Выше, чем звезды

Глава 9

Пришел в себя рывком, под грохот взрывов.

— Твою мать, откуда они здесь! — и длинная очередь на пол рожка.

— В сторону, человек! — рев, что заглушил собой всё.

Чувствую, что меня закидывают на плечо и куда-то несут.

Глаза открывались неохотно, как и чувствительность к телу возвращалась через силу. Тряска, боль и запах жженой плоти.

— Да твою ж мать! — знакомый голос. Епифанцев? — Да, черт тебя дери! Всех поднимай! С города отзывай, там БэТэРы были! Да не мямли ты, сука! Они сейчас здесь всё с землей сравняют!

Очень близкий взрыв, ощущение свободного падения и болючий удар под дых, после чего мельтешение перед глазами. Чувствовать голой кожей, как камни и прочий мусор впиваются в тело, ощущение не из приятных. Зато в сознание приводит моментально.

Пусть слабость, пусть звон в ушах, но приподняться на локтях мне удалось с первого раза. Даже осмотреться смог, прежде чем прильнуть к полу, буквально втискивая себя в него.

Чувство опасности и прямо над головой проносится что-то еле заметное, что, врезавшись в человека, за мгновение ока испепеляет того в пыль. Вместе с одеждой и калашом, направленным в сторону откуда это «что-то» и прилетело.

— Лежи, малой, не высовывайся! — рык незнакомого голоса. — Сука, как неудачно-то всё! Да сдохни ты уже!

Шелест ветра и у меня над головой проносятся полупрозрачные сгустки, окутываемые синеватым пламенем.

— Игорь, подкрепление будет⁉ Или приплыли? — этот же самый голос, но в другую сторону.

— Летят! — выкрикнул полковник в ответ. — Пара минут!

— Нет у нас этих минут, — процедил неизвестный. — Как же ты не вовремя, малой.

Вокруг царил настоящий хаос. Я укрылся за обломком стены, пытаясь собрать в кучу разбежавшиеся мысли. Больно уж насыщенными оказались последние события, которые, судя по всему, и не собирались прерываться.

Узкий коридор наполнился таким грохотом, что что-либо расслышать было невозможно вовсе. Звуки оглушали. Ан, нет, это не звуки извне. Гул, порожденный мозгом, шел изнутри сознания, пока, наконец, не сформировался во вполне себе отчетливые слова.

— «Ну, наконец-то!» — пришло понимание слов. — «Значит, вникай, малой и даже не смей перебивать! Дело обстоит следующим образом — ты родился! И это пиздец какая неожиданность! Ладно, опустим. Именно этот импульс услышал рой, но, считай, повезло: я был рядом и точной причины они не поняли. Мой след тебя заслонил, иначе, боюсь, налетом мошки не обошлось бы. Мы для них, как кость в горле. Новорожденных уничтожить проще и обычно они бросают на это дело все возможные силы в секторе. Так что поступим следующим образом. Я уведу их отсюда. Дам им то, зачем они пришли. Твоя задача выжить, не привлекая к себе внимание и развить дар.»

— «Какой, нахер, дар?» — даже мысли и те пробивались с матом.

Взгляд по сторонам, в попытке найти источник голоса, но тщетно. Тупик коридора, где дверь слева висит на одной петле, а справа и вовсе нет дверного проема. Вместо него сквозная, дымящаяся, дыра. Вот именно там, через кабинет, ощущались люди. Ну, наверно, люди. И, наверно, ощущались.

— «Ты бы знал, как много я хочу тебе рассказать», — ощутить толику чужой грусти в порождаемых в собственном мозгу, фразах это пиздец как странно. — «Дар — это возможность „слышать“ мир на начальном этапе пути, „познавать“ его на третьей ступени, „изменять“ на второй и „подчинять“ на первой. Запомни эти слова. Они глубже, чем может показаться на первый взгляд. Не бойся, когда мир начнет тебе отвечать. Но, опасайся собственного невежества. Есть законы, которые нельзя нарушать.»

