Высокие звезды

ГЛАВА 16

Горнист дал сигнал, оповещая всех, что до начала гонок осталось пять минут. Шестеро вооружённых всадников, во главе с капитаном, промчались, вздымая пыль, перед линией выстроившихся претендентов на землю. Все нетерпеливо поглядывали на часы.

— Скорее! Скорее! — шептали губы.

— Скорее! Скорее! — бились сердца.

Секундные стрелки, казалось, застыли, казалось, вмёрзли в стекло, как в лёд, и не двигаются. А вожделенная земля так близко! Надо проскакать буквально десяток миль, и ты окажешься на месте, воткнёшь свой флажок, объявив этим всем соседям, что отныне эта земля — твоя частная собственность, и никто не в силах забрать её.

Диего Кортес вместе с Марианной подъехали к рядам претендентов. Там царило необычайное возбуждение.

Всех пугал Хуан Гонсало, который никак не мог совладать со своим жеребцом. Конь метался из стороны в сторону, шарахался, пугая всех.

— Амиго, уходи! — кричали мужчины, готовящиеся к гонкам.

— Эй, да ты вообще едешь не в ту сторону!

Кое-как, может быть, оттого, что попала в довольно плотную толпу, лошадь Хуана понемногу успокоилась. Она уже не вздымалась на дыбы, не бросалась в стороны, не хватала его за ноги. Она стояла, лишь нервно стуча копытами в землю и вертя из стороны в сторону головой, косила налитыми кровью глазами.

— Хороший, хороший, — поглаживая по шеё, успокаивал своего жеребца Хуан.

Диего, увидев Хуана, подъехал к нему и, вытащив из сумки яркий красный флажок, взмахнул прямо перед головой лошади Хуана.

Чёрный жеребец взвился на задние ноги, бросился в одну сторону, затем в другую.

Хуан не удержался в седле, упал на землю, и жеребец довольно долго волочил его по земле.

А Диего Кортес радостно улюлюкал вслед:

— Вот так тебе и надо, мальчишка, хотел состязаться с настоящими мужчинами! Да тебе только лишь на осле и ездить, а не на лошади, недоносок!

От этих слов Марианну покоробило. Ей не нравился цинизм и высокомерие, с которым Диего Кортес обращается не только с Хуаном Гонсало, но и со всеми, кто ниже его по социальному происхождению. А ведь Марианне всё это было знакомо, ведь и она работала на фабрике рядом с простыми девушками, и так же, как и они, страдала от всевозможных нападок начальства и всех тех, кто считался выше.

Поэтому Марианна сочувствовала всем униженным и оскорблённым Диего Кортесом и всегда старалась одёргивать своего почитателя.

Вот и на этот раз она подъехала к Диего Кортесу и сказала:

— Напрасно ты это делаешь, напрасно.

— Но пойми, Марианна, я не виноват, не стоило ему приезжать сюда, не стоило. Ведь он бросил тебя раненую!

— Не напоминай мне об этом, — немного зло выкрикнула Марианна.

— Ладно, ладно, успокойся, дорогая, всё будет хорошо, — попытался утешить её Диего Кортес.

Но Марианна вонзила шпоры в бока своей лошади, направив её к Хуану Гонсало, который уже поднялся с земли, поймал своего жеребца и попытался с ним совладать.

— Хуан, — воскликнула Марианна, — возьми своего жеребца под уздцы, погладь его, погладь немного.

Хуан зло сверкнул глазами на Марианну. Ему было неприятно, что она видела, как Диего унизил его. Но ничего не оставалось делать, и Хуан воспользовался советом Марианны и тут же услышал властный крик Диего.

— Марианна! Марианна! Иди сюда, скорее, сейчас всё начнётся!

— Хороший, хороший, — гладил своего жеребца Хуан.

Затем он вытащил из кармана сухарик и дал коню.

Тот взял угощение с ладони хозяина и, выгнув шею, негромко заржал.

