Вся Агата Кристи в трех томах. Том 1. Весь Эркюль Пуаро

Глава 1

— Пенни для отличного парня[883], сэр?

Чумазый мальчишка заискивающе улыбался.

— Еще чего! — ответил старший инспектор Джепп. — И вот что, парень…

Последовала короткая нотация. Перепуганный беспризорник дал деру, бросив на бегу своим малолетним дружкам:

— Черт, это ж переодетый коп!

Вся банда пустилась наутек, распевая песенку:

Спутник старшего инспектора, низенький пожилой человек с головой, похожей на яйцо, и большими усами, как у военного, улыбнулся сам себе.

— Très bien[884], Джепп, — заметил он. — Вы прочли прекрасную проповедь! Поздравляю вас!

— Этот день Гая Фокса — просто мерзкая отмазка для попрошаек! — ответил Джепп.

— Интересно, — задумался вслух Эркюль Пуаро, — как долго живет память об этом событии. Фейерверки устраивают столько лет спустя в память человека, чьи деяния уже никто и не помнит…

Детектив из Скотленд-Ярда кивнул.

— Вряд ли многие из этих детишек на самом деле знают, кто такой Гай Фокс.

— И скоро, несомненно, в головах все перепутается. Эти feu d’artifice[885] пятого ноября — во славу или в осуждение? Взорвать английский парламент — это грех или благородный поступок?

Джепп хмыкнул.

— Некоторые несомненно сказали бы, что последнее.

Свернув с главной дороги, оба вошли в сравнительно тихий район бывших конюшен, переделанных под малоэтажное жилье. Они пообедали вместе и теперь шли короткой дорогой домой к Эркюлю Пуаро. По пути порой все еще были слышны взрывы петард. Временами небо озаряли сполохи золотого дождя.

— Хороший вечер для убийства, — профессионально заметил Джепп. — Никто не услышит выстрела.

— Мне всегда казалось странным, что преступники не пользуются такой возможностью, — сказал маленький бельгиец.

— Знаете, Пуаро, иногда мне почти хочется, чтобы вы совершили убийство.

— Mon cher!..[886]

— Да, мне хотелось бы посмотреть, как вы его обставите.

— Мой дорогой Джепп, если бы я совершил убийство, у вас не было бы ни единого шанса посмотреть, как я его устрою! Вы бы даже, вероятно, и не узнали бы, что было совершено убийство.

Джепп по-дружески благодушно рассмеялся.

— Ну вы и нахал! — снисходительно сказал он.

На следующее утро в половине двенадцатого у Эркюля Пуаро зазвонил телефон.

— Алло? Алло?

— Алло, это вы, Пуаро?

— Oui, c’est moi[887].

— Это Джепп. Помните, вчера поздно вечером мы возвращались домой через Бэрдсли-гарден?

— Да.

— И говорили, как просто было бы пристрелить кого-нибудь на фоне взрывов петард и фейерверков, и всего такого?

— Конечно.

— Ну так вот. В этом районе совершено самоубийство. Дом номер четырнадцать. Молодая вдова, миссис Аллен. Я еду туда прямо сейчас. Хотите со мной?

— Простите, дорогой друг, но разве человек вашего положения выезжает на самоубийство?

— В яблочко!.. Нет. На самом деле наш доктор усматривает здесь что-то странное. Вы не хотите поехать? У меня такое ощущение, что вам надо там побывать.

— Конечно, я поеду. Вы говорите, номер четырнадцать?

— Именно так.

Пуаро прибыл в дом № 14 в Бэрдсли-гарденз почти в то же самое время, когда подъехал автомобиль с Джеппом и еще тремя мужчинами.

Дом номер № 14 явно был сейчас центром внимания. Его окружала толпа людей — водителей, их жен, мальчиков-посыльных, бездельников, хорошо одетых прохожих и несчетное количество ребятишек. Все они, раскрыв рот, пялились на дом.

Полицейский констебль в униформе стоял на ступеньке и изо всех сил сдерживал натиск любопытных. Встревоженный молодой человек щелкал фотоаппаратом. Он сразу бросился к Джеппу, как только тот появился.

— Пока без комментариев, — сказал старший инспектор, отодвигая его в сторону, и кивнул Пуаро: — А, вот и вы. Зайдемте в дом.

Они быстро вошли, захлопнув за собой двери, и оказались в тесном пространстве у начала лестницы, крутой, как приставная.

Наверху показался какой-то человек, узнал Джеппа и сказал:

— Наверх, сэр.

Джепп и Пуаро взобрались по лестнице. Человек на верхней площадке открыл дверь слева, и они оказались в маленькой спальной.

— Думаю, вы хотели бы ознакомиться с основными моментами, сэр?

— Именно так, Джеймсон, — ответил Джепп. — Итак?

Участковый инспектор начал докладывать:

— Покойница — миссис Аллен, сэр. Жила здесь с подругой — мисс Плендерли. Последняя была за городом и вернулась сегодня утром. Она открыла дверь своим ключом и удивилась, никого не увидев. Обычно к ним в девять приходит домработница. Она поднялась наверх, сначала к себе в комнату (в эту самую), затем через площадку пошла в комнату подруги. Дверь была заперта. Она подергала ручку, постучала, стала звать, но ответа не было. В конце концов она встревожилась и позвонила в полицейский участок. Это было в десять сорок пять. Мы приехали и высадили дверь. Миссис Аллен лежала на полу, убитая выстрелом в голову. В ее руке был пистолет — «уэбли» двадцать пятого калибра. Явное самоубийство.

— Где сейчас находится мисс Плендерли?

— Внизу, в гостиной, сэр. Очень невозмутимая, разумная молодая леди, скажу я вам. У нее есть голова на плечах.

— Я немедленно поговорю с ней. А сейчас мне хотелось бы поговорить с Бреттом.

Вместе с Пуаро старший инспектор пересек лестничную площадку и вошел в комнату напротив. Высокий пожилой мужчина поднял голову и кивнул:

— Привет, Джепп, хорошо, что вы здесь. Странное тут дело.

Джепп подошел к нему. Пуаро окинул комнату внимательным взглядом.

Эта комната была намного больше той, из которой они только что вышли. В ней имелся эркер с окном, и в то время как та спальня была по-спартански простой, эта подчеркнуто маскировалась под гостиную. Стены были серебристого цвета, а потолок — изумрудно-зеленым. Шторы с модернистским узором в серебристо-зеленых тонах. Диван, покрытый блестящим изумрудно-зеленым шелковым покрывалом, и множество золотистых и серебристых подушек. Высокое старинное бюро орехового дерева, ореховый комод и несколько современных блестящих хромированных стульев. На низком стеклянном столике стояла большая пепельница, полная сигаретных окурков.

Пуаро тихонько принюхался, затем подошел к Джеппу, который осматривал труп.

На полу, словно упав с одного из хромированных стульев, лежала молодая женщина лет двадцати семи. У нее были светлые волосы и тонкое лицо почти без макияжа. Милое, мечтательное, чуть глуповатое личико. Левая сторона головы была покрыта запекшейся кровью. Пальцы правой руки сжимали маленький пистолет. Женщина была одета в простое платье темно-зеленого цвета с вырезом под горло.

— Так в чем дело, Бретт? — Джепп смотрел на свернувшуюся на полу фигурку.

— Лежит вроде нормально, — сказал доктор. — Если б она сама застрелилась, то упала бы со стула именно так. Дверь и окно были заперты изнутри.

— Вы говорите, что все правильно. Что же тогда не так?

— А вы на пистолет гляньте. Я не трогал его — жду, пока отпечатки снимут. Но вы сами увидите, что я имею в виду.

Пуаро и Джепп вместе опустились на колени и внимательно осмотрели пистолет.

— Я понял, о чем вы, — сказал Джепп, вставая. — Дело в повороте ее руки. Выглядит так, будто она его держит — а на самом деле нет… Что-то еще?

— Много чего. Она держит пистолет в правой руке. А теперь посмотрите на рану. Пистолет был прижат к голове прямо над левым ухом — левым, прошу заметить.

— Хм, — заметил Джепп. — Как-то не вяжется. Она ведь не могла держать пистолет правой рукой в таком положении и стрелять?

— Ни в коем разе, сказал бы я. Руку так завернуть можно, но выстрелить — нет.

— Тогда все очевидно. Кто-то застрелил ее и попытался обставить все так, чтобы выглядело как самоубийство. Кстати, что там с запертыми дверями и окном?

Инспектор Джеймсон ответил:

— Окно было закрыто на задвижку, сэр, но и дверь была заперта, и мы не могли найти ключ.

Джепп кивнул:

— Да, не повезло. Кто бы это ни сделал, он запер за собой дверь и понадеялся, что отсутствие ключа не заметят.

— C’est bête, ça![888] — пробормотал бельгиец.

— Пуаро, старина, не судите всех по вашему блестящему интеллекту! На самом деле такие маленькие подробности очень часто упускают. Дверь заперта. Ее вскрывают. Женщина найдена мертвой — пистолет в руке — явное самоубийство — она заперлась, чтобы покончить с собой. Ключи никто не ищет. Хорошо, что мисс Плендерли вызвала полицию. Она могла позвать пару шоферов и высадить дверь — и вопрос о ключе так и не возник бы.

— Да, полагаю, все верно, — сказал Эркюль Пуаро. — Такова реакция большинства людей. Ведь полицию зовут в последнюю очередь, не правда ли?

Он по-прежнему не отводил взгляда от тела.

— Вас что-то настораживает? — спросил Джепп.

Спросил полицейский как бы между прочим, но глаза его смотрели остро и внимательно.

Эркюль Пуаро медленно покачал головой:

— Я смотрел на ее часы.

Он наклонился и чуть коснулся их кончиком пальца. Это было изящное ювелирное изделие на черном муаровом ремешке на запястье руки с пистолетом.

— Шикарная вещица, — заметил Джепп. — Наверняка дорого стоит! — Он вопросительно искоса глянул на Пуаро. — Может, в этом что-то есть?

— Да, возможно.

Сыщик отошел к бюро. Оно было с откидывающейся крышкой, изящной, под стать цвету и узору.

В центре, перед красивым зеленым лакированным пресс-папье, стояла массивная серебряная чернильница. Слева от пресс-папье находился лоток для перьевых ручек из изумрудно-зеленого стекла, в котором лежали ручка с серебряным пером, палочка зеленого сургуча, карандаш и две марки. Справа от пресс-папье находился передвижной календарь с указанием дня недели, даты и месяца. Там же стоял маленький стеклянный флакон, а в нем — ярко-зеленое гусиное перо. Пуаро вынул его и осмотрел, но на пере не было чернил. Оно явно стояло здесь для украшения, не более того. Писали ручкой с серебряным пером — оно было запачкано чернилами. Взгляд сыщика упал на календарь.

— Вторник, пятое ноября, — сказал Джепп. — Вчера. Все верно. — Он повернулся к Бретту: — Как давно она мертва?

— Она убита в одиннадцать тридцать три вчера вечером, — тут же ответил Бретт. Затем ухмыльнулся, увидев озадаченное лицо Джеппа. — Простите, старина, — сказал он. — Пришлось изобразить книжного супердоктора. На самом деле — около одиннадцати плюс минус час, точнее не скажу.

— О… а я уж подумал, что часы остановились или что-то в этом роде.

— Остановились, но в четверть пятого.

— Полагаю, вряд ли она могла быть убита в четверть пятого.

— Можете даже не думать об этом.

Пуаро перевернул пресс-папье.

— Хорошая идея, — сказал Джепп. — Но все зря.

Пресс-папье продемонстрировало девственно белый лист промокательной бумаги. Пуаро просмотрел другие листы, но там было то же самое.

Он занялся мусорной корзиной. В ней лежали два или три разорванных письма и реклама. Разорваны они были только пополам, так что восстановить их не стоило труда. Просьба о денежном пожертвовании от какого-то общества помощи бывшим военнослужащим, приглашение на коктейль на 3 ноября и записка о встрече с портнихой. Реклама представляла собой объявление о меховой распродаже и каталог из универмага.

— Ничего, — сказал Джепп.

— Но это странно… — сказал Пуаро.

— В смысле, что самоубийца обычно оставляет предсмертную записку?

— Именно.

— Одним доказательством больше в пользу убийства. — Джепп отошел. — Сейчас раздам поручения моим людям. А мы пойдем и допросим мисс Плендерли. Идете, Пуаро?

Бельгиец до сих пор не мог оторвать взгляда от бюро и его принадлежностей, словно зачарованный.