— «Да я нихера не понимаю!» — практически заорал я.

— «Ты поймешь», — короткое в ответ. — «Моя задача — помочь тебе выжить сейчас. Остальное придет потом.»

— «Почему?» — непонимание, раздражение, злость.

— «Ты — новорожденный», — ответ, как само собой разумеющееся. — «Ты обязан выжить! Слишком уж редко рождаются такие, как мы. Потенциал каждого — есть залог выживания всех. И да, малой, не позволяй им тебя использовать. Впрочем, скоро ты сам всё почувствуешь. Имей в виду, крулы так же восприимчивы к дару. Точнее, власть над ним им дарует Пожирательница — их мать и нечто, из-за пределов нашей вселенной или даже реальности. Бойся её шепота. Твоя душа — самое лакомое для неё блюдо. Но пока не переживай, на ранних стадиях твой дар заметен не будет. Не надорвись, только. Ибо все границы, они у нас в голове.»

Штиль в мыслях, вот и всё, на что меня хватило. Ответы? Получил ли я их? Да черта с два! Только вопросов больше появилось.

— «Я уведу их,» — снова чужая мысль. — «Надеюсь, еще свидимся, малой».

— Полковник! — окрик, но уже в реальном мире. — Пора показать тебе, на что способен Стиратель второй ступени.

Мир поплыл.

И нет, не потому что мне по башке что-то прилетело.

Тягучая, еле заметная глазу, волна, разошлась в стороны, заставляя мир плавиться. Ощущение силы, с которой лучше не связываться, вспыхнуло столь ярко, что невольно пришлось зажмуриться. Разум действовал против моей воли. Страх? Скорее уж ужас! Когда тело, по всем конечностям, сводит от ощущения неизбежности. Когда мысли путаются и превращаются в хоровод несвязных образов. Хотелось превратиться в незаметную песчинку и затеряться под ворохом окружающего мусора. Лишь бы не оказаться на пути, лишь бы избежать внимания этой Силы.

Время, которое ранее было константой, превратилось в круговерть несвязных величин. Час? Секунда? Понять, сколько прошло, даже считая, оказалось невозможным.

Когда всё утихло и удалось проморгаться, вокруг стояла тишина. Только непонятные вибрации, причем не относящиеся к реальному миру, заставляли окружение вздрагивать.

Осторожно поднявшись на ноги, с удивлением отметил, что далось мне это достаточно легко. Разбегающиеся до этого мысли, собрались в единый комок и замерли. Дыхание выровнялось, ломота и слабость так же сошли на нет.

Поднеся ладонь к глазам, сжал руку в кулак и замер. Восприятие мира явно изменилось. Еще не мог понять каким образом, но что-то явно было иначе.

Осмотреться по сторонам, прислушаться и замереть. Далекое эхо выстрелов еле-еле улавливалось ухом, да и то, вскоре затихло вовсе. Вместе с этим к покою пришло и окружающее пространство.

Странно всё это.

Несколько шагов вперед, заглянуть в проем и сморщиться. По центру коридора два человеческих тела, буквально размазанные по полу. Дальше — больше. Еще одна палата, точь-в-точь, как та, в которой лежал я, и снова тела. Точнее их остатки. Крови было столько, что она покрыла собой всё. И вроде формы лишь два комплекта, но столько из двух человеческих тел не натечет точно.

Проходя по коридору дальше, унять приступы рвоты становилось всё сложнее. К телам человеческим, добавились и ошметки тел пришельцев. Как там этот голос их назвал? Крулы? Мерзкое зрелище. Мерзкое и страшное. Хитинистая тварь, где мощное тело и две пары, хм, руками это не назвать. Пара конечностей, особо больших, подобны клешням богомола. Другая, немного меньше, но не менее опасна — копья на трубчатых костях, сложенные так, что в любой момент могут выстрелить вперед, подобно копью. Морда широкая, венчается шипастой короной. Челюсть там вполне способна перекусить взрослого человека и по мощности жевательных мышц, и по размеру в целом.