— Хороший, хороший, — зайдя с боку, поглаживая жеребца, шептал Хуан.

Затем он вставил ногу в стремя и не быстро, а очень медленно сел в седло. Жеребец даже не отреагировал, он так же спокойно остался стоять на месте.

Хуан потянул поводья, жеребец развернулся и стал головой в ту сторону, куда готовы были устремиться все сотни страждущих заполучить вожделенную землю.

Конечно, Хуан Гонсало не видел, как у одного из претендентов сдали нервы, и он выскочил, не дождавшись сигнала начала гонок и устремился в направлении горизонта.

Офицер махнул своим подчинённым. Те вскинули ружья, и нетерпеливый претендент поволочился за своим конём.

А стрелки неумолимо двигались к полудню. Теперь уже до начала гонок оставались не часы, не минуты, а секунды.

И вот офицер, взглянув в последний раз на часы, махнул рукой в белой перчатке.

Пушка выстрелила, и вся многотысячная толпа, выстроившаяся у борозды, дрогнула как единое целое, дрогнула всеми клеточками.

Натянулись поводья, взметнулись в воздухе кнуты, бичи.

Со всех сторон послышалось:

— Вперёд, пошёл!

— Вперёд, помчались!

— Вперёд!

Заскрежетали, заскрипели, завизжали колёса телег, фургонов, повозок. Всё это загремело, взвизгнуло, взвилось и понеслось, вздымая клубы пыли.

Тут же, почти у самого старта, многие из повозок переворачивались, у них отлетали колёса, ломались ободья. Но вся остальная масса даже не обращала на это внимания.

Наездники пришпоривали своих лошадей, стегали их, кричали, подгоняя вперёд и вперёд. Мили отделяли людей от земли, всего лишь несколько миль. Всего лишь час или чуть меньше бешеной гонки — и ты можешь — завладеть землёй. Но этот час надо было продержаться, надо было выстоять.

И Диего Кортес, и Марианна уже мчались по полю, настёгивая своих лошадей, впиваясь острыми шпорами до крови в бока своим лошадям.

— Вперёд! Вперёд! — ревел и неистовствовал Диего.

Его конь мчался галопом, опережая многих.

А Хуан Гонсало в это время никак не мог заставить своего жеребца повиноваться поводьям. В конце концов, ему это удалось, и тут его бешеный жеребец показал всё, на что он способен. И Хуан мысленно поблагодарил седобородого старика, давшего ему эту лошадь, которую ещё буквально полчаса назад он проклинал.

Фургоны, всадники сталкивались друг с другом. Кто-то падал, а по нему мчались фургоны, били копытами лошадей. И для упавшего мечта о том, что он будет иметь свою землю, была навсегда потеряна. Он уже понимал, всё кончено.

Кое-кто сидел, обхватив голову руками, раскачиваясь из стороны в сторону, и плакал. То, ради чего человек приехал из далёкой Европы на незнакомый континент, уходило из-под рук, уходило, как вода сквозь пальцы.

Теперь уже Хуан Гонсало мчался в толпе таких же страждущих, как и он. И многих из них он уже обогнал, многие были позади. Хуан видел перевёрнутые фургоны, рассыпавшийся скарб, сундуки, узлы, тюки, медную посуду, котлы — всё это валялось на земле. А тут же сидели и горько плакали владельцы этого нехитрого скарба. Теперь им уже не видать земли, им придётся оставаться такими же бродягами, как и до этих гонок.

Но большинство всё же мчалось вперёд, стремясь как можно скорее достигнуть земли, достигнуть участков, отмеченных разноцветными флажками.

Марианна и Диего Кортес мчались в первых рядах. Диего всё время оглядывался на Марианну, взмахом руки указывая направление.

У девушки сорвало с головы шляпу, её чёрные кудрявые волосы рассыпались по плечам. Но она даже не придала этому значение, а наоборот, обрадованно расхохоталась. Ей нравилось мчаться вот так, на бешено скачущей лошади, мчаться вперёд, к своей мечте.

