ВСЕМІРНЫЙ ТАЙНЫЙ ЗАГОВОРЪ

ПРОТОКОЛЪ №15.

Однодневный міровой переворотъ. Когда мы, на­конецъ, окончательно воцаримся, при помощи государ­ственныхъ переворотовъ, всюду подготовленныхъ къ одному и тому же дню, послѣ окончательнаго призна­нія негодности всѣхъ существующихъ правительствъ (а до этого пройдетъ еще не мало времени, можетъ быть и цѣлый вѣкъ), мы постараемся, чтобы противъ насъ уже не было заговоровъ. Для этого мы немило-сердно казнимъ всѣхъ, кто встрѣтить наше воцареніе съ оружіемъ въ рукахъ.

Казни. Всякое новое учрежденіе какого либо тай­наго общества будетъ тоже наказано смертной казнью, и тѣ изъ нихъ, которые нынѣ существуютъ, намъ извѣ­стны и намъ служатъ и служили, мы раскассируемъ и вышлемъ въ далекіе отъ Европы континенты.

Будущая участь гоевъ—масоновъ Такъ мы посту­пимъ съ тѣми гоями изъ масоновъ, которые слишкомъ много знаютъ; тѣ же которыхъ мы почему либо поми­луемъ, будутъ оставаться въ постоянномъ страхѣ пе­редъ высылкой. Нами будетъ изданъ законъ, по кото­рому всѣ бывшіе участники тайныхъ обществъ подле­жатъ изгнанію изъ Европы, какъ центра нашего упра­вленія. Рѣшенія нашего правительства будутъ окон­чательны и безапелляціонны.

Мистичность власти. Въ гоевскихъ обществахъ, въ которыхъ мы посѣяли такіе глубокіе корни разлада и протестантизма, возможно водворить порядокъ только безпощадными мѣрами, доказывающими неукоснитель­ную власть: нечего смотрѣть на падающія жертвы, при­носимыя для будущаго блага. Въ достиженіи блага (хотя бы путемъ жертвоприношенія) заключается обя­занность каждаго правленія, которое сознаетъ, что не въ привиллегіяхъ только, но и въ обязанностяхъ состо­итъ его существованіе. Главное дѣло для незыблемости правленія — укрѣпленіе ореола могущества, а ореолъ этотъ достигается только величественной непоколеби­мостью власти, которая носила бы на себѣ признаки неприкосновенности отъ мистическихъ причинъ — отъ Божьяго избранія. Таково было до послѣдняго времени русское самодержавіе — единственный въ мірѣ серь­езный врагъ нашъ, если не считать Папства. Вспомните примѣръ того, какъ залитая кровью Италія не косну­лась волоса съ головы Силлы, который пролилъ эту кровь: Силла обоготворился своей мощью въ глазахъ народа, хотя и истерзаннаго имъ, а мужественное его возвращеніе въ Италію ставило его внѣ прикосновен­ности... Народъ не касается того, кто гипнотизируетъ его своей храбростью и силою духа.

Размноженіе масонскихъ ложъ. Пока же, до нашего воцаренія, мы напротивъ создадимъ и размножимъ франкъ-масонскія ложи во всѣхъ странахъ міра, втя­немъ въ нихъ всѣхъ, могущихъ быть и существующихъ выдающихся дѣятелей, потому что въ этихъ ложахъ будетъ главное справочное мѣсто и вліяющее средство

Центральное управленіе «мудрецовъ». Всѣ эти ло­жи мы централизуемъ подъ одно, однимъ намъ извѣ­стное, всѣмъ же остальнымъ невѣдомое управленіе, которое состоитъ изъ нашихъ мудрецовъ. Ложи бу­дутъ имѣть своего представителя, прикрывающаго со­бой сказанное управленіе масонства, отъ котораго бу­детъ исходить пароль и программа. Въ этихъ ложахъ мы завяжемъ узелъ всѣхъ революціонныхъ и либераль­ныхъ элементовъ. Составъ ихъ будетъ состоять изъ всѣхъ слоевъ общества. Самые тайные политическіе замыслы будутъ намъ извѣстны и попадутъ подъ наше руководство въ самый день ихъ возникновенія.

