Второй этап

Глава 4. Брат

– Голова раскалывается, – простонала Элион с заднего сиденья.

– Ну вот тебе урок взрослой жизни, малышка, – засмеялся Глеб, аккуратно выруливая, чтобы не попасть в ямы грунтовой сельской дороги. – Любишь кататься – люби и саночки возить! Поэтому детям алкоголь нельзя, не уследил я вчера. Родителям только своим не говорите, что я вас споил, лады?

– Лады, – буркнула принцесса. – Дядя Глеб, а почему у тебя голова не болит?

– А я опохмелился.

– Это что такое?

– Намахнул он с утра, – расслабленно ответила Топка и вопросительно посмотрела на меня.

– Один глоток, – разрешил я. – Алкоголички, блин.

Фея протянула маленькой демонице фляжку, из которой та сделала осторожный глоток, тут же закашлявшись.

– Сейчас будет полегче, – кивнул Глеб, аккуратно направляя свой гранд черокки в объезд особо крупной ямы.

Изначально, я не планировал привлекать счастливого хозяина медового бизнеса к нашей операции, но проблема стояла остро – необходимо было добраться до села Свиридово, где располагалась база братвы. Такси в деревенские дебри ехать почему-то отказывалось, а прямого сообщения между нашей деревней Вознесеновка и селом отсутствовало.

С утра растолкав двух малолетних алкоголичек, я, как настоящий командир, решил скинуть проблему на них, поставив срочную боевую задачу – найти способ добраться до Свиридово.

Проблему решила Топка, которая успела скорешиться с Глебом. Опохмелившись, владыка пасеки согласился подвести нашу честную компанию до указанной точки на своём новеньком гранд чероки.

Мне кажется, он и сам был не прочь лишний раз прокатиться на своей крутейшей тачке.

– Топка, так что вы там будете делать, в этом Свиридово? – поинтересовался хозяин джипа. – Надеюсь, я не способствую вашему побегу от родителей?

– Нет, – покачал головой я. – Мы туда едем, чтобы помочь твоей жене.

– Чем помочь? – опешил мужик.

– У вас ведь нет детей? – просто спросил я. – Потому что Алла бесплодна, так?

– Она тебе рассказала, да? Я её всё равно люблю, – понурил голову Глеб. – Пусть без детей, но мы счастливы вместе.

– Ведьма, – произнёс я коротко, и джип вильнул на дороге.

– Ведьма, – как завороженный повторил зажиточные пасечник. – Стоп! Но ведь она у братков. Подожди…

– Именно к ним мы и едем, – кивнул я. – Вежливо попросим их отдать нам ведьму.

– Какие же вы наивные, – рассмеялся Глеб. – А я-то думал… Ага, так они вам её и отдадут! Выпнут вас и хорошо ещё если просто пинков отвесят, а не чего похуже. Разное про этих Свиридовских говорят, отморозки они.

– А мы очень хорошо попросим, – оскалился я, и мужик заткнулся.

Мне не раз уже говорили, что оскал у меня получается совершенно волчий.

– Уффф, ну у тебя и ухмылочка, Мэлс, – владелец джипа рукавом стёр с лица пот. – Меня проняло, не спорю, но там матёрые ребята в банде, их таким не взять.

– Ну, если они не захотят по-хорошему… – пожал плечами я. – Будем действовать по-плохому. Топка, доставай.

Фея развернула лежащий на дне машины брезентовый свёрток и один за другим протянула мне два помповых дробовика с патронташами.

– Умеешь пользоваться? – подмигнул я офигевшему Глебу.

– Это настоящие? – пропищал владелец пасеки.

– На охоту ходил? – я протянул ему патрон.

– Настоящий, – кивнул он, изучив патрон. – Вы что затеяли, ребята?

– Да ничего такого, – ответила с заднего сиденья оживившаяся после опохмела Элион. – Просто мы любим просить так, чтобы нам не отказывали.

– А то отказы ранят наши нежные детские души, – поддержала её Топка.

Принцесса и фея засмеялись вполне по-злодейски.

– Я вот сейчас только обратил внимание… – задумчиво потянул Глеб. – Элион, мне кажется, или у тебя зубы заострённые?

– Это чтобы кушать было сподручнее, – охотно пояснила маленькая демоница.

– А что ты кушаешь?