Хуан искал взглядом синее платье Марианны, но не находил.

«Где же она?» — думал Хуан, мчась вперёд.

Эти гонки многим стоили жизни, многие были растоптаны лошадьми, раздавлены колёсами повозок.

Но Хуан Гонсало остался цел. Он мчался на своём чёрном жеребце, ветер развевал его волосы.

Хуан молил Бога только об одном, — чтобы он помог ему удержаться в седле, ведь до желанной цели с каждым мгновением становилось всё ближе и ближе.

Хуан уже видел, как кое-кто вбивал в землю флажки и радостно вскидывал к небу руки, благодаря Бога за землю. Люди уже не надеялись, что смогут добраться дальше и завладеть лучшими участками земли. Они были довольны и тем, что досталось.

Многие плакали от радости и даже мужчины с сединой в волосах не стыдились своих слёз. Ведь они добились того, что теперь у них будет земля, та земля, которую они смогут передать своим детям, и те своим. Теперь эта земля, на которой они стоят, будет принадлежать им навеки.

А Хуан Гонсало мчался вперёд, обгоняя самых ретивых наездников. Он даже не настёгивал своего жеребца, тот и так летел как ветер. Туда, где темнела роща, мчался Хуан Гонсало, ведь там протекал ручей, похожий на небольшую речку, там росли высокие деревья с густой листвой, о которой так мечтала Марианна, там лежала чёрная жирная земля, о которой мечтал он, земля, на которой нет камней.

А дон Родриго и донна Мария уже слышали гиканье всадников и топот.

— Ну, скорее! — крикнул дон Родриго своей супруге. — Маши флагом, вбивай его в землю!

А сам он в это время продолжал носиться на дне оврага на двух взмыленных лошадях.

Донна Мария поняв, что требует муж, выскочила из своего укрытия и стала вбивать белый флаг в землю.

А дон Родриго подъехал к ней на взмыленных лошадях как раз в тот момент, когда невдалеке показались всадники.

— Занято! Занято! — закричал дон Родриго, размахивая руками. — Теперь это наша земля, наша!

Если на его лице и сверкали капли пота, то лицо донны Марии было абсолютно спокойным, правда, немного подрагивали губы, да в глазах стояли слёзы. А так, по её виду несложно было догадаться, что она здесь уже давным-давно и ни в каких гонках эта немолодая женщина не участвовала.

Но к счастью, судьи были далеко, а всадникам, которые мчались рядом, не было никакого дела до этого участка и до счастливцев, завладевших землёй.

«Чёрт с ним, — думал каждый из всадников, — впереди ещё много земли, самые лучшие участки, должно быть, там».

Как обычно, люди думали, что лучшее находится не под ногами, а где-то далеко, где-то там, за голубой линией горизонта. И поэтому они мчались туда, не обращая внимания на то, что возможно, самая лучшая земля сейчас под копытами их лошадей.

Дон Родриго соскочил с коня, подбежал к жене и, обняв её за плечи, прижал к груди.

Лицо немолодой женщины засветилось от счастья. Да и дон Родриго был вполне доволен собой, своей сообразительностью и дерзким авантюризмом.

Он даже сорвал с головы дорогую шляпу и, высоко подкинув её, захохотал:

— Мы начнём нашу жизнь сначала, начнём её так, будто бы ничего не было.

Донна Мария смотрела на своего мужа и не верила тому, что слышала. Дон Родриго говорил так искренне и с такой уверенностью в том, что его словам суждено сбыться, что не поверить этому было просто невозможно.

Наконец-то Хуан Гонсало заметил, как впереди мелькнуло голубое платье Марианны. Он натянул поводья и направил свою лошадь вправо.

А Марианна и Диего отделились от всадников, бешено мчащихся вперёд, и начали резко забирать вправо.

«Ах, они точно едут на мою землю, — подумал Хуан Гонсало», — и в первый раз за всю гонку стегнул своего чёрного жеребца.

