Взлет

Глава 14

— Стрелы! — закричали сбоку и я нашел возможность посмотреть налево, от куда и было озвучено предупреждение.

Там расположились половецкие конные лучники, которые лихо пускали в нас свои оперенные палочки. Свист в небе сменился стуком стрел о наши доспехи и щиты. Обстрел не заставил даже замедлиться, напротив, мы только набирали скорость.

— Сто шагов! — прокричал я, определяя расстояние.

Это означало, что пора выставить свои пики правильно, для боевого применения. А так же привстать в стременах и чуть нагнуться вперед. Но не все так поступили, на флангах нашей «свиньи» часть всадников отстегнула от кожаных ремешков небольшие, можно сказать, что и малые, арбалеты, и нацелили их на противника. Послышались хлопки спускаемой тетивы конных самострелов. Небольшие болты устремились во врага, чтобы, даже не поразить, а внести в его ряды сумятицу.

Наверняка наш таран должен был выглядеть эпически. Всадники с «крыльями» за спиной, пики с красными стягами, блестящая броня, да еще сплошь мощные, ухоженные кони… На такую атаку можно засмотреться и забыть отдать приказ своим воинам, или запоздать с ним.

— Уходят — констатировал я, когда большой половецкий отряд, числом не меньше, чем пятьсот воинов, стал спешно удаляться.

Я поднял руку и повернул ее направо, сигнализируя разворот. Просто остановиться, когда атака уже входила в завершающую фазу, могло стоить столпотворением и травмами, а так, разворачиваясь и уходя в сторону, сохранялся боевой порядок.

— Что? Еще один раз нужно идти в атаку? — с сожалением в голосе спросил Ефрем, когда мы остановились.

— Принимай это, как тренировку, — сказал я и с улыбкой добавил. — Весело же свадьба проходит? А какая свадьба без драки?

— Это да, — усмехнулся мой, недавно назначенный сотником и витязем-братом, охранник. — Но драка… это даже не учения, мы тренируемся жестче.

Именно так. Этот псевдобой, как и те, якобы, сражения, что еще ожидали впереди — все часть свадебного обряда. Мы, вроде бы как захватываем невесту, а ее родичи, опять же, якобы, не дают этого сделать. Наше наступление, их отступление. И такая гонка должна продолжаться хоть несколько часов, а хоть бы и пару суток. Мы договорились гоняться до полудня.

Стрелы, которые в нас пускают, само собой без острых наконечников, лишь с небольшим утяжелителем в виде прикрепленного камушка, чтобы баллистика хоть немного была похожа на ту, что имеет место быть в бою. Пики у нас, так, на всякий случай, так же в учебном режиме, с обернутыми в тряпки наконечниками, а где и без них. Но в остальном все должно быть похоже на бой с грозными воинами Степи. Мы бьем, по нам летят стрелы, а после условный противник отходит, чтобы вновь стрелять по нам, ну а нам нагонять его.

Меня забавляла ситуация с такими учениями, правда не долго. После третьей атаки все воины изрядно устали, как и наши кони, поэтому в четвертую и пятую атаку мы заходили уже не галопом, а только на рысях. Иначе учения могли закончиться катастрофой, если мы потеряем коней.

— Последняя атака, наверное, — посмотрев на солнце, которое уже почти не отдавало тени, так как светило находилось в зените, сказал Ефрем.

Так и вышло. Мы наступали, делали это вяло, некоторые кони уже показывали всем своим видом, что игры людей им даются с трудом, так что берегли животных. И вот половцы вновь уходят, но не далеко, а на метров сто, где останавливаются в ожидании продолжения спектакля.

На месте, где только что было полтысячи половцев во главе с ханом Аепой, осталась одна фигура. Очень такая… симпатичная фигура. Теса, облаченная в кольчугу, но без шлема и с растрепанными волосами, с обнаженной саблей стояла и смотрела прямо на меня.

— Ну я пошел! — сказал я, скорее самому себе. — Жену свою бить.