И вот, смотря на эту тварь, опасность от неё исходила, даже от мертвой. Да тут даже не понять, куда стрелять! Уязвимые места? Смешно. На хитине имеются небольшие борозды от пуль, да и только. А рядом четыре человеческих тела, буквально разорванных в клочья.

— И, как вы досюда добрались? — пробормотал я, обходя тварь широкой дугой, благо коридор позволял.

Полумрак освещения обстановку нагнетал еще больше. Мерцающий свет, от разбитых плафонов, гнилостно-кислый запах и треск замыкающей где-то проводки.

Чертовски не хватает калаша в руках. Правда, бросив взгляд назад, через плечо, невольно усомнился в его эффективности. Там без пары МУХ явно не обойтись.

За очередным поворотом, напрочь залитого кровью, коридора, на глаза попалась лестница. Сделав несколько шагов по направлению к ней, вздрогнул всем телом и рухнул на пол.

Особо сильная вибрация мира разнеслась по округе, а после виски начало стягивать стальным обручем. Меня будто по голове огрели. В ушах появился визг, но визг этот не имел физического источника. Да и звучал наверняка не в реальном мире. Кровь из ушей, тем не менее, пошла.

Секунда, другая, что показались вечностью и всё затихает. Лишь мир вокруг всё еще идет рябью, которая, резонируя с телом, неприятно обжигает нервные окончания.

— Антон, Антон, — кто-то трясет за плечо. — Да приди ж ты в себя!

Рывком меня ставят на ноги и перед глазами смутно знакомое лицо с черной повязкой на глазу.

— Полковник? — прохрипел я, тряхнув головой. — Черт. У меня галлюцинации?

— Нет, — сморщился тот, удерживая меня от падения. — Ты как? Идти сможешь? Надо наверх, на воздух.

— Думаю, смогу, — выдохнул, зажмурившись. — Что произошло? В голове каша какая-то.

— Видимо личинка своих позвала, — сплюнул полковник. — Хотя и не должна была пробиться. Только ума не приложу, что им здесь могло понадобиться?

И вот взгляд, брошенный на меня мельком, мне совершенно не понравился.

— Можно как-то проверить, получилось или нет? — постучал себя по виску. — Не очень приятно маяком себя ощущать.

— Идем, — мотнул головой Епифанцев. — То, что тебе лучше, это несомненно хорошо, но ты прав, проверить не помешает. Есть у нас оборудование, есть. Правда проверяться будем не здесь. Итак, вон, разнесли всё к чертям.

— Как они вообще пробились так далеко? — перебирая ногами по лестнице, вопрос вырвался сам собой. — Мы же вроде на пару этажей под землю спустились.

— На восемь метров, — поправил меня полковник. — Они сразу дыру пробили, по месту, так сказать. В считанных метрах от твоей палаты. Хорошо Рилн рядом был, задержать смог.

— Рилн? — застыл я. — Это кто?

— Еще один гость, — сморщился полковник. — Но уже с другой стороны. За их кораблями эти насекомые и гнались. От него, как раз, информацию по заражению получили. Когда личинка внутри, в мозгу происходят специфические и совершенно несвязанные друг с другом реакции. То есть, обычно, мы знаем, как реагирует мозг на то или иное действие. Какие его участки, за что отвечают. Но в случае с заражением, всё это приобретает хаотическую форму, без какого-либо структурированного воздействия. Понимаю, заумно, но тебе это и знать не обязательно. Просто успокаивает.

Повернув голову в сторону Епифанцева, отметил его побледневшее лицо и обилие каплей пота. Уцелевший правый глаз с красными капиллярами венчало дергающее веко. От губ виднеются дорожки засохшей крови, что теряются где-то за воротом белой, некогда, рубашки. Похоже, досталось ему не меньше моего, от того и разговорчивый.