Тот резко бросился в сторону, и Хуан едва не выпал из седла. А затем помчался так быстро, что Хуан даже испугался, что может расшибиться, столкнувшись с кем-нибудь из всадников.

Но вскоре Хуан вырвался вперёд. Теперь он хорошо видел Диего и Марианну, которые въезжали на небольшой холм.

— Туда! Туда! — вновь стегнув лошадь, закричал Хуан.

Сразу же за холмом был резкий обрыв к ручью или небольшой реке.

Диего задержал свою лошадь, затем пришпорил и его конь начал медленно спускаться к воде.

Марианна испугалась, ей никогда не приходилось совершать подобные спуски.

— Смелее вниз, это наша земля! — закричал Диего. — Ты же мечтала, чтобы был ручей, чтобы были деревья. Вот, смотри, внизу ручей, а там дальше роща, а на холмах земля.

Марианна осмотрелась по сторонам. Да, это было то, о чём она мечтала, похожую землю она видела в своих снах. Такой же чистый голубой ручей, такие же высокие деревья. Это было именно то, о чём она мечтала, но чего-то не хватало, и она не могла понять чего.

Она испуганно оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, что же отсутствует, что же не так.

Наконец Диего Кортес спустился. Его лошадь, разбрызгивая воду ручья, взмыла на дыбы.

— Скорее, Марианна! — осадив коня, закричал Диего Кортес и позвал свою невесту.

Но Марианна мешкала, она всё ещё не могла решиться.

— Да скорее, не бойся!

Марианна пришпорила лошадь, и та сделала первый, ещё робкий шаг.

А Диего Кортес уже мчался по ручью, разбрасывая в стороны тысячи ослепительных брызг.

— Ну, скорее, вперёд! — подбадривала свою лошадь Марианна, поглаживая её по шелковистой шее. — Давай, давай!

Лошадь нервно стригла ушами, но шла. Когда до ручья осталось несколько шагов, в траве что-то зашуршало, может быть птица, а может быть, змея.

И лошадь резко бросилась в сторону, влетела в ручей, и Марианна выпала из седла.

— Диего! Диего! — позвала девушка своего жениха. — Помоги!

— Да скорее ты влезай в седло! — закричал Диего Кортес, не спеша к ней на помощь. — Быстрее, иначе мы провороним нашу землю, иначе кто-нибудь окажется проворнее, и мы останемся без земли!

И в этот момент на вершине холма показался на своём чёрном жеребце Хуан Гонсало. Он увидел в ручье Марианну, увидел Диего Кортеса, но ни на секунду не задумываясь, натянул поводья и его ещё необъезженный жеребец смело двинулся вниз, ломая ветки и сталкивая камни, которые с шуршанием падали в ручей.

— Всё в порядке? — увидев беспомощно мокрую Марианну, спросил Хуан. — Может, я могу тебе чем-нибудь помочь?

— Нет, нет, — отрицательно завертела головой девушка, — скорее, Хуан, мчись вперёд, к флажку, эта земля должна быть твоей. Скорее, вперёд!

Диего Кортес, увидев, что Марианна и Хуан о чём-то разговаривают, не выдержал. Он пришпорил лошадь и бросился к своей невесте.

— Быстрее, поезжай, там твоя земля! — указала рукой Марианна и улыбнулась Хуану.

Он тоже пришпорил свою лошадь, и теперь Диего Кортес и Хуан Гонсало мчались по ручью навстречу друг другу.

Когда между соперниками оставалось всего лишь несколько шагов, Диего Кортес резко выхватил из-за пояса револьвер. Он вскинул оружие, но нажать на курок не успел.

Хуан осадил своего жеребца и успел перехватить руку Диего.

Прозвучало несколько выстрелов, которые гулким эхом разнеслись над тихим и до этого таким безмятежным ручьём.

— Ах, так! — воскликнул Хуан Гонсало.