Мои воины дружно извлекли свои клинки и стали стучать ими кто в грудь, защищенную умбоном и панцирем, кто о небольшой щит, бывший на вооружении в комплекте «ангела».

— Вот же гады, — тихо говорил я улыбаясь. — Подбадривают, значит, командира, чтобы он с девкой дрался.

А Теса была красивой, она и так прекрасна, но меня всегда, в прошлой жизни, привлекали картинки с полуобнаженными, или в доспехах, прикрывающих только часть тела, женщины-воительницы. Есть в этом что-то сексуальное. Теса не была обнажена, но уже то, что ее волосы трепал ветерок, а кольчуга облегала юное, но не лишенное атлетизма, тело, завораживало. Несмотря на то, что под кольчугой был поддоспешник, пока это было самое облегающее одеяние, которое я видел на своей будущей жене.

— Я пришел, чтобы ты убила меня, — сказал я.

— А я… — Теса замялась. — Я… Я готова тебя убить.

Девушка рванула ко мне, и куда только смущение делось, и незамысловато ударила, направляя клинок мне в голову. Я парировал этот удар и отвел саблю будущей жены. Вновь атака, и вновь я спокойно отвожу удар. Она била так, что пропускать удары было бы чревато и травмами для меня, несмотря на броню. Не лишенная силы, Теса, перехватила эфес сабли двумя руками, удваивая мощь наносимых ударов.

И тут девушка меня удивила. Она, после очередного своего выпада, извернулась, чуть присела, и с разворота сделал подсечку, сшибая меня ударом по ногам. Я видел этот маневр и, даже несмотря на то, что не ожидал подобного от Тесы, успел бы, как минимум, поднять правую ногу и пропустить удар воительницы, но я картинно падал.

Клинок девушки оказался у моей шеи. Она по дивичьи взвизгнула и даже подпрыгнула. Радость Тесы была столь наивной и искренней, что я умилился и, несмотря на то, что сабля будущей жены все еще была у моей шеи, я рассмеялся.

— Э, смеяться нельзя! — строго, тоном требовательной учительницы, сказал Теса.

Я замолчал, посерьезнела и девушка. Теперь должны были прозвучать главные слова, которые можно было приравнивать к тому, как венчающиеся отвечают в храме «Да».

Набрав воздуха, навесая надо мной, лежащим на земле, Теса-Мария сказала:

— Ты побежден воин. Но это была моя последняя победа над тобой. Нынче я в твоей власти и отныне только ты победитель.

Голос девчонки дрожал, коленки подкашивались, что говорило о том, насколько важны были эти слова для нее. Если сейчас еще старший в роду засвидетельствует ее победу и признание моей силы, то все, она моя жена. Если старший родственник сомневается в моей силе, то я могу вызвать его на поединок и доказать, что имею право на женщину. Остальные церемонии с завязыванием рук брачующихся, пиршеством, с тем, что я буду стоять и смотреть, как в подаренном родственнике котле моя жена будет варить мясо, — все уже мелочи. Главное происходило здесь и сейчас.

— Брат мой! — выкрикнула Теса. — Я покоряюсь этому мужчине. Приди к нам и скажи свое слово.

Ее слова дублировал Куделин, которые оставался в моем отряде для перевода, ну и для того, чтобы корректировать свадебный отряд, если это понадобится.

Из толпы половцев, которые уже подошли к нам с Тесой на расстояние сорока шагов, выехал Аепа. Он чинно, горделиво, опираясь на подставленные ладони одного из своих воинов, слез с коня и подошел к нам. Именно так, чтобы показать свой статус. Мог бы и опираться на согнутую спину какого воина, но хан предпочел только ладони.

— Это тот мужчина, который гнался за тобой через всю степь и догнал? — спросил Аепа.

— Да, мой старший родич, — отвечала Теса.

— И ты победила его? — вполне серьезно, без смешинки, задавал вопросы хан.

