Второй полёт Гагарина

Глава 17

17

Погода выдалась тёплая, я обошёлся без плаща и щеголял в парадном кителе со Звездой Героя Советского Союза и Орденом Ленина. Поскольку представителей погонных ведомств собрали заранее, а лишь у меня были майорские-офицерские, все остальные носили генеральские и маршальские, мы кучковались небольшими группами. Меня подозвал Малиновский, о чём-то эмоционально перетиравший с Шелепиным.

- Ну, Юрий, вчера с Королёвым вы выдали концерт, - министр слегка улыбался, и я не мог понять, испытывает ли он радость по поводу последствий нашего демарша или осуждает прыжок через головы, как это сделал Вершинин, - все уж расслабились перед праздником. А тут такое закрутилось! Особенно Брежнев засуетился, он же противник больших расходов на космос и оборонку. Так сказать, наш главный оппонент. Леонид Ильич собрал единомышленников, и те, невзирая на праздник, готовят общие соображения по пересмотру ракетной доктрины. Удешевить РВСН, перенести точки пуска ближе к противнику! Главком ВВС, на тебя осерчавший, только после понял свою выгоду. Малые ядерные ракеты на самолётах – это огромный толчок для его летучего воинства. И подводникам брошена такая кость с мясом!

Шелепин, молча слушавший длинный спич министра, согласно кивнул. Подозреваю, у главного КГБиста сработали собственные источники информации о шторме местного значения в ВПК.

- Надо понимать, Сергей Павлович поступил верно, доверив мне доклад?

- А, так это старый лис выступил инициатором! – легко обманулся Малиновский, сам на несколько лет старше Королёва. – Да, вы натворили дел. Но ты всего не знаешь. Первый секретарь уведомил младшего сына, что ветер меняет направление, и у коллектива пятьдесят второго началась истерика. Челомей уже прорвался к Хрущёву, орал, что Королёв готовит капитуляцию перед американцами, решив зарубить УР-500 и пропихивая свои проекты.

- Так точно, товарищ маршал Советского Союза. Челомей не может простить Королёву, что тот раньше него создал годную МБР на стабильных компонентах – керосине и азотной кислоте в качестве окислителя, с близким к нулевому времени подготовки к пуску. Сергей Павлович считает, что кислородно-керосиновые ракеты нужно все пустить на освоение космоса, как в военных, так и в агитационно-гражданских целях.

- И тем самым благодаря Глебу Никитичу в семье Хрущёвых произошёл форменный скандал. Да, Александр Николаевич?

Шелепин уклонился от прямого ответа, но глаза его сказали «да». И так я услышал неизмеримо больше того, что стоило бы сообщать заурядному майору из Центра подготовки космонавтов. Видимо, события предыдущего дня приподняли меня в представлении обитателей кремлёвского Олимпа если не до их уровня, то хотя бы до достойного получать информацию госважности.

Появился Хрущёв-старший, увлёк нас за собой к переходу на трибуну мавзолея, когда из-за стены уже доносился приближающийся гул бронетехники. Тиснул мне руку, посмотрел как-то странно и ничего не сказал ни сразу, ни потом, когда поставил меня по правую руку за гранитным парапетом, укрывающим сливки советской номенклатуры от пуль до уровня моей груди.

Естественно, ни Королёв, ни Мишин, ни Карпов, ни Глушко, а также десятки тысяч «ни» перед фамилиями других людей, обеспечивших успешный полёт «Востока-1», никто рядом с Хрущёвым или на VIP-трибуне не находился. Они по-прежнему оставались засекреченными. Насколько я слышал, Нобелевский комитет рассматривал идею дать премию генеральному конструктору первого в мире пилотируемого космического корабля, но она провалилась по банальной причине: ни одна живая душа в Швеции не знала имя-фамилию кандидата на Нобелевку.