Он вышел из комнаты, но в дверях еще раз бросил взгляд на щегольское изумрудно-зеленое гусиное перо.

Глава 2

Под узким лестничным пролетом открывалась дверь в большую гостиную, переделанную из бывшего здесь когда-то стойла. В этой комнате стены были покрыты грубой штукатуркой, и по ним были развешаны гравюры и ксилографии. В гостиной сидели две женщины. Одна, в кресле у очага, протягивала руки к огню. Это была смуглая эффектная молодая особа лет двадцати семи — двадцати восьми. Вторая — дородная женщина в годах, с большой веревочной авоськой, говорила что-то сквозь одышку, когда двое мужчин вошли в комнату.

— …и как я и сказала, мисс, я от этого чуть на месте не хлопнулась. Только подумать, что именно этим утром…

Вторая одернула ее:

— Хватит, миссис Пирс. Мне кажется, эти джентльмены из полиции.

— Мисс Плендерли? — спросил, подходя к ним, Джепп.

Женщина кивнула:

— Да, это я. А это миссис Пирс, которая каждый день приходит помогать по хозяйству.

Неугомонная миссис Пирс снова заговорила:

— И, как я уже сказала мисс Плендерли, надо же было случиться, чтобы именно этим утром у моей сестры Луизы Мод случился приступ, и под рукой оказалась только я, а родство есть родство, и я подумала, что миссис Аллен не будет против, хотя я не люблю подводить моих хозяек…

Джепп ловко перебил ее:

— Конечно, миссис Пирс. Может, вы сейчас отведете инспектора Джеймсона на кухню и расскажете ему все коротенько?

Избавившись от говорливой миссис Пирс, которая удалилась с Джеймсоном, без умолку тараторя, Джепп снова обратился к девушке.

— Я старший инспектор Джепп. Итак, мисс Плендерли, я хотел бы услышать, что вы можете мне рассказать по этому поводу.

— Конечно. С чего начать?

У нее было замечательное самообладание. Ни намека на горе или шок — разве что почти неестественная жесткость поведения.

— Когда вы сегодня утром приехали?

— Мне кажется, чуть раньше половины одиннадцатого. Миссис Пирс, старой вруньи, здесь не было, как я обнаружила…

— Такое часто бывает?

Джейн Плендерли пожала плечами:

— Раза два в неделю она приходит к двенадцати, а то и вообще не приходит. А должна приходить к девяти. На самом деле, как я уже сказала, два раза в неделю она либо «плохо себя чувствует», либо кто-то из ее семьи заболевает. Вся поденная прислуга такая — то и дело подводят… Но она еще ничего.

— Она у вас давно?

— Чуть больше месяца. Последняя прислуга приворовывала.

— Пожалуйста, продолжайте, мисс Плендерли.

— Я заплатила за такси, принесла чемодан, поискала миссис Пирс, не нашла ее и пошла вверх к себе. Затем немного прибралась, пошла к Барбаре… миссис Аллен… и увидела, что дверь заперта. Я подергала ручку, постучала, но ответа не было. Я спустилась и позвонила в полицию.

— Пардон! — умело вклинился в разговор Пуаро. — А вам не приходила в голову мысль взломать дверь с помощью, скажем, одного-двух водителей из гаражей?

Она быстро смерила его оценивающим взглядом холодных серо-зеленых глаз.

— Нет, я даже не думала об этом. Если что-то случилось, то, по-моему, лучше вызвать полицию.

— Значит, вы, пардон, мадемуазель, решили, что что-то случилось?

— Конечно.

— Потому что на ваш стук в дверь не ответили? Но, может, ваша подруга приняла снотворное или что-то вроде…

— Она не принимала снотворное, — последовал резкий ответ.

— Или вдруг она ушла и заперла дверь?

— Зачем ей запирать дверь? В любом случае она оставила бы мне записку.

— А она не оставила записки? Вы уверены?

— Конечно. Я бы сразу ее увидела.

Резкость ее тона была подчеркнутой.

— А вы не пытались заглянуть в замочную скважину, мисс Плендерли? — спросил Джепп.

— Нет, — задумчиво протянула женщина. — Даже не подумала. Но я все равно бы ничего не увидела, правда? Там же торчал ключ?

Она встретилась невинным, вопросительным взглядом широко распахнутых глаз с Джеппом. Пуаро усмехнулся про себя.

— Вы, конечно, верно поступили, мисс Плендерли, — сказал полицейский. — Полагаю, у вас не было оснований предполагать, что ваша подруга замышляла совершить самоубийство?

— О нет.

— Она не казалась взволнованной или каким-то еще образом обеспокоенной?

Прежде чем ответить, девушка сделала весьма заметную паузу.

— Нет.

— Вы знали, что у нее есть пистолет?

Джейн Плендерли кивнула:

— Да, она привезла его из Индии. Она всегда держала его в буфете у себя в комнате.

— Хмм… У нее было разрешение?

— Думаю, да. Точно не могу сказать.

— Теперь, мисс Плендерли, расскажите мне все, что можете, о миссис Аллен — как давно вы знакомы, есть ли у нее родственники и где они… в общем, все.

Женщина кивнула.

— Я знала Барбару пять лет. Я встретилась с ней за границей — точнее говоря, в Египте. Она возвращалась домой из Индии. Я некоторое время училась в британской школе в Афинах и перед возвращением домой провела несколько недель в Египте. Мы вместе были в круизе по Нилу. Мы подружились, решили, что нравимся друг другу. Я в то время искала компаньонку, чтобы снять на двоих квартиру или небольшой дом. Барбара была одинока. Мы решили, что поладим.

— И поладили? — спросил Пуаро.

— Мы очень хорошо ладили. У каждой из нас был свой круг общения — Барбара больше любила шумные компании, мои же друзья более артистического склада. Так что все сложилось неплохо.

Пуаро кивнул. Джепп продолжал:

— А что вы знаете о семье миссис Аллен и ее жизни до знакомства с вами?

Джейн Плендерли пожала плечами:

— Да не особенно много. Насколько я знаю, ее девичья фамилия — Армитедж.

— А как насчет ее мужа?

— Не думаю, что ему было чем похвастаться. Кажется, он пил. Вроде бы умер спустя два года после свадьбы. У них был ребенок, маленькая девочка, которая скончалась трех лет от роду. Барбара мало рассказывала о муже. Вроде бы она вышла за него в семнадцать лет. Затем они поехали на Борнео или еще в какую-то Богом забытую дыру, куда едут вечные неудачники — но это явно была болезненная тема, которую я старалась не затрагивать.

— Вы не знаете, не было ли у миссис Аллен финансовых затруднений?

— Уверена, что нет.

— Долгов или чего-то в этом роде?

— О нет! Я уверена, что таких неприятностей у нее не было.

— Тогда я должен задать еще один вопрос; надеюсь, он вас не оскорбит, мисс Плендерли. У миссис Аллен был какой-нибудь мужчина или друзья мужского пола?

— Ну, она была помолвлена, если этот ответ вас удовлетворит, — холодно ответила Джейн Плендерли.

— Как зовут мужчину, с которым она была помолвлена?

— Чарльз Лавертон-Уэст. Он член парламента от какого-то городка в Хэмпшире.

— Она давно была с ним знакома?

— Чуть больше года.

— И как давно она была с ним помолвлена?

— Два… нет, скорее, три месяца.

— Вы не знаете, бывали ли между ними ссоры?

Мисс Плендерли отрицательно покачала головой:

— Нет. Я бы удивилась, если бы что-то такое было. Барбара была не из тех, кто ссорится.

— Когда вы в последний раз видели миссис Аллен?

— В пятницу, прямо перед тем, как уехать на уикэнд.

— Миссис Аллен оставалась в городе?

— Да. Она, кажется, собиралась в воскресенье на прогулку с женихом.

— А вы сами где провели выходные?

— В Лэйделлс-холл, в Лэйделлсе, Эссекс.

— И у кого вы были?

— У мистера и миссис Бентинк.

— И вы только сегодня утром от них уехали?

— Да.

— Видимо, вы выехали очень рано?

— Мистер Бентинк подвез меня. Он встает рано, поскольку ему надо попасть в город к десяти.

— Понятно.

Джепп задумчиво кивнул. Ответы мисс Плендерли были четкими и убедительными.

— А каково ваше мнение о мистере Лавертон-Уэсте? — задал свой вопрос Пуаро.

Девушка пожала плечами:

— Какое это имеет значение?

— Может, и никакого, но мне хотелось бы услышать ваше мнение.

— Да я как-то особо и не присматривалась. Он молод, ему не то тридцать один, не то тридцать два года; амбициозен, хороший оратор, хочет добиться успеха в жизни.

— Это, скажем так, кредит. А дебет?

— Ну, — на пару мгновений задумалась мисс Плендерли, — по моему мнению, он банален. Его идеи не особо оригинальны, и он немного напыщен.

— Ну, это не слишком большие грехи, мадемуазель, — улыбнулся Пуаро.

— Вы так думаете? — с некоторой иронией в голосе ответила она.

— Это для вас недостатки. — Бельгиец не сводил с нее глаз и заметил некоторое замешательство. Он воспользовался своим преимуществом. — Но миссис Аллен их не замечала.

— Вы совершенно правы. Барбара считала его замечательным, полностью верила ему на слово.

— Вы были очень привязаны к своей подруге? — ласково спросил Пуаро.

Он увидел, как женщина сжала колено, стиснула челюсти, но ответила сухо и без эмоций:

— Вы правы. Очень.

— Еще один вопрос, мисс Плендерли, — сказал Джепп. — Вы с ней не ссорились? Между вами не возникало недоразумений?

— Никогда.

— Даже относительно этой помолвки?

— Ни в коем разе. Я была рада, что она счастлива.

После короткой паузы Джепп спросил:

— Вы не знаете, были ли у миссис Аллен враги?

На сей раз Джейн Плендерли ответила не сразу. Когда она заговорила, ее тон чуть изменился:

— Я не понимаю, кого именно вы имеете в виду под врагами?

— Например, любого, кому была бы выгодна ее смерть.

— О нет, это было бы глупо. У нее очень маленький доход.

— И кто его унаследует?

— Понимаете, я и вправду не знаю, — с некоторым удивлением ответила Джейн Плендерли. — Не удивлюсь, если это вдруг буду я. Конечно, если она оставила завещание.

— И никаких врагов во всех остальных смыслах? — быстро переключился на другую тему Джепп. — Никто ей не завидовал?

— Не думаю. Она была очень милой, всегда старалась угодить людям… У нее был по-настоящему приятный, привлекательный характер.

Впервые этот сухой, решительный голос чуть дрогнул. Пуаро еле заметно кивнул.

— Что же, — сказал Джепп. — Итак, миссис Аллен в последнее время была в хорошем настроении, не имела финансовых проблем, была помолвлена и счастлива в предвкушении свадьбы. Никаких причин к самоубийству у нее не имелось. Все верно?

После краткого молчания Джейн ответила:

— Да.

Джепп встал.

— Извините, мне надо поговорить с инспектором Джеймсоном.

Он вышел из комнаты, и Эркюль Пуаро остался наедине с мисс Джейн Плендерли.

Глава 3

Несколько минут царило молчание.

Джейн Плендерли смерила невысокого человечка кратким оценивающим взглядом, но потом молча уставилась в пространство прямо перед собой. Однако осознание его присутствия проявляло себя в некотором нервном напряжении. Она так и не расслабилась. Когда наконец Пуаро нарушил молчание, один лишь звук его голоса заставил ее облегченно вздохнуть. Он задал вопрос обычным дружелюбным тоном:

— Когда вы зажгли камин, мадемуазель?

— Камин? — Ее голос звучал отсутствующе и рассеянно. — Да как только приехала нынче утром.

— Прежде, чем подняться по лестнице, или потом?

— Прежде.

— Понятно. Конечно, это естественно… А дрова уже были положены или вам пришлось это сделать?

— Уже были. Оставалось только спичку поднести.

В ее голосе звучало легкое нетерпение. Она явно подозревала, что он разговаривает с ней, только чтобы не молчать. Возможно, так оно и было. В любом случае Пуаро продолжал спокойную беседу:

— Но я заметил, что в комнате вашей подруги только газовый камин?

Джейн Плендерли отвечала механически:

— У нас только один угольный камин, остальные газовые.

— Вы и готовите на газу?

— Мне кажется, что сейчас все готовят на газу.

— Верно. Это гораздо легче.

