Второстепенный

Глава 29

Старпом массировал висок рукой, проверяя грузовой план. Рядом сидел заплывший китаец в очках и нервно подергивал ногами. Ему хотелось поскорее смыться, но щепетильность Максима ставила в неловкое положение.

– У нас тут опять летающий контейнер, – чиф навел курсор на чертеж поперечного сечения судна и показал ящик, который просто так болтался в воздухе. – Я ведь уже писал об этом, и центральный планнер слезно божился, что исправит.

– А физически… – начал было вопрос китаец.

– А физически я проверял: никаких парящих контейнеров нет.

– Ничего об этом не знаю, – с диким акцентом ответил береговой служащий, просмеявшись. – Сейчас позвоню, спрошу.

– Как не знаете, если вы планом занимаетесь?

Китаец махнул рукой, призывая не мешать его важным переговорам. Целую минуту он сидел, замерев, как сурок перед своей длинной тенью, не предвещающей ничего хорошего. Убедившись, что никто не ответит, планнер убрал телефон и сказал:

– Может, просто перетащите ящик вниз прямо на плане?

– Ну смотрите, – вздохнул Максим, – под ним стоял другой контейнер, но его кто-то удалил. Я просил, чтобы его вернули, а то сам из воздуха данные о ящике не рожу. Тут должно быть шесть рядов по высоте, а занято только пять. Так что, один вы потеряли.

– Сейчас гляну, – китаец выхватил из старпомовских рук план и стал напряженно пересчитывать клеточки. – Да тут их вообще семь!

– Почему семь? – Максим позволил себе смешок. – Пересчитайте еще раз. Сейчас там нарисовано пять ящиков, один потеряли. Сколько должно быть?

– Да вот же, семь, – настаивал планнер.

– Боже мой, – сказал чиф и достал сигарету, продолжая наблюдать за умственной работой китайца. Планнер сидел над листиком и натужно сопел. Очки все время запотевали, но азиат только сильнее моргал, не удосуживаясь их снять. Через некоторое время глаза берегового служащего озарились светом, выдавая наличие гениальной мысли в голове. Планнер повернулся к чифу, потеребил его за рукав робы и возбужденно сказал:

– Ох, смотрите, тут должно быть шесть контейнеров!

– Ничего себе, – обрадовался Максим. – Я вам это уже последние полчаса объясняю.

– Мы все переделаем, – как ни в чем не бывало, заверил китаец и побежал на берег, по пути захватив флешку с планом.

– Как же с ними тяжело, – сказал мне Максим и макнул сигарету в пепельницу.

– Третий помощник, вызывает трап, – сказал по рации матрос.

– На связи.

– Новый стармех приехал.

– Иду, – ответил я.

– Пока селим его на палубу С, – напомнил чиф.

В надстройку зашел интеллигентный парень лет тридцати с виду. Его голова уже начала лысеть, но это не смотрелось убого благодаря хорошо подобранной прическе. Старший механик протянул мне руку и представился:

– Дмитрий.

– Очень приятно, — сказал я. — Дмитрий.

– Рад знакомству, тезка, – стармех сдержанно улыбнулся. – Куда едем?

– Пока во временное убежище, – я пошел в сторону лифта, подхватив часть багажа.

– Здравствуйте, – на пороге офиса показался Максим. – Сейчас позвоню Георгию, скажу, что вы здесь.

– Спасибо, – Дмитрий слегка поклонился и понял, что это было заметно. – Я просто некоторое время жил в Японии, привычка, – добавил стармех с усмешкой.

Уволенный начальник машины встретил нас внизу. Стармех не был настроен сдавать дела вдумчиво. Его сменщик предполагал это. Вежливо, но прохладно поздоровавшись, они отправились в машину для непродолжительной беседы, после которой Георгия ждал длинный полет домой и поиски новой работы. Как бы он не старался выглядеть уверенно, рассказывая об огромном количестве предложений, история с поврежденным движком не могла пройти для его репутации бесследно.

Грузовые операции шли своим чередом. Правда, Гонконг, а с ним и весь Китай, накладывал свой отпечаток на ход работы. Не считая стивидоров без знания языка, была в этих портах еще одна серьезная проблема: полное непонимание того, что судно – это тело, погруженное в воду. Сначала под чутким руководством формана китайцы неравномерно разгружают один борт, а потом очень удивляются взмыленным вахтенным помощникам, которые пытаются найти хоть кого-то, понимающего не только мандаринское наречие. Безуспешно тыкаясь по всем углам, офицеры не выдерживают и звонят планнеру с угрозами расправы, если он сейчас же не исправит ситуацию.

При более понятливых рабочих судно тоже заваливается на бок в процессе, но для компенсации этого хватает системы "антикрен". Два сопряженных балластных танка по противоположным бортам наполовину заполнены водой, и в любой момент посредством насоса ее можно перекачать из одного в другой.

Если, конечно, первый уже не заполнен доверху, а второй сиротски пустует. И судно при этом продолжает клониться в сторону, создавая для контейнеров риск застрять между направляющими рейками, вставшими под углом. В этот момент у палубных офицеров наступает состояние аффекта, оправдывающее любые действия, идущие вразрез с уголовным кодексом. Конечно, за пределы обостренной фантазии они не прорываются, но тут уж как знать.