Парад смотрелся небезынтересно, но не прошло ещё месяца с приземления, а публичность уже остое… в смысле, беспредельно надоела, но впереди ещё сотни встреч, сколько-то международных поездок, и, думаю, от чего-то лучше откосить. Например, от выдвижения в депутаты Верховного Совета СССР, это отнимающая массу времени и совершенно бесполезная, чисто парадная должность. Тут мне грозила конфронтация не с ОКБ-52 Челомея, а с куда более влиятельной командой – идеологическим отделом ЦК КПСС, где рисовались планы использования гагаринской улыбки в воспитательно-агитационных целях.

И хоть дни наступили длинные, скоро июнь, вырвался домой ближе к сумеркам. Щёлковское шоссе было пустынным, народ бухал в честь шестнадцатой годовщины Победы, пусть завтра на работу, радость же…

А меня опять нагоняла чёрная «волга».

Забив на обкатку, вдавил газ в пол, разгоняясь до ста двадцати. Всё жизненные инстинкты завопили «алярм», когда увидел – она не отстаёт и пытается начать обгон.

В салоне вроде бы двое…

Я начал вилять, сжав зубы. Час назад или около того моросил весенний дождик, несколько скользко, а резина на «волге» родная и довольно дубовая, ни разу не гудиеровская. Меня начало тащить юзом. Всё же выровнял, это не МиГ-15 в штопоре, да и поворот на военный городок близко… Не успел.

Воспользовавшись моментом, водитель той «волги» обошёл слева. Удар!

Меня выкинуло на обочину на ста двадцати. Ударил по тормозам. Закрутило как на льду.

Второй удар. Тот шофёр гораздо опытнее и точно обучен подобным трюкам. Его машина осталась на шоссе, а моя слетела под откос и перевернулась несколько раз.

Это не истребитель, где ты пристёгнут четырёхточечным ремнём к сиденью. Как ни держался крепко за руль, о крышу приложило, брызнули зелёные искры перед глазами.

Закончив кувыркаться, «волга» стала на четыре колеса. Правая передняя дверь в процессе распахнулась, её смяло и оторвало. Салон засыпан осколками стекла.

Я посмотрел налево и увидел, что из второй «волги» выбрался высокий мужчина в светлом плаще, он начал спускаться по насыпи. Шёл мне на помощь? Как бы ни так, иначе зачем прихватил с собой ломик-гвоздодёр? Даже не автомобильную монтировку, а специально прихваченную штукенцию гораздо тяжелее весом.

Выкатился через дверной проём направо и замер за кузовом, не сильно понимая, на что надеюсь. Правда, списать гибель первого космонавта на банальное ДТП по его собственной неосторожности это одно, а кинуть в поле труп с пулевыми ранами… Ну да, для того держит ломик, а не пистолет. Бац по башке и готово.

Из подручных мер борьбы отыскался только увесистый булыжник, вряд ли надёжный аргумент в предстоящем единоборстве. Спрятав его за спину, встал и вышел из-за «волги», увидев, как мужчина отводит руку в замахе.

Я не получил подтверждения своим предположениям и опасениям, вихрем и в ассортименте проносящимся в голове, потому что раздался свист тормозов, затем выстрелы. Шедший ко мне подогнул коленки и мягко повалился вперёд.

Твою мать, до чего нерадостно обнаружить себя персонажем какого-то голливудского боевика со стрельбой, да ещё в незавидной роли жертвы!

- Юрий Алексеевич! Вы меня слышите? Вы в порядке? - второй, бегущий по направлению к моей машине, по крайней мере, не пытался размахивать ломом или угрожать пистолетом.

Я наклонился над телом.

- В норме. Что это было?

- Вас пытались убить.

Вот новость… Думал – всего лишь хотят взять автограф.

До меня дошло, что мозг рождает глупые шутки, не выбравшись из стресса. Нужно сдержаннее.

- Вы кто?