— В последний раз, мой старший родич, — отвечала девушка.

Хан обошел меня, все еще лежавшего, и продолжавшего взирать, то на красавицу Тесу, то на клинок в ее руках, который продолжал маячить у моей шеи.

Аепа подал знак одному из своих воинов и тот подвел великолепного жеребца, высокого, мощного, отлично ухоженного, даже с заплетенными косичками на гриве. Скорее всего, это помесь туркменской породы с какой-то еще. Отличный экземпляр, для размножения и создания своей породы. Конь был украшен разноцветными ленточками и без каких-нибудь оттенков и пятнышек, иссини черный.

— Возьми, мой будущий родич, этого коня и это оружие, — Аепа протянул отличной выделки саблю, смутно мне знакомую.

Я узнал клинок, как и ножны к нему. Аепа взял эту саблю в бою у одного из беков хана Елтука, там, у холма на Днепре. Но я не стал высказывать другу о таком апломбе. Сабелька, действительно была нереально хороша, правда я бы драгоценные камни убрал с нее, мешают идеальной балансировке, как и золотые пластины у крестовины клинка. Но, особенно, как подарок, очень ценная сабля, как и ножны к ней, с золотыми и серебряными пластинами, клинок, достойный и великого князя.

— Мой старший родич признал тебя. Я покоряюсь тебе, муж мой, — сказала Теса и стала снимать кольчугу.

Когда она это делала, кольца задели поддоспешник и, продолжая снимать кольчугу, Теса приподняла рубаху под ним. Оголенный животик был прекрасен. Я замер на мгновенье, но, быстро придя в чувство, подошел и одернул нижнюю рубаху жены. Это мое! Мне и любоваться, а не толпе мужиков в бронях и с оружием.

— Спасибо! — с милой улыбкой прошептала Теса.

— Всех новых родичей, приглашаю к себе на стойбище! — радостно прокричал Аепа.

А после был пир. Ели пили, устроили турнир мордобоя, где весело разбивали носы мои воины и лучшие бойцы Аепы. Я хотел, чтобы мои чуточку, но поддались, будучи уверенным в том, что в чем-чем, а в рукопашке воины Братства лучшие, но кипчаки удивили. Под их вид борьбы сложно было подстроиться и несколько проигрышей моих воинов случилось. Да и победы почти никогда не давались легко. Нужно будет потренироваться как-нибудь с матером такого стиля, чтобы понять технику борьбы половцев, пригодиться.

Сперва предполагалось, что мы с Тесой будем спать в разных шатрах. Мне, как воеводе Братства, нужно было держать марку, пусть Теса жена мне, по половецким обычаям, не по православному, хотя обряд и проходил без языческих атрибутов, обязательных для поганцев, но пока не пройдет венчание, нельзя.

Отправив полусотню домой, в бывшую резиденцию бывшего воеводы Ивана Ростиславовича, с наказом готовиться к свадьбе, объявил свое решение хану Аепе, что уже завтра собираюсь в путь. Он, конечно, возражал, что не подготовит нужный свадебный поезд, который должен отправиться. Хан, как и некоторые его людивместе со мной должны были ехать в Воеводино, как я назвал поселение, где буду жить.

Я хотел быстрее оказаться дома, обвенчанным. Ждать не было мочи, хочу быстрее Тесу сделать своей полноценной женой. Смогла девчонка во мне пробудить эмоцию. Хорошо бы, чтобы эти чувства не прошли сразу же после первой ночи и не оказались банальным желанием секса с красивой женщиной.

Но тут взбунтовались, именно так, решительно потребовали, старейшины Орды, чтобы молодые спали вместе, а то и Христос прогневается и… Про богов сдержались, не упомянули. Я не так уж сильно и сопротивлялся тому, чтобы провести ночь с женой, пусть пока только разговаривая и узнавая друг друга.

— Я хочу говорить с тобой. Расскажи о себе и в чем смысл твоей жизни! — попросила Теса, когда мы оказались наедине.