Он отвёл руку соперника в сторону и нанёс два сокрушительных удара в челюсть.

Диего Кортес вылетел из своего седла и, раскинув руки, упал в воду, но тут же вскочил на ноги.

А Хуан Гонсало поднял своего жеребца на дыбы и прокричал в лицо Диего.

— Ты больше не можешь командовать мною, понял? Понял?!

А затем он направил своего коня туда, где был флаг. Он вытащил из-под седла флажок и, размахивая им, мчался по ручью.

— Быстрее! Быстрее! — кричал Хуан, но чёрный жеребец и так летел из последних сил.

— Марианна, но ведь ты же хотела эту землю, чёрт тебя подери! — кричал Диего Кортес, бегая рядом с Марианной.

Но затем Диего понял, что говорить с Марианной о чём-нибудь бесполезно. Он надеялся, что всё же сможет достичь флажка первым, а если это не удастся, то каким-нибудь способом, но он, Диего Кортес, сможет завладеть землёй.

Но первым к флажку примчался Хуан. Он осадил лошадь, упал на землю и покатился к белому полотнищу, которое трепетало на ветру.

На полотнище было написано «№ 194». Хуан Гонсало поднялся на ноги. Держа в правой руке свой флажок, он выдернул из земли флажок с номером и швырнул под ноги.

А затем поднял свой флаг и закричал, видя мчащегося прямо, к нему Диего Кортеса.

— Это моя земля, она послана мне судьбой! Она дана мне Богом!

Диего Кортес осадил свою лошадь, тут же появилась Марианна.

Она сияла от счастья, видя счастливое лицо Хуана Гонсало, видя флаг в его руках.

Все трое переглядывались друг с другом. Но если на лице Марианны было счастье, то выражение лица Диего Кортеса не предвещало ничего хорошего.

— Воткни флаг в землю! — вдруг закричала Марианна, вспомнив закон, по которому можно считаться хозяином земли.

— Замолчи! — закричал на неё Диего Кортес.

— Воткни флаг в землю, воткни! — закричала девушка, видя, как Диего Кортес вонзил шпоры в бока своему скакуну, а Хуан Гонсало стоит в оцепенении, не зная, что делать.

Расстояние между соперниками вновь сокращалось. Хуан почему-то мешкал и не втыкал древко, флага в землю.

И тут вместо того, чтобы воткнуть флаг, Хуан бросил его на землю и побежал навстречу Диего Кортесу, навстречу своей неминуемой гибели. Ведь что может сделать человек против всадника.

И здесь случилось самое ужасное. Хуан, как кошка, прыгнул на Диего Кортеса и попытался вырвать его из седла.

Но тот поднял коня на дыбы и конь, и всадник опрот кинулись на Хуана.

— Нет! Нет! — закричала Марианна, спрыгивая с седла и бросаясь к безжизненно лежащему Хуану Гонсало.

А Диего Кортес схватил флаг и закричал:

— Марианна! Эта земля наша, теперь она наша!

— Нет! Нет! — кричала девушка, не зная, куда броситься и что предпринять.

Она подбежала к Хуану.

— Эй, эй, — звала она парня.

— Отойди от него, отойди! — закричал Диего Кортес, подбежал и схватил Марианну за плечи.

Девушка вскочила на ноги, её глаза засверкали, и она изо всей силы влепила пощёчину Диего Кортесу.

— Уходи отсюда! Иди прочь! Прочь! — закричала Марианна.

В это время сознание вернулось к Хуану Гонсало, и он попытался приподняться. Но тут же покачнулся, взмахнул руками и упал на спину.

Марианна подлежала к нему и приподняла голову.

— Хуан, Хуан, посмотри на меня, посмотри на меня, — шептала девушка, пытаясь заглянуть ему в глаза, — посмотри, я тебя прошу, я тебя очень прошу… не двигайся, не двигайся, лежи тихо.