Элион придвинулась своими острыми зубами прямо к уху владельца пасеки, от чего тот попытался испуганно отшатнуться, но ему помешал ремень безопасности.

– Всё, но особенно я люблю… – таинственным шёпотом начала рассказывать принцесса.

– Кексы, – перебил я её, толчком отправляя обратно на заднее сиденье, а затем уже обратился к Глебу. – Помповыми ружьями пользовался?

– Да, было дело, выезжал со знакомыми на стрельбище.

– Тогда это твоё, – я аккуратно разместил ружьё и патронташ между сиденьями. – Если начнётся заваруха – сразу фигачь по всем.

– Это самая странная поездка в моей жизни, – смирился вдруг хозяин пасеки со своей судьбой. – Эх, удивительные вы ребята. Вроде маленькие, а ведёте себя как взрослые… бандюки.

Последнее слово у него явно вырвалось откуда-то из глубин подсознания, и Глеб изумлённо и смешно захлопал глазами, что-то осознавая уже разумом.

– Не пойму, – удивился я. – Мы ради чьей жены сейчас стараемся?

Глеб открыл было рот, но сразу же его закрыл, сосредоточившись на дороге.

Минут через десять мы въехали в село Свиридово. Ну что сказать, обычное российское село – в меру пустынное, в меру развалившееся. «Братковский» дом я узнал сразу – двухэтажная махина из красного кирпича вавилонской башней возвышалась над приземистыми домиками сельских обывателей.

– Ну, что, Глеб, вот и настал момент истины, – по-дьявольски улыбнулся я. – Можешь высадить нас на окраине села, а можешь подвести к порогу и пойти с нами. Тебе выбирать, но когда будешь потненько думать, пытаясь справиться с метеоризмом в желудке, представь своих будущих детишек.

Во как загнул! Три дня командирства немного научили меня произносить длинные и едкие мотивационные речи.

Крепко сжав руль, мужик размышлял ровно три секунды, а затем прибавил газу.

– Я с вами! – коротко бросил он.

– Тогда говорить будешь ты, – сразу же взвалил на него дополнительную ответственность я. – Ты взрослый.

Глеб на мгновение замер, даже дышать перестал.

Как бы его сердечный приступ не хватил – вон как лицо раскраснелось.

– Очкуешь? – ухмыльнулся я. – Не бойся, мы будем рядом. Думай о своей жене и потенциальных потомках.

Мне кажется, или данное заявление не прибавило хозяину пасеки уверенности?

А между тем мы подъехали к красному дому.

– Прямо к воротам газуй, – подсказала Топка.

Помповые дробовики девчонкам оказались велики, поэтому они вооружились обрезами. Причём укорочен был не только ствол, но и приклад – Топка постаралась. За утро фея успела смастерить даже две кобуры для обрезов, использовав автоматные ремни из схрона.

Почему мы вообще вооружились дробовиками и обрезами? Причина проста и прозаична – гладкий ствол не светится, в отличие от нарезного, который оставляет на пуле характерные следы. По оставленным нарезкой бороздам на пуле можно определить из какого оружия стреляли, а затем эти данные попадают в пулегильзотеку полиции.

Откуда я это узнал? Из гугла родимого. Никогда ещё в жизни я не использовал интернет настолько эффективно как в последние дни.

Мы сгрудились у входной калитки, спрятав дробовики и обрезы за спину, так, чтобы их не было видно в камеры домофона.

Я взглянул на циферблат – четырнадцать часов пятнадцать минут. Время обедать.

Из особняка как раз доносились вкусные запахи жаренного мяса и лука.

Живот заурчал, и до меня дошло, что встреча с бандитами меня совсем не пугает. Больше беспокоит проблема отсутствия обеда. Кто эти Свиридовские братки такие после всех тех врагов, что были повержены мною? Жалкие муравьи…

Плохо, очень плохо. Недооценивать врага нельзя никогда. Я помотал головой, собирая мысли в кулак. Нельзя расслабляться, нельзя считать себя самым крутым. Всегда есть кто-то круче. К тому же никто не знает, обычные ли люди эта Свиридовская братва или, может, среди них есть игроки.

– Чё надо, – раздалось с другой стороны калитки в ответ на наш звонок.

– Здравствуйте! Мы к Александру Евгеньевичу по важному вопросу, – страшно потея, ответил Глеб.