Обряды свадеб во многом схожи между собой у всех народов. В центре всех празднеств стоит удаление молодых для произведения потомства. Хорошо, что не прилюдно. Я бы несколько смущался. Вот и нас отправили в отдельную кибитку. Правда, это была не совсем она, скорее стилизованный под кибитку небольшой шатер, с боку у которого были расставлены колеса, а у входа были привязаны жеребец и кобыла. Считалось удачей, если конь станет покрывать кобылу прямо тут. Для того и выбирали животных, готовых к этому. Хотя, на мой дилетантской взгляд, такое соитие могло разрушить хлипкую конструкцию шатра.

— Я хочу возвысить Русь, — честно признался я.

Теса задумалась. В ее головке шли мыслительные процессы, о направлении которых я мог только догадываться. Что для нее Русь? Это Орда, в которую теперь вошла новая женщина? И как относиться тогда к своим родичам, связь с которыми у половцев достаточно сильна?

— А кипчаки должны исчезнуть? — настороженно спросила Теса. — Ну если возвышается одна Орда, она подминает под себя другую, часто и просто уничтожает.

— Кипчаки могут стать рядом с Русью и вера вХриста нас объединит. Степь великая, места всем хватит, — несколько слукавил я.

Было понятно, что сейчас я не могу раскрыть всех своих намерений, рассказать, что Степь должна проиграть Лесу, что я приложу все усилия для этого. И тут, по сутиготов и на ликвидацию части половецкого сообщества, чтобы другая часть покорилась и стала частью Руси. Пусть даже так, как берендеи, или другие черные клобуки.

— Степь не такая большая, как тебе кажется. Войны за кочевья не прекращаются никогда. Я буду тебе женой, но пойми, покориться и лишь следовать за тобой — это не мой путь. Это насилие надо мной, — сказала Теса, а я развязал удила, которыми нас привязали друг к другу.

Мне было невыносимо вплотную прижиматься к девушке, оттопыривая свою задницу, чтобы не тереться об нее «конфузом». Мысли о том, что ситуация позволяет мне прямо сейчас овладеть своей женой, еще большебудоражили. Мозг искал оправдания, аргументы в пользу того, чтобы спустить с поводка эмоции.

Однако, Теса расценила мои действия иначе. По замыслу мы должны были заниматься сексом вот так, привязанными друг к другу. А тут я развязываюсь, как будто отказываюсь от близости. Жена подумала, что я или обиделся, или разочаровался в ее ответах, потому и отвязался от нее. В ее глазах появился страх. Боится меня потерять? Жря.

— Не гневись, воевода-муж мой, не хочешь, мы не будем об этом разговаривать, — поспешила сказать Теса.

— Не в этом дело. Мы не венчаны, но так близки друг к другу, что я… — было неприятно чувствовать свою неловкость.

— Ах, это? — рассмеялась девушка. — Не смущайся, я ощущаю твое желание. И… я тоже желаю, хотя никогда не была с мужчиной и не знаю, как это желать. Не понимаю, почему ты сопротивляешься, потому что… Молитвы вхристианскому Богу прозвучали, мы так и венчаемся.

— Я глава христианского Братства, какой пример я стану показывать своим воинам? — неуверенно сказал я.

— А между нами могут же быть тайны? — смущаясь, пряча глаза, говорила моя жена.

Да какого Ящера? Чтобы меня уговаривала заняться сексом женщина, которую я хочу до дрожи?..

— И эту тайну я никому не поведаю, на том клянусь, — сказал я и ожидал похожих слов от Тесы.

— Клянусь! — чуть слышно сказала девушка.

Я скинул с себя красную шелковую рубаху, развязал завязки на шароварах и подошел, чтобы обнять жену.

— Стой! — прошипела она, быстрым движением руки хватая нож, лежащий у шкур, расстеленных на соломе и тканях.

— А вот теперь я уже не остановлюсь! — сказал я, пытаясь перехватить руку Тесы, в которой она держала нож.