Короткий разговор угас. Джейн Плендерли постукивала туфлей по полу. Затем она вдруг резко сказала:

— Этот старший инспектор Джепп — его считают умным?

— Он весьма хорош. Да, он на хорошем счету. Он работает усердно и тщательно, и мало что ускользает от него.

— Любопытно… — пробормотала женщина.

Пуаро смотрел на нее. В отблесках пламени глаза ее казались ярко-зелеными. Он негромко спросил:

— Смерть вашей подруги сильно вас потрясла?

— Ужасно. — Она говорила коротко и искренне.

— Вы ведь не ожидали такого, нет?

— Конечно нет.

— Значит, наверное, вам сразу показалось, что это просто невозможно, что такого не может быть?

Его спокойный участливый тон словно прорвал защиту Джейн Плендерли. Она заговорила горячо, естественно, без напряженности в голосе:

— Именно так. Даже если бы Барбара покончила с собой, я не могу себе представить, чтобы она сделала это именно так.

— Но все же у нее был пистолет?

Мисс Плендерли нетерпеливо отмахнулась.

— Да, но этот пистолет был полным старьем. Она бывала в странных местах и держала его по привычке, больше незачем. В этом я уверена.

— А! А почему вы уверены?

— Она сама говорила.

— Например?

Голос бельгийца звучал очень ласково и дружелюбно. Он незаметно направлял ее.

— Ну, например, однажды мы обсуждали самоубийство, и она сказала, что легче всего просто включить газ, заткнуть все щели и лечь спать. Я сказала, что это невозможно — вот так лечь и ждать. А она сказала, что никогда не могла бы застрелиться. Сказала, что слишком боится, что не получится, и к тому же ненавидела грохот.

— Понятно, — сказал Пуаро. — Как вы и говорите, это странно… Поскольку, как вы только что мне рассказали, у нее в комнате был газовый камин.

Джейн Плендерли с некоторым испугом посмотрела на него.

— Да, так… я не понимаю… нет, я не могу понять, почему она не поступила именно так.

Пуаро покачал головой.

— Да, это кажется странным… как-то неестественно.

— Да тут все неестественно. Я до сих пор не могу поверить, что она покончила с собой. Я полагаю, это же должно было быть самоубийство?

— Ну, есть и другая вероятность.

— Что вы хотите сказать?

Пуаро посмотрел ей прямо в глаза.

— Это могло быть… убийство.

— О нет! — отпрянула Джейн Плендерли. — О нет… Какое ужасное предположение!

— Может, и ужасное, но вам оно не кажется вероятным?

— Но доктор сказал, что дверь была заперта изнутри! И окно тоже!

— Дверь была заперта, это так. Но ничто не указывает на то, что она была заперта изнутри или снаружи. Понимаете ли, ключа так и не нашли.

— Но… если он пропал… — Женщина минуту или две молчала. — Тогда дверь наверняка закрыли снаружи. Иначе в комнате кто-нибудь был бы.

— Да, это возможно. Но не забывайте, комнату еще не обыскали как следует. Или ключ могли выбросить из окна, а кто-нибудь его подобрал.

— Убийство! — сказала Джейн Плендерли. Она обдумывала эту возможность, на ее смуглом умном лице была жажда взять след. — Думаю, вы правы.

— Но для убийства нужен мотив. Вы не знаете никакого мотива, мадемуазель?

Она медленно покачала головой. Но, несмотря на это, Пуаро показалось, что Джейн Плендерли что-то намеренно скрывает.

Открылась дверь, и вошел Джепп. Пуаро встал.

— Я предположил, что подруга мисс Плендерли не покончила с собой.

Джепп мгновенно расстроился и бросил укоризненный взгляд на Пуаро.

— Рано делать какие-либо определенные выводы, — заметил он. — Мы обязаны принять во внимание все варианты, понимаете? Пока это все, что сейчас можно сказать.

— Я понимаю, — спокойно ответила Джейн Плендерли.

Джепп подошел к ней.

— Мисс Плендерли, вы когда-нибудь видели этот предмет раньше?

На его ладони лежал маленький овал из темно-синей эмали.

Джейн Плендерли покачала головой:

— Нет, никогда.

— Этот предмет не принадлежит ни вам, ни миссис Аллен?

— Нет. Такое представительницы нашего пола не носят, не так ли?

— А, так вы узнаете этот предмет!

— Но это же очевидно. Это половинка мужской запонки.

Глава 4

— Эта девица чересчур уж нахальна, — пожаловался Джепп.

Оба снова стояли в спальне миссис Аллен. Тело уже сфотографировали и унесли, полицейский специалист снял отпечатки пальцев и уехал.

— Очень неправильно было бы считать ее глупой, — согласился Пуаро. — Она вовсе не глупа. Наоборот, это весьма умная и сообразительная женщина.

— Думаете, это она сделала? — спросил Джепп, хватаясь за соломинку. — Она могла. Надо проверить ее алиби. Может, тут дело в ссоре по поводу этого молодого человека — того самого начинающего члена парламента… Она, на мой взгляд, уж слишком едко прохаживалась по его поводу! Звучит неубедительно. Похоже, она сама нацеливалась на него, а он ее отверг. Она из тех, кто хладнокровно и рассудительно сметет с дороги любого. Да, надо проверить ее алиби… Как-то очень кстати она уехала в Эссекс, к тому же не так уж это и далеко. Поездов полно. Или на быстром автомобиле можно приехать. Стоит проверить, не ушла ли она прошлым вечером спать с внезапной головной болью.

— Вы правы, — согласился Пуаро.

— В любом случае, — продолжал Джепп, — она что-то от нас скрывает. А? Вы тоже это почувствовали? Она что-то знает.

Сыщик задумчиво кивнул:

— Да, это было заметно.

— В таких делах это постоянная проблема, — пожаловался Джепп. — Люди держат язык за зубами — иногда из самых благородных побуждений.

— Вряд ли можно их за это винить, друг мой.

— Нет, но это осложняет нам работу, — проворчал Джепп.

— Это просто заставляет вас в полной мере использовать вашу проницательность, — утешил его Пуаро. — Кстати, что там с отпечатками пальцев?

— Убийство. Никаких отпечатков на пистолете. Их стерли прежде, чем сунуть его ей в руку. Даже если бы она каким-то чудом акробатически исхитрилась завернуть руку таким образом вокруг головы, то вряд ли смогла бы выстрелить, не стиснув пистолет, и не смогла бы стереть следы после смерти.

— Нет-нет, тут явно помог кто-то со стороны.

— Во всем остальном дактилоскопия разочаровывает. На дверной ручке ничего нет. На окне тоже. Наводит на размышления, а? И по всей комнате полным-полно отпечатков миссис Аллен.

— Джеймсон узнал что-нибудь?

— От приходящей прислуги? Нет. Болтает много, но знает мало. Подтвердила, что Аллен и Плендерли были в хороших отношениях. Я послал Джеймсона провести опрос по соседям. Надо будет также поговорить с мистером Лавертон-Уэстом — выяснить, где он был и что делал прошлым вечером. А пока посмотрим ее бумаги.

Старший инспектор не мешкая приступил к делу. Порой он фыркал и перебрасывал какие-то бумаги Пуаро. Поиск не занял много времени. В столе бумаг было немного, а имевшиеся были аккуратно сложены и подписаны.

Наконец Джепп выпрямился и вздохнул.

— Негусто, да?

— Именно.

— Бо́льшая часть вопросов не вызывает — оплаченные счета, несколько неоплаченных, ничего особенного. Всякая светская ерунда — приглашения, записки от друзей. Это, — Джепп положил ладонь на семь или восемь писем, — да ее чековая и банковская книжки. Вас тут что-нибудь настораживает?

— Да. Она превысила кредит.

— Что-нибудь еще?

Пуаро улыбнулся:

— Вы решили устроить мне экзамен? Но я понял, что вы имеете в виду. Три сотни фунтов выписаны ей на собственное имя три месяца назад и двести вчера…

— И ничего на корешке чековой книжки. Никаких других чеков на свое имя, кроме маленьких сумм — не больше пятнадцати фунтов. И вот что я вам скажу — в доме этих денег нет. Четыре фунта десять пенсов в сумочке и пара шиллингов в другой. Думаю, дело ясное.

— То есть вчера она выплатила эту сумму.

— Да. Но кому?..

Открылась дверь, и вошел инспектор Джеймсон.

— Ну, Джеймсон, вы что-нибудь узнали?

— Да, сэр, кое-что есть. Начнем с того, что выстрела никто не слышал. Две-три женщины, правда, сказали, что слышали, — потому что они хотели так думать, и больше тут думать нечего. С учетом фейерверков на это не было никаких шансов.

Джепп хмыкнул.

— Я и не предполагал. Продолжайте.

— Миссис Аллен вчера провела дома бо́льшую часть второй половины дня и вечера. Пришла она около пяти. Затем вышла около шести, только чтобы дойти до почтового ящика в конце квартала. Примерно в девять тридцать подъехала машина — «Стандарт Своллоу», — и из нее вышел какой-то мужчина. По описанию — сорок пять лет, хорошо сложен, выправка военная, темно-синий плащ, котелок, усы «щеточкой». Джеймс Хогг, шофер, живущий в доме номер восемнадцать, говорит, что видел раньше, как тот заезжал к миссис Аллен.

— Сорок пять, — пробормотал Джепп. — Это не может быть Лавертон-Уэст.

— Кто бы это ни был, он пробыл у нее примерно час. Уехал около десяти двадцати. Остановился в дверях, чтобы поговорить с миссис Аллен. Рядом околачивался мальчуган, Фредерик Хогг, который слышал, что он сказал.

— И что он сказал?

— «Хорошо, подумайте и дайте мне знать». Она что-то ответила, и он сказал: «Хорошо. До свидания», после чего сел в машину и уехал.

— И это было в десять двадцать, — задумчиво произнес Пуаро.

Джепп потер нос.

— Значит, в десять часов двадцать минут миссис Аллен еще была жива, — сказал он. — Что еще?

— Насколько я понимаю, больше ничего. Еще один шофер, из дома номер двадцать два, приехал в половине одиннадцатого. Он обещал своим детям запустить пару петард, и они ждали его — как и все прочие дети в доме. Он запустил петарды, и все вокруг любовались фейерверком. Потом все пошли спать.

— И больше никто не заходил в дом номер четырнадцать?

— Нет. Хотя нельзя сказать, чтобы не заходил, — просто никто этого не заметил.

— Хмм, — протянул Джепп. — Это так. Ладно, нам надо найти этого джентльмена с военной выправкой и усами «щеточкой». Очевидно, что он последним видел ее живой. Интересно, кто бы это мог быть?

— Мисс Плендерли могла бы нам рассказать, — предположил Пуаро.

— Может быть, — мрачно сказал Джепп. — С другой стороны, может, и нет… Не сомневаюсь, что она многое могла бы нам рассказать, если бы захотела. Кстати, Пуаро, старина, вы же некоторое время пробыли с ней наедине. Вы не прибегли к вашей тактике исповедника, которая порой так хорошо срабатывает?

Сыщик развел руками.

— Увы, мы говорили только о газовых каминах.

— Газовые камины… газовые камины, — с отвращением произнес Джепп. — Что с вами, дружище? С того момента, как вы сюда приехали, вас заинтересовали только перьевые ручки да мусорная корзина. Да, я заметил, что вы тихонько заглянули в ту, наверху. Нашли что-нибудь?

Пуаро вздохнул.

— Каталог электрических лампочек и старый журнал.

— А какой в этом смысл? Если кто-то хочет уничтожить изобличающий документ или что еще, он его в мусорную корзину не выбросит.

— Вы совершенно правы. Туда можно выбросить что-то совершенно неважное, — кротко ответил Пуаро.

Тем не менее Джепп с подозрением посмотрел на него.

— Ладно, — сказал он. — Я знаю, что буду делать дальше. А вы?

— Eh bien[889], — ответил Пуаро. — Я закончу свои изыскания по поводу неважного. Я еще не обследовал мусорный ящик.

Он проворно выскользнул из комнаты. Джепп неодобрительно посмотрел ему вслед.

— Чокнутый, — сказал он. — Совсем чокнутый.

Инспектор Джеймсон сохранял почтительное молчание. На его лице читалось британское чувство превосходства над иностранцами.

Вслух он сказал:

— Значит, вот каков мистер Эркюль Пуаро! Я много о нем слышал.

— Это мой старинный друг, — объяснил Джепп. — Он вовсе не такой сумасшедший, как кажется. Но сейчас он успешно продвигается в этом направлении.