— Хреново выгляжу, да? — усмехнулся полковник. — Поверь, это я еще бодрячком. Остальным больше досталось.

Кому это «остальным», и насколько «больше» понять удалось уже через пару минут.

Лестница закончилась небольшим закутком и коротким коридором. Уже за ним выход наружу из небольшого домика в стороне от медицинского корпуса. Точнее того, что от него осталось.

— Твою ж, — вырвалось у меня.

Не было больше ни медицинского корпуса, ни основного. Парк? Выжженный участок земли, с раскрученным остовами нашей техники. Среди всего этого ужаса лежали тела и сновали те, кому повезло выжить. Стоны раненых, еле заметное марево от убитых и гнилостно-зеленый фон от тел пришельцев. Тех, правда, было немного. Насчитать удалось десятка полтора, да и то, именно исходя из фона, что воспринимали глаза. Причем от тел тех, кто находился внизу, никакого фона не исходило. Да и выглядели эти, что на поверхности, иначе. Правда, понимание пришло чуть позже. Снаружи боевые скафандры, когда изнутри просвечивают тела самих пришельцев.

— Жалкие два десятка кораблей, — с трудом сдерживаясь, процедил полковник. — Два десятка. Варламов! Подойди!

На фамилию откликнулся мужик, лет тридцати. Крепкий невысокий, с залитым кровью, лицом.

— Старший лейтенант… — начал он, пытаясь вытянуться по стойке смирно, но полковник махнул рукой, и мужик расслабился.

— Потери, коротко, — резко бросил Епифанцев. — И о ситуации в целом.

— Потери большие, — сморщился старлей. — Главный корпус сложился, как карточный домик. Основной состав нашей роты расположен был там. В общем, ждем МЧС с города и приступаем к разборке завалов. Казармы разрушены частично, но раненных там мало. В основном двухсотые. СУшки вовремя подоспели, иначе просто с воздуха всех положили бы. А так, вон их десантная группа лежит. Как наш, этот, гость вышел, жахнул по ним своей этой хренью, так всё и закончилось. Иначе, боюсь, не выжил бы вообще никто. После запрыгнул в один из их приземленных кораблей и увел всех за собой. Причем, вообще всех. В том числе и остатки наземной группы.

— Значит, огонь на себя взял, — поджал губы полковник. — Ладно. Коль, найди транспорт. Надо гражданского в безопасное место вывести. Сопровождаешь и отвечаешь головой. Я пока здесь побуду, дождусь всех.

— Товарищ полковник! — выпрямился Варламов. — Я здесь нужнее! Там ребята мои! Руки лишними не будут!

— Отставить, — сказано было ровно, но мужик сразу же сдулся. — Коль, какой из тебя, нахрен, помощник? Еле на ногах стоишь. Дуй давай на «Семнашку», сдай парня и сам на койку. Это приказ. Понял меня? За гражданского — головой отвечаешь. Есть вероятность, что эти по его душу прилетели. Понял?

— Есть головой, — бросил на меня уже совсем другой взгляд мужик.

Ну, а я сморщился, так как все мои мысли буквально затопило эмоциями. Чужими эмоциями. Разобраться в этом коктейле получалось с трудом. Если сначала в приоритете было удивление, то после ярко вспыхнула злость. Впрочем, погасить её напор Варламов смог быстро. После она уже не горела, лишь тлела. Тем не менее, ощущать направленное на меня внимание оказалось неприятно.

— Давай за мной, — мотнул головой старлей. — Не отставай.

Продираясь сквозь разрушенную территорию, я невольно возвращался к разговору с незнакомцем. И, что самое интересное, помнил его досконально. Вот, прям, до последней запятой в тоне и незначительных, казалось бы, на первый взгляд, паузах!

— Под ноги смотри, — бурчал себе под нос старлей. — Лучше бы ребят спасал. Гребаные пришельцы.