Девушка не попалась в захват, а крутанула рукой в попытке спороть мне живот. Я резко отпрыгнул. Не сделай я это, точно бы уже получил ранение.

Теса с интересом посмотрела на меня. В ее глазах я не заметил решимости, злости, все говорило, что это очередной выверт обрядности и традиций половцев, или конкретно этой Орды. Она меня, как бы, победила в поле и тогда было сказано, что это последний раз, когда я побежден женой своей. Можно было догадаться, что очередной ритуальный бой должен в скорости состояться и в нем победить должен я.

Теса сделала очередной выпад с ножом, от которого я ушел в сторону, где лежал еще один нож, с другой стороны от нашего ложе. Я кувыркнулся и схватил оружие. Последовал новый выпад амазонки, от которого я ушел к ней за спину и разрезал завязки на жилете, в котором была девушка. Теса не без удовлетворения от происходящего, скинула с себя жилет.

Ну а дальше, поняв в каком направлении нужно действовать, стал совершать порезы на остальной одежде, при этом Теса делала все более робкие попытки достать меня своим ножом. Скоро девушка осталась в одной ночной рубахе, которая в свете горящего очага насквозь просвечивалась.

Когда я рассмотрел силуэт тела своей жены, его плавные изгибы, грудь, округлые бедра, то остолбенел. Хотела бы Теса убить меня, так самый тот момент настал. Но и она остановилась, посмотрела на меня, тяжело задышала, от чего ее грудь, вздымалась и еще большеприковывала мои глаза.

— Я покорна тебе, — с придыханием сказала Теса и разрезала на себе рубаху, оказываясь обнаженной.

— Ты красивая, — сказал я, жадно осматривая девушку, готовую стать женщиной.

Черные волосы каскадом скатывались с плеч, заслоняя молодую, упругую грудь. Иссини черные локоны открывали взору чуть больше частей тела женского тела, когда Теса делала глубокий вздох. Пряди оголяли грудь, и вновь почти прятали от моего взгляда эту прелесть, когда девушка выдыхала. За этими метаморфозами можно было наблюдать вечно, но природа — это не про посмотреть, природа требует действий.

— Я раздену тебя, муж мой, — сказала Теса, подходя ко мне.

Я поднял руки, а девушка стала возиться с завязками. Под шаровами были трусы на завязке. Да, моя прихоть, но я приказал нашить мне семейники, не могу я без трусов. И как назло, завязанный узел никак не поддавался Тесе. Она, словно тигрица зарычала и стала зубами грызть веревку, быстро распутывая веревки. Какому подростку уже бы и таких эмоций хватило для того, чтобы оконфузиться. Вот только я не подросток.

Я разорвал завязки и стянул с себя белье, схватил Тесу и развернул ее к себе спиной, начиная жадно выглаживать ее тело, уже не стесняясь и не отстраняясь от прекрасной попы жены, напротив, прижимая девушку к себе. Тяжело дыша, а Теса так и стала постанывать, я повалил ее на наше первое семейное ложе.

— Не думай обо мне, делай, что нужно, — постанывая, с придыханием, сказала Теса, когда я стал стараться быть предельно аккуратным с ней.

И я отключил мозг, просто не хватало крови в организме, чтобы обеспечивать все части тела. Алая, закипающая внутри меня, жидкость подпитывала другое место, сильно ниже головы. И мы потерялись во времени и пространстве.

— Как думаешь? То, что мы… ну… как муж и жена супружались, все еще тайна? — спросила Теса, когда мывырвались из грез и смогли друг от друга оторваться.

— Нет, — усмехаясь, отвечал я, поглаживая плоский животик своей жены. — Но ты скажи, а чего больше было в твоих стонах? Боли или желания?

Теса чуть смутилась, попробовала съежиться и повернуться ко мне спиной, но я силой вернул ее в исходное положение, оставляя женщину лежать на спине.