— Как говорится, немного двинулся, сэр, — предположил инспектор Джеймсон. — Возраст дает себя знать.

— И все равно, — сказал Джепп, — хотел бы я знать, что он затеял.

Он подошел к письменному столу и беспокойно уставился на изумрудно-зеленое перо.

Глава 5

Джепп только начал допрашивать третью шоферскую жену, когда Пуаро бесшумно, словно кот, возник у него под боком.

— Ну вы меня и напугали, — сказал старший инспектор. — Нашли что-нибудь?

— Не то, что искал.

Джепп снова обернулся к миссис Джеймс Хогг.

— Вы говорили, что видели этого джентльмена прежде?

— О да, сэр. И мой муж тоже. Мы сразу его узнали.

— Миссис Хогг, вы наблюдательная женщина, насколько я вижу. Я не сомневаюсь, что вы знаете все и обо всех в округе. И вы женщина рассудительная — просто необычайно рассудительная, могу сказать… — без всякого смущения повторил он в третий раз.

Миссис Хогг слегка задрала нос, изображая сверхчеловеческую мудрость.

— Скажите мне пару слов об этих двух молодых женщинах — миссис Аллен и мисс Плендерли. Какие они? Веселые? Часто ходят на вечеринки? Это так?

— О нет, сэр, вовсе нет. Они часто выходили, особенно миссис Аллен, но они не из простых, ну, вы понимаете. Не из таких, которые совсем из другого теста, сказала бы я. Я уверена, что миссис Стивенс из таких — если она вообще миссис, в чем я сильно сомневаюсь, так вот, хотя мне и не хочется рассказывать, что у нее творится, но…

— Именно так, — сказал Джепп, ловко остановив ее словоизвержение. — Теперь очень важно, чтобы вы мне сказали вот что — миссис Аллен и мисс Плендерли здесь любили?

— О да, сэр, они обе очень милые девушки, особенно миссис Аллен. Всегда скажет доброе словечко ребенку. Она ведь собственную маленькую дочку потеряла, бедняжка… Да я сама троих младенчиков похоронила. Я хочу сказать…

— Да, да, это очень печально. А мисс Плендерли?

— Ну, конечно, она тоже мила, но более грубая, если вы меня понимаете. Просто кивнет мимоходом, не то чтобы остановиться и поздороваться… Но я против нее ничего не имею, совсем ничего.

— Они с миссис Аллен ладили?

— О да, сэр. Ссор у них никаких не было, ничего подобного. Они были очень счастливые и довольные; я уверена, что миссис Пирс подтвердит это.

— Да, мы уже говорили с ней. Вы когда-нибудь видели жениха миссис Аллен?

— Того джентльмена, за которого она собиралась замуж? О, конечно. Он часто сюда приезжал. Говорят, он член парламента.

— Это не он приезжал прошлым вечером?

— Нет, сэр, не он. — Миссис Хогг подобралась, из-под маски старательной чопорности прорвалось возбуждение. — И если бы вы меня спросили, сэр, что я на этот счет думаю, то я сказала бы, что все не так! Она не из таких, я уверена! Да, в доме тогда никого не было, но я ни во что такое не верю, я так и сказала Хоггу сегодня утром. «Нет, Хогг, — сказала я, — миссис Аллен была леди, настоящая леди, так что не придумывай», — вы же знаете, что у мужика на уме, уж простите. Всегда какую-нибудь гадость подумают.

Пропустив обидные слова мимо ушей, Джепп продолжал:

— Вы видели, как он приехал и уехал, так?

— Так, сэр.

— А больше вы ничего не слышали? Какой-нибудь ссоры?

— Нет, сэр, ничего похожего. Не могу сказать, чтобы такого я вообще не слышала, вовсе нет, и уж если для миссис Стивенс орать на свою бедную служанку — обычное дело, и все мы говорим ей, что нельзя такого терпеть, да только платят хорошо, тридцать шиллингов в неделю…

Джепп быстро вставил слово:

— Но вы не слышали ничего такого в доме номер четырнадцать?

— Нет, сэр. За этими петардами ничего не услышишь, да еще мой Эдди брови почти вчистую спалил.

— Этот мужчина уехал примерно в десять двадцать, верно?

— Возможно, сэр. Лично я точно сказать не могу. Но Хогг говорит, что это был очень солидный, степенный мужчина.

— Вы видели, как он уезжал. Вы не слышали, что он сказал?

— Нет, сэр. Я была далековато для этого. Я просто увидела его из окна, как он стоял в дверях и говорил с миссис Аллен.

— Вы и ее видели?

— Да, сэр, она стояла прямо в дверях.

— Вы не заметили, как она была одета?

— Нет, сэр, не могу сказать. Ничего особо приметного.

— Вы даже не заметили, была она в обычном платье или вечернем? — вступил в разговор Пуаро.

— Нет, сэр, не могу сказать.

Бельгиец задумчиво посмотрел на окно, затем на дом № 14, улыбнулся и коротко переглянулся с Джеппом.

— А джентльмен?

— Он был в темно-синем плаще и котелке. Очень элегантный и осанистый.

Джепп задал еще несколько вопросов, затем занялся другим свидетелем. Им был мастер[890] Фредерик Хогг, лукавый ясноглазый паренек, просто раздувшийся от осознания собственной важности.

— Да, сэр. Я слышал, как они разговаривали. «Подумайте и дайте мне знать», — сказал джентльмен. Приятный такой, понимаете. А затем она что-то сказала, и он ответил: «Хорошо. До свидания». И сел в машину — я ему дверцу придержал, но он ничего мне не дал, — сказал мастер Хогг с ноткой разочарования в голосе. — И уехал.

— Ты не слышал, что сказала миссис Аллен?

— Нет, сэр, не могу сказать, чтобы слышал.

— А ты не можешь сказать, в чем она была одета? Хотя бы цвет?

— Не могу, сэр. Понимаете, я не то чтобы ее видел. Она, видать, стояла где-то за дверью.

— Понятно, — сказал Джепп. — Теперь послушай. Я хочу, чтобы ты подумал и ответил на мой следующий вопрос очень подробно. Если не знаешь или не помнишь, так и скажи. Понятно?

— Да, сэр.

Мастер Хогг поедал его глазами.

— Кто из них закрыл дверь? Миссис Аллен или тот джентльмен?

— Переднюю дверь?

— Естественно, переднюю.

Парнишка задумался. Он закатил глаза, пытаясь вспомнить.

— Думаю, наверное, леди… нет, не она. Он закрыл. Потянул, дверь чуток хлопнула, и он быстро сел в машину. Как будто у него где-то встреча назначена была.

— Хорошо. Что же, молодой человек, ты вроде парень сообразительный. Вот тебе шестипенсовик.

Отпустив мастера Хогга, Джепп повернулся к другу. Оба медленно согласно кивнули.

— Возможно, — сказал старший инспектор.

— Есть вероятность, — согласился Пуаро.

Глаза его светились зеленым, как у кота.

Глава 6

Снова войдя в гостиную дома № 14, Джепп не стал тратить времени и сразу взял быка за рога.

— Мисс Плендерли, вам не кажется, что лучше сразу все рассказать? В конце концов, все равно придется это сделать.

Джейн Плендерли подняла брови. Она стояла у камина, опираясь на полку и грея ногу.

— Я правда не понимаю, о чем вы.

— Да неужели, мисс Плендерли?

Она пожала плечами:

— Я ответила на все ваши вопросы. Не понимаю, чего вы еще от меня хотите.

— А мне кажется, что вы могли бы рассказать мне гораздо больше — если б захотели.

— Это вам кажется, главный инспектор.

Джепп побагровел.

— Я думаю, — сказал Пуаро, — что мадемуазель лучше поняла бы причину ваших вопросов, если бы вы просто рассказали ей, как обстоит дело.

— Это просто. Итак, мисс Плендерли, факты таковы. Ваша подруга была убита выстрелом в голову из пистолета, находившегося в ее руке, дверь и окно были закрыты. Это выглядит как явное самоубийство. Но это не самоубийство. Уже одно медицинское обследование это показывает.

— Как?

Вся холодная ироничность исчезла из ее голоса. Она подалась вперед, напряженно всматриваясь в лицо инспектора.

— Пистолет был в ее руке, но она не сжимала его пальцами. Более того — на рукоятке не осталось отпечатков пальцев. И угол таков, что просто невозможно, чтобы она сама нанесла себе такую рану. Опять же, она не оставила предсмертной записки — очень необычно для самоубийства. И хотя дверь была заперта, ключа не нашли.

Джейн Плендерли медленно повернулась и села в кресло лицом к ним.

— Вот оно что! — сказала она. — Я все время чувствовала, что не могла она застрелиться. Я была права! Не она застрелилась — кто-то убил ее…

Пару минут женщина сидела в глубокой задумчивости, затем резко подняла голову.

— Задавайте любые вопросы, — сказала она. — Отвечу подробно, как смогу.

Джепп начал:

— Прошлым вечером у миссис Аллен был гость. Его описывают как мужчину лет сорока пяти. С военной выправкой, усами «щеточкой», элегантно одетого. Он приехал в «Стандарт Своллоу». Вы знаете, кто это?

— Не могу сказать уверенно, конечно же, но похож на майора Юстаса.

— Кто такой майор Юстас? Расскажите все, что о нем знаете.

— Он был знаком с Барбарой по Индии. Вернулся примерно год назад и с тех пор он часто заезжал к нам.

— Он был другом миссис Аллен?

— Вел себя как друг, — сухо сказала Джейн.

— А она как к нему относилась?

— Вряд ли он ей действительно нравился; на самом деле я уверена, что нет.

— Но внешне она вела себя с ним по-дружески?

— Да.

— Хорошенько подумайте, мисс Плендерли — вам никогда не казалось, что она боится его?

Женщина подумала немного, затем ответила:

— Да. Мне кажется, что да. Она всегда нервничала в его присутствии.

— Он когда-нибудь встречался с мистером Лавертон-Уэстом?

— Мне кажется, только один раз. Они не очень друг другу понравились. То есть майор Юстас вел себя с Чарльзом как можно дружелюбнее, но тот даже не пытался. У Чарльза чутье на того, кто… ну… не совсем.

— А майор Юстас был, как вы говорите, не совсем? — спросил Пуаро.

— Нет, — сухо ответила девушка. — Какой-то скользкий. Явно не из высшего общества.

— Увы, я не совсем понял. Вы хотите сказать, что он не был настоящим пакка саиб[891]?

По лицу Джейн Плендерли скользнула мимолетная улыбка, но она ответила решительно:

— Нет.

— А вас удивило бы, мисс Плендерли, если бы я предположил, что этот человек шантажирует миссис Аллен?

Джепп подался вперед, чтобы увидеть реакцию на свое предположение.

Он был очень доволен. Девушка вздрогнула, на ее скулах заиграли красные пятна; она резко стукнула кулаком по подлокотнику.

— Вот, значит, как! Какая же я дура, что не подумала об этом сразу… Конечно!

— Вы считаете это предположение вероятным, мадемуазель? — спросил Пуаро.

— Говорю вам, я была дурой, что не подумала об этом! Барбара несколько раз занимала у меня небольшие суммы денег в последние полгода. И я видела, как она сидела над своей чековой книжкой и о чем-то думала. Я знала, что у нее неплохой доход, потому не задумывалась, но, конечно, если она кому-то платила…

— И это сходится с ее поведением, да? — спросил Пуаро.

— Полностью. Она нервничала. Порой была просто дерганая. Совсем не такая, как обычно.

— Простите, но вы прежде рассказывали нам несколько иное, — деликатно сказал Пуаро.

— Это другое дело, — нетерпеливо отмахнулась Джейн Плендерли. — Подавленной она не была. То есть о самоубийстве или чем-то таком точно не помышляла. Но шантаж — да… Жаль, что она мне не сказала. Я бы послала его к черту.

— Но он мог пойти не к черту, а к мистеру Чарльзу Лавертон-Уэсту? — заметил Пуаро.

— Да, — медленно проговорила Джейн Плендерли. — Да… верно…

— Вы не знаете, чем этот человек мог ее шантажировать? — спросил Джепп.

Девушка покачала головой:

— Понятия не имею. Зная Барбару, я не могу поверить, чтобы там было что-то по-настоящему серьезное. С другой стороны… — Она замолчала, затем снова продолжила: — Я хочу сказать, что в некотором отношении Барбара была немного наивна. Ее легко можно было запугать. На самом деле она была просто находкой для шантажиста… Грязный хам! — Последние два слова она произнесла отрывисто и с ненавистью.