- Капитан Овсеев, главное разведуправление Генштаба. А кто на вас охотился, сейчас узнаем.

Он без малейшей брезгливости и стеснения перевернул труп лицом вверх. Выходное отверстие от пули виднелось ровно над глазом. С тридцати метров из тормозящей машины… Такого снайпера вместо Пушкина против Дантеса, у царя стало бы кавалергардом меньше.

Показал мне два найденных на теле удостоверения – КГБ СССР и спецпропуск в ОКБ-52. В служебном пистолете Макарова патрон дослан в патронник, оружие на предохранителе. Иными словами, волына приготовлена на случай, если калибр ломика окажется недостаточен.

В этом театре абсурда всё казалось ирреальным, вывернутым наизнанку. В том числе – вмешательство ГРУ во внутренние разборки в Союзе.

- Кто вас послал?

- Приказ с самого верха – сопровождать и охранять. Вчера вы нас заметили, сегодня я приказал водителю держаться дальше, и мы едва не опоздали, когда нас обогнала «волга» гэбистов. У них восьмицилиндровые движки V8, не чета нашим.

С самого верха – это или Малиновский, или кто-то рядом с ним. Ни в жисть не поверю, чтоб военной разведке такое поручил Хрущёв или его приближённые.

- И кто мне желал смерти?

- А пошли сами спросим, Юрий Алексеевич. Мой напарник взялся за их водителя.

Методы ГРУ, отточенные для бескомпромиссного допроса пленных на вражеской территории, лучше не видеть впечатлительным людям. Названный напарником наклонился над телом второго гэбиста, тот лежал у «волги» явно не по своему желанию и не с намерением отдохнуть. Разведчик положил кисть руки пленника в проём автомобильной двери и резко её захлопнул. Потом вытащил и с размаху наступил на пальцы ботинком. Над пустынным шоссе пронёсся дикий вопль. Наоравшись, тот взмолился:

- …Если я скажу, кто нас послал, меня убьют! А-а-а…

- Если не скажешь, сейчас же запытаю до смерти, сука. Признаешься – как минимум немного поживёшь.

Снова крик боли.

Я постарался успокоиться. Действия ГРУ ни разу не одобряю. Но это их инициатива и их операция. Сказал себе: не вмешиваться, майор! Есть не вмешиваться.

- Кто тебя перевербовал и послал?! ЦРУ? Французы? – распрягался разведчик.

Он положил вторую руку гэбиста в дверь.

- Хрущёв! Глеб Хрущёв!

- Хватит. Неси диктофон, - распорядился Овсеев. Он опустился на корточки перед изуродованным человеком и ласково продолжил: - Ты же сам понимаешь, мы не вправе бросить тень на сына генсека, потому что она падёт и на его отца, а значит и на весь Советский Союз.

Лежащий кивнул.

- Что я должен сказать?

- Как ты думаешь, кто ещё в пятьдесят втором ОКБ мог желать зла Гагарину и Королёву, лить всякое говно в уши Глебу Никитовичу?

- Не знаю.

- А ты подумай. Правда жить хочешь?

- Глава ОКБ! Челомей!

Напарник капитана уже приволок чемодан с диктофоном и прогревал лампы.

- Теперь тремя-четырьмя чёткими фразами объясни, зачем Челомею смерть Гагарина? Ну? Или ещё одна рука лишняя? Правой ты теперь даже пуговицу не застегнёшь.

- Ракеты… Финансирование… Челомей хотел быть первым… Гагарин – правая рука Королёва… Где к Королёву не прислушаются, Гагарин скажет… Нам приказали Гагарина убрать, подстроив автоаварию…

Капитан кивнул, второй разведчик остановил бобины.

- Так, товарищ старший лейтенант госбезопасности. Поедешь с нами. У нас тебе будет спокойнее, иначе свои прикончат, чтоб молчал. Спрячем. Там решим.