Кто такой этот Александр Евгеньевич? Глава банды? Бригадир? И откуда хозяин пасеки его знает?

Впрочем, не важно.

Дверь калитки открылась, и девчонки, не дожидаясь приглашения, ввалились внутрь.

– Вы куда, шкеты! Глеб, сука, нахера ты с собой малышню привёл, – заревел здоровенный качок, открывший нам дверь.

Оттолкнув его плечом, я вошёл и оглянулся. Во внутреннем дворе было пусто. Похоже, привратник нёс что-то типа вахты.

-- Эй, ты куда прёшь… -- на моё плечо легла здоровенная лапища.

За моей спиной раздался глухой звук – это Элион дала бандиту кулаком в солнечное сплетение. Удар показал принцессе Павел. Если подловить человека на выдохе, то некоторое время он не сможет вдохнуть из-за заблокированной диафрагмы. Идеально для нелетального обезвреживания.

Я повернулся к отчаянно пытающемуся набрать воздуха братку.

– Ведьма тут? – спросил я сразу главное.

– Да вы охуели, черти, – начал он, едва только оправился от удара. – Да я вас…

Не дожидаясь команды, Элион ударила его второй раз, снова заблокировав ход диафрагмы. Но на этот раз она не остановилась, обрушив на корпус качка жесткую серию ударов – мы услышали хруст ломающихся рёбер. Пресс привратника оказался неспособен остановить эти удары, и руки Элион буквально вминали его живот вовнутрь. Что там происходило с внутренними органами братка оставалось только гадать.

Теперь, восстановив способность дышать, мужик только тихо поскуливал, свернувшись калачиком на бетонном покрытии дворика.

– Говори, или повторим, – просто сказал я.

– Ведьмы нет у нас, про ведьму Главный только знает… – пробормотал мужик.

– Главный ваш сейчас тут?

– Нет, но, говорят, вечером будет.

– Отлично, – кивнул я. – Элион, сделай с ним что-нибудь.

С футбольным замахом принцесса пнула привратника в голову, от чего та слетела с хрустнувших шейных позвонков и под неестественным углом свернулась к плечу, удерживаемая лишь лоскутками кожи.

– Я имел в виду, выруби его, – почесал в затылке я. – Но и так пойдёт.

По крайней мере он умер быстро.

С громкими противными звуками Глеб начал блевать прямо в расположенный у входа горшок с каким-то кустом – то ли фикусом, то ли акацией. Я в них не разбирался.

– Глеб! – окликнул я его. – Двинули.

Я подхватил шокированного владельца пасеки под локоть и потащил к дому. Элион с Топкой я отправил осматривать задний двор.

Дверь была открытой.

– Пацан, ты не заблудился? – участливо поинтересовался у меня лысый, длинный и худой бандюк.

Многочисленные татуировки не оставляли сомнений в роде его занятий.

Из соседней комнаты в прихожую выглянул ещё один уголовный субъект – среднего роста и полный.

Если честно, изначально я хотел действительно просто поговорить. Потому что если братки видели силу игроков, то и к нам должны были отнестись более чем серьёзно.

Однако, вряд ли нам простят смерть привратника.

Поэтому планы срочно менялись на более кровожадные.

Вытащив из-за спины руку с дробовиком, я выстрелил братку в коленку. Тут же перевёл прицел влево на второго бандита и тоже прострелил тому коленку. В патронах была крупная дробь, не оставляющая костям ни шанса.

Два мужика повалились на пол, подняв дикий крик и визг.

Всё, не бойцы.

А я двинулся дальше.

Первый этаж – шесть комнат, санузел и кухня. Троим свиридовским, что выскочили в коридор на звук выстрелов, я тоже прострелил колени. А одному, особо сообразительному, что высунулся с пистолетом, я отправил заряд картечи прямо в лицо.

Однако, с развороченным лицом бедняга не умер сразу, и мне пришлось двумя выстрелам из дробаша добить его.

Идущий за мной пасечник блевал почти не переставая. Сам виноват – нечего так много жрать.

– Давай, Глеб, соберись! – я похлопал его по спине.

Зачистив первый этаж, мы двинулись к лестнице на второй, оставляя за собой стоны и проклятья истекающих кровью неудачников.

– Стой, – я оттащил совершенно ошалевшего от происходящего соседа за угол. – Лестница – это самый опасный участок. Наверняка придурки устроили там засаду.