Азефовщина. Въ числѣ членовъ этихъ ложъ будутъ всѣ почти агенты международной и національной по­лиціи, такъ какъ ея служба для насъ незамѣнима, въ томъ отношеніи, что полиція можетъ не только по сво­ему распорядиться съ непокорными, но и прикрыть наши дѣянія, создавать предлоги къ неудовольствію и такъ далѣе.

Масонство, какъ руководитель всѣхъ тайныхъ об­ществъ. Въ тайныя общества поступаютъ обыкновенно аферисты, карьеристы, и вообще люди, по большей ча­сти легкомысленные, съ которыми не трудно вести дѣло и ими заводить механизмъ проектированной нами ма­шины... Если этотъ миръ замутится, то это будетъ оз­начать, что намъ нужно было его замутить, чтобы раз­строить слишкомъ большую его солидарность. Если же среди него возникнетъ заговоръ, то во главѣ его станетъ никто иной, какъ одинъ изъ вѣрнѣйшихъ слугъ нашихъ. Естественно, что мы, а никто другой, поведемъ масонскія дѣйствія, ибо мы знаемъ, куда ведемъ, знаемъ конечную цѣль всякаго дѣйствія, гои же не вѣдаютъ ничего, даже непосредственнаго результата: они зада­ются, обыкновенно, минутнымъ разсчетомъ удовлетво­ряя самолюбіе въ исполненіи задуманнаго, не замѣчая даже того, что самый замыселъ не принадлежалъ ихъ иниціативѣ, а нашему наведенію на мысль.

Значеніе публичнаго успѣха. Гои идутъ въ ложи изъ любопытства, или въ надеждѣ при ихъ помощи про­браться къ общественному пирогу, а нѣкоторые длятого, чтобы имѣть возможность высказать передъ пуб­ликой свои несбыточныя и безпочвенныя мечтанія: они жаждутъ эмоціи успѣха и рукоплесканій, на которыя мы весьма щедры. Мы затѣмъ и даемъ имъ этотъ ус­пѣхъ, чтобы пользоваться отсюда рождающимся само­обольщеніемъ, съ которымъ люди незамѣтно восприни­маютъ наши ученія, не остерегаясь ихъ, въ полной увѣ­ренности, что ихъ непогрѣшимость выпускаетъ свои мысли, а воспринять чужихъ уже не можетъ... Вы не можете себѣ представить, какъ умнѣйшихъ изъ гоевъ можно привести къ безсознательной наивности, при условіяхъ самообольщенія, и вмѣстѣ съ тѣмъ какъ, лег­ко ихъ обезкуражить малѣйшей неудачей, хотя бы пре­кращеніемъ апплодисментовъ, и привести къ рабьему повиновенію ради возобновленія успѣха... Насколько наши пренебрегаютъ успѣхомъ, лишь бы провести свои планы, настолько гои готовы пожертвовать всякими планами, лишь бы получить успѣхъ. Эта ихъ психоло­гія значительно облегчаетъ намъ задачу ихъ направле­нія. Эти тигры имѣютъ бараньи души, а въ головахъ ихъ ходитъ сквозной вѣтеръ. Мы посадили ихъ на конька мечты о поглощеніи человѣческой индивидуаль­ности символической единицей коллективизма...

Коллективизмъ. Они еще не разобрались и не раз­берутся въ той мысли, что этотъ конекъ есть главное нарушеніе главнѣйшаго закона природы, создавшей съ самого сотворенія міра единицу не похожую на дру­гія, именно въ цѣляхъ индивидуальности...

Если мы могли привести ихъ кь такому безумному ослѣпленію, то не доказываетъ ли это съ поразительной ясностью, до какой степени умъ гоевъ человѣчески не развитъ по сравненію съ умомъ нашимъ. Это то, глав­нымъ образомъ и гарантируетъ нашъ успѣхъ.