Губы Хуана шевелились, словно он что-то хотел сказать, но с них слетал только едва различимый шёпот…

— Марианна! — вдруг послышался голос Диего Кортеса.

Девушка зло взглянула на своего жениха. Тот стоял с опущенными руками и изучающе смотрел на Марианну, будто только сейчас до него дошло то, чего ещё не понимала и сама Марианна.

— Не делай этого, Марианна, — прошептал Диего Кортес, — не делай.

Но Марианна наклонилась и поцеловала Хуана Гонсало.

— Ну что ж, я тебя предупреждал, — прошептал Диего Кортес, швыряя на землю флажок, — ты сделала свой выбор.

Он зашагал к лошади, вскочил в седло и умчался прочь.

А Марианна склонилась над Хуаном.

— Да посмотри, посмотри на меня, Хуан, — шептала девушка, гладя щёки Хуана.

Наконец, он открыл глаза.

— Я умираю, Марианна, — прошептал, парень, — умираю.

— Нет, нет, никогда! — быстро заговорила девушка. — Никогда этого не будет, Хуан, поверь! Смотри мне в глаза, всё время смотри мне в глаза, я тебя прошу! — умоляла девушка. — Ты получил землю, Хуан, получил землю, — шептала Марианна, заглядывая в его глаза.

— Да вся земля, которая только есть, ничего для меня не значит, Марианна, — прошептал белеющими губами Хуан.

Марианна вздрогнула, а Хуан продолжал.

— Я всю жизнь хотел доказать тебе, что я достоин тебя, хотя я и не читал книг и не умею писать. Я только знаю одно — Хуан любит Марианну, очень любит… — прошептал парень, — для меня только это имеет значение, — выдавил он из себя и слабо улыбнулся.

И тут глаза Хуана стали закатываться, и жизнь начала уходить из них.

— Хуан, Хуан, — зашептала Марианна, — не уходи, стой, Хуан, смотри на меня, стой, Хуан! Не покидай меня, нет! Смотри на меня!

Но глаза Хуана закрылись.

— Не оставляй меня одну! — зарыдала Марианна и упала на грудь Хуана. — Не оставляй, — вздрагивали плечи девушки, — не оставляй, я пропаду, что я без тебя, Хуан.

Сколько прошло времени, Марианна не знала. Она рыдала на груди неподвижного Хуана, проклиная свою судьбу, проклиная тот день и час, когда она родилась на свет.

— Хуан, Хуан, это же наша общая мечта! И ты, и я мечтали об этой земле… Видишь, высокие деревья с густой листвой, ручей… и земля, чёрная земля, жирная, без камней. Хуан, я помню всё, что ты рассказывал, ну зачем она мне без тебя, зачем? Ответь, Хуан. Я любила тебя, Хуан, любила с той самой минуты, когда впервые тебя увидела. Я тебя любила! — дрожащим голосом прокричала Марианна.

И вдруг неподвижный Хуан вздохнул, его глаза открылись, и он прошептал:

— Я долго думал об этом, очень долго… я долго ждал этого.

— Но ведь ты же, умер… умер! — прокричала Марианна, всё ещё не веря в то, что произошло чудо, и Хуан Гонсало жив.

— Но теперь ты можешь быть уверена, — прошептал Хуан, — во второй раз я уже не умру.

Светило солнце, пели птицы, звенела вода в ручье. И Марианна была счастлива, ведь Хуан был жив.

И Хуан тоже был счастлив, ведь у него была Марианна и земля. Вернее, они оба были на своей земле, и если у них будут дети, то эта земля будет принадлежать им.

Хуан и Марианна услышали гиканье мчащихся всадников.

— Флаг! Флаг! — зашептала девушка, и они вдвоём поползли к брошенному Диего Кортесом флагу.

Они взяли его, и вдвоём подняли над своими головами. Теперь уже земля была точно их.

Всадники промчались рядом.

А Хуан и Марианна, сжимая древко, смотрели в глаза друг другу и видели там свои счастливые лица.