– И что делать? – спросил мужик, стирая со лба пот.

Надо сказать, перестав блевать, он начал держаться очень здорово. По крайней мере, в обморок упасть или сбежать не пытался.

– Думаю, можно для начала переговорить, – прикинул я и закричал. – Эй, придурки на втором этаже! Я знаю, что вы там! Если выкинете оружие и по одному спуститесь по лестнице, то пощажу вас!

Некоторое время я прислушивался – ни ответа, ни даже шевеления.

– Тишина, – прошептал мне Глеб. – Наверное, нет никого?

– Нет, – оскалился я. – Как раз затишье означает, что они там засели и даже пёрнуть боятся. Правда, петушки? Разработанные в тюрьме жопки готовы обосраться? Или уже обосрались?

– Да я тебя сам опущу, сучёныш! – раздался сверху возмущённый крик.

Впрочем, он сразу же сменился глухим звуком ударов и хрипами крикуна. Ну правильно, наказали дурачка, который сдал позицию.

Хмыкнув, я подмигнул Глебу и достал из кармана гранатку РГН. Не дурак же я, выходить на дело без чего-нибудь взрывающегося? Выдернув чеку, на цыпочках пробрался к лестнице, и кинул гранату наверх. Опасный манёвр, на самом деле. Если я чуть ошибусь, то РГН влетит в потолок первого этажа прямо надо мной и сразу взорвётся – взрыватель-то у неё ударного действия. Или там какой-то таймер взвода есть от несчастных случаев? Что-то я инструкции Павла немного подзабыл. Не важно, главное, что риск – дело благородное, особенно, когда у тебя вкачана Удача.

Жутко зашипела химическая часть сложного взрывателя, и граната улетела на второй этаж, ударившись там то ли об потолок, то ли об стену.

Бахнуло знатно!

У меня зазвенело в ушах, но я сразу же представил, как плохо сейчас тем браткам, которые спрятались в засаде. Воображаемая картина сразу же согрела душу.

– Ходу, ходу, ходу! Кончаем ублюдков! – заревел я, бросаясь наверх с дробовиком наперевес. – В спину мне только не пальни!

– Не пальну! – откликнулся Глеб, устремившись за мной.

То ли нашёл в себе отвагу, то ли просто не хотел оставаться один на один со стонами раненных на первом этаже. Если причина в последнем, то тут пасечник ошибся, потому что ситуация на втором была ещё более неприглядной.

Граната разворотила евроремонт небольшого коридорчика, от которого отходило шесть комнат. Один из братков лежал на полу, явно мёртвый. Ещё двое катались по паркету, завывая и разбрызгивая кровь. После того, как я отобрал у них оружие, раненые братки стали неопасны.

– Не добивай, если не хватаются за оружие, – бросил я Глебу, и ринулся проверять комнаты.

В первых трёх было пусто, а вот в четвёртой меня хотели встретить выстрелом в упор из какого-то карабина по типу Сайги или Вепря. К счастью, ублюдок прокололся, плотно закрыв дверь – большинство дверей на этаже были немного приоткрыты. Поэтому я спрятался за стеной и дёрнул ручку дробовиком.

Скрывающийся за дверью браток начал палить из карабина прямо сквозь дверь. Глупо – в данном случае ему нужно стрелять на поражение, чтобы наверняка вывести меня из игры. Пытаться отогнать противника громкими звуками, или что он там хотел сделать, бесполезно.

Видимо, браток тоже это понял, потому что где-то после десятого выстрела прекратил беспорядочную стрельбу.

Тихо-тихо прямо по грязному от крови и пыли полу я подполз к дверному проёму и, резко выкатившись, всадил заряд картечи точно в неясную фигуру в полумраке комнаты – браток догадался занавесить шторы и выключить свет. Противник тоже выстрелил, но не попал.

– Ай, падла, – зачем-то воскликнул он и получил ещё картечи в лицо.

Я подошёл к хрипящему и стонущему телу, забрал Сайгу. Внимательно посмотрел на порванное в кожно-мясные лоскутки лицо и, вставив в развороченный рот ствол ружья, довершил дело. Не из злости, а скорее из милосердия – вряд ли братку захотелось бы продолжать жизнь без лица. Да и до смерти ему осталось немного, кровь текла рекой.

