Я ем города, морями запиваю

Глава 9

— Малой, ты обещал! — Численко был неумолим. Вот дернул же черт брякнуть тогда про наклбол!

— Ага, — тяжело вздохнул Данила. — Помню. Смотри, там вот какое дело, — парень собрался с мыслями. — Сначала этот удар научились выполнять в американском бейсболе. А уже оттуда он плавно переехал в футбол. Существует несколько разновидностей. — Мельник зацепил один из тренировочных мячей, подкатил подошвой поближе и примерился. — Дедбол, — удар и мяч пулей вонзился в верхний угол ворот. — Обрати внимание, он в полете вообще не вращается.

— Ну-ка, ну-ка, — к ним подошел Бесков. А следом подтянулись и другие динамовцы, радуясь законной возможности чутка пофилонить на тренировке. Хотя, в принципе, тренерский штаб по прилету в Ереван их напрягал не особо. — Повтори еще разок.

— Пожалуйста, — пожал плечами Данила и катнул следующий мяч. — Что мне, жалко что ли?

— Погоди, — тормознул его Константин Иванович. — Ракитский! А ну, встань в рамку. После расскажешь, как мяч себя ведет с точки зрения голкипера.

Мельник дождался, пока вратарь займет свое место и с короткого, шага в три разбега, снова пробил. Кожаный шар сначала летел по прямой, а в последний момент вдруг резко нырнул вниз. Сашка даже не рыпнулся.

— Вот черт, — растерянно крикнул Ракитский. — Вообще непонятно, куда полетит. Готовишься принять, а он бац, и уже под руками проходит.

— Это другой вариант удара, — пояснил Данила. — Называется дипбол. Там еще несколько видов, но я их плохо понял.

— Любопытно, — задумался старший тренер. — А на хрена ты, как балерун, на носках разбегаешься?

— Точно, — заржал Маслов. — Пачки только балетной не хватает! — Одноклубники поддержали его слова дружным смехом.

— Честно говоря, не скажу, — простодушно развел руками Мельник, решив прикинуться шлангом. И так уже спалился по-полной. — Я, когда по телику там, за границей передачу смотрел, как они его выполняют, то многие игроки именно так били.

— Любопытно, — задумался Бесков. — В принципе, если подумать, то здравое зерно в этом имеется.

— Малого в лосины обрядить? — невинно поинтересовался неугомонный Маслов. — Вы только скажите, в раз организуем!

Игроки согнулись от смеха.

— Помолчи, — коротко осадил его Константин Иванович. Хотя и сам улыбался. — Зря, кстати, гогочете. Никогда не обращали внимание, как грузины танцуют? Они ведь ни на секунду не задерживают вес тела на одной точке опоры. И что характерно, умудряются при этом ни на сантиметр не подпрыгнуть. А какая слаженная работа ног? — старший тренер завелся не на шутку. — Последите, за сколько выполняется скольжение с пятки на носок — сотые доли секунды! Возьмем кавказскую лезгинку. Движения из нее, если их перенести на футбольное поле, помогут держать корпус практически без опоры. Кому это может пригодиться? — Бесков обвел своих игроков требовательным взглядом.

— Что тут думать, — проворчал Аничкин. — Конечно защитникам. Их финтами дурить в таком разрезе сложнее.

— Так и нападающим подойдет, — громко выкрикнул Численко, ревниво покосившись на капитана. — Хрен поймешь, куда игрок в следующую секунду двинется.

— Во-от! — удовлетворенно протянул Константин Иванович, потирая руки. — Получается, такая позиция и основа для дриблинга форварда, и для эффективной защиты. Кстати, я замечал несколько раз, что Мельник именно так играет. А насчет балета зря смеетесь. Я в книге Вагановой об основах классического танца много дельного почерпнул. Благодаря ряду упражнений из практик балетных у вас, бестолочей, практически ни у кого «кресты» не летят.

— Ну, присел Бес на любимого конька! — закатил в притворном ужасе глаза Численко. — Сейчас минут на сорок лекцию закатит. Ну его в баню! Малой, — потянул он товарища в сторону, — давай лучше еще раз с твоими дипболами разберемся. Объясни, как надо бить.

— Смотри, — Данила отошел от мяча. — Разбег делаем коротким: три, максимум пять шагов. Угол от траектории удара небольшой: тридцать пять — сорок пять градусов. Либо весь разбег, либо последние пару шагов — на носках. Опорная нога в момент удара на расстоянии десяти — пятнадцати сантиметров от мяча. Слегка согнута в коленке. Носок — в сторону полета мяча. Далее. Бьем чуть ниже центра. Но учти, если совсем низко возьмешь, то в небеса запулишь, или круглый вращаться начнет.

— Поучи еще, — огрызнулся беззлобно Численко. Но тут же спросил. — А бьешь «щекой»?