Машина нашлась на стоянке. Даже относительно целая. Черный «Патриот», один из двух, со всего лишь смятой в гармошку водительской дверью. Второй же уазик валялся на боку, со сквозной дырой через весь корпус.

— Ссука, — бросил Варламов, оттягивая дверь.

Та поддалась легко, но тут же рухнула углом не землю: одна из петель раскурочена в хлам.

— Отойди, — мотнул старлей головой. — Не дай бог задену.

После был единичный выстрел, маты по рации и спокойная фраза от вояки.

— Пристегнись, — даже не смотря на меня, произнес Варламов.

Севший за руль, мужик выглядел неважно. Отголоски его боли били и по мне. Причем, боль эта, острая и какая-то цепляющая?

Гул мотора, тем не менее, разбавил эти эмоции толикой облегчения. Опять же, не моей.

— Ты как? — вырвалось у меня. — Выглядишь дерьмово.

Но вместо ответа меня только взглядом ожгли, после которого и вовсе говорить расхотелось.

Надо отдать старлею должное, но довести он довез. Рухнул, правда, на руль прямо у ворот какой-то частной клиники, если судить по вывеске. Хорошо хоть остановиться успел.

Располагалась клиника километров в двадцать за городом, по съезду на дачный поселок и заводскую зону. Приличных размеров здание, огороженное железным трёхметровым забором, из заостренных прутьев, больно уж похожих на копья.

Кроме этого в охране присутствовали военные. Чуть дальше, за основным корпусом, углядывались бронированные КамАЗы. «Шилки»? Да, именно они, укрытые маскировочной сетью и ветвями деревьев, раскиданы по округе. Изнутри дежурят солдаты. Правда, далеко не зеленые юнцы, а мужики в самом расцвете сил. Да и выгрузка на них не рядовая, там явно что-то из более современного обмундирования, как по оружию, так и по снаряжению. По крайней мере полностью закрытые шлема ни на что видимое мной до этого совершенно не походили.

Один из них направился в нашу сторону еще на подъезде. А, когда Варламов остановился, уткнувшись в руль без сознания, оставалось только подождать.

— Епифанцев о вас предупредил, — произнес он и замер. — Проезжайте.

— Рулевой без сознания, — кивнул я на старлея. — Может, пешком?

— Может, пешком, — пожатие плечами в ответ и, собственно, всё.

Солдат вернулся на своё место, где находился до этого, совершенно наплевав на нас.

— Уроды, — выдохнул я, откидываясь на спинку сидения. — К черту.

Зайдя на территорию клиники пешком, я даже успел сделать несколько шагов, как входная дверь отворилась и оттуда вышла сначала пара бравых мужиков, комплекции далекой от нормальных среднестатистических, и следом еще один, но уже больше похожий на врача. Правда взгляд его мне совершенно не понравился, как и ленивое предвкушение, что гуляло в эмоциях.

— Молодой человек, — с ярким акцентом махнул он мне рукой. — Проходите. Игорь предупредил. Не волнуйтесь за спутника, ему окажут необходимое лечение. С вами у нас разговор немного другого толка. Пойдемте, пойдемте. Не зачем на улице глаза небесам мозолить.

Внутри всё было аккуратно, современно и эстетично. Большой холл по входу и целых четыре солдата по углам. Проход по центру, регистратура с женщиной средних лет, слева. Меня, впрочем, всё это не особо касалось.

— Нам с вами сюда, — указал рукой на дверь справа, мужчина. — Меня зовут Вениамин Ильдарович, можно просто дядя Веня. У нас с вами намечены интересные процедуры. Судя по вашему внешнему виду, в срочной медицинской помощи вы не нуждаетесь. Так, как, палата? Или же исследовательский блок? Личинка внутри вашего сознания вещь пренеприятнейшая. На вашем месте, молодой человек, медлить бы не стал.