Таким же образом я обследовал все комнаты, но они оказались пусты. Похоже, большинства братков на базе не было. Ну правильно, что им тут делать? Сидят по домам, жён за сиськи мнут…

Всё, что ли?

Нет, оставалась ещё одна запертая дверь в самом конце коридора. Интересно, что там? Спрятался какой-нибудь трусливый ублюдок?

Подозвав Глеба, я коротко объяснил ему задачу – ударом ноги вынести дверь. По счастью, открывалась она вовнутрь, что резко отличало её от всех других дверей на этаже. Вот будет хохма, если это просто кладовка.

– На раз, два, три, – прошептал я.

Сосед кивнул, и я принялся пальцами отсчитывать три секунды.

К чести Глеба, справился он с первого удара. Ещё бы не справится – вон он какой упитанный. Массы огого!

Сразу же как дверь была выбита, Глеб отскочил, а я высунулся из-за дверного косяка, готовый поливать картечью любых врагов.

Но врагов не осталось.

Проверив углы комнаты по всем правилам городского боя, я вошёл.

Посреди помещения на большой двуспальной кровати лежала на животе обнажённая девушка.

На шею ей надели ошейник, от которого отходила цепочка, прикреплённая к металлической стенке кровати.

Взглянув на тело, я покачал головой, а Глеб просто заново начал выблёвывать непонятно что в уголок. Сколько же у него запасов блевотины?

Девушка была жива. Всё её спина покрыта следами ударов, плёток и ожогов, но это совсем не проблема.

Проблема начиналась ниже пояса. Половые органы и анус девушки были абсолютно разворочены, словно безумный гончар, решив поработать с плотью, сначала всё расширил, а затем вывернул наизнанку, да так и оставил, скрепив всё иглами. И судя по цвету, в этом месиве начинался сепсис. Впрочем, прямо сейчас она не умирала. Вроде бы.

– Ну, думать дважды не надо, – пробормотал я. – Это их Главный развлекается. Член от постоянного стресса бандитской жизни вставать перестал, вот и мстит всем женщинам сразу.

Глеб странно посмотрел на меня. А что я? А я фильм по дискавери смотрел про то, как люди становятся сексуальными маньяками.

– Помогите, – очнулась девушка, повернув ко мне нетронутое лицо.

Я вдруг понял, что она очень молода и, возможно, моя ровесница. А ещё я увидел, что на её руках и ногах кое-где не хватает пальцев.

– Надо вызвать скорую, – засуетился Глеб и потянулся к мобильнику.

Пришлось ударить его по руке.

– Ты чего? – удивился он.

– Мы зачем сюда пришли? Искать ведьму, а не освобождать девиц из сексуального рабства, – пояснил я. – Нам сейчас надо дождаться их Главного, а если тут будет скорая и полиция, то он сюда не сунется. Да и нам полиция не с руки – мы столько людей положили. Как самооборону не засчитают. Так что не звони никуда.

– А она? – возмущённо тыкнул он в изуродованную девушку.

– Помогите, – повторила девушка и было видно, что слова даются ей с трудом. – Мне больно…

– А она тут минимум день пролежала и ещё пару часов пролежит, – жестко сказал я правду. – Придерживаемся плана. Не о посторонних девицах думай, а о жене!

– А можно я её хотя бы отстегну? – почему-то просительным тоном поинтересовался Глеб.

– Это можно, – кивнул я. – Можешь за ней поухаживать, врагов не осталось, дом зачищен.

Затем я вышел на улицу.

Настроение было мрачное – но вызывать скорую сейчас действительно нельзя. Вся операция пойдёт псу под хвост.

– Как у вас обстановка?

– Спеленали пятерых на заднем дворе, – бодро доложила Элион. – Что с ними делать?

– Топка? – перевёл я взгляд на фею.

– Что? – удивилась она.

– Там наверху ещё полдюжины тел. Надо заготовить это мясо для Элион. Справишься с таким объёмом?

Топка почесала затылок. Потом почесала лоб. Потом присела, приняв позу Роденовского мыслителя. Наконец, ответила:

– Смогу, но придётся не меньше недели потеть. Колбаски пропадут быстро… А вот если сделать бастурму, буженинку там, закоптить, просто завялить в соли и перце, то в принципе, смогу. Только нужен дополнительный холодильник.

