Я ем города, морями запиваю

Глава 26

— Малой, подымайся! — Чья-то крепкая рука безжалостно сдернула одеяло. Данила, не открывая глаз, послал нехорошего человека в пешее эротическое путешествие и зашарил руками в надежде ухватить хотя бы краешек пододеяльника, укрыться с головой и снова занырнуть в царство Морфея. Но не тут-то было: неведомый вражина оказался подготовленным и коварно плеснул в лицо Мельнику водички из графина, взятого со стола.

— Мать перемать! — Данила взлетел над кроватью точно подброшенный катапультой. — Убью су…Лев Иванович, ну вот зачем?!

Яшин злорадно улыбнулся.

— Сам ведь предлагал на рыбалку сходить. Вот и пошли. Я и удочки уже тебе приготовил.

— Так это когда было, — заныл Мельник. — С тех пор столько всего случилось, что уже не до удочек. Может, лучше поспим? Сколько там времени…ух, е, полпятого! Лев Иванович, ты с ума сошел? Куда в такую рань-то?

— Нормально, — отрезал Яшин. — Собирайся давай, не филонь. — Знаменитый вратарь уселся на стул возле кровати Мельника. — И учти, все равно спать тебе не дам. Даже не надейся!

— O que está acontecendo[16]? — приподнялся на соседней кровати заспанный и взъерошенный Ривелино.

— Спи, — буркнул по-английски Данила. — Злой дядя Яшин ведет меня на озеро, чтобы утопить.

— Que?!![17] — глаза бразильца превратились в два блюдца.

— Чего ты ему про меня болтаешь? — подозрительно осведомился Лев Иванович. — Я ведь точно свою фамилию слышал. Чего он так всполошился?

— А, не бери в голову, — страдальчески поморщился Мельник, натягивая треники. — Рассказал, что ты секретный агент КГБ и пришел его убить. А в чехле оружие с глушителем.

— Сдурел?! — подскочил Яшин, поперхнувшись. — А ну, немедленно успокой его, скажи, что набрехал!

— Сами скажите, — мстительно ухмыльнулся Данила и стремительно умчался в туалет, злорадно посмеиваясь на ходу. А денек-то того, налаживается!

Женевское озеро тянется на сто с лишним километров, а ширина его на порядок меньше. Оно зажато между горных хребтов, которые господствуют в Швейцарии практически безраздельно. Но пейзажи таковы, что захватывают дух. Особенно сейчас, в пору цветения, ведь сады и виноградники спускаются прямо к воде. Это не промозглой осенью бродить по склонам. Аромат сшибают с ног, легкий ветерок приятно холодит кожу, туманная дымка красиво стелется над волной — романтика!

Данила с удовольствием вздохнул полной грудью. Красота. Буквально пьешь этот живительный чистый воздух, точно изысканный напиток. Даже сон давно улетучился. А тут еще и солнышко стало неторопливо подниматься из-за сверкающих белизной снежных шапок вершин гор, освещая приютившиеся на склонах, словно гнезда ласточек, старинные замки. Прямо как на картине. Вот бери в руки кисточку, поворачивайся к мольберту и шуруй. Создавай, так сказать, шедевр. Эх, жаль, но не дал бог или те неведомые силы, что забросили Мельника в иную эпоху, ни вокальные, ни какие-то иные творческие способности. А как заманчиво было бы бряцать на гитаре, распевая песни из будущего под овации стотысячных стадионов, или малевать картины, которые будут разлетаться на заграничных аукционах точно горячие пирожки за бешенные миллионы долларов.

Ну да ладно, грех жаловаться, одернул сам себя парень, зато талант к футболу явно подрос в своих виртуальных значениях до уровня «виртуоз». И теперь Даниле по плечу такие финты и иные технические приемы, о которых раньше он и мечтать не мог. Спасибо, благодетели! Без иронии, если что.

Московское «Динамо» после феерического финала нежданно-негаданно задержалось в уютной и слегка сонной после отъезда разочарованных испанских болельщиков Швейцарии. Вместо того, чтобы триумфально вернуться в Союз и наслаждаться заслуженными почестями, советские футболисты сменили локацию и переместились из ставшего для них счастливым Базеля в Лозанну, где разместились в шикарном одноименном отеле. Оказалось, что Андрей Петрович Старостин воспользовался удобным моментом и на волне всеобщего восторга от победы, договорился с местной федерацией о паре товарищеских матчей с клубами местного высшего дивизиона. А динамовцам объяснили, что за эти игры они получат весьма щедрое вознаграждение.

