовал!

Виктория же ощущала беспокойство, потому что слезы текли, а Фокс все не поворачивался к ней, любуясь на какую-то не видимую с ее места прелесть. И окликнуть она его не могла, иначе он понял бы, что она опять решила разыграть перед ним спектакль.

— Виктория! Вы плачете?

Наконец-то обернулся! Девушка тут же отвернулась, скрывая лицо в ладонях.

— Нет, нет, сокровище мое, только не плачьте! Не терзайте меня!

Что-то шло не так, — она это ощущала каждой частичкой души. Насмешка? Фальшь в его голосе? Но почему? Ведь он не мог видеть, что она искусственно вызвала слезы. Видимо, ей показалось.

И тут он порывисто обнял ее за плечи, сжал своими горячими сильными ладонями. Виктория убрала руки от лица, всхлипнула для надежности и быстро, сбивчиво заговорила:

— Ах, мистер Фокс! Почему вы столь жестоки ко мне? Ведь я прошу вас о малости! Но вы даже этого сделать для меня не можете!

— Что же я должен сделать? Одно ваше слово — и я переверну этот мир, клянусь! Чем я вас так расстроил, скажите, молю!

Фальшь! Как пафосно звучат его слова! Он будто веселится.

Прижатая спиной к его груди, Виктория не видела лица Фокса и чувствовала себя весьма неуверенно. Девушка хотела выскользнуть из его рук, обернуться, взглянуть в глаза, но Фокс сам развернул ее, прижимая к себе теснее. И вдруг уткнулся лицом в шею, жадно втянул ее запах. Виктория ахнула, тело пронзило желание, ноги подогнулись, и она бы упала, если бы он не держал ее. А он стал целовать ее шею, спускаясь все ниже к груди, дразня и возбуждая. Виктория замерла, дыхание участилось. Но она не собиралась сдаваться и с силой оттолкнула его. Фокс отошел назад на несколько шагов.

— Вы что себе позволяете? — возмущенно выдохнула она.

— Утешаю вас.

Проклятый корсет, она никак не могла отдышаться, а сердце колотилось так, будто решило вырваться наружу.

— Кто так утешает?!

— А я всех дам так утешаю. Видите, вы уже не плачете.

— Вы!.. Вы!.. Не смейте ко мне подходить! — в панике воскликнула Виктория, видя, как он шагнул в ее сторону. Она прижалась к перилам балкона и медленно двигалась, в надежде ускользнуть от него. Но Адам находился как раз посередине балкона и, в каком направлении она бы ни шла, он стоял у нее на пути к дверям.

Фокс был напряжен, глаза возбужденно горели, и он, не двигаясь с места, следил за ее перемещениями, видимо, готовый в любую секунду схватить беглянку. И еще он выглядел бесконечно довольным, что возмущало Викторию еще больше.

— Как я погляжу, вы не учитесь на своих ошибках, а, может, понравилось искать ключик, и вы решили повторить?

Девушка нахмурилась; она не сразу поняла, о чем он говорит. А потом в памяти всплыло, как Адам искал на ней ключ, грозился раздеть и говорил, что это будет ей уроком. Неужели понял, что она опять пыталась его обмануть? Да что же ей так не везет?!

— А вы весьма безжалостны к себе, сокровище мое, — усмехнулся он и, кивнув на ее руку, которую она ущипнула, заметил: — Синяк останется.

— Глаза у вас не на том месте, что ли? — сварливо проворчала Виктория.

— Глаза у меня как раз на том месте, где нужно. Виктория, вы не устаете меня поражать! Из-за какой-то глупости разыграть спектакль!

Страсти утихали, оба успокоились и теперь говорили вполне нормально.

— Может быть для вас это и глупость, а для меня возможность выпутаться из ужасной ситуации, в которой я оказалась отнюдь не по своей воле.

Адам приблизился и, облокотившись на перила, серьезно посмотрел ей в глаза и ответил:

— Виктория, подумайте сами, если бы у меня было оружие против Ридли, топтал бы он сейчас землю?

Во взгляде девушки читалось недоверие.

— Почему тогда он вас не засудил? Дядя мечтал об этом! Я помню, как он был счастлив, только и говорил о том, что вас скоро повесят. Он даже улыбался!

— Хорошо, — сдался Адам. — Скажем так: оружие, которое вы так желаете получить, обоюдоострое, — оно может погубить Ридли, но и меня уничтожит. Когда был суд, терять мне было нечего, а теперь ситуация изменилась. Ничего больше я вам сказать не могу.

Виктория разочарованно вздохнула, но неожиданно задорная улыбка появилась на ее лице и Адам вопросительно поднял брови.

— А как было бы замечательно, если бы это оружие оказалось у меня в руках. Я смогла бы управлять и моим дядюшкой, и вами! — мечтательно протянула она.

— Ого! Ничего себе вы замахнулись! — рассмеялся Адам. — Управлять мною! Ну, нет, этому не бывать! Я в любом случае найду способ подмять вас под себя.

При этих словах он окинул ее столь выразительным взглядом, что щеки девушки зарделись, но она не разозлилась, а смущенно рассмеялась.

— Вот чего вы хотите? Только и этому не бывать! — поддразнила она его.

— Отчего же? Когда мы поженимся… — Адам осекся, поняв, что сболтнул лишнее, а Виктория рядом так и встрепенулась, глаза ее довольно заблестели.

— Ах, вот значит как! — воскликнула она. — Так вы отказались от своих планов на большое наследство?! Вижу, и вы любите спектакли разыгрывать, мистер Фокс!

Адам как-то смущенно рассмеялся. Виктория же чувствовала себя легкой и счастливой, уверенность вернулась к ней с прежним упрямством, — впрочем, последнее никогда ее не покидало.

Но Адам не мог позволить ей ликовать, поэтому сказал:

— Совсем забылся в вашем обществе, голова шальная от ваших прелестей. Конечно же, мы только друзья.

Она не поверила.

— О, да, мистер Фокс, мы друзья, — сказала весело — и, довольная, направилась обратно в музыкальную залу.

Адам последовал за ней.

***

А в это время в своем кабинете граф Дантри слушал отчет Джейсона. По приказу графа за домом Фокса установили наблюдение, и теперь Одноглазый докладывал о результатах.

— Виктория особняк не покидала, — говорил он. — Мой человек пытался выспрашивать о ней у слуг, но те отрицают, что ваша племянница в доме Фокса. Впрочем, я им не особо верю.

— Так ты считаешь, что она там? — задумчиво потирая подбородок, проскрипел граф.

— Предчувствие.

— Допустим. Но нам в особняк теперь не попасть, да и бесполезно.

Одноглазый предусмотрительно молчал. Он побаивался того, что хозяин прикажет ему тайно наведаться в особняк Фокса и отыскать сбежавшую племянницу. Предыдущие посещения этого проклятого дома отбили у него всякое желание идти туда вновь.

Граф хрипло дышал, пожевывая губу.

— Найди хороших людей, из тех, которые не болтают… — начал он.

Но Джейсон его неожиданно перебил, чего никогда не позволял себе раньше:

— Но дом Фокса очень хорошо охраняется!

— Значит, избавьтесь от охраны. Хватит с меня! Эта дрянь довольно мне крови попортила, и я желаю, чтобы ее не стало! И будет замечательно, если Фокс сдохнет вместе с этой шлюхой! — запальчиво вскричал Сесил.

— Но, ваше сиятельство, — голос Одноглазого звучал умоляюще. — Дом Фокса — настоящий лабиринт! Мы всю ночь там плутать будем и никого не найдем!

— Ну, так слушай, что нужно сделать, чтобы не плутать…