– Холодильник я закажу, – обрадовалась перспективе мяса принцесса. – Огромный закажу!

– Ну и хорошо, приступай тогда к поеданию заживо, – дал отмашку я и радостная демоница побежала в дом.

Главного мы дожидались ещё час. Некий Александр Евгеньевич подъехал к воротам на джипе только с одним охранником. Причём, и охранник, и сам Главный были похожи как браться: одинаковые спортивные костюмы и даже схожий объём мышц.

Сыграв роль привратника, я пустил двоицу во внутренний двор.

– А где Паша? – удивился Александр Евгеньевич. – Ты ещё что за хер?

В следующий миг резко рванувшая из-за угла дома Топка вырубила его охранника, а я вытянул из-за спины руку с дробовиком и приставил его ко лбу Главного.

– Скажешь хоть слово – умрёшь, понял? – прошипел я с самой гнусной своей ухмылкой.

И босса местной мафии, видимо, проняло. Он просто кивнул, как-то сразу сдувшись.

– Правила устанавливаю я, понял? Отвечаешь на мои вопросы, свои вопросы не задаёшь, понял?

Он кивнул два раза. Понятливый какой.

– Как тебя зовут?

– Бурмистров Александр Евгеньевич.

– Ты Главный?

– Да.

– Над кем?

– Над Свиродовскими.

– Над тобой кто-то есть?

Мгновенная заминка, и я отстреливаю Главному ухо.

Видел в каком-то фильме, что так делают.

Интересно, эффективно ли подобное действие или нет?

Оказалось, что эффективно, потому что Александр Евгеньевич не заговорил, а запел, пытаясь остановить ладонью кровь:

– Кушинцев надо мной, это же его бинес. Тут всё его, и мы, и фермеры, и агрохолдинг. Даже менты его. Всю округу под себя он поднял. Ну а мы просто ударная сила. Кому не нравится что-то в жизни нашей, тех поколотим или иными средствами убедим.

В последнем он явно приврал. Если бы просто колотили, то не было бы прикованной цепью девушки с покорёженными внутренними органами и отрезанными пальцам. Это наверняка какая-то затянувшаяся казнь, показательная расправа, совмещённая с удовольствием. Лучшая работа – это хобби, верно?

Свиридовские шагают по колено в крови, тут дважды думать не надо.

Впрочем, меня это не интересовало.

– Ведьма где?

– Какая ведьма… ааа, Ведьма! Она в лесу.

Судя по тому, как Главный выделял тоном слово Ведьма, относился он к ней с большим уважением.

– Закопана?

– Да нет же, в лесу она живёт, только Воронины и знают, как к ней пробраться.

– Какого хрена мне сказали, что вы держите её в плену?

– Кто сказал?

– Воронина, – не стал я вдаваться в подробности. – Жена некого Воронина, которую Ведьма исцелила от бесплодия.

– Аааа, эта сука, – пробормотал Главный. – Чёрт, парень, это подстава, подстава, слышишь! Они, наверное, специально вас натравили на нас! Не держим мы Ведьму в плену, кто её вообще удержать-то может.

– Кто подставил?

– Воронины.

– Зачем?

– Мстят, суки писклявые, – скривился главный браток. – Ребятки пьяные были, ну и поигрались чуток с женой этого Воронина. Кто же знал, что супруги эти путь к Ведьме знают, да и вообще, этот Воронин писака какой-то знаменитый. Короче, извинились мы перед ним знатно, откупные заплатили, даже защиту пообещали, но чертила этот решил, видимо, отомстить.

– То есть Воронины знают путь к Ведьме?

– Да, они точно знают.

– То есть ты мне не нужен? – растянул губы в улыбке я.

Всего мгновения Главному хватило, чтобы понять.

– Нет, пацан, стой. Я пригожусь! Я тут всех знаю. Я вижу, что ты тёртый, что видел смерть и кровь. Но сколько тебе лет? Восемнадцать? Или меньше? Ты не знаешь жизни, а я научу, я покажу. Скинем, нахрен, этого Кушинцева, будешь жить как царь.

Я нажал на спусковой крючок, и голова босса местной мафии разлетелась как спелый арбуз. Ого, не знал, что дробовик способен на такое, если использовать его на очень близком расстоянии.

Перешагнув мёртвое тело, я направился в дом.