Внеплановое собрание прошло на следующий день после игры с «Барселоной» после завтрака. Вот там-то Старостин и сообщил, что в качестве поощрения предстоит еще самую малость попотеть.

— Зато на руки каждому капнет по пятьсот долларов, — улыбался Андрей Петрович. — И это, заметьте, помимо премии за еврокубок.

— Ни хрена себе! — присвистнул Аничкин. — Богато!

— Да я за такие бабки воробья в чистом поле на коленях до смерти загоняю, — пообещал Маслов, переглянувшись с приятелем. — Даже спрашивать не буду, с кем играть предстоит. — Динамовцы одобрительно загомонили. Деньги и в самом деле маячили огромные. После прежних суточных в два-три доллара…да, за этот гонорар можно было потрудиться.

— Исключительно для общего развития все же сообщу, — усмехнулся Бесков. — «Лозанна» и «Серветт». Первый входит в тройку сильнейших, второй — уверенный середняк.

— Да по хрен, — решительно рубанул воздух ладонью Маслов. — Какая нам разница, верно ребята?

— Константин Иванович, а почему домой не полетели? — неожиданно поинтересовался Долбоносов. Футболисты притихли. «Вот дурень!», сказал вполголоса кто-то.

— К жене под бочок не терпится? — саркастически усмехнулся Голодец, придя на помощь опешившему от неожиданного вопроса старшему тренеру. Но тут же посерьезнел. — Так надо, Володя. Помнишь, как в «Бриллиантовой руке»: «Куй железо не отходя от кассы!» Пользоваться надо моментом, пока буржуи на все согласны. Вы сейчас у всех на устах и они готовы раскошелиться без особого торга. Единственное, — Голодец посмотрел на Старостина, дождался разрешающего кивка и продолжил. — Единственное, они хотят, чтобы в обязательном порядке играли Яшин, Мельник и Ривелино. Так что, Малой, не судьба тебе к Лядину на помощь съездить.

— Да я особо и не рвался, — пожал плечами Данила. — Надо так надо.

— Молодец! — одобрил Адамас Соломонович. — Не то, что некоторые. — Тренер выразительно посмотрел на смущенного Долбоносова. — Или тебе, Володя, деньги не нужны? — вкрадчиво поинтересовался наставник. — Так ты только шепни, мигом в Союз отправим. Индивидуально.

— Да нет, это я так, — мигом пошел на попятную игрок.

— Володь, расслабься. Небось, встречу торжественную готовят, — зевнул в кулак многоопытный Яшин. — Видели, сколько сегодня Ильин с утра поздравительных телеграмм нес? Целую охапку. Думаю, что в Москву народ сейчас рвется со всех регионов. Каждому, поди, охота отметиться на встрече.

— В правильном направлении мыслишь, Лев Иванович, — согласно закивал Старостин. — А что здесь такого, замечательная победа нашего футбола — первая в своем роде. Естественно, что руководство страны, партии и футбола хочет провести празднование на высшем уровне. Гордиться должны, товарищи!

— Так мы гордимся, — сделал честные-пречестные глаза Маслов. — Честное слово, гордимся. Э… когда, говорите, денежки выдадут?

— Как успехи? — незнакомый мужской голос вывел Данилу из созерцательной нирваны. — Клюет?

— Да так, с переменным успехом, — с досадой буркнул Мельник. Надо же, какое настроение сломал. И только спустя пару секунд парень сообразил, что обратились к нему на английском. А он на автомате тоже ответил на языке Шекспира.

Мельник быстро обернулся. Рядом с ним стоял рыхловатый молодой мужчина в модном цивильном костюме и щегольской шляпе. Прямо скажем, не самый правильный прикид для походов ранним утром вдоль озера. Хотя, дорожки здесь вполне благоустроенные. Даже скамеечки кое-где расставлены. Аккуратисты хреновы.

— Вам просили передать привет от нашего общего друга, — вдруг улыбнулся незнакомец, кинув быстрый взгляд в сторону Яшина. Но тот с азартом забрасывал спиннинг и не обращал ровным счетом никакого внимания на то, что происходило рядом.