— К несчастью, — сказал Пуаро, — это преступление вообще вывернуто наизнанку. Обычно жертва убивает шантажиста, а не наоборот.

Джейн Плендерли на мгновение нахмурилась.

— Да, это правда… но могут быть обстоятельства…

— Например?

— Положим, Барбара отчаялась. Она могла пригрозить ему своим дурацким пистолетиком. Он попытался вырвать его у нее, в ходе борьбы пистолет выстрелил, и майор Юстас убил ее. Затем он пришел в ужас от того, что сделал, и попытался выдать это за самоубийство.

— Такое могло быть, — сказал Джепп. — Но есть одна загвоздка.

Женщина вопросительно посмотрела на него.

— Майор Юстас, если это был он, уехал в десять часов двадцать минут вечера и попрощался с миссис Аллен на пороге.

— О, — девушка помрачнела, — понятно. — Она помолчала пару минут. — Но он мог и вернуться, — медленно сказала она.

— Да, это возможно, — сказал Пуаро.

Джепп между тем продолжал:

— Скажите, мисс Плендерли, где миссис Аллен обычно принимала гостей — здесь или в комнате наверху?

— И тут, и там. Но эта комната использовалась для общих вечеринок или приема моих личных друзей. Понимаете, мы договорились, что Барбара берет себе большую спальню и использует ее как гостиную тоже, а у меня маленькая спальня, а для гостей — вот эта комната.

— Если бы майор Юстас пришел вчера вечером по предварительной договоренности, то в какой комнате, на ваш взгляд, миссис Аллен его принимала бы?

— Думаю, наверное, здесь. — Девушка говорила немного неуверенно. — Это было бы не столь интимно. С другой стороны, если бы она хотела выписать чек или что-то в этом роде, то, вероятно, пригласила бы его наверх. Тут нет письменных принадлежностей.

Джепп покачал головой:

— Дело не в чеке. Миссис Аллен вчера сняла две сотни фунтов наличными. И до сих пор мы не нашли ни намека на эти деньги в доме.

— И она отдала их этому хаму?.. О, бедняжка Барбара! Бедная, бедная Барбара…

Пуаро кашлянул.

— Хотя, согласно вашему предположению, это был как бы несчастный случай, все равно удивителен тот факт, что шантажист перекрыл свой регулярный источник дохода.

— Несчастный случай? Это не был несчастный случай! Он потерял терпение, рассвирепел и убил ее!

— Вы думаете, это именно так случилось?

— Да! Это было убийство! Убийство! — страстно произнесла она.

Пуаро произнес многозначительно:

— Не могу сказать, что вы ошибаетесь, мадемуазель.

— Что курила миссис Аллен? — спросил Джепп.

— Дешевые сигареты. В той коробке еще остались.

Джепп открыл коробку, достал сигарету и кивнул. Затем сунул ее в карман.

— А вы, мадемуазель? — спросил Пуаро.

— Те же.

— Вы не курите турецкие сигареты?

— Никогда не курила.

— А миссис Аллен?

— Нет. Они ей не нравились.

— А мистер Лавертон-Уэст? Что он курит? — спросил Пуаро.

Она пронзила его взглядом.

— Чарльз? А какая разница, что он курит? Не хотите же вы сказать, что это он ее убил?

Пуаро пожал плечами.

— Мужчины и раньше убивали своих возлюбленных, мадемуазель.

Джейн нетерпеливо помотала головой.

— Чарльз не стал бы никого убивать. Он очень осторожный человек.

— Мадемуазель, именно самые осторожные люди совершают самые изящные убийства.

Она воззрилась на него.

— Но не из-за того мотива, который вы только что назвали, мистер Пуаро.

Сыщик потупился.

— Да, это так.

Джепп встал.

— Что же, вряд ли я что-нибудь еще смогу тут сделать. Пойду еще разок осмотрюсь.

— На случай, если деньги куда-то запрятали? Конечно. Смотрите где хотите. И в моей комнате тоже, хотя вряд ли Барбара могла спрятать их там.

Поиски Джеппа были недолгими, но эффективными. Гостиная выдала все свои секреты за несколько минут. Затем он поднялся наверх. Джейн Плендерли сидела на подлокотнике кресла и курила сигарету, хмуро глядя в огонь. Пуаро наблюдал за ней.

Через несколько минут он негромко спросил:

— Вы не знаете, мистер Лавертон-Уэст сейчас в Лондоне?

— Понятия не имею. Я скорее предположила бы, что он в Хэмпшире, у избирателей. Наверное, мне надо ему позвонить. Ужас какой… Я и забыла!

— Трудно удержать в голове все, мадемуазель, когда происходит катастрофа. И, в конце концов, с дурными новостями всегда успеется. У дурной вести ноги длинные.

— Да, это так, — с отсутствующим видом сказала женщина.

Сверху по лестнице послышались шаги Джеппа. Джейн пошла ему навстречу.

— Ну, как?

Джепп покачал головой:

— Боюсь, ничего полезного, мисс Плендерли. Я обшарил весь дом. О, кстати, я хотел бы заглянуть в чулан под лестницей.

Он взялся за ручку и потянул.

— Он заперт, — сказала мисс Плендерли.

Что-то в ее голосе заставило мужчин пристально посмотреть на нее.

— Да, — мило сказал Джепп. — Я вижу, что он заперт. Возможно, у вас есть ключ?

Девушка стояла как каменное изваяние.

— Я… я не помню, где он.

Джепп бросил на нее взгляд. Его голос оставался приятным и непринужденным:

— Черт, плохо дело. Не хотелось бы взламывать. Я пошлю Джеймсона за отмычками.

Она скованно шагнула вперед.

— О… минутку. Возможно, он…

Женщина вернулась в гостиную и почти сразу же появилась со здоровенным ключом в руке.

— Мы держим его закрытым, — объяснила она, — потому что там зонтики и прочие вещи, которые, как правило, воруют.

— Очень разумная предосторожность, — сказал Джепп, весело принимая ключ.

Он повернул его в замке и распахнул дверцу. В чулане было темно. Старший инспектор достал карманный фонарик и осветил внутренность чулана.

Пуаро ощутил, как девушка напряглась и на секунду затаила дыхание. Его глаза следили за лучом фонарика Джеппа.

В чулане почти ничего не было. Три зонтика — один из них сломанный, четыре трости, набор клюшек для гольфа, две теннисные ракетки, аккуратно сложенный коврик и несколько диванных подушек в различной стадии обветшания. Поверх всего лежал маленький, изящный чемоданчик.

Джепп протянул было к нему руку, но Джейн Плендерли торопливо сказала:

— Это мой. Я… приехала с ним утром. Там ничего не может быть.

— На всякий случай, — сказал Джепп еще приветливее и дружелюбнее.

Чемоданчик был открыт. Внутри оказались щеточки для замши и туалетные флакончики. Еще там лежали два журнала, и все. Джеп с педантичной дотошностью обследовал все содержимое. Когда он наконец закрыл крышку и начал поверхностный осмотр подушек, девушка облегченно вздохнула.

Больше ничего особо сокрытого в чулане не оказалось, и Джепп быстро закончил осмотр. Он снова запер дверь, отдал ключ Джейн Плендерли и сказал:

— Что ж, точка поставлена. Вы не могли бы дать мне адрес мистера Лавертон-Уэста?

— Фарлзскомб-холл, Литтл-Ледбери, Хэмпшир.

— Спасибо, мисс Плендерли. Пока это все. Возможно, я еще вернусь. Кстати, помалкивайте. Пусть для всех этот случай остается самоубийством.

— Конечно, я понимаю!

Она пожала руки обоим мужчинам.

Когда они отошли от дома, Джепп взорвался:

— Что, черт побери, было в том чулане? Ведь было же что-то!

— Да, кое-что было.

— Готов поставить десять к одному, что это находилось в том чемоданчике! Но, наверное, я полный дурак, раз не смог найти ничего… Посмотрел все флакончики, общупал всю обшивку, но, черт побери, что там могло быть?

Пуаро задумчиво покачал головой.

— Эта девица явно как-то замешана в этом деле, — продолжал Джепп. — Привезла чемоданчик этим утром? Да ни в коем разе! Вы заметили там два журнала?

— Да.

— Ну так вот, один из них — за прошлый июль!

Глава 7

На другой день старший инспектор явился на квартиру Пуаро, бросил шляпу на стол в глубокой досаде и плюхнулся в кресло.

— Черт! — прорычал он. — Она тут ни при чем!

— Кто ни при чем?

— Плендерли. Она играла в бридж до полуночи. Хозяин, хозяйка, важный флотский чин, что был в гостях, и двое слуг — все могут в этом поклясться. Тут сомнений нет. Придется отмести всякую идею о том, что она замешана в этом деле. Но все равно мне хотелось бы знать, с чего она так разволновалась насчет этого чемоданчика под лестницей… Это уже по вашей части, Пуаро. Вы любите решать такие мелкие проблемки, которые ни к чему не ведут. Тайна чемоданчика!.. Звучит многообещающе.

— Я могу предложить вам другое название. Тайна запаха сигаретного дыма.

— Немного коряво для названия. Запаха?.. Так вы потому так принюхивались, когда мы в первый раз осматривали тело? Я видел вас и слышал ваше «хм-хм-хм»… Я-то подумал, что вы простудились!

— Вы полностью ошиблись.

Джепп вздохнул.

— Я всегда думал, что это все ваши серые клеточки. Не говорите, что клеточки вашего носа тоже не имеют себе равных.

— Нет-нет, успокойтесь!

— Я не почуял никакого сигаретного дыма, — с подозрением в голосе сказал Джепп.

— Как и я, друг мой.

Джепп с сомнением посмотрел на него. Затем достал сигарету из кармана.

— Такие курила миссис Аллен — это дешевое курево. Шесть окурков принадлежали ей. Остальные три были от турецких сигарет.

— Точно.

— Ваш замечательный нос знал это, когда глаза даже не глядели на них, полагаю!

— Уверяю вас, мой нос не совался в это дело. Он не почуял ничего.

— Но зато многое почуяли серые клеточки?

— Ну… были определенные намеки… вы так не думаете?

Джепп косо посмотрел на него.

— Например?

— Eh bien, в комнате определенно чего-то не хватало. Хотя, думаю, было что-то добавлено. И потом, на бюро…

— Я так и знал! Мы приходим к этому проклятому перу!

— Du tout[892]. И оно играет здесь явно отрицательную роль.

Джепп отступил на более верную почву.

— Я вызвал Чарльза Лавертон-Уэста к себе в Скотленд-Ярд через полчаса. Мне подумалось, что вы захотите присутствовать.

— Очень хотелось бы.

— И вас обрадует, что мы выследили майора Юстаса. Он снял квартиру с обслуживанием на Кромвель-роуд.

— Великолепно.

— Там мы мало что узнали о нем. Майор Юстас очень неприятный человек. После Лавертон-Уэста мы навестим его. Вас это устраивает?

— Полностью.

— Ну, тогда пошли.

В половине двенадцатого мистера Чарльза Лавертон-Уэста проводили в кабинет старшего инспектора Джеппа. Тот встал и пожал ему руку. Член парламента был среднего роста, но обладал ярко выраженной индивидуальностью. Он был чисто выбрит, с подвижным ртом актера и чуть выпуклыми глазами, которые так часто свидетельствуют об ораторском даре. Это был привлекательный человек, спокойный, породистый. Хотя он выглядел бледным и немного взволнованным, его манеры были безупречно официальны и сдержанны. Он сел, положил перчатки и шляпу на стол и посмотрел на Джеппа.

— Мне хотелось бы прежде всего сказать, мистер Лавертон-Уэст, что я понимаю, насколько все это должно быть для вас тяжело.

Лавертон-Уэст сделал знак рукой.

— Не будем обсуждать моих чувств. Скажите, старший инспектор, есть ли у вас версия, что заставило мою… миссис Аллен свести счеты с жизнью?

— А вы сами не могли бы нам в этом помочь?

— Нет, к сожалению.

— Между вами не было ссоры? Никакого охлаждения?

— Ничего подобного. Для меня это стало страшным потрясением.

— Возможно, вы лучше нас поймете, сэр, если я скажу вам, что это не было самоубийством. Это было убийство!

— Убийство? — У Лавертон-Уэста глаза полезли на лоб. — Вы сказали — убийство?

— Именно так. Теперь, мистер Лавертон-Уэст, вы не могли бы нам сказать, кто, по-вашему, мог хотеть убить миссис Аллен?