— Нет, — замотал головой Мельник. — Скорее, нечто среднее между «щекой» и подъемом. Наверное, все же ближе к подъему. Да, чуть не забыл, — спохватился Данила. — В момент удара нужно максимально напрячь мышцы голеностопа бьющей ноги. Так, чтобы при соприкосновении с мячом он был полностью выпрямлен и не болтался. Корпус держим ровно, перпендикулярно газону, под мяч не подсаживаемся. Разве что, самую малость можно наклонить вперед. Вот так, — Мельник встал в правильную стойку.

— На кой такие сложности — искренне удивился Игорь.

— Как бы тебе попроще обрисовать, — задумался Данила. — Тогда мячик немного прижимаем и не позволяем ему вращаться в полете. А заодно контролируем нужную высоту полета и ее направление. Ну и, наконец, самая важная часть. Завершение удара. Как я уже говорил, надо добиться того, чтобы мяч не вращался. Для этого в момент удара бьющую ногу слегка разворачиваем наружу. И делаем так, чтобы потом она продолжала траекторию движения четко по траектории полета мяча. Не выше, не ниже, не вправо-влево — точно по направлению! — Мельник хлестко пробил. Кожаная сфера опять совершила замысловатый пируэт. — Понял?

— Постой-ка, — дернулся Численко. — Ты в конце ногу словно тормозишь. Это ведь не совсем удар получается. Больше на щелчок хоккейный похоже. Верно?

Данила замер, размышляя. Постоял немного, потом еще раз разбежался и медленно ударил, стараясь прочувствовать каждое свое движение.

— Знаешь, а ведь ты прав, — медленно сказал он. — Действительно, на щелчок смахивает.

— Вот! — обрадовался Игорь. — Мастерство не пропьешь. Чувствую, что-то знакомое. Теперь понятно стало, где тут собака порылась. Ну-ка, пасни.

— Погоди, — остановил его порыв Данила. — А ты разве в хоккей играл?

— Спрашиваешь, — ухмыльнулся Численко. — В русский, с мячом. Лет пять отбегал. Семнадцать когда стукнуло, сразу в нападающие взяли. И чемпионом страны был, и призером. Все честь по чести.

— Фига се! — обалдел Мельник. — А я думал, что из наших только Масло гоняет в бенди.

— Ага, конечно, — засмеялся товарищ. — Голову включи, чудак-человек. Мы ведь в детстве все чем-то увлекались. Причем, заметь, массово. Любая игра — всем двором. По другому нельзя, не поймут. Поэтому и не боялись ни черта. Видел бы ты, как мы зимой с крыш сараев во дворе в сугробы сигали.

— Зачем? — поразился Данила.

— Так весело же! — засмеялся Игорь. — А летом с обрыва в речку. И потом через Москва-реку. Переплыл, значит настоящий пацан, не ссыкун. А что, у тебя разве иначе было?

— Да нет, — смутился Мельник. — Почти также. За нами просто воспитатели следили, если с мальчишками и сбегали, то втихаря. А с крыши детдома не прыгнешь — шею сломаешь. Ладно, давай продолжим.

Формула чемпионата 1969 года была необычной. Команды были разбиты на две подгруппы, по десять в каждой. Сначала играли по два матча друг с другом — дома и на выезде, а потом по семь сильнейших клубов из каждой подгруппы продолжали борьбу в финальном турнире. Тоже двухкруговом. «Динамо» Москва оказалось в группе, где их главными конкурентами считались прошлогодние чемпионы — киевские одноклубники и ЦСКА. Но это на бумаге. А на деле…

Когда в самом начале игры Маслов метров с пяти неотразимо пробил головой после шикарного навеса Еврюжихина, и вратарь ереванцев Алеша Абрамян уныло достал пятнистого из сетки собственных ворот, ничто не предвещало проблем или трудностей для гостей в этой встрече. 0–1 и тотальное превосходство москвичей. Всем своим видом и поведением на поле они словно говорили: «Мы — „Динамо“. Сдавайтесь!» Яшин откровенно скучал, наблюдая за тем, как его товарищи, раз за разом накатываются на ворота «Арарата», заставляя голкипера хозяев трудиться изо всех сил. Еврюжихин, Численко, Гаджиев — все эти фамилии могли появиться на табло республиканского стадиона Еревана, но Абрамян кидался из угла в угол, будто лев и не давал этому случиться.

А на последней минуте тайма редкая контратака «Арарата» привела к тому, что после прострела с фланга Аничкин откровенно нелепо промахнулся мимо мяча и шустрый Оганес Заназанян буквально занес кожаный снаряд в ворота москвичей под оглушительные аплодисменты зрителей. Тысячи кепок и шляп взлетели в воздух.1–1.

