Вторая попытка

Глава 12

— Федор Карлович, организация в Главном Морском Штабе при военно-морском ученом отделе оперативного отделения это всего лишь первый шаг в создании нормально действующего Морского Генерального Штаба, напрямую занимающегося вопросами планирования войны, как в целом, так и на отдельных морских театрах военных действий. С решением задач стратегической направленности, расчета для этого необходимых сил и средств.

Зиновий Петрович внимательно посмотрел на задумавшегося управляющего Морским министерством вице-адмирала Авелана, довольно вялого в виду достаточно солидного 64-х летнего возраста для надлежащего исполнения этой должности. Управляющего нужно было менять, как и других «старцев» из-под «Адмиралтейского шпица» — вот кто занимался самой натуральной волокитой, весьма похожей на откровенный саботаж. Да и не могли они работать иначе, и не приучены, задор и молодость ушли, сил мало, и как шутили офицеры «мозги давно жиром покрылись… у кого они имелись».

— В компетенцию МГШ также будет входить ведение масштабной разведки, и обеспечение нужных контрразведывательных мероприятий. Российский флот должен иметь собственные внутренние охранительные службы, чтобы не допускать участия жандармов — сами понимаете, какое отношение к ним испытывают господа офицеры, да и не место «голубым мундирам» на боевых кораблях. Однако всякая революционная агитация представляет для нас не меньшую опасность, чем деятельность шпионов, или тех чиновников, что состоят на денежном «довольствии» зарубежных держав, и своими действиями несут прямой или косвенный ущерб нашей державе. И с этим, воистину настоящим злом нужно жестко бороться, но при этом не вынося «сор из избы», как говорят в народе.

— То есть, как я вас понимаю, Зиновий Петрович, будет два Морских Штаба, но один «Главный», а второй «Генеральный», — Авелан с нескрываемым удивлением посмотрел на Рожественского. — Не проще ли все функции объединить в одном учреждении, находящихся под вашим управлением, чем раздувать штаты, вносить дополнительные сметы в министерство финансов и создавать еще одну инстанцию?

— Не думаю, Федор Карлович, тут как в трактирной поговорке — «мухи отдельно, котлеты отдельно». Главный Морской Штаб, по моему глубокому убеждению, должен обеспечивать управление флотом в повседневной жизни. И два нынешних отдела этому вполне соответствуют — ученый отдел нужно преобразовать в Морской Ученый Комитет, и при нем редакция «Морского сборника» с заведыванием военно-учебными заведениями и их функционированием, с включением Николаевской морской академии. И управление по личному составу флота, с вопросами призыва и распределения новобранцев, прохождения службы офицерами и адмиралами, пенсионное обеспечение отставных и прочее, включая канцелярию при министре. А вот оперативное управление флотом и его подготовку к войне, а также ведение боевых действий, сосредоточить именно в МГШ, и создать там следующие отделы, а потом и управления — оперативный, с подчинением мобилизационной, строевой и распорядительных частей. Разведки — с подчинением ему всей агентуры и военно-морских агентов за границей. А еще «Особый», который будет заниматься контрразведывательным обеспечением. Как видите, у двух этих штабов совершенно разная направленность, исходящая в первую очередь из интересов дела. Офицеры моргенштаба, окончившие академию, будут выполнять тоже дело, что их «сухопутные коллеги», а сейчас все отдано на откуп случаю и привлеченных лиц — такое положение нетерпимо для будущей войны. Начальника МГШ следует подчинить напрямую морскому министру с правом доклада императору по важным вопросам в его присутствии.

Рожественский говорил напористо, видя, что управляющий явно растерялся. Если оперативное отделение было создано без «скрипа», но офицеры там «зашивались» от массы навалившихся дел. И как ни странно, вернее вполне объяснимо, «завал» случился именно по манкированию самим Авеланам обязанностей начальника ГМШ, которым он являлся на протяжении семи лет. И если дело шло, то не по воле Федора Карловича, а вопреки. Решения не принимались, они больше затягивались, по важнейшим вопросам «управляющий» вообще не выносил резолюций. Особенно поразили листы рапортов и донесений морского агента в Японии капитана 1 ранга Русина, сумевшего создать разветвленную агентурную сеть и «черпавшего» вполне достоверную информацию. Сообщения буквально вопили — японцы сколачивают экипажи, происходит взрывной рост тоннажа и численности личного состава, а потому потребуется время на подготовку, которая будет закончена к декабрю. После чего начнутся боевые действия, причем вражеский флот будет действовать активно с самого начала.