Лавертон-Уэст чуть не подавился словами:

— Нет-нет… правда… ничего подобного! Да это просто… просто представить себе невозможно!

— Она никогда не упоминала о каких-нибудь врагах? О том, кто мог держать против нее зло?

— Никогда.

— Вы знали, что у нее есть пистолет?

— Нет, я этого не знал.

Вид у него был слегка испуганный.

— Мисс Плендерли сказала, что миссис Аллен привезла его из-за границы несколько лет назад.

— Правда?

— Конечно, здесь мы полагаемся только на слова мисс Плендерли. Возможно, что миссис Аллен кого-то боялась и потому держала пистолет под рукой.

Чарльз Лавертон-Уэст с сомнением покачал головой. Он был сбит с толку и ошеломлен.

— Что вы можете сказать о мисс Плендерли, мистер Лавертон-Уэст? В смысле, она кажется вам серьезной, достойной доверия?

Мужчина ненадолго задумался.

— Думаю, да. Должен признать, что да.

— Она вам не нравится? — предположил Джепп, пристально за ним наблюдавший.

— Я бы так не сказал. Просто она относится к тому типу молодых женщин, который я не одобряю. Этот саркастический, независимый характер меня не привлекает, но я должен сказать, что ей вполне можно доверять.

— Хммм, — сказал Джепп. — Вы знакомы с майором Юстасом?

— Юстас? Юстас… А, да, припоминаю. Я как-то раз видел его у Барбары… миссис Аллен. По-моему, довольно скользкий субъект. Я так и сказал моей… миссис Аллен. Он не из тех, кого бы я потерпел в моем доме после нашей свадьбы.

— И что сказала миссис Аллен?

— О! Она полностью согласилась со мной. Она, безусловно, доверяла моему суждению. Мужчина поймет другого мужчину лучше, чем женщина. Она объяснила, что не может вести себя грубо с человеком, которого давно не видела — мне кажется, что она ужасно не хотела показаться снобкой! Конечно же, если бы она стала моей женой, то многие ее старые знакомые стали бы… скажем, не подходящей для нее компанией.

— То есть, выйдя за вас замуж, она стала бы принадлежать к более высокому кругу? — напрямую спросил Джепп.

Лавертон-Уэст поднял ухоженную руку.

— Нет-нет, не совсем так… Вообще-то мать миссис Аллен была дальней родственницей нашей семьи. По рождению она была равна мне. Но, конечно, в моем положении мне приходится быть особенно тщательным в выборе друзей — как пришлось бы и моей жене. Как и любому, кто пользуется какой бы то ни было известностью.

— О, конечно, — сухо сказал Джепп. — Значит, вы ничем не можете нам помочь? — продолжал он.

— Увы, нет. Я в полном замешательстве. Барбара! Убита! В это просто невозможно поверить.

— Мистер Лавертон-Уэст, вы не могли бы рассказать мне о ваших перемещениях вечером пятого ноября?

— Моих перемещениях? Моих перемещениях? — Голос Лавертон-Уэста возвысился до протестующей пронзительности.

— Это чисто рутинный вопрос, — объяснил Джепп. — Мы… ну… обязаны допросить всех и каждого.

Чарльз Лавертон-Уэст с достоинством посмотрел на него.

— Мне кажется, что для человека в моем положении должно быть сделано исключение.

Джепп просто ждал.

— Я был… минуточку… А, да. Я был в палате общин. Ушел в половине одиннадцатого. Прогулялся по набережной. Посмотрел фейерверки.

— Приятно думать, что в наши дни таких заговоров не бывает, — весело сказал Джепп.

Лавертон-Уэст уставился на него рыбьим взглядом.

— Затем я… эээ… пошел домой.

— Ваш лондонский адрес — Онслоу-сквер, кажется? Когда вы пришли домой?

— Точно я вряд ли могу вам сказать.

— В одиннадцать? В половине двенадцатого?

— Где-то так.

— Может, кто-нибудь открывал вам дверь?

— Нет, у меня свой ключ.

— Может, вы кого-нибудь встретили во время прогулки?

— Нет… эээ… действительно, старший инспектор, меня крайне возмущают ваши вопросы!

— Уверяю вас, это просто рутина, мистер Лавертон-Уэст. Ничего личного, вы сами понимаете.

Этот ответ, похоже, усмирил гнев члена парламента.

— Если это все…

— Пока все, мистер Лавертон-Уэст.

— Вы будете держать меня в курсе…

— Конечно, сэр. Кстати, позвольте вам представить месье Эркюля Пуаро. Возможно, вы слышали о нем.

Взгляд мистера Лавертона-Уэста с интересом остановился на маленьком бельгийце.

— Да-да. Я слышал это имя.

— Месье, — вдруг заговорил Пуаро в совершенно не свойственной ему манере. — Поверьте, мое сердце просто разрывается от сочувствия к вам! Какая потеря! Как вы, наверное, страдаете! Ах… но лучше я помолчу. Как великолепно англичане скрывают свои чувства! — Он достал из кармана портсигар. — Разрешите… ах, он пуст. Джепп?

Старший инспектор похлопал себя по карманам и отрицательно покачал головой.

Лавертон-Уэст достал собственный портсигар, пробормотав:

— Возьмите мою, месье Пуаро.

— Спасибо, спасибо. — Маленький бельгиец взял сигарету.

— Как вы и сказали, — заключил Лавертон-Уэст, — мы, англичане, не выставляем чувства напоказ. Наш девиз — не выдавать чувств.

Он поклонился обоим и вышел.

— Мороженый судак какой-то, — с отвращением сказал Джепп. — И скользкий тип! Мисс Плендерли была права насчет него. Да, тип он холеный, наверняка нравится женщинам без чувства юмора… Что там с сигаретой?

Пуаро протянул ее инспектору, покачав головой.

— Египетская. Из дорогих.

— Нет, эта не подойдет. А жаль, я никогда не слышал более слабого алиби! По сути, его и нет, этого алиби… Понимаете, Пуаро, жаль, что не наоборот. Если бы она шантажировала его… Он прямо находка для шантажиста — платил бы как миленький! Все, чтобы только избежать скандала.

— Мой друг, было бы прекрасно реконструировать преступление так, как это вам бы понравилось, но ведь это не наш метод.

— Нет, наш метод — добраться до Юстаса… У меня на него кое-что есть. Это определенно грязный тип.

— Кстати, вы сделали то, что я предложил в отношении мисс Плендерли?

— Да. Подождите секундочку, я позвоню и узнаю последние новости.

Джепп взял трубку и сказал в нее несколько слов. После короткого разговора он положил ее и посмотрел на Пуаро.

— Совершенно бессердечная девчонка. Уехала играть в гольф. Просто замечательно с учетом того, что всего день прошел, как убили ее подругу!

Пуаро издал восклицание.

— Что еще? — спросил Джепп.

Но сыщик продолжал бубнить себе под нос:

— Конечно… конечно… естественно… Какой же я болван, это же просто в глаза бросалось!

— Кончайте бормотать и поехали разбираться с Юстасом! — безапелляционно заявил Джепп.

Он изумился, увидев на лице Пуаро лучезарную улыбку.

— Да, конечно, мы обязательно должны разобраться с ним. Поскольку теперь, понимаете ли, я знаю все — действительно все!

Глава 8

Майор Юстас принял обоих гостей с той спокойной уверенностью, которая свойственна человеку с большим жизненным опытом. Квартира его была маленькой — временное пристанище, по его словам. Он предложил гостям выпить, а когда они отказались, достал портсигар.

Джепп и Пуаро взяли по сигарете. Быстро переглянулись.

— Как я вижу, вы курите турецкие сигареты, — сказал старший инспектор, вертя сигарету в пальцах.

— Да. Извините, может, вы предпочитаете сигареты попроще? Увы, таких я не держу.

— Нет-нет, вполне подойдет. — Тут Джепп подался вперед, и тон его изменился. — Майор Юстас, вы не догадываетесь, зачем мы искали с вами встречи?

Тот покачал головой. У него были непринужденные манеры. Майор Юстас был высоким, привлекательным в слегка грубоватом стиле человеком. Глаза его несколько припухли — маленькие, хитрые глазки, не подходившие к добродушной искренности его поведения.

— Нет. Я понятия не имею, что привело ко мне такую большую шишку, как старший инспектор, — сказал он. — Что-то не так с моей машиной?

— Нет, это не связано с вашей машиной. Думаю, вы были знакомы с миссис Барбарой Аллен, майор Юстас?

Майор откинулся в кресле, выпустил колечко дыма и сказал понимающе:

— А, вот в чем дело! Конечно, я мог бы и догадаться. Очень печальная история.

— Вы знаете об этом?

— Прочел вчера в вечерней газете. Очень плохо.

— Мне кажется, вы знали миссис Аллен еще по Индии.

— Да, уже несколько лет.

— Вы были также знакомы и с ее мужем?

На какую-то долю секунды повисла пауза, но за это время поросячьи глазки майора успели окинуть коротким взглядом лица обоих гостей. Затем он ответил:

— Нет, вообще-то я никогда не встречался с Алленом.

— Но вы что-нибудь знаете о нем?

— Я слышал, что он был мошенником. Но, конечно, это только слухи.

— Миссис Аллен что-нибудь рассказывала об этом?

— Она никогда не говорила о нем.

— Вы с ней были близко знакомы?

Майор Юстас пожал плечами.

— Мы были старыми друзьями, понимаете, старыми друзьями. Но не слишком часто встречались.

— Но вы ведь встречались с ней тем вечером? Пятого ноября?

— Да, действительно, мы встречались.

— Мне кажется, вы заезжали к ней домой?

Майор Юстас кивнул, в его голосе зазвучала мягкая нотка сожаления:

— Да, она спрашивала у меня совета по кое-каким вкладам. Конечно, я понимаю, к чему вы клоните — к ее душевному состоянию и всему такому… На самом деле мне трудно сказать что-либо наверняка. Она вела себя достаточно нормально, но все же была немного дерганой, если подумать.

— Но она не сказала, что намеревается делать?

— Даже не намекнула. Когда я с ней прощался, то сказал ей, что скоро позвоню и мы сходим вместе на какое-нибудь шоу.

— Вы сказали, что позвоните ей. Это было ваши последние слова?

— Да.

— Любопытно. У меня есть информация, что вы сказали совершенно другие слова.

Юстас побагровел.

— Ну, конечно, я же не могу помнить, что говорил, абсолютно точно.

— У меня есть информация, что на самом деле вы сказали: «Хорошо, подумайте об этом и дайте мне знать».

— Дайте подумать… Да, возможно, вы и правы. Не совсем так. Мне кажется, я попросил ее, чтобы она дала мне знать, когда освободится.

— Но это не совсем одно и то же? — сказал Джепп.

Майор Юстас пожал плечами.

— Мой дорогой друг, не можете же вы ожидать, что человек точно запомнит свои слова, сказанные совершенно вскользь?

— А что ответила миссис Аллен?

— Она сказала, что позвонит мне. По крайней мере я так помню.

— А вы сказали — хорошо, до встречи.

— Возможно. В любом случае что-то в этом духе.

Джепп негромко заметил:

— Вы говорите, что миссис Аллен попросила у вас совета по поводу своих сбережений. Она, часом, не доверила вам сумму в две сотни фунтов, чтобы вы вложили ее в какое-то дело от ее имени?

Лицо Юстаса сделалось лиловым. Он подался вперед и прорычал:

— Вы на что, черт побери, намекаете?

— Да или нет?

— Это мое дело, мистер старший инспектор.

— Миссис Аллен сняла две сотни фунтов наличными со своего счета в банке. Часть денег была в пятифунтовых купюрах. И их номера, естественно, можно отследить, — спокойно сказал Джепп.

— Ну а если она и передала мне деньги, то что?

— Это были деньги для выгодного вложения или плата шантажисту, майор Юстас?

— Какой абсурд!.. Еще что придумаете?

— Мне кажется, майор Юстас, — как можно официальнее произнес инспектор Джепп, — что сейчас мне следует спросить вас, не поедете ли вы с нами в Скотленд-Ярд, чтобы сделать заявление. Конечно, дело это добровольное, и, если предпочитаете, мы можем вызвать вашего адвоката.

— Адвоката? Да на кой черт он мне нужен? И в чем вы меня обвиняете?

— Я веду расследование обстоятельств смерти миссис Аллен.