Жертвы. Насколько же были прозорливы наши древніе мудрецы, когда говорили, что для достиженія серьезной цѣли не слѣдуетъ останавливаться передъ средствами и считать число жертвъ, приносимыхъ ради этой цѣли... Мы не считали жертвъ изъ сѣмени скота гоевъ, хотя и пожертвовали многими изъ своихъ, но зато и теперь дали имъ уже такое положеніе на землѣ, о которомъ они и мечтать не могли. Сравнительно не­многочисленныя жертвы изъ числа нашихъ оберегли нашу народность отъ гибели.

Казни Масоновъ. Смерть есть неизбѣжный ко­нецъ всякаго. Лучше конецъ этотъ приблизить къ тѣмъ, кто мѣшаетъ нашему дѣлу, чѣмъ къ нашимъ, къ намъ, создателямъ этого дѣла. Мы казнимъ ма­соновъ такъ, что никто, кромѣ братій, объ этомъ за­подозрить не можетъ, даже сами жертвы казни. Всѣ они умираютъ,-когда это нужно, какъ-бы отъ нормаль­наго заболѣванія. Зная это, даже братья въ свою оче­редь не смѣютъ протестовать. Такими мѣрами мы выр­вали изъ среды масонства самый корень протеста противъ нашихъ распоряженій. Проповѣдуя гоямъ ли­берализмъ, мы въ тоже время держимъ свой народъ и нашихъ агентовъ въ неукоснительномъ послушаніи.

Паденіе престижа законовъ и власти. Подъ на­шимъ вліяніемъ исполненіе гоевскихъ законовъ сокра­тилось до минимума. Престижъ законовъ подорванъ либеральными толкованіями, введенными нами въ эту сферу. Въ важнѣйшихъ политическихъ принципіаль­ныхъ дѣлахъ и вопросахъ, суды рѣшаютъ такъ, какъ мы предписываемъ имъ, видятъ дѣла въ томъ свѣтѣ какимъ мы ихъ облекаемъ для гоевской администраціи, конечно черезъ подставныхъ лицъ, съ которыми общаго какъ бы не имѣемъ — газетнымъ мнѣніемъ или други­ми путями... Даже сенаторы и высшая администрація слѣпо принимаютъ наши совѣты. Чисто животный умъ гоевъ не способенъ къ анализу и къ наблюденію, а тѣмъ болѣе къ предвѣдѣнію того, къ чему можетъ клониться извѣстная постановка вопроса.

Предъизбранничество. Въ этой разницѣ способно­сти мышленія между гоями и нашими можно узрѣть печать избранничества и человѣчности въ отличіе отъ животнаго ума гоевъ. Они зрятъ, но не видятъ и :не изобрѣтаютъ (развѣ только матеріальныя вещи). Изъ этого ясно, что сама природа предназначила намъ ру­ководить и править міромъ.

Краткость и ясность законовъ будущаго царства. Когда наступитъ время нашего открытаго правленія, время проявить его благотворность, мы передѣлаемъ всѣ законодательства, наши законы будутъ кратки, ясны, незыблемы, безъ всякихъ толкованій, такъ что ихъ всякій будетъ въ состояніи твердо знать. Главная черта, которая будетъ въ нихъ проведена — это послу­шаніе начальству, доведенное до грандіозной степени.

Послушаніе начальству. Тогда всякія злоупотребле­нія изсякнутъ вслѣдствіе отвѣтственности всѣхъ до единаго передъ высшей властью.

Мѣры противъ злоупотребленія властью. Злоупо­требленія же властью, лежащей ниже этой послѣдней инстанціи, будутъ такъ безпощадно наказываться, что у всякаго отпадетъ охота экспериментировать свои си­лы. Мы будемъ неукоснительно слѣдить за каждымъ дѣйствіемъ администраціи, отъ которой зависитъ ходъ государственной машины, ибо распущенность въ ней порождаетъ распущенность всюду, ни одинъ случай незаконности или злоупотребленія не останется безъ примѣрнаго наказанія.