— Это от которого? — насторожился Данила. — У меня в Швейцарии вроде бы приятелей не наблюдается.

— О, нет, он не местный, — засмеялся мужчина, обнажив слегка пожелтевшие от курева, но еще вполне крепкие зубы. — Вы встречались с ним в Швеции. Припоминаете?

— Допустим, — осторожно ответил Мельник после небольшой паузы. — И что же хотел мне передать наш общий друг?

— О, сущую безделицу, — заверил незнакомец. Представляться он, судя по всему, не собирался. — Всего несколько слов: «Дело сдвинулось с мертвой точки».

— Даже так? — насупился Данила. — Неожиданно. Я должен что-то ответить?

— Нет-нет, — замахал руками мужчина. — Никакого ответа. Меня попросили лишь передать вам эту фразу. И все. Так что, позвольте откланяться. — Незнакомец прикоснулся к шляпе, слегка поклонился и направился дальше по тропинке вдоль берега, беззаботно насвистывая что-то себе под нос.

Мельник проводил его долгим взглядом. А потом негромко выругался. Ох, как же не вовремя!

Вечером в отеле, где проживала советская команда, прошел торжественный банкет. Высокие шишки из УЕФА решили подвести итог розыгрышу Кубка кубков. «Барселона» укатила домой, решив не участвовать в застолье, где будут чествовать победителя. Не исключено, что игроки испанской команды получили указание с самого верха. Тем более, что президент сине-гранатовых — Нарсис де Каррерас — тесно сотрудничал с режимом Франко и даже опубликовал в свое время в испанских газетах несколько хвалебных статей в адрес каудильо. Но сам глава клуба, как ни странно, на банкет пришел.

Причина столь странного поведения выяснилось в конце вечера. Уже когда отзвучали все положенные по регламенту речи, были вручены командные и индивидуальные призы — Мельник, к слову, отхватил золоченую статуэтку как лучший бомбардир розыгрыша и хрустальную вазу лучшего игрока турнира, а Яшин первый вратарский приз — Каррерас в сопровождении двух парней подошел к столу, за которым расположились динамовцы.

— Сеньор президент хотел бы поговорить с вами, — на довольно чистом русском обратился один из спутников Каррераса к Бескову.

— А в чем, собственно, дело? — мигом подскочил к ним Старостин. — Я руководитель делегации.

Переводчик разразился пулеметной фразой. Каррерас внимательно выслушал его, подумал несколько секунд, а потом величаво кивнул и бросил пару фраз в ответ.

— Сеньор президент готов обсудить с вами переход нескольких игроков «Динамо» в «Барселону». Вы обладаете должными полномочиями?

Старостин несколько натужно улыбнулся. Взгляд его вильнул в сторону незаметного мужичка с простецким выражением лица, что представлял в команде КГБ. Чекист меланхолично сооружал себе многослойный бутерброд и, казалось, даже не слушал разговор. Но и дураку было ясно, что на самом деле ни одно слово не проходит мимо его ушей.

— Видите ли, — откашлялся Андрей Петрович. — Наши футболисты не продаются.

— Сеньор президент считает, что у всего есть цена, — настойчиво произнес переводчик после обмена мнениями со своим шефом. — Мы готовы заплатить по высшей ставке. Скажем, вот эту цифру, — помощник Каррераса быстро написал на страничке извлеченного из кармана пиджака блокнота в роскошной кожаной обложке несколько цифр и показал ее Старостину, — предполагаем заплатить за вашего форварда Мельника.

Андрей Петрович поперхнулся. Натужно закашлялся и опасно побагровел.

— Водички? — подлетел к нему со стаканом чекист. Резво так вспорхнул комитетчик. Заодно цепко впился в страницу блокнота глазами. Якобы, невзначай. Данила заметил, что, несмотря на всю профессионально тренированную выдержку, глаза у птенца гнезда Феликса Эдмундовича на мгновение расширились. Черт, сколько же там? Если уж комитетчика проняло.

— Простите, но я не готов обсуждать с вами подобные сделки, — Андрей Петрович нервно улыбнулся и покосился на застывшего рядом «искусствоведа в штатском». — Но вы можете прислать запрос в нашу Федерацию и мы обязательно его рассмотрим.