— Господи, вы не думаете… Чушь какая! Послушайте, дело было так. Я приехал повидаться с Барбарой, мы условились заранее…

— В какое время это было?

— Около половины десятого, насколько помню. Мы сидели и разговаривали…

— Курили?

— Да, курили. А что в этом такого? — воинственно набросился на него майор.

— Где вы разговаривали?

— В гостиной. Как войдете, слева от двери. Мы разговаривали вполне по-дружески, говорю вам. Я ушел незадолго до половины одиннадцатого. Я на минуту задержался на пороге, чтобы обменяться с ней последними словами…

— Это точно — последними, — пробормотал Пуаро.

— А вы кто такой, хотелось бы мне знать? — Юстас обернулся к нему, практически выплевывая слова. — Чертов даго[893]! Вы-то чего в это дело лезете?

— Я Эркюль Пуаро, — с достоинством сказал маленький бельгиец.

— Да хоть Ахилл[894]… Как я уже сказал, мы с Барбарой расстались вполне по-дружески. Я поехал сразу в «Фар-Ист клаб». Приехал туда в двадцать пять минут одиннадцатого и направился прямо в игровой салон. Там я играл в бридж до половины второго. Можете забить все это в свою трубку и курите на здоровье.

— Я не курю трубку, — сказал Пуаро. — У вас замечательное алиби.

— Да просто железное, в любом случае! Ну что, сэр, — он глянул на Джеппа, — вы удовлетворены?

— Вы оставались в гостиной все время, пока были у миссис Аллен?

— Да.

— И вы не поднимались в будуар миссис Аллен?

— Да нет же, говорю вам. Мы были все время в одной комнате и не покидали ее.

Джепп задумчиво рассматривал его минуту или две, затем спросил:

— Сколько у вас пар запонок?

— Запонок? Запонок? А запонки-то тут при чем?

— Конечно, вы не обязаны отвечать.

— Отвечать? Я и не собирался. Мне нечего скрывать. И я потребую извинений. Вот мои запонки! — Он протянул руки.

Джепп кивнул, глянув на запонки из золота и платины.

— И еще вот эти. — Майор встал, открыл ящик, достал оттуда шкатулку, открыл ее и сунул прямо под нос Джеппу.

— Отличный дизайн, — сказал старший инспектор. — Я вижу, одна из запонок повреждена — кусочек эмали откололся.

— И что?

— Полагаю, вы не помните, когда это случилось?

— Пару дней назад, не больше.

— Вас не удивит, если вы услышите, что это случилось во время вашего визита к миссис Аллен?

— Ну и что? Я же не отрицаю, что был у нее.

Майор говорил надменно. Он продолжал угрожать, играя роль оскорбленной невинности, но руки у него дрожали.

Джепп подался вперед и, подчеркивая слова, произнес:

— Да, но этот кусочек эмали от запонки был обнаружен не в гостиной. Он был найден наверху, в будуаре миссис Аллен, в той самой комнате, где она была убита и где некий мужчина курил точно такие же сигареты, как ваши.

Выстрел попал в цель. Юстас плюхнулся назад в кресло. Глаза его забегали. Маска громилы спала, и открылось лицо труса. Зрелище это было неприятным.

— У вас ничего на меня нет! — Он почти скулил. — Вы пытаетесь пришить мне дело! Но у вас ничего не выйдет! У меня алиби… Я и близко к тому дому не подходил той ночью…

Тут заговорил Пуаро:

— Нет, вы не подходили к тому дому еще раз. Вам это не было нужно… Ибо миссис Аллен, вероятно, была мертва уже тогда, когда вы уходили.

— Это невозможно… невозможно… невозможно… Она же в дверях стояла… говорила со мной… Ее должны были слышать… видеть…

— Да. Люди слышали, как вы с ней говорили, — мягко сказал Пуаро. — И вы сделали вид, что ждете ее ответа, и заговорили снова… Это старая уловка. Люди могли подумать, что она там стояла, но ее никто не видел, поскольку никто даже не смог сказать, была она в вечернем платье или нет, не могли назвать даже цвет ее платья…

— Господи, это неправда… неправда…

Теперь его трясло. Он сломался.

Джепп посмотрел на него с отвращением.

— Я должен попросить вас, сэр, проехать с нами, — жестко сказал он.

— Вы арестуете меня?

— Скажем так — вы задержаны для допроса.

Тишину разорвал долгий судорожный вздох. Наглый прежде голос майора Юстаса был полон отчаяния:

— Я погиб…

Эркюль Пуаро радостно потер руки и улыбнулся. Он был доволен собой.

Глава 9

— Раскололся как миленький, — с профессиональным одобрением сказал Джепп ближе к вечеру, когда они с Пуаро ехали в автомобиле по Бромптон-роуд.

— Он понял, что игра кончена, — рассеянно сказал Пуаро.

— У нас на него много что есть, — сказал Джепп. — Два или три имени, хитрые махинации с чеками и очень грязное дело в «Ритце», где он останавливался под именем полковника де Бата. Надул с полдюжины торговцев с Пиккадилли. Сейчас мы задержали его по этому делу — до окончательного разбирательства… А чего ради мы сейчас мчимся за город, старина?

— Друг мой, дело следует закончить должным образом. Надо ответить на все вопросы. И сейчас я решаю ту загадку, которую вы мне предложили решить. Тайну исчезнувшего чемоданчика.

— Я сказал просто «тайна чемоданчика». Насколько я знаю, он никуда не исчезал.

— Имейте терпение, mon ami[895].

Автомобиль свернул в проходной двор. У двери дома № 14 из маленького «Остин Севен» выходила Джейн Плендерли. Она была одета для игры в гольф.

Женщина посмотрела на обоих, затем достала ключ и отперла дверь.

— Зайдете?

Она вошла первой. Джепп последовал за ней в гостиную. Пуаро на пару минут задержался в прихожей, бормоча под нос:

— C’est embêtant[896]… как же трудно выпутываться из этих рукавов.

Через пару мгновений он также вошел в гостиную, уже без плаща, однако губы Джеппа под усами чуть дрогнули: он слышал тихий скрип открываемой двери чулана.

Джепп вопросительно глянул на Пуаро, а тот еле заметно кивнул в ответ.

— Мы не задержим вас, мисс Плендерли, — быстро сказал Джепп. — Мы пришли, только чтобы узнать имя адвоката миссис Аллен.

— Ее адвоката? — Девушка покачала головой. — Я даже не знаю, есть ли у нее адвокат.

— Но ведь когда она вместе с вами снимала этот дом, кто-то должен был подписывать договор?

— Да нет. Понимаете, дом снимала я, так что найм оформлен на мое имя. Барбара платила мне половину ренты. Все было просто.

— Понимаю… Короче, вряд ли нам тут есть что еще делать.

— Жаль, что не смогла помочь вам, — вежливо сказала Джейн.

— На самом деле это не так важно. — Джепп повернулся к двери. — Вы играли в гольф?

— Да! — Она вспыхнула. — Наверное, вы считаете меня бессердечной. Но на самом деле мне просто слишком тяжело находиться в этом доме. Я поняла, что мне надо выйти и что-то сделать, довести себя до полного изнеможения, иначе я просто задохнусь! — горячо говорила она.

— Я понимаю вас, мадемуазель, — быстро вклинился в разговор Пуаро. — Это все очень понятно, очень естественно. Сидеть дома и думать — нет, это было бы очень неприятно.

— Хорошо, что вы понимаете, — коротко ответила Джейн.

— Вы состоите в клубе?

— Да, я играю в Уэнтворте.

— Хороший был день, — сказал Пуаро.

— Жаль, на деревьях почти не осталось листьев! А неделю назад леса были просто роскошные.

— Сегодня было очень мило.

— Всего хорошего, мисс Плендерли, — формально сказал Джепп. — Я дам вам знать, как только появится что-то определенное. Пока мы лишь задержали по подозрению одного человека.

— Кого именно? — Джейн нетерпеливо смотрела на них.

— Майора Юстаса.

Она кивнула и отвернулась, чтобы сунуть спичку в камин.

— Ну? — сказал Джепп, когда машина завернула за угол.

Пуаро усмехнулся:

— Это было очень просто. На сей раз ключ торчал в двери.

— И?..

Пуаро улыбнулся:

— Eh bien, клюшек для гольфа не было…

— Естественно. Она не дура, как бы там ни было. Что-нибудь еще пропало?

Пуаро кивнул:

— Да, мой друг. Чемоданчик!

Джепп даже потерял педаль газа.

— Проклятие! — выругался он. — Я же знал, что в нем что-то было! Но что, черт побери? Я же тщательно его обыскал!

— Бедный мой Джепп, но это же… как вы там говорите… «элементарно, Ватсон»?

Старший инспектор бросил на него раздраженный взгляд.

— Куда мы едем? — спросил он.

Пуаро сверился с часами.

— Четырех еще нет. Мы доберемся до Уэнтворта еще засветло.

— Вы думаете, что она на самом деле туда поехала?

— Да, я так думаю. Она знает, что мы можем опросить персонал. О, я уверен: мы обнаружим, что она там побывала.

Джепп фыркнул:

— Ладно, поехали. — Он ловко прокладывал путь среди других машин. — Хотя каким образом этот чемоданчик связан с убийством, представить себе не могу. Я вообще не понимаю, каким боком он может быть со всем этим связан.

— Вот именно, друг мой. Я согласен с вами — он никак с этим делом не связан.

— Тогда зачем… нет, не рассказывайте! Порядок и методический подход — и все закончено как должно! Да, день прекрасный…

Автомобиль был быстрый. Они приехали в уэнтвортский гольф-клуб чуть позже половины пятого. В этот день недели народу там было немного.

Пуаро сразу пошел к начальнику кедди[897] и спросил, где клюшки мисс Плендерли. Завтра она будет играть на другой площадке, объяснил он.

По громкому приказу начальника мальчик-кедди стал рыться среди клюшек в углу. В конце концов он нашел сумку с инициалами Д. П.

— Спасибо, — сказал Пуаро. — Он отошел было, затем небрежно обернулся и спросил: — А она не оставляла тут еще и такой маленький чемоданчик?

— Сегодня нет, сэр. Может, оставила его в клубной раздевалке…

— Она сегодня была здесь?

— Да, сэр, я ее видел.

— А какой кедди ей помогал, не помнишь? Она положила чемоданчик не туда, а не может вспомнить, где видела его в последний раз.

— У нее не было чемоданчика. Она пришла, купила пару мячиков. Взяла две железные клюшки. Вряд ли она могла при этом еще и держать в руке чемоданчик.

Пуаро отвернулся, поблагодарив мальчика. Двое мужчин пошли вокруг раздевалки.

Бельгиец постоял несколько мгновений, любуясь видом.

— Правда красивое зрелище — эти темные сосны и озеро? Да, озеро…

Джепп быстро глянул на него.

— Вот как, значит?

Пуаро улыбнулся:

— Мне кажется, кто-то что-то да видел… Будь я на вашем месте, я бы начал расспросы.

Глава 10

Пуаро отступил на шаг, склонил голову на плечо, оглядывая обстановку в комнате. Кресло здесь — еще одно кресло там. Да, очень мило. Раздался звонок — это, наверное, Джепп.

Инспектор Скотленд-Ярда вошел, напряженный и готовый к бою.

— Все верно, старина! Информация из первых рук! Вчера в Уэнтворте видели, как некая молодая женщина бросала что-то в озеро. По описанию, это была Джейн Плендерли. Нам удалось выловить этот предмет без особого труда — в том месте полно водорослей.

— И что это было?

— Тот самый чемоданчик! Но почему, бог ты мой? Почему? Понять не могу! В нем же ничего нет — даже журналов! Зачем вроде бы здравомыслящей молодой женщине забрасывать дорогой чемоданчик в озеро? Я всю ночь не спал, потому как не мог понять зачем!

— Бедный мой Джепп… Но вам не стоит больше так беспокоиться. Ответ сам звонит в нашу дверь.

Джордж, безупречный слуга Пуаро, открыл дверь и объявил:

— Мисс Плендерли.

Женщина вошла в комнату со своим обычным абсолютно самоуверенным видом. Она поздоровалась с мужчинами.

— Я попросил вас приехать сюда, — сказал Пуаро. — Садитесь сюда, если вы не против, а вы сюда, Джепп, поскольку у меня есть для вас некоторые новости.

Джейн села. Посмотрела на одного, потом на другого, поправила шляпку, затем сняла ее и нетерпеливо положила рядом.

— Итак, — сказала она. — Майор Юстас арестован.