Водитель отчаянно затряс головой в знак согласия. Совсем молодой, даже, наверно, моложе меня года на два. И эта дрянь каких-то десять минут назад пыталась меня убить, сделать Ксюшу сироткой, а Аллу вдовой…

Овсеев, заметив боковым зрением мою перемену настроения, великодушно разрешил:

- Можете врезать. Но не насмерть. Он нужен живым. Поверьте, у меня тоже большое желание добавить. Вы, Юрий Алексеевич, сейчас самая популярная личность в СССР. Подонок всю страну хотел погрузить в беспросветное горе!

Ударить? А вот нет. Бить лежачего и беззащитного, да ещё с раздробленной кистью, у меня не поднимется рука. И даже нога, хоть стоило бы.

Что интересно, капитан завёл много раз перевернувшуюся «волгу», реально крепкая, и выехал на ней на асфальт метров через триста, где откос пологий. Второй разведчик, чью фамилию не услышал, посадил гэбиста в наручниках себе на переднее сиденье. Мне досталась восьмицилиндровая с коробкой-автомат, на удивление мало пострадавшая по сравнению с моей.

От дальнейших событий я был изолирован вместе с семьей на сутки, в подъезде и у подъезда стоял вооружённый караул, телефон выключен, Алла в охренении, дочка в восторге – папа всё время дома!

К вечеру следующего дня приехал Королёв, впервые переступивший порог моего дома. Даже ему пришлось выдержать проверку личности и доказать право посещения Особо Охраняемой Персоны.

Пока снимал плащ в прихожей, бросил без предисловий:

- Хрущёв рвёт и мечет. Зол как чёрт на всех, включая тебя, меня и собственного сына. Пока не успокоится, взвешенных решений от него ждать не стоит. Ещё сутки потерпи… О, твоя супруга! Видел её в телерепортаже из Внуково. Представь.

- Вас мне представлять не нужно, - любезно разулыбалась Алла. – Я работаю в НИИ авиации и космонавтики. Но если разговор не для моих ушей, пройдите в кабинет Юры и простите, что ещё не обжились до конца. А я чайку поставлю.

Главный не был в курсе, кому именно и как Овсеев доложил о развитии событий на шоссе, но сведения, что Глеб Никитович заказал в КГБ моё убийство, и оно едва не состоялось, стали достоянием всех членов Президиума, отчего отец инициатора преступления попал в крайне сложное положение. В отличие от Сталина, Хрущёв не обладал ни абсолютной властью, ни бесспорным авторитетом. Конечно, он продавливал через Президиум, а далее через ЦК некоторые довольно сомнительные идеи, преодолевая сопротивление коллег, но с большего оставался старшим среди равных.

Я мог бы добавить, что как только Хрущ утратит это положение, немедленно будет сметён дворцовым переворотом. До сего момента у меня шевелились мыслишки предупредить о готовящемся заговоре Брежнева и Ко, пользуясь возможностью личных контактов с Первым секретарём после полёта на «Востоке-1», но решимость увяла ещё до покушения, как только начал погружаться в закулисье.

- Раз произошло ЧП, и о нём знает слишком много людей, чтоб просто смахнуть мусор под ковёр, нужен ответственный за ЧП, так, Сергей Павлович? Кто на этот раз?

- С некоторой долей уверенности скажу, что Челомей. Шелепин прямо сказал Хрущёву: как ты можешь доверять поляку? И хоть тот вроде не чистокровный, просто из Польши, точно не знаю, Никите Сергеичу достаточно. Он – националист, жуткий антисемит, евреев вообще зовёт не иначе как сионистами-дрозофилами. Тем более на Челомея указал задержанный вами.

- Младшего отдадут под суд?

- Ну что ты! У тебя можно курить?

- Конечно. Сейчас пепельницу дам.

Королёв достал какие-то импортные сигареты или папиросы, простому смертному недоступные.