Жестокость наказанія. Укрывательство, солидар­ное попустительство между служащими въ админи­страціи, все это зло изчезнетъ послѣ первыхъ же при­мѣровъ суроваго наказанія. Ореолъ нашей власти тре­буетъ цѣлесообразныхъ, жестокихъ наказаній за ма­лѣйшее нарушеніе, ради личной выгоды, ея высокаго пре­стижа.

Потерпѣвшій, хотя бы и не въ мѣрѣ своей вины, будетъ какъ бы солдатомъ, падающимъ на своемъ по­сту на пользу власти, Принципа и Закона, которые не допускаютъ отступленій съ общественной дороги на личную, отъ самыхъ же правящихъ общественной коле­сницей. Напримѣръ: наши судьи будутъ знать, что же­лая похвастать глупымъ милосердіемъ, они нарушаютъ законъ о правосудіи, который созданъ для примѣрнаго назиданія людей наказаніемъ за проступки, а не для выставки духовныхъ качествъ судей. Эти качества умѣ­стно показывать въ частной жизни, а не на обществен­ной почвѣ, которая представляетъ собой воспитатель­ную основу человѣческой жизни.

Предѣльный возрастъ для судей. Нашъ судебный персоналъ будетъ служить не болѣе 55-ти лѣтняго воз­раста, во-первыхъ потому, что старцы упорнѣе дер­жатся предвзятыхъ мнѣній, менѣе способны повино­ваться новымъ распоряженіямъ, а во-вторыхъ потому, что это намъ доставитъ возможность такой мѣрой до­стигнуть гибкости перемѣщенія персонала, который этимъ легче согнется подъ нашимъ давленіемъ: кто пожелаетъ дольше задержаться на своемъ мѣстѣ, дол­женъ будетъ слѣпо повиноваться, чтобы заслужитьэтого. Вообще же наши судьи будутъ выбираемы нами изъ среды только тѣхъ, которые будутъ твердо знать, что ихъ роль карать и примѣнять законы, а не мечтать о проявленіи либерализма за счетъ государственнаго воспитательнаго плана, какъ это нынѣ воображаютъ гои....

Либерализмъ суда и власти. Мѣра перемѣщенія будетъ служить еще къ подрыву коллективной соли­дарности сослуживцевъ и всѣхъ привяжетъ къ инте­ресамъ правительства, отъ котораго будетъ зависѣть ихъ судьба. Молодое поколѣніе судей будетъ воспи­тано на взглядахъ о недопущеніи такихъ злоупотребле­ній, которыя могли бы нарушить установленный поря­докъ отношеній нашихъ подданныхъ между собой.

Нынѣ гоевскіе судьи творятъ поблажки всякимъ преступленіемъ, не имѣя правильнаго представленія о своемъ назначеніи, потому что теперешніе правители, при опредѣленіи судей на должность, не заботятся вну­шить имъ чувства долга и сознанія дѣла, которое отъ нихъ требуется. Какъ животное выпускаетъ своихъ дѣтей на добычу, такъ и гои даютъ своимъ дѣтямъ до­ходныя мѣста, не думая разъяснить имъ, на что это мѣсто создано. Отъ того то ихъ правленія и разруша­ются собственными силами черезъ дѣйствія своей же администраціи. Почерпнемъ же въ примѣрѣ результа­товъ этихъ дѣйствій еще одинъ урокъ для своего пра­вленія. Мы искоренимъ либерализмъ изъ всѣхъ важ­ныхъ стратегическихъ постовъ нашего управленія, отъ которыхъ зависитъ воспитаніе подчиненныхъ нашему общественному строю. На эти посты попадутъ только тѣ, которые будутъ воспитаны нами для администра­тивнаго управленія.

Міровыя деньги. На возможное замѣчаніе, что от­ставка старыхъ служащихъ дорого будетъ стоить каз­нѣ, скажу, во-первыхъ, что имъ найдутъ частную службу взамѣнъ теряемой, а, во-вторыхъ, замѣчу, что въ нашихъ рукахъ будутъ сосредоточены всѣ міровыя деньги, слѣдовательно не нашему правительству боять­ся дороговизны.

