Я ем города, морями запиваю

Глава 11

Характерный запах пихтового масла и камфары випратокса шибанул в нос, едва только Мельник переступил порог динамовской раздевалки. Господи, еще и года не прошло с тех пор, как он оказался в прошлом, а столько всего с ним случилось. Для кого-то другого подобный водопад событий останется лишь в розовых мечтах, а для него нынче — это повседневная жизнь. И, как обычно, у всего имеется как минимум две стороны.

Например, термоядерное амбре пота от пары десятков здоровенных мужиков, вынужденных сосуществовать в одном помещении, резкий запах мази для прогревания, грязь на полу, тусклый свет и капающая из проржавевших душевых стоек вода — это неизбежный спутник тяжелой работы футболиста. Ну а вспышки фотокамер, толпы болельщиков, длинноногие красавицы, импортные шмотки, шумные застолья ресторанов, экзотические страны? Да, конечно, и это тоже имеется. Тем разительнее, порою, контраст от перехода из одного состояние в другое.

Данила тихонько вздохнул, уселся в свое кресло, подтянул поближе баул со спортивными принадлежностями, порылся в нем и вытянул, наконец, целлофановый пакетик с шипами. Задумчиво рассмотрел содержимое, а потом решительно высыпал на ладонь и начал перебирать, отыскивая нужные.

— Ростовские? — лениво поинтересовался Численко. Его кресло стояло по соседству.

— В смысле? — удивился Мельник. — Почему ростовские? В Германии купил.

— Ох, темнота, — покровительственно заулыбался Игорь. — Раньше весь Союз играл в шипах, которые делают на вертолетном заводе в Ростове-на-Дону. Сам шип алюминиевый, внутри титановая вставка. Забористая штукенция, скажу тебе честно. Особенно, если слегка подточить. Я, помнится, одному борзому защитнику таким брюхо распорол. Конечно, будто бы случайно.

— На хрена? — обомлел Данила.

— А, — равнодушно махнул рукой Численко. — Этот урод мне в предыдущем сезоне бедро пропахал такими же. До сих пор шрам остался. Во, гляди, — нападающий слегка поддернул трусы и показал длинную белую полоску давнишней плохо зажившей раны.

— Охренеть! — выдохнул Мельник. — Он хоть жив остался?

— Обижаешь, — засмеялся Игорь. — До сих пор бегает, гад такой, других калечит. Ко мне, правда, больше не лезет.

— И в кого ты такой злой, Число? — с искренним огорчением вздохнул Голодец. Он стоял неподалеку и зорко наблюдал за тем, как игроки готовятся к матчу. — Ведь и семья у тебя интеллигентная: отец до сих пор во «Внешторге»?

— Ага, — закивал Численко. — А матушка по-прежнему немецкий в Академии Министерства обороны преподает. И братец старший кандидат наук, большой ученый. Что тут скажешь, в семье не без урода! Помните, как в анекдоте: «Было у отца три сына. Двое умных и третий — футболист». — Игорь с сожалением развел руками. Но тут же жизнерадостно заржал. Другие футболисты заулыбались.

— Во, дает, Число! — послышался чей-то восхищенный шепот.

— Тьфу на тебя, зараза, — в сердцах выругался тренер и вышел из раздевалки.

— Игорь, а, правда, как ты при таких родителях в футболисты подался? — заинтересовался Данила.

— Ха! Так они круглые сутки на работе. И что мне, дома сиднем сидеть и их дожидаться? Не, к черту, — решительно рубанул ладонью воздух Численко. — Во двор и играть во что угодно. Только так.

— Ты расскажи Малому, как на коньках гонять учился, — посоветовал Маслов.

— Да чего там рассказывать-то, — удивился Игорь. — Обычное дело. Крюк из проволоки на борт грузовика, что по нашей улице ехал, набрасывали и за ним неслись. Мостовые обледенелые, на коньках отлично получалось. Вот и вся наука.

— И сколько вас таких под колесами пропало?

— Да хрен его знает, — Численко равнодушно пожал плечами. — Кого раздавило, кого только покалечило. Тогда всякое бывало. Хорошо, с урками не связался, бог отвел. Помнишь, Масло, как нам Юрка Шикунов в сборной рассказывал?

— Это из СКА который?

— Ну да. Прикинь, Малой, его с пацанами во дворе вор-карманник к кражам приучал. А потом на дело повел. Кошельки у зазевавшихся пассажиров тырить.

— И что? — с интересом спросил Мельник.