— Второе, пожалуй, — сморщился я. — В палату еще успеется.

— И это правильное решение, молодой человек! — всплеснул руками доктор. — Прошу, следуйте за мной. И не обращайте внимание на этих истуканов. Солдафоны до мозга костей! Приказы исполняют, команды, но не мои пожелания. Да, жаль, жаль.

Вениамин Ильдарович выглядел немного странновато, как для врача. Левая рука — нервный тик в кисти. Дерганые движения ею вокруг своей оси и периодическое тисканье массивной золотой цепочки. Та безвкусными звеньями болталась на шее, словно у братка из девяностых. В глазах блеск, граничащий с безумием. В мыслях — хоровод. Постоянное перекручивание эмоций, где ни одна из них не остается дольше, чем на несколько секунд. Длинные волосы собраны в хвост, что перекинут через плечо на грудь. Лицо тонкое, даже можно сказать женственное. Но пухлые губы портят картину, смотрясь прямо отвратно. Острый ровный нос, высокие скулы и глаза, темно-изумрудного цвета. Белый докторский халат, смятый, будто никогда не видел утюга вовсе. Ну и туфли, черные лакированные, с закосом под ковбойские.

— Феномен заражения нами еще не до конца изучен, — вел меня мужик по коридорам, куда-то вглубь здания, — но уже сейчас это открывает целый пласт потенциальных научных открытий! Существование целого слоя мироздания, который невосприимчив для простых людей… Хм, а, если он всё-таки восприимчив. И всегда был? Отсюда и всякие экстрасенсы. Ведь бывают же среди них самородки? Бывают! Значит, что? Значит, значит, это интересно. Надо записать и углубиться. Да, углубиться. Тема довольно-таки интересная. Нас посещали раньше? Были попытки вторжения? Или же это, непосредственно, задатки человеческих возможностей?

Доктор замер на месте, снизив голос до вовсе еле разборчивого шёпота. При этом, у меня пропало любое, даже самое незначительное ощущение эмоций с его стороны.

— Ох, прошу прощения, молодой человек! — всплеснул он руками секунд через двадцать. — Я личность достаточно увлекающаяся, пусть и не лишенная гениальности. Поэтому на подобные небольшие нюансы принято закрывать глаза. Вы же никому не расскажите, а? Вот чудно, вот и замечательно. А теперь нам сюда!

Причем ему совершенно не нужен был мой ответ. Он разговаривал сам с собой, и сам же себе отвечал.

А вот указанным местом были двери лифта. И если изначально, я ожидал, что мы будем подниматься, пусть и этаж на третий, что был максимальным, то при ощущении спуска вниз, слегка напрягся.

— Наш дорогой гость позволил нам понять многое, — с улыбкой на лице повернулся ко мне Вениамин Ильдарович. — Жаль, правда, многое, банально, вне нашего понимания. Но, ничего-ничего. Упорный ум возьмет и эту высоту!

Навскидку опустились мы этажей на пять. Признаться, на несколько секунд пролетели картинки самой настоящей лаборатории, как их показывают в фильмах. Какие-нибудь ростовые колбы, с плавающими в них подопытными. Вооруженная охрана и большие, свободные пространства, с помещениями для каких-нибудь бесчеловечных опытов. Но стоило только дверям лифта открыться, как успокоился, увидев обычный холл, с окошком регистратуры и пожилой женщиной за ним.

— Ты запишись пока, — насвистывая, махнул мне рукой доктор. — Данные свои скажи, какие помнишь, надо в базу внести. Ну и симптомы, какие были. Всё остальное подобьем после, по факту обследования.

— Хо-рошо, — слегка заторможено кивнул я.

И вот непонятно от чего эта заторможенность. Несбывшиеся ожидания? Или же растерянность? Ибо разум, возвращенный на современной фантастике, картинки рисовал отнюдь не такие умиротворяющие, что ли.