Так что подготовку Японии к войне прекрасно видели, только меры по ней были предприняты слишком поздно, упустив как минимум два-три года. И дело тут в неповоротливости бюрократического аппарата, его неспособности принимать быстрые и адекватные обстановки действия. Являясь начальником ГМШ, в котором имелся целый «отдел кадров», возглавляемый контр-адмиралом Нидермиллером, Зиновий Петрович к своему ужасу стал понимать, что одной из причин постоянных поражений русского флота явилась устрашающая некомпетентность, нерешительность адмиралов, не желающих принимать на себя весь груз ответственности. Все терпеливо ждали приказа «сверху», не желая что-либо предпринимать по собственной инициативе, рискуя положением и карьерой. Бывшие когда-то лихими лейтенантами и капитанами второго ранга, но получив на плечи погоны с черными «орлами» практически все «флотоводцы» менялись в худшую сторону.

Сложилась самая настоящая система, которая отсекала путь «наверх» тем, кто имел свой взгляд на флот, и при нем собственное мнение, а оно, как известно ведет к не только к критическому мышлению, но и отстаиванию своей точки зрения на дело. А при руководстве целыми отраслями вооруженных сил членами разросшейся правящей династии, для которых уже не хватало значимых должностей, любая критика становилась нестерпимой, и сами их «сотоварищи» по службе старались как можно быстрее избавиться от таких «смутьянов» в двух просветных погонах. Чтобы не повлечь на себя «высочайшее неудовольствие», будь оно выражена от «августейшего» генерал-адмирала, либо генерал-инспектора или генерал-фельдцейхмейстера.

Прошлой ночью он перебирал в памяти адмиралов, зная, как кто и как проявил себя на войне с японцами, и только надрывно курил, ужасаясь. Про наместника адмирала Алексеева одни маты остались — говоря об активности флота, он всячески сам дезавуировал эту активность, по его прямой вине погиб «Варяг». Начальнику его штаба место в богадельне проповедником, и когда этого штабного адмирала поставили во главе эскадры, Витгефт перед любыми действиями всегда созывал совещания адмиралов и командиров кораблей, после которых эти оные действия и не предпринимались. Единственное погиб достойно, но глупо — не ушел в боевую рубку, а демонстрировал храбрость на открытом мостике. И чего добился такой бравадой?

Побитая эскадра с трудом вернулась в Порт-Артур, и там бесславно затонула от огня осадной артиллерии без всякой пользы. Только команды кораблей, по примеру севастопольской обороны сошли на берег и дали бой неприятелю. Но то матросы и офицеры, а что делали в это время «их превосходительства» — то одному богу известно, недаром шли разговоры, что в этой войне господа адмиралы просто «самоустранились».

И действительно так оно и было!

Если посмотреть непредвзятым взглядом, то для «боевой работы» адмиралы, за редким исключением, которое как раз и подтверждает правило, оказались полностью непригодными!

Находящийся во главе 1-й эскадры вице-адмирал Старк предупреждениям о нападении не внял, корабли держал на внешнем рейде, и только благодаря чуду потерял поврежденными, а не потопленными три корабля в первый же час ночного нападения. Да что там — даже противоторпедные сети не поставили, запоздали на три дня.

Контр-адмирал князь Ухтомский должной энергии вообще не проявил, как положено младшему флагману, но прорываться во Владивосток после гибели Витгефта не стал, хотя и привел эскадру обратно в Порт-Артур. А затем досидел осаду и сдался в плен. Еще один младший флагман, контр-адмирал Лощинский, командовал береговой обороной и тральными партиями, вроде исполнительный и с делом справлялся, хотя подрывы русских броненосцев были достаточно регулярными, что наводит на мысли.

Произведенные в адмиралы каперанги Григорович, Рейценштейн и Вирен, боевые и задиристые, получив «орлов» на золотые погоны, в одночасье превратились в «мокрых куриц». Первый командовал портом, больших нареканий на него нет, но вот два других показали себя во всей «красе». Рейценштейн после боя в Желтом море бежал на крейсере «Аскольд» в Шанхай, где интернировал отличный крейсер, лучшего «ходока» на эскадре без всякой на то причины. А вот контр-адмирал Вирен — моментально опалило злостью разум от нахлынувших воспоминаний…

Именно вице-адмирал Ф. К. Авелан в течение семи лет перед войной с японцами находился на должности «временно исполняющего обязанности» управляющего Морским министерством. Понимающему бюрократический язык только от этой аббревиатуры «ВРИО» станет ясно, почему со всеми приготовительными мерами так запоздали…