— Полагаю, вы прочли это в утренних газетах?

— Да.

— Пока что он обвиняется в нетяжком преступлении, — продолжал Пуаро. — В настоящее время мы собираем доказательства, связывающие его с этим убийством.

— Так это все же было убийство? — жадно спросила девушка.

Пуаро кивнул.

— Да, — сказал он. — Это было убийство. Преднамеренное уничтожение одного человеческого существа другим человеческим существом.

Женщина вздрогнула.

— Не надо, — прошептала она. — Когда вы так говорите, это звучит страшно.

— Да, но это действительно страшно.

Сыщик помолчал, затем сказал:

— Теперь, мисс Плендерли, я намерен рассказать вам, каким образом докопался в этом деле до истины.

Она перевела взгляд с Пуаро на Джеппа. Тот улыбался.

— У него свои методы, мисс Плендерли, — сказал он. — Я ему потакаю, понимаете ли. Думаю, нам надо выслушать то, что он собирается рассказать.

— Как вы знаете, мадемуазель, — начал Пуаро, — я вместе с моим другом приехал на место преступления утром шестого ноября. Мы вошли в комнату, где было обнаружено тело миссис Аллен, и меня сразу же поразили некоторые важные детали. В комнате, понимаете ли, были некоторые определенно странные вещи.

— Продолжайте, — сказала девушка.

— Для начала, — сказал Пуаро, — сигаретный дым.

— Мне кажется, тут вы преувеличиваете, Пуаро, — сказал Джепп. — Я не почувствовал никакого запаха.

Бельгиец мгновенно повернулся к нему.

— Вот именно. Вы не почувствовали никакого дыма. И я тоже. И это было очень, очень странно, поскольку дверь и окно были закрыты, а в пепельнице лежали окурки как минимум от десяти сигарет. Это было странно, очень странно — в комнате должно было пахнуть дымом, а на деле никакого запаха не было!

— Вот к чему вы ведете! — вздохнул Джепп. — Вы всегда объясняетесь таким извилистым образом…

— Ваш Шерлок Холмс поступал точно так же. Вспомните: он обратил внимание полицейских на необычное поведение собаки в ночное время — а необычность заключалась как раз в том, что она никак себя не вела… Продолжим. Следующим, что привлекло мое внимание, были часы на запястье мертвой женщины.

— А с ними что не так?

— Да ничего особенного, просто они оказались на правой руке. По своему опыту я могу сказать, что часы в большинстве случаев носят на левой руке.

Джепп пожал плечами. Прежде чем он успел заговорить, Пуаро поспешно продолжил:

— Но, как вы говорите, в этом нет ничего особенного. Некоторые предпочитают носить часы на правой руке. И теперь я подхожу к по-настоящему интересному моменту. Я говорю, друзья мои, о бюро.

— Я так и думал, — сказал Джепп.

— Это было действительно очень странно — очень примечательно! И на то есть две причины. Первая — на письменном столе кое-чего недоставало.

— Чего недоставало? — осведомилась Джейн Плендерли.

Пуаро повернулся к ней.

— Листа промокательной бумаги, мадемуазель. Верхний лист промокательной бумаги на пресс-папье был чист, девственно чист.

Джейн пожала плечами.

— Да ладно, месье Пуаро, люди порой отрывают использованную бумагу!

— Да, но куда они девают ее? Бросают в корзинку для бумаги, разве не так? Но в ней не было промокательной бумаги, я смотрел.

Джейн Плендерли занервничала.

— Возможно, ее выбросили за день до того. Промокательная бумага была чистой потому, что Барбара, наверное, не писала в тот день писем.

— Вряд ли, мадемуазель, поскольку свидетели видели, как миссис Аллен в тот вечер относила письмо в почтовый ящик. Значит, она должна была писать письма. Она не могла делать это внизу — там нет письменных принадлежностей. Она вряд ли пошла бы писать к вам в комнату. Тогда что случилось с тем листом промокательной бумаги, которым она промокала чернила? Да, люди иногда бросают бумагу в камин, а не в корзину, но в комнате у нее был только газовый камин. А тот, что находится в комнате внизу, за день до того не топился, поскольку вы сказали мне, что дрова в нем уже были сложены и вам осталось только поднести спичку.

Он замолчал.

— Маленькая любопытная проблема. Я искал повсюду — в корзинах для бумаги, в мусорном ведре, — но нигде не мог найти листка промокательной бумаги, и это показалось мне очень важным. Как будто кто-то нарочно убрал этот листок. Зачем? Да потому, что там осталась надпись, которую легко прочесть, поднеся листок к зеркалу.

Но на этом письменном бюро я обнаружил еще кое-что любопытное. Возможно, Джепп, вы в общих чертах помните, что там находилось? Пресс-папье и письменный прибор в центре, подставка под ручки слева, календарь и гусиное перо справа. Eh bien? Не понимаете? Перо, если помните — я его обследовал, — было только для красоты, им не пользовались. А?.. До сих пор не понимаете? Хорошо, я повторю. Пресс-папье в центре, подставка под ручки слева — слева, Джепп! Но ведь обычно ручки стоят справа, под правой рукой! А, теперь до вас доходит, верно? Ручки слева, часы на правой руке, промокательной бумаги нет, зато в комнату принесли кое-что другое — пепельницу, полную сигаретных окурков! Воздух в комнате был свежим, дымом не пахло, будто было открыто всю ночь. И я представил себе картину…

Он обернулся к Джейн.

— Представил, как вы, мадемуазель, подъезжаете в такси, расплачиваетесь, взбегаете по лестнице, возможно, зовете подругу: «Барбара!» — и открываете дверь. И видите, что ваша подруга лежит на полу, мертвая, сжимая в руке пистолет — естественно, в левой руке, поскольку она левша, и пуля, естественно, вошла в ее левый висок. На столе лежит записка, адресованная вам. В ней говорится о том, что заставило ее пойти на самоубийство. Наверное, это было очень трогательное письмо. Молодая, нежная, несчастная женщина, вынужденная платить шантажисту всю жизнь…

Думаю, идея пришла вам в голову почти сразу. Это была вина конкретного человека. Пусть его накажут — и заслуженно накажут! Вы берете пистолет, протираете его и вкладываете в ее правую руку. Затем забираете записку и отрываете верхний листок промокательной бумаги, которой промокали письмо. Спускаетесь вниз, зажигаете камин и бросаете и записку, и промокательную бумагу в огонь. Затем берете пепельницу, чтобы создать видимость, будто бы там сидели, разговаривая, двое, и также приносите в комнату осколок эмали от запонки, валявшийся на полу. Это была удачная находка, и вы ожидали, что это окончательно решит вопрос. Затем вы закрываете окно и запираете дверь. Не должно возникнуть никаких подозрений, что вы входили в комнату. Полиция должна увидеть все как есть — потому вы не просите помощи у соседей, а сразу звоните в полицию.

Вот так все и происходит. Вы играете свою роль с холодной рассудительностью. Сначала вы отказываетесь что-либо говорить, но искусно высказываете сомнения насчет самоубийства. Затем вы с готовностью выводите нас на след майора Юстаса…

Да, мадемуазель, это было искусное — очень искусное убийство, поскольку это и есть убийство. Покушение на убийство майора Юстаса.

Джейн Плендерли вскочила.

— Это не убийство, а правосудие! Этот человек довел бедняжку Барбару до смерти! Она была такой доброй, такой беспомощной… Понимаете, бедняжка во время своей первой поездки в Индию связалась с одним человеком. Ей было всего семнадцать лет, а он был на несколько лет старше ее и женат. Затем Барбара родила ребенка. Она могла сдать его в приют, но и слышать об этом не хотела. Она уехала в глушь и вернулась уже под именем миссис Аллен. Потом ребенок умер. Барбара вернулась домой — и тут влюбилась в Чарльза, этого напыщенного сыча, в это чучело… Она обожала его, а он самодовольно принимал ее поклонение. Будь он другим человеком, я бы посоветовала ей рассказать ему все. Но в таком положении я убеждала ее помалкивать. В конце концов, никто не знал об этом деле, кроме меня.

И тут появился этот дьявол Юстас! Остальное вы знаете. Он начал систематически тянуть из нее деньги, но лишь в последний вечер она поняла, что подвергает Чарльза риску скандала. Как только она выйдет за него замуж, Юстас сделает с ней что захочет — каково это, быть замужем за богатым человеком, который до ужаса боится скандалов! Когда Юстас уехал с деньгами, которые Барбара сняла для него, она села подумать над всем этим делом. Затем поднялась к себе и написала мне письмо. Она написала, что любит Чарльза и не может жить без него, но ради него же самого она не должна выходить за него замуж. Она написала, что это будет лучший выход.

Джейн запрокинула голову.

— Вы понимаете, почему я это сделала? И вы называете это убийством!..

— Потому что это убийство, — сурово сказал Пуаро. — Оно может показаться оправданным, но все равно это убийство. Вы справедливы и имеете ясный ум, так посмотрите же в глаза правде, мадемуазель! Ваша подруга погибла, пойдя на крайнюю меру, поскольку у нее не было мужества жить. Мы можем посочувствовать ей. Пожалеть ее. Но факт остается фактом — она покончила с собой, ее никто не убивал.

Он замолчал.

— А вы? Этот человек сейчас в тюрьме, он и так будет отбывать долгий срок за другие преступления. Вы действительно хотите, по вашей собственной воле, покончить с его жизнью — подумайте, жизнью! — с жизнью человеческого существа?

Джейн уставилась на него. Глаза ее потемнели. Наконец она прошептала:

— Нет. Вы правы. Не хочу.

Затем, резко повернувшись, женщина быстро вышла из комнаты. Входная дверь хлопнула…

Джепп испустил долгий — очень долгий свист.

— Черт меня побери! — сказал он.

Пуаро сел и дружески улыбнулся ему. Заговорили они не скоро.

— Значит, не убийство, замаскированное под самоубийство, а самоубийство, представленное как убийство! — сказал Джепп.

— Да, и очень умно представленное. Нигде не переиграно.

— Но чемоданчик? — вдруг сказал Джепп. — Он тут при чем?

— Но, друг мой, дорогой мой друг, я уже говорил вам, что он тут ни при чем.

— Но как…

— Клюшки для гольфа. Клюшки, Джепп. Это были клюшки для левши. Джейн Плендерли держала свои клюшки в клубе в Уэнтворте. А в чулане были клюшки Барбары Аллен. Неудивительно, что женщина, как вы говорите, перепугалась, когда мы открыли чулан. Весь ее план мог рухнуть. Но она сообразительна и поняла, что на мгновение выдала себя. Мисс Плендерли видела то, что видели мы. И она сделала лучшее, что могла придумать в тот момент, — попыталась перевести наше внимание на другой предмет. Она сказала про тот чемоданчик: «Это мой. Я… приехала с ним утром. Там ничего не может быть». И, как она и надеялась, вы взяли ложный след. По той же самой причине, когда мисс Плендерли на другой день отправилась избавиться от клюшек для гольфа, она продолжала использовать этот чемоданчик… как вы там говорите?.. как жувца?

— Живца. То есть вы считаете, что на самом деле она собиралась спрятать?..

— Сами подумайте, друг мой. Где лучше всего спрятать клюшки для гольфа? Их не сожжешь и не засунешь в мусорное ведро. Если их где-то оставить, их могут вам вернуть. Мисс Плендерли отвезла клюшки в гольф-клуб. Там она оставила их в раздевалке, достав пару железных клюшек из своей сумки, а затем ушла без кедди. Несомненно, через какое-то время она ломает клюшки пополам и засовывает их в какие-нибудь густые кусты, а под конец выбрасывает пустую сумку. Если кто-то обнаружит здесь сломанную клюшку, это никого не удивит. Известно, что люди порой ломают и выбрасывают клюшки, в досаде от игры! Такова эта игра!

Но поскольку она понимает, что ее действия по-прежнему могут кого-нибудь заинтересовать, она картинно бросает того самого живца — чемоданчик — в озеро, и в этом, друг мой, и заключается «тайна чемоданчика».

Джепп несколько мгновений молча смотрел на друга. Затем он встал, хлопнул его по плечу и расхохотался.

— Неплохо для старой ищейки! Честное слово, вы заработали пирожок! Идемте пообедаем?

— С удовольствием, друг мой, но только не пирожками. Омлетом с шампиньонами, рагу под белым соусом с зеленым горошком по-французски и, под конец, ром-бабой.

— Ведите, — сказал Джепп.

1936 г.

Перевод: Н. Некрасова