— Ты смущаешь меня, — сказала Теса, потом нашла своим взглядом мои глаза, поправила рукой мою голову, так как я смотрел не совсем в сторону глаз жены. — Была и боль и желание. Это странно. Мне говорили женщины, что в первый раз хорошо только мужчине. А бывает, что всегда хорошо только мужчине. Мне не было плохо…

Я не мог сдержаться и рассмеялся. С такой наивной простотой, с такой непосредственностью говорила Тесао… А еще… Я не знаю, что такое счастье и не буду использовать столь абсолютные категории, но мне в эти моменты было более чем хорошо.

Мы много разговаривали, шутили и вспоминали истории из детства. В какой-то момент я чуть не забылся, когда собрался рассказывать про свое детство, но вовремя помнился, и пришлось заняться адаптацией своих историй под новые реалии. При этом больше секса не было. Не мог я поддаваться своим животным инстинктам, когда, как несколько часов ставшей женщиной, Тесе, было, как минимум физически не комфортно. Да и морально ей еще нужно осознать себя женщиной и женой.

Утром, когда мы, так и не сомкнув глаз, все еще разговаривали и шутили, но за нами пришли. Хан Аепа бесцеремонно открыл шатер, где я и Теса лежали в обнимку голыми, я сразу же укрыл овечьей шкурой свою жену, а сам и не подумал прикрываться.

— Сила, стать и… — Аепа пытался найти слово в русском языке, но не нашел, сдался. — И везде такой. Тебе удача, сестра.

Сказав это, мой новоиспеченный родственник указал на мой «конфуз». Я не стал реагировать на его слова.Хвала тем силам, которые меня перенесли в этот мир, что даровали тело без каких-либо изъянов, даже более того…

— Караваны готовы. Никто ночью не спал… Вас слушали, — хан, как мальчишка, рассмеялся, а мы ему вторили.

— Собираться! Ты хотеть ехать, я готов! — сказал Аепа, уже собрался выйти из шатра, но остановился. — Сейчас мой жена придет одеть твой жена… Прикройся… Не нужно мой жена видеть ты, а то меня не желать больше.

Сказав это, хан бросил взгляд на валяющиеся в шатре ножи, потом рассмеялся и так, чуть ли не держась за живот от смеха, покинул наш шатер любви и страсти.

Это тоже такой ритуал, когда после брачной ночи приходит близкая родственница из старших женщин и наряжает, уже ставшую женой, в новые одежды, которые, якобы, переходят от одной женщине к другой. Теперь, мол, очередь рожать Тесе. А я что? А я и не против! Хорошая она, душевная, красивая, страстная. Пусть мои дети будут от нее. Вот проговорили целую ночь, а не наговорились. И, казалось, какие могут быть темы для разговоров! А оно воно как… имеются и темы и не толькоразговорами хочется рядом заниматься.

Через три часа я, помещенный в большую кибитку вместе со своей женой, а так же мои ратники-братья, две сотни воинов Аепы и еще почти сто возов с подарками, ехали в сторону Рязани, чтобы оттуда уже напрямую отправиться к Суздалю, в мои земли. Вперед были отправлены вестовые с новостями, с приглашениями. Я должен дать пир и приглашал и боярина Жировита, как и других бояр-соседей, конечно, получат свои приглашения и рязанский князь Ростислав, владимирский Андрея, можно было и Глеба Муромского звать, но тот еще в степи гоняется за половцами.

Ох, и будет же Спирка гневаться, что я уже женатым приехал, отправит сразу поститься, да головой расшибать алтарь в молитвах, чтобы быстрее из греха вывести, да обвенчать.

— Отпускай Ярла, давай поохотимся! — сказала Теса, как только мы остановились на первую стоянку.

Я уже начинаю ревновать. Мой сокол принял Тесу, как меня, чувствует что-то пернатый, может что я, наконец, СВОЮ женщину нашел? И не понятно теперь кто больше хозяин грозному птицу. Тут бы оставаться хозяином самому себе, не улетать в страну грез.