— Да, — протянул Игорь. — Юрец умудрился внутрь автобуса не залезть — двери перед ним закрылись. Так он побежал к следующей остановке за ним. Парень-то спортивный. Примчался, а там уже дружков-приятелей и вора этого мильтоны скрутили и в отделение волокут. Вот ведь, как бывает.

— Бывает, — согласно кивнул Данила. — У нас в детдоме, конечно, тоже всякое бывало, врать не буду — далеко не ангелы. И за колючку многие воспитанники попадали.

— Выходит, тебе повезло? — добродушно поинтересовался Яшин. Он закончил бинтовать больное колено и с наслаждением прикурил сигарету.

— Не знаю, — честно ответил Мельник. — Не понял пока.

— Ишь ты, — добродушно усмехнулся Лев Иванович. — Сыт, обут, одет, деньжата в кармане водятся, девки табунами за ним бегают — комендант в Новогорске уже не раз грозился овчарок завести, репортеры прохода не дают. Чего тебе еще нужно? — Те из динамовцев, что сидели рядом и слышали разговор, с интересом посмотрели на Данилу, ожидая его ответа. А тот сидел молча, опустив голову.

— На выход, парни! — влетел в раздевалку администратор клуба Сергей Сергеевич Ильин. — Пора!

Тбилисский судья Круашвили дал сигнал и встреча началась. Буквально с первых минут Данила отчетливо понял: киевляне не забыли прошлогодний матч в Москве. И, несмотря на то, что молодой игрок после извинился, сегодня ему припомнят все. А судья из Грузии по ходу оказался «заряжен» и старательно делал вид, будто на поле просто идет жесткая мужская борьба. По крайней мере, когда мрачно ухмыляющийся Сабо «приласкал» Мельника болезненным ударом в голень, бармалей высказался именно в таком ключе. И, осмелев, хозяева устроили настоящую охоту за одиннадцатым номером москвичей. Наступали на бутсы, толкали, тянули за майку, то и дело сбивали с ног.

— Малой, только не вздумай ответить, — предупреждал Маслов товарища, помогая тому в очередной раз подняться с газона такого негостеприимного Центрального стадиона в Киеве. — Учти, «черный» только этого и ждет. Сорвешься — выгонит мгновенно.

— А не сорвусь, меня вынесут вперед ногами! — зло отвечал Данила. — И играть буду исключительно в «козла» со старичками в Петровском парке. Так что ли?

— Терпи! — наставлял многоопытный Валерка. — Устроишь скандал, Федерация запросто дисквалификацию может впаять. Тогда прощай и сборная, и еврокубок.

— Это мы еще посмотрим, — процедил Мельник. Становиться мальчиком для битья он не собирался. Хватит!

И вскоре, во время очередного столкновения с одним из защитников хозяев поля, который в открытую схватил сзади за футболку Данилу под одобрительный рев болельщиков, тот вдруг взял, да и сжал со всей силы кое-что в трусах противника. Никто и глазом не успел моргнуть, как футболист киевлян покатился по земле с диким воплем, а Мельник уверенно рванул в отрыв. Главное, что судья не заметил ничего противозаконного в действиях москвича — настолько быстро все произошло — и растерянно наблюдал за его забегом.

Голкипер Рудаков ринулся вперед, сокращая угол, но Данила хладнокровно дождался удобного момента и не сильно, но точно, пробил ему под опорную ногу. 0–1 Трибуны зашлись в негодующем вопле, наблюдая за тем, как их любимцы окружили растерянного арбитра, пытаясь указать на фол со стороны Мельника, а врач и массажист уводят за бровку скрюченного защитника Соснихина.

Круашвили несколько минут общался с распаленными киевлянами, а потом вдруг отменил гол. И теперь уже москвичи бросились выяснять с ним отношения. Атмосфера накалялась на глазах. Данила благоразумно стоял в сторонке и не вмешивался. Его гораздо больше занимало то, как прыгают, орут, топают ногами возмущенные болельщики.

— Доволен, сучонок?! — капитан хозяев Турянчик с размаху хлопнул Мельника по спине. — Из-за тебя вся эта буча! Учти, ты сегодня в футбол играть не будешь.

— За языком следи, — окрысился Данила. — Сами начали. А еще раз кто из твоих костоломов по ногам мне вдарит, яйца оторву. Так и передай им!