— Какой-то ты бледноватый, — обернулся ко мне Вениамин Ильдарович. — Как чувствуешь себя? Что-то беспокоит?

Первым желанием было прислушаться к себе, что я и сделал. Правда, стоило мне уйти в себя, как на лице мужика промелькнула легкая, но тем не менее, заметная для меня, кривая усмешка. А вот, что странно, по эмоциям он не фонил. То есть, понятно, что до этого присутствовала некая особенность его мозга, но сейчас?

— Нормально, — выдохнул я, осматриваясь уже настороженно. — В каком формате будет происходить обследование?

— О, не переживай, — усмехнулся уже открыто, доктор, — просто ляжешь, подключим оборудование, да снимем показания. Ничего экстраординарного не будет. Давай, к Антонине Павловне подходи, заполняй документы, а я пока пойду, подготовлю оборудование.

Мрак, какой же неприятный тип!

Проводив его взглядом, подошел к женщине, и дождавшись, когда она оторвется от журнала, хотел поздороваться. Но вместо этого, меня окинули пустым взглядом и без лишних слов положили перед носом бумагу. Точнее, несколько скрепленных листов, вместе с ручкой.

— Заполнять разборчиво, на вопросы отвечать вдумчиво, — рассеянно произнесла женщина, совершенно не проявляя никаких эмоций.

Или же это внутри меня что-то сбоит?

Попытка разобраться в происходящем, успехом не увенчалась от слова «совсем». Я не чувствовал окружения, как до этого. Будто вокруг был абсолютный вакуум. И это, признаться, начинало давить на нервы.

Само анкетирование даже не отложилось в памяти. Вопросы простые, можно сказать банальные. Тем не менее, времени на заполнение ушло минут десять. Параллельно с этим потихоньку раскладывал всё по полочкам.

Итак, две стороны конфликта, что неудивительно. Рилн этот, с его псионикой и, хм, крулы? Впрочем, неважно. Всё одно: человечество оказалось между молотом и наковальней.

Ладно, пока опустим. Хотя, признаться, мыслей по этому поводу предостаточно. Сейчас меня больше беспокоит другое, а именно моё «рождение». Теперь вот, все те видения уже не кажутся бредом зараженного сознания. Тогда, что это? Нет, в ту сторону лучше пока не копать. А то фигуры, заслоняющие собой звезды, даже воспоминанием вызывают дрожь.

Итак, я — псионик. Как же бредово звучит, ей богу. Особенно все эти «ты поймешь» и «границы только у нас в голове». Как в каком-нибудь дешевом кинце.

Что мне это дает? Ну, перво-наперво, ощущение эмоций окружающих людей. Их яркость и настроение. «Слышать мир» — это, наверно, из этой оперы? Хотя, мир и люди понятия немного разные. Или нет? Черт бы побрал этого Рилна! Нет чтобы дать чуть больше конкретики! Сиди теперь, голову ломай. Хм, а интересно, это «рождение», есть последствия заражения? Или же здесь что-то другое? Твою ж, Саня!

Похлопав себя по карманам, хотел было нащупать телефон, но вспомнил, что он так и остался дома, на столе. Вся эта круговерть совершенно засрала мозги, напрочь выбивая из них настоящую реальность. Саня ведь тоже заражен! Твою ж…

С места я подорвался будто ошпаренный. Взгляд по сторонам и бегом в сторону, куда ушел доктор. Далеко, правда, убежать не удалось и уже через пару метров один из стоящих в углу солдат, набросился на меня, будто мент на убегающего зэка. Я только и успел, что заметить его рывок в мою сторону, как под тяжестью чужого тела оказался на полу.

— Аномальное поведение! — заорал солдат. — Срочно бригаду на противодействие!

— Слезь с меня, дебил! — просипел я, пытаясь вдохнуть. — Я нормальный!

— Бригаду сюда! — вновь крик солдата, а после, при очередном моем рывке, в голову прилетело что-то тяжелое и мир схлопнулся.