— Тьфу, черт, — расстроено сплюнул на гаревую дорожку Голодец, рядом с которым Данила прозагорал всю первую половину матча. — Не мог раньше свистнуть, Петр Саввич? — громко крикнул он арбитру. Тот неожиданно посуровел лицом и погрозил тренеру «Динамо» кулаком.

— Чего это он? — удивился Мельник.

— А, не обращай внимания, — с досадой отмахнулся Адамас Соломонович. — Лет десять назад он судил игру Киева со «Спартаком» и дал свисток на девять секунд позже положенного времени.

— Ну и что? — не понял Данила.

— Ничего, — буркнул Голодец. — Киев продул и потому подал протест. Результат аннулировали, матч переиграли.

— Из-за девяти секунд? — поразился Мельник.

— Ну да, — поднялся со скамейки тренер. — Тогда еще и не такое бывало. Даже полуфинал Кубка страны после сыгранного финала как-то заново гоняли. Ладно, пошли в раздевалку, перерыв. Сейчас Константин Иванович всем мозги вправлять будет.

Во втором тайме динамовцы, получив в раздевалке волшебный пендель от Бескова, опять забили быстрый гол. Генка Еврюжихин пробил с дальней дистанции и прекрасно игравший до этого момента Абрамян неожиданно упустил кожаную сферу прямо за линию ворот. В первую секунду никто из игроков даже не понял, что случилось. И лишь резкий гудок судейского свистка подсказал, что счет матча изменился. 1–2.

На несчастного голкипера ереванцев, застывшего неподвижно с прижатыми к лицу руками было больно смотреть. Но горячие болельщики хозяев громко выражали свое недовольство в его адрес, громко кричали что-то нелицеприятное и свистели.

А ведь читал давным-давно о чем-то похожем, задумался вдруг Данила. Вратарь какой-то советской команды случайно забросил сам себе мяч в ворота. Вспомнить бы еще, о ком шла речь — может быть как раз об Абрамяне?[6].

Странно, но этот эпизод сыграл на руку хозяевам. Футболисты «Арарата» подбежали к своему вратарю и постарались подбодрить его. А потом с решительными лицами направились к центру поля. И после свистка Гаврилиади начали рубиться так отчаянно, словно это был финальный матч Кубка или игра за «золото» первенства. Тем более, что рэфери, как бы это помягче, вдруг стал проявлять странную симпатию к ним. Практически во всех спорных эпизодах бармалей принимал сторону ереванцев, а на все жалобы гостей отвечал решительными жестами-указаниями уйти и не возникать. А возмущающемуся больше остальных Аничкину вообще пригрозил удалением с поля.

В итоге всего через пять минут у ворот Яшина был назначен спорный штрафной. Пробил его Саркис Овивян. Мяч задел стенку, изменил направление полета и… Лев Иванович улетел в один угол, а пятнистый в другой. 2–2.

А еще через пару-тройку минут распоясавшиеся защитники «Арарата» грубо встретили Володьку Ларина, который исполнял роль центрфорварда, и одиннадцатого номера динамовцев, неловко прыгающего на одной ноге, увели с поля под руки врач и массажист. Идти самостоятельно нападающий не мог.

— Малой, в темпе разминайся и выходи, — скомандовал Голодец, убедившись, что требуется замена. — Вот, суки, сломали все-таки!

Почему мяч лучше всего принимать, стоя лицом к воротам противника? Странный вопрос, любой дурак на него ответит: по ногам сразу не отоваривают. Помня это золотое правило, Данила постарался сделать так, чтобы защитники ереванцев находились в его поле зрения. Повторить судьбу Володьки и загреметь на больничную койку? Нет, такой футбол нам не нужен! Тем более актуальной подобная предосторожность становилась и из-за необъяснимой лояльности арбитра по отношению к футболистам «Арарата». Анюту «черный» едва не удалил, зато Фурмана Абрамяна — центрального защитника хозяев (к слову, родного брата голкипера), который грубо атаковал Ларина, слегка пожурил.

— Главное, не заводись и не вздумай отмахиваться, — предупредил Мельника на бровке многоопытный Адамас Соломонович. — Судья мигом удалит.

Легко сказать. А если тебя с первых же минут начинают хватать за футболку, подло бить сзади, норовя попасть по ахиллам, толкают в спину? А публика радостно орет, требуя крови?

Поднимаясь после очередного удара с газона, покрытого чахлой травкой, Мельник с тоской подумал, что до того момента, когда арбитры начнут всерьез защищать нападающих, еще лет двадцать. И здесь и сейчас никто и пальцем не пошевелит, если ему вообще оторвут ноги. А что, если уж более именитые форварды вроде Стрельцова, Бышовца или Малофеева огребают по-полной, что говорить о сопляке из «Динамо», играющего всего лишь второй сезон?