— Ах ты ж, паскуда! — задохнулся от гнева защитник. — Да я тебя…

— Васька, ша! — подлетел разгоряченный Аничкин. Он от души наорался с судьей, но, в конце концов, увел товарищей. — Вы и правда обнаглели. А бармалей еще и подсвистывает. Малой дело говорит, уйми своих. Иначе все плохо закончится. Учти, нам через два дня с немцами играть, так что, если пацана сломаете, то я тебе обещаю — кто-то из ваших с футболом вовсе закончит!

— Поглядим еще, кто кого, — зло сплюнул Турянчик и пошел к своим воротам. На ходу он подозвал к себе двоих одноклубников и принялся им что-то втолковывать.

— Не боись, — Витька проводил соперника недобрым взглядом. — В обиду не дадим. Надо будет, накостыляем по полной. А с «черным» не закусывайся, просто делай свое дело. Понял?

— Понял.

— Кстати, — весело ухмыльнулся Аничкин. — Лихо ты Сосну прихватил, как бы не лишился парень возможности потомством обзавестись. Специально так сделал?

— Да ну, случайно получилось, — решительно открестился Мельник. Не говорить же правду, что во время борьбы с противником, в голове вдруг всплыла знаменитая фотка, на которой защитник «Уимблдона» Винни Джонс именно так поступил с форвардом «Ньюкасла» Полом Гаскойном. Что характерно, в том матче будущая звезда английской сборной так и не показала ничего выдающегося и поединок закончился вничью 0–0.

— Ну-ну, — засмеялся Витька. — Смотри, остальных в евнухи не переведи. Случайно!

Странное дело, но после этой эмоциональной вспышки, обе команды стали играть куда корректнее и спокойнее. Возможно, сыграл роль и тот факт, что оба старших тренера — Маслов и Бесков — подозвали к бровке своих капитанов и дали им какие-то указания. Данила чуть глаза не протер от удивления, настолько неожиданным для него оказался поступок Константина Ивановича. Обычно ведь он сидел молча на скамейке или вообще на трибуне, вместе с болельщиками, и в ход игры вместо него вмешивался Адамас Соломонович Голодец. Но сегодня Бес вдруг изменил своей обычной привычке. Не иначе, тоже дергается из-за ответной игры с «Кельном».

Так или иначе, но футболисты вспомнили, что можно просто играть. И вскоре Йожеф Сабо красивым дальним ударом едва не застал врасплох Яшина. Буквально пары сантиметров не хватило кожаному снаряду, чтобы затрепыхаться в сетке ворот москвичей. Разочарованный вздох десятков тысяч зрителей, казалось, прошелестел над всем городом, а потом отразился от лениво бегущих волн Днепра и покатился еще дальше.

Через пару минут после фола Долбоносова на Пузаче Мунтян очень здорово навесил на дальний угол штрафной, где к мячу уже стремительно мчался Хмельницкий, но голкипер москвичей разгадал эту комбинацию, вовремя вышел из ворот и в красивом броске забрал круглого намертво.

Московские динамовцы ответили стремительной атакой, в финале которой Численко после мягкой скидки Данилы отменно приложился по пятнистому, и тот коварно клюнул к низу перед опешившим Рудаковым.

— Да сейчас-то что?! — возмущенно заорал Игорь, увидев, что рэфери отчаянно машет руками, показывая, что гол снова не засчитывается.

— Офсайд! — выдохнул Круашвили. — Вот он забежал в офсайд, — грузин ткнул пальцем в Мельника.

— Еб…ть, — протянул Данила. — Слышь, Число, мы сегодня даже если от своих ворот забьем, все равно вне игры будет. Да, товарищ судья?

— Офсайд! — твердил, как заведенный, тот. — Помощник показал офсайд.

Мельник глянул на бокового, замершего с флагом над головой, и покачал головой. Вот ведь…Равшан с Джамшутом — клоуны, бл…дь!

Досадно, но и после очередной атаки москвичей уже сам Мельник пробил головой прямо в руки голкипера хозяев после шикарного навеса Еврюжихина.

— Что такое не везет и как с ним бороться…

— Чего ты там бормочешь? — Юрка Семин толкнул товарища в бок.

— А? — встрепенулся Данила. — Да вот, думаю, может в церковь сходить, в грехах покаяться, вдруг, да поможет. Как думаешь, Сэм?

— Совсем дурак? — отшатнулся Юрка и нервно оглянулся. — Думай, что несешь! — Ага, а в девяностые будешь батюшку в «Локомотив» постоянно приглашать, усмехнулся про себя Мельник.

— Шутка. Расслабься.