Нарсис де Каррерас разочарованно скривился, точно съел кислую дольку лимона.

— Сеньор президент обязательно так и сделает, — перевел помощник дипломатичный ответ босса. Но перед тем, как уйти, второй помощник, что до сих пор никак не принимал участие в разговоре, обошел стол и вручил каждому игроку москвичей по небольшому буклету.

— Ишь, чего удумали, — проворчал негромко Семин, что сидел рядом с Данилой, разглядывая полученное приглашение. — Кто ж к ним в здравом уме поедет? Малой, ты ведь комсомолец?

— А то как же, — согласно кивнул Мельник. Он тоже с любопытством пытался прочесть текст на странице, красиво оформленной в сине-гранатовых клубных цветах. — Все взносы плачу тютелька в тютельку. Собрания разные посещаю, политинформации. Работу по просвещению Динамита нашего веду.

— Да я не о том, — отмахнулся от него Юрка. — Кончай придуриваться, что ты как маленький? Тут ведь другое. Сам подумай, как может наш человек переехать к махровым фашистам? Они ведь против нас в войну целую часть отправили. Как там она называлась…черт, совсем из головы вылетело.

— «Голубая дивизия», — подсказал Эштреков приятелю. — Под Ленинградом отметились, суки. И вообще. Мне фронтовик один рассказывал. Их так из-за цвета форменных рубашек называли.

— Уроды, — веско сказал Яшин и брезгливо бросил приглашение на стол.

— А вот так делать не надо, Лев Иванович, — вырос, как из-под земли, за плечом голкипера чекист. — Не будем обострять. Тут ведь репортеров полным-полно. Так зачем давать им повод для разного рода инсинуаций? Давайте поступим следующим образом, товарищи, — он обвел пристальным взглядом сидящих за столом футболистов. — Вы сейчас заберете эти приглашения с собой, а, скажем, утром, после завтрака, сдадите их мне. Надеюсь, никто не попытается сделать вид, будто забыл или потерял эту бумажку, правда?

— Дурных нема, — проворчал Яшин. Лев Иванович взял со стола свое приглашение, сложил его пополам и засунул во внутренний карман клубного пиджака. Остальные динамовцы последовали его примеру. И лишь Ривелино, как ни в чем не бывало, продолжал читать предложение испанского футбольного гранда. Ну, ему, черту нерусскому, было простительно.

— Дани, — обратился к Мельнику бразилец спустя некоторое время. — Скажи, а почему вы так отреагировали на слова сеньора президента? Обычное ведь дело, что здесь такого?

— Война между нами случилась, — вздохнул Данила. — Страшная война. Крови много пролилось. И забыть такое вряд ли получится. Поэтому, если кто и решится принять подобное предложение, то выход только один — бежать! Знаешь, как знаменитый Пушкаш в «Реале» оказался? Вот так и никак иначе. А это, сам понимаешь, означает, что для СССР этот человек станет предателем. И дорога домой ему будет навсегда закрыта.

— Ты шутишь, Дани? — не поверил ему Ривелино. — Как можно считать предателем человека лишь за то, что он хочет играть в футбол в хорошем клубе?

— Вот так, — беспомощно развел руками Мельник. — Ты суслика видишь? А он есть.

— Что?!

— Да, не обращай внимания, — нервно хохотнул Данила. — Просто одна шуточная фраза из кинофильма. Скажи лучше, дружище, чего такой смурной сидишь весь вечер?

— О, ты заметил? — поник Ривелино. Помялся, а потом наклонился поближе к одноклубнику и тихонько сказал. — Ты только никому не говори, но сегодня в отеле ко мне подходили люди из итальянского «Ювентуса». Говорили много хороших слов, сулили много денег. — Бразилец тяжко вздохнул.

— Погоди, дай угадаю, — засмеялся Мельник. — Тоже к себе играть звали?

— Звали, — не стал отрицать Ривелино. — Но с одним важным условием.

— И с каким же? — невольно заинтересовался Данила.

— Что я уговорю тебя тоже уехать к ним. Даже чек дали. Подпись на нем есть, а строчка для суммы пустая. Сказали, что ты можешь сам ее проставить.

— Бл…дь!