Абсолютизмъ масонства. Нашъ абсолютизмъ во всемъ будетъ послѣдователенъ, а потому въ каждомъ своемъ постановленіи наша великая воля будетъ ува­жаема и безпрекословно исполняема: она будетъ игно-рировать всякій ропотъ, всякое недовольство, искореняя всякое проявленіе ихъ дѣйствій наказаніемъ примѣр­наго свойства.

Право кассаціи. Мы упразднимъ право кассаціи, которое перейдетъ исключительно въ наше распоря­женіе — въ вѣдѣніе правящаго, ибо мы не должны до­пустить возникновенія мысли у народа, чтобы могло состояться неправильное рѣшеніе нами поставленныхъ судей. Если же что либо подобное произойдетъ, то мы сами кассируемъ рѣшеніе, но съ такимъ примѣрнымъ наказаніемъ судей за непониманіе своего долга и зна­ченія, что эти случаи не повторятся...

Повторяю, что вѣдь мы будемъ знать каждый шагъ нашей администраціи, за которой только и надо слѣ­дить, чтобы народъ былъ доволенъ нами, ибо онъ вправѣ требовать отъ хорошаго правленія и хорошаго ставленника.

Патріархальный «видъ» власти будущаго «прави­теля». Наше правленіе будетъ имѣть видъ патріархаль­ной, отеческой опеки со стороны нашего Правителя. Народъ нашъ и подданные увидятъ въ лицѣ его отца, заботящагося о каждой нуждѣ, о каждомъ дѣйствіи, о каждомъ взаимоотношеніи какъ подданныхъ другъ къ другу, такъ и къ правителю. Тогда они настолько проникнутся мыслью, что имъ невозможно будетъ об­ходиться безъ этого попеченія и руководства, если они желаютъ жить въ мирѣ и спокойствіи.

Обоготвореніе правителя. Они признаютъ само­державіе нашего Правителя съ благоговѣніемъ, близ­кимъ къ боготворенію, особенно, когда убѣдятся, что наши ставленники не замѣняютъ власть его своею, а лишь слѣпо исполняютъ его предписанія. Они будутъ рады, что мы все урегулировали въ ихъ жизни, какъ это дѣлаютъ умные родители, которые воспитываютъ дѣтей своихъ въ чувствѣ долга и послушанія. Вѣдь народы, по отношенію къ тайнамъ нашей политики вѣч­но несовершеннолѣтнія дѣти, точно такъ же, какъ и ихъ правленія.

Право сильнаго, какъ единственное право. Какъ видите, я основываю нашъ деспотизмъ на правѣ и дол­гѣ: право вынуждать исполненіе долга есть прямая обя­занность правительства, которое есть отецъ своихъ под-данныхъ. Оно имѣетъ право сильнаго для того, чтобы пользоваться имъ во благо направленія человѣчества къ природо—опредѣленному строю—послушанію. Все въ мірѣ находится въ послушаніи если не у людей, то у обстоятельствъ или у своей натуры, во всякомъ же случаѣ у сильнѣйшаго. Такъ будемъ же мы этимъ сильнѣйшимъ ради блага. Мы обязаны, не задумываясь, жертвовать отдѣльными личностями, нарушителями установленнаго порядка, ибо въ примѣрномъ наказаніи зла лежитъ великая воспитательная задача.

Царь израильскій — патріархъ міра. Когда царь израильскій надѣнетъ на свою священную голову коро­ну, поднесенную ему Европой, онъ сдѣлается патріар­хомъ міра. Необходимыя жертвы, имъ принесенныя вслѣдствіе ихъ цѣлесообразности, никогда не достиг­нутъ числа жертвъ принесенныхъ въ теченіе вѣковъ маніей величія — соревнованіемъ гоевскихъ правите­ствъ. Нашъ Царь будетъ находиться въ непрестанномъ общеніи съ народомъ, говоря ему съ трибуны рѣчи, которыя молва будетъ въ тотъ же часъ разносить на весь міръ.