– Есть у вас тут, что стырить? – в офис зашел пухленький второй механик и осмотрел помещение с вороватым прищуром. Старпом был у себя, поэтому Никита задавал этот вопрос с чистой совестью, не боясь нарваться на справедливое осуждение Максима.

– Как, опять? – удивился я. – Тебе все мало.

– А чего бы и нет? Недостаточно нам платят, а я всего лишь компенсирую, – умело парировал механик, параллельно роясь в ящиках. – Что-то у вас камер многовато. Новые привезли?

– Одну, вроде, – с опаской ответил я.

– Их тут целых три. Пожалуй, многовато. Оставлю вам две, – и с этими словами Никита упрятал фотоаппарат в нагрудный карман.

Я нервно посмотрел на монитор антикрена – никаких изменений, хотя мне уже полчаса назад обещали, что все будет.

– Ничего у вас больше нет, – обиженно сказал второй механик. – В машине лучше: там болтик утащил, тут отвертку припрятал. А офис ваш – беднота пароходская.

Гордо задрав голову, пухлик вышел. Шнурок камеры, торчащий из кармана, фривольно мотылялся, но Никита не придал этому значения.

Когда крен достиг опасной отметки в два градуса, я уже сидел на низком старте, чтобы открыть клапаны балластных танков и перелить еще больше воды направо. Потом пришлось бы возвращать воду на место, иначе торсионные моменты погнули бы корпус на первой же волне. В этот момент в пришел Максим, и я сказал:

– Они уже задолбали, судно так и не выровнялось. Придется качать балласт.

– Подожди еще немного, – успокоил меня старпом. – Отход часов через шесть, скоро крен сойдет на нет.

Чиф не успел сесть за свой компьютер, как из лифта вышел Субару, с трудом волоча за собой огромный чемодан.

– Какие люди, – шепнул мне старпом.

– Я помогу с вещами.

– Сиди, пусть сам потрудится, – Максим положил мне руку на плечо и стал с улыбкой любоваться, как совсем недавно раненный в спину аргузин справлялся с тяжелой ношей. Супер оттащил багаж поближе ко входу и подошел к нам, протягивая руку.

– Было приятно с вами поработать, – натянуто улыбаясь, сказал индус. – Но мне пора отчаливать. Машину больше не ломайте.

Мы артистично посмеялись над шуткой и проводили бывшего начальника взглядом до самой двери. Как только она захлопнулась, на душе стало немного светлее. Нелепо оборвалась сюжетная линия надзирателя. Ничего он не сделал, никакой пользы не принес, зато уволил человека, обвинив его в ошибке офиса. Радовало, что больше нас ничего не связывало, кроме дурацких замечаний, которые он оставил в ходе такого же дурацкого самовольного аудита.

Теперь экипажу придется разбираться с проблемой, которая в усатых устах индуса звучала примерно, как: “Весь пароход ржавый”. Для нас его слова означали полнейшую невозможность вычеркнуть замечание из списка по одной объективной причине: судно вообще не может выглядеть идеально из-за постоянного контакта с водой. Но кто их поймет – аргузинов этих. Как пользовались раньше плетками, так и сейчас эксплуатируют народ, только силой бумаги.

Зазвонил телефон.

– Добрый вечер, судно Pacific Star, третий помощник.

– Здравствуйте, чиф, – ответили мне на том конце.

– Третий помощник, говорю!

– Ой, простите. Господин второй помощник (тьфу! – сказал я, прикрыв рукой трубку), сейчас будем разгружать левый борт, и судно вернется на место.

– Спасибо вам большое, – я прервал связь.

– Ну что там? – спросил старпом.

– Обещали сейчас все исправить.

– Вот видишь, и катать ничего не придется, – удовлетворенно проговорил Максим. – В общем, зовите за час до отхода, а я спать.

Офис начал походить на площадку для старого КВН-овского конкурса СТЭМ – не более трех человек на сцене одновременно. Когда чиф укатил на лифте к себе, в дверях показались Георгий с Василием. Капитан все продолжал лебезить перед стармехом. Наверное, по инерции.

– Жаль, что все так вышло, – сказал мастер со странной улыбкой, которая должна была выражать умудренное сочувствие.

– Это жизнь, – ответил Георгий. – Может, оно и к лучшему.

– Вы там не держите на нас зла, – приторно попросил Василий. – Мы были за вас.

– Все в порядке, – сказал старший механик и подошел ко мне. – Удачи, Дмитрий. Может, еще когда-нибудь свидимся.

– Вам удачи, – ответил я и пожал руку Георгию.

Грустно на меня посмотрев, он взялся за ручку чемодана и покатил его к выходу. Капитан тут же обратился ко мне:

– Помог бы.

– Не нужно, – сказал мне стармех. – Это лишнее.

Василий проводил его до самого трапа и подождал, пока Георгий не сядет в машину агента. После этого капитан тяжело вздохнул и произнес:

– Вот и хорошо, что он уехал. Хоть одну недельку с нормальным дедом поработаю, а потом и сам домой.

Я пожал плечами в ответ. Капитан был неисправимым лицемером. Да и, при всем уважении к судовому жаргону, молодой парень ну никак не тянул на деда.