Семин выразительно покрутил у виска и побежал к центру поля. А Данила вдруг словно по какому-то наитию рванул в обратном направлении, к владениям Рудакова, где голкипер как раз собирался разыграть удар от ворот. Коршуном налетел на оклемавшегося Соснихина, нахально обокрал его, а потом издевательским парашютиком закинул мяч за шиворот вратарю киевлян.

И?!

— Штрафной, — объявил рэфери. — Фол. Ты его по ноге ударил.

Даже защитник хозяев разинул рот от изумления. Потом с недоверием посмотрел на собственную ногу, будто хотел отыскать на гетре следы от удара. Мельник лишь развел руками. Спорить надоело. Что тут скажешь, цирк продолжается. С кем бы поделиться контрамарочкой.

— Данила, несколько слов для «Советского спорта», — окликнул его какой-то репортер, когда форвард шел к входу в подтрибунное помещение после свистка на перерыв. Милиционеры из оцепления попытались задвинуть газетчика куда подальше, но тот настырно лез с микрофоном к игроку московского «Динамо».

Что ж, не будем огорчать человека. В конце концов, он тоже выполняет свою работу.

— Слушаю вас.

— Скажите, — торопливой скороговоркой зачастил корреспондент. — Как вы оцениваете сегодняшнее судейство?

Ух ты, а вопросец-то с подвохом. Скажешь, как есть, проблем не оберешься. Начальству только повод дай. Да и местные явно не обрадуются, если их обвинить в сговоре с арбитром. А ведь за спиной киевского «Динамо» маячит мощная фигура товарища Щербицкого. Кто против него какой-то Мельник? Даже не смешно. Сожрут и косточек не выплюнут.

— Советская школа судейства является одной из сильнейших в мире, — включил дурака Данила. Главное, сохранять серьезное выражение лица, чтобы репортер не распознал подвох. Пускай лучше думает, что имеет дело с молодым и недалеким туповатым спортсменом. — Мы всецело доверяем решениям товарища Круашвили и его бригады.

— Но как же, позвольте, — вскинулся газетчик, — он ведь не засчитал уже несколько голов, которые вы забили в первом тайме.

— Значит, у него были на то веские причины, — простодушно улыбнулся Мельник. — Будем стараться во второй половине встречи забить чисто. Извините, мне пора на установку. А то Константин Иванович будет недоволен.

После перерыва игра не изменилась. Атаки следовали то на одни, то на другие ворота. Стадион яростно ревел, когда атаковали киевляне и замирал в тревожном ожидании, когда вперед шли гости. Шансы отличиться были и у тех и у других.

Данила еще раз забил. Незадолго до финального свистка Рудаков неаккуратно выскочил на прострел Еврюжихина, столкнулся с Турянчиком и выпустил мяч. И набежавший Мельник четко послал его в сетку.

— Толчок! — почти радостно закричал бармалей. — Ты подтолкнул игрока. Нет гола!

Данила устало стер рукавом футболки пот с лица и молча отошел. Сотрясать попусту воздух надоело.

— Сэм, мы ведь ответку в Тбилиси опять играем?

— С «Кельном»? Да, там. А что?

— Да вот думаю на базаре купить барана, назвать его Круашвили, потом зарезать и пустить на шашлык… э, ты чего, Юр?

Но Семин буквально сложился пополам от хохота и почему-то не отвечал.

— Вы чего ржете? — Еврюжихин с Численко подошли поближе, чтобы узнать причину столь бурного веселья своих товарищей. По идее, те ругаться и бушевать должны, а они гогочут. — Малой, колись, что ты ему сказал такого, что он сейчас упадет?

— Да ничего особенного, — сделал честные глаза Мельник. — Сказал, что хочу в Тбилиси барана купить на рынке…

— Я вас сейчас выгоню за неспортивное поведение! — «черный» глядел с недоумением на хохочущих, словно сумасшедших, футболистов гостевой команды.

— Э, парни, нам-то расскажите! — даже Турянчик с Соснихиным подтянулись.

— Малой, — почти простонал Генка. — Дай отойти, не то я точно помру.

— Да пожалуйста, — пожал плечами Данила. Потом повернулся к киевлянам с спокойно начал рассказывать. — Мы ведь в Тбилиси скоро играем…

— Судья, свисти конец игры, уводи этих дебилов! — зычно закричал с бровки Дед Маслов спустя минуту, недовольно глядя на то, как покатываются со смеху игроки обеих команд. — Костя, отдай мне этого чудика, я ему враз мозги вправлю.

— Забирай!