— Я тебя убью! — Чего? В первую секунду Данила решил, что ему послышалось. Потряс головой, желая прогнать наваждение. Не помогло. — Я тебя зарежу! — О, это тот самый Фурман Абрамян, четвертый номер «Арарата».

— Ты чего несешь, болезный? Перегрелся что ли?

Защитник ереванцев заскрипел зубами. Потом подошел вплотную и, глядя на Данилу бешенными глазами, яростно зашипел, брызгая слюной.

— Я тебя закопаю! Прямо здесь, на поле, закопаю. Понял, урод?!

И что прикажете делать? С одной стороны, мало ли что наговоришь в пылу борьбы. Поэтому, наверное, самым правильным будет пропустить эти угрозы мимо ушей. Но, с другой, этот деятель Ларина уже покалечил.

— Малой, выдыхай! — предостерегающе крикнул подбежавший Численко. — А ты, Фурик, за языком следи!

— Что?! — взвился защитник. — Я тебя тоже зарежу!

— Сейчас по яйцам дам, — улыбнулся ему Игорь. — Ни один врач назад не пришьет. Усек?

Игрок «Арарата» остолбенел. А Численко, пользуясь этой заминкой, несильно подтолкнул Данилу.

— Иди на свое место. И улыбайся, Малой, улыбайся. Видишь, бармалей уже к нам несется. Почует скандал, выгонит на хер.

Успели. Отошли.

А через несколько минут Численко прорвался по своему краю, мелкими точными финтами обманул двоих защитников и отдал точный пас набегавшему в центре Мельнику. Тот сильно пробил примерно с линии штрафной сходу. Алеша Абрамян приготовился забрать летевший прямо в него мяч, но в последнюю секунду пятнистый вдруг резко клюнул вниз и предательски прошмыгнул в сетку мимо его рук. 2–3!

— А-ааа! — налетел на довольного Данилу Численко. — Малой, шикарно забил. Ты ж своим наклболом бил, верно?

— Точно, — засмеялся Мельник. — Им самым.

— Класс! — хлопнул его по плечу товарищ. — Кровь из носу, но тоже освою этот удар. Хорошо работает. Погляди, их воротчик до сих пор с открытым ртом стоит.

Жаль только, что вскоре Коваленко на все сто использовал оплошность защитника москвичей Смирнова и перебросил аккуратным ударом вышедшего на перехват Яшина. 3–3 И счет этот оказался окончательным.

А вечером, после игры, когда динамовцы отдыхали в гостинице, в номер к Мельнику и Ларину, который с горестным видом лежал на своей кровати и разглядывал забинтованное колено, ворвался возбужденный сверх меры Маслов.

— Малой, глянь в окно! — с порога закричал он.

Данила с недоумением уставился на товарища.

— А что я там не видел?

— Такого точно не видел! — подскочил к нему Валерка и потянул за собой. — Чума полная!

Мельник подошел к окну и отдернул занавеску. Мать честная! На улице, прямо у входа, собралось несколько десятков человек. Выглядели местные жители совсем недружелюбно. И кричали в адрес гостей тоже не поздравления с хорошей игрой.

— Чего это они? — занервничал Данила. — Что орут-то?

— А ты окошко приоткрой и послушай, — предложил Маслов.

— Думаешь, мне слабо? — набычился Мельник. — Пожалуйста!

Парень решительно распахнул створку и высунулся наружу.

— Вон он! — завопил снизу какой-то мужик в цветастой рубахе, который, видимо, услышал скрежет открывающейся створки. — Глядите, вон там, на втором этаже! — он указал прямо на Данилу. — Эй, «пятнадцатый», выходи, разговор есть!

Мельник машинально повернул голову и бросил короткий взгляд на перекинутую через спинку стула футболку. Номер «пятнадцать». Значит, не ошибся Маслов, ребятки эти и впрямь по его душу заявились.

— Говори оттуда, я тебя слушаю, — крикнул Данила. Выйти на улицу? Ну уж нет, идиотов ищите в зеркале. Стоит только высунуть нос из гостиницы и тебе, в лучшем случае, просто намнут бока. А в худшем… Кстати, а это не Фурман ли Абрамян в центре этой толпы кулаком ему грозит? Ишь ты, решил таки договорить после матча. А чтобы одному не скучно было, друзей прихватил.

— Малой, я за ребятами, — выкрикнул сзади Маслов. — Не вздумай к ним спускаться!

Ага, щаз! Размечтался. Вот возьму и прыгну сейчас назло всем прямо в дружеские объятия этих милых людей. Тем более, что их там ощутимо прибавилось. Как рок-звезда со сцены. Прыжок веры — так, вроде бы, называется? Друзья, я иду к вам!