- Для суда, если это только не тридцать седьмой, доказательств мало. На Глеба Хрущёва и Челомея указал единственный гэбешник, да ещё под пытками в лучших традициях Гестапо. Естественно, оба негодяя ушли в отказ. Гарантировать не могу, но вырисовывается, что Владимира Николаевича снимут с ОКБ и отправят… ну, например, рядовым инженером-испытателем на дальний полигон, минимум лет на десять без права выезда. Пусть сидит и не отсвечивает.

- Глебушку-кровиночку на его место?

- Ни в коем случае, Юра. Во-первых, он конструктор так себе. Неплохой исполнитель, но не лидер и не организатор. Во-вторых, Никита не решится назначением сына размахивать перед Президиумом ЦК как красной тряпкой перед быками.

- Возьмите его себе.

- Что-о?! Глеба Хрущёва?

- Он будет на виду и в стойле. Дайте ему тупиковое направление, пусть корячится. Заодно организуем надзор. Да и у папочки больше резонов любить ОКБ-1.

- Гагарин, ты меня когда-нибудь до инфаркта доведёшь своими парадоксами! – он выпустил щедрое кольцо дыма, и я открыл окно. – Хотя… А ведь ты опять прав.

- Без Челомея и Хрущёва пятьдесят второму кранты.

- Ракете «Уродство-500» тоже хана, - подтвердил Главный.

Тут сказалась определённая доля ревности. При всех минусах «Протона» и крайне аварийного периода в начале эксплуатации Челомей осилил тяжёлую ракету-носитель, чего Королёву не удалось. Но «Протон» был преждевременен и губил трёхпусковый вариант полёта к Луне.

То, о чём я мечтал, за меня проделал Хрущ-младший. Что-то тепла или благодарности к нему не испытываю.

- Но тяжёлая ракета когда-нибудь нужна. Получится ли подгрести под себя их наработки?

- Посмотрим… Если ещё и Янгеля, мы монополизируем разработку ракет. А это не понравится ох какому числу влиятельных товарищей. Юра, наши враги множатся в геометрической прогрессии.

Монополия… После смерти Королёва его сменит Мишин, талантливый конструктор, нет слов, но не такой гигант. Я знаю поимённо всех наиболее ярких личностей ракетостроения СССР, но точно не предскажу, кто бы мог стать главным фон Брауном Советского Союза во второй половине шестидесятых, когда пора будет садиться на Луну.

Нет, монополия не годится. В том числе из-за пресловутых прокладок. Главный конструктор вынужден обивать пороги начальства, добывая компоненты для ракет. Если в одном центре собрать и жидкостные, и твердотопливные, и заправляемые перед стартом, и изделия длительного хранения в заправленном виде, и гражданского назначения, и сугубо военные, ни один самый пробивной Королёв в мире не справится с ролью толкача-снабженца при столь широкой номенклатуре. И, конечно, не одолеет управление до такой степени разнообразными проектами.

В реальности нам нужно несколько научно-производственных центров и некий компетентный орган, грамотно распределяющий заказы. Сложно даже в нормальной обстановке и вообще не реально, когда страну возглавляет индивидуум, зачастую принимающий решения абсолютно непредсказуемые, из серии «что левая пятка захотела», а ещё нужно не забыть про Серёженьку и Глебушку.

Одиннадцатого мая домашний арест сняли, но я получил запрет на выезд из городка, заодно избавленный от выступлений перед доярками и свинарками. С головой по уши влез в подготовку Титова, заодно упрашивая Королёва, пока есть время, отправить на орбиту одновременно Нелюбова. Оснастив третью ступень перезапускаемым двигателем и добавив топлива, появится возможность орбитального маневра. Пусть Нелюбов отработает сближение с пассивным кораблём Титова. Это ещё не стыковка, до неё далеко, но шаг навстречу к созданию космического поезда из трёх-четырёх блоков, уносящего советского гражданина к Луне.

Если раньше меня не прикончат на Земле.