Я ем города, морями запиваю

Глава 25

На второй тайм динамовцы вышли в прекрасном расположении духа. Посмеивались, тихо прыскали в кулак, глядя с улыбкой на недоумевающих испанцев. Те недоуменно крутили головами, переглядывались, вопросительно чирикали что-то на своем птичьем наречии, пожимали плечами и разводили руками.

Данила злорадно посмеивался, наблюдая за тщетными потугами каталонцев понять причину неожиданного веселья советской команды. В принципе, ошеломить соперника, вывести его из равновесия, заставить нервничать — все это играло на руку динамовцам. Пока еще испанцы сообразят, что к чему, глядишь, а уже и второй мячик залетел в ворота. Впрочем, не нужно делить шкуру неубитого медведя, ведь давно известно — раненый зверь во стократ раз опасней.

Тем более, что «Барселона», как и предсказывал Бесков, попыталась забрать контроль над игрой в свои руки сразу же со стартовым свистком главного арбитра. Сине-гранатовые настырно полезли вперед, плотно осадив ворота Яшина. Испанцы пошли ва-банк, заменив после перерыва защитника Франка на атакующего полузащитника Хесуса Переду. Авантюра? Конечно. Полузащитники увлеклись атаками и назад возвращались вяло. И москвичи довольно быстро наказали противника за это.

На пятьдесят восьмой минуте Зыков отобрал мяч у «десятки» каталонцев Фусте, просквозил по своему флангу почти не встречая сопротивления и длинным пасом-«закидушкой» с ювелирной точностью вывел в штрафную Данилу, который набрал скорость и оторвался от своего опекуна. Испанец в отчаянии попытался было сфолить, и даже ухватил шустрого форварда за футболку, но Мельник вырвался, отмахнулся, не глядя, и снова оказался лицом к лицу с голкипером «барсуков».

А дальше молодой игрок не иначе как от шалой радости вдруг взял да и выпендрился. В принципе, финт под красивым романтичным названием «радуга» не слишком пригоден для реального матча, но Мельнику сегодня не иначе, как сам черт ворожил. И потому Данила, опасно сблизившись с Садурни, вдруг оставил мяч за спиной под разочарованный крик кого-то из одноклубников: «Куда, падла?!», а потом зажал пятнистого ногами и перебросил по красивой дуге кожаную сферу и через себя, и через растерявшегося вратаря. Ну а дальше быстро оббежал соперника и легонько пробил по мячу, не дав тому опуститься на землю. 2–0.

— А-ааа, бля! — На Мельника налетело сразу полкоманды. Трясли, толкали, напрыгивали, орали что-то бессвязное, материли. Ага, именно так. Маслов крепко ухватил Данилу за плечо и разродился длинной тирадой, которую вряд ли было возможно повторить под запись или в присутствии женщин и детей: «Ты, б…я, муд…ла штопаный, ху…ли устроил — не мог, твою мать, просто забить?! Промазал, я бы тебя лично, собственными руками…» — дальше вообще пошел сплошной непереводимый русский фольклор, достойный «Русских заветных сказок» Афанасьева. Мельник даже заслушался.

— Да ладно, Масло, угомонись, — смеялся Аничкин. — Не подвел ведь Малой, положил голешник. Смотри, как болелы притихли.

В самом деле, трибуны базельского стадиона молчали. С одной стороны, зрители пребывали в расстроенных чувствах из-за успеха советской команды, с другой…с другой, подлинным ценителям футбола было непросто сделать вид, что не произошло ровным счетом ничего особенного. Гол ведь Мельник забил классный. Да что там, чудо-гол получился — когда еще такое увидишь.

Может статься, что уже пребывая в почтенном возрасте, нежась под ласковыми лучами жаркого солнца в каком-нибудь Коста-дель-Хреноле с запотевшим бокальчиком терпкого винца, некий седоусый Хосе Антонио Трам-пам-Памыч скажет лет через двадцать облепившим его черноволосым смуглым внучатам: «Видел я однажды, как один русский игрок выкинул на поле фантастический трюк…» И будет долго, со вкусом, смаковать давнишнее зрелище. Ну и, само собой, продукцию местных виноградников. Да уж.

Среди гробового молчания слышались, как ни странно, радостные вопли небольшой группы болельщиков «Динамо». С того места, где расположились артисты и сотрудники посольства доносились почему-то «Шайбу-шайбу!» и более логичное «Молодцы!» Эх, сюда бы пару-тройку тысяч фанов из поздних времен, они бы на радостях все мехом наружу вывернули. А если кто-то попробовал бы спорить, то весело погоняли по старым кривым улочкам Базеля, как однажды получилось в славном Марселе на европейском первенстве.

А ведь сейчас они меня со злости бить будут, провидчески определил Мельник, отслеживая хмурые, злые лица игроков «Барсы» и ловя на себе их неприязненные взгляды. Исключительно для того, чтобы приглушить бессильное разочарование. Оно и понятно, дойти до финала довольно длительного турнира и там бездарно профукать главный приз. Значит, следует быть настороже.

Помогло не очень. Всего через несколько минут Данилу взяли в классическую «коробочку». И падать пришлось больно. Все же, футбольный газон мало походит на пуховую перину. А если тебе еще придали при этом дополнительное ускорение, так вообще «сказка»!

Впрочем, после подачи штрафного мяч пулей пронесся через всю штрафную испанцев. Маслов, что в отчаянном прыжке пытался переправить круглого в ворота, лишь чутка коснулся его, но кожаный снаряд нашел на противоположном углу забытого всеми Еврюжихина. А Генка засадил в дальнюю «девятку». И даже почти попал. В крестовину ворот.

— Да какого х…я! — завопил он разочарованно, когда мяч с силой отлетел в поле и там его подхватили игроки в сине-гранатовых футболках и сразу вынесли от греха куда подальше. — Верный ведь гол был!

— Чуть-чуть не считается, — засмеялся Маслов. — И вообще, чего стоишь, побежал обратно, кто хату будет охранять?

Но острых моментов у ворот Яшина было немного. Нет, испанцы, разумеется, атаковали, настырно лезли вперед, но как-то по инерции, без огонька. Порой даже складывалось такое ощущение, что они уже смирились с проигрышем. Хотя, Мельник подозревал, что в случае, если им повезет и они отквитают хотя бы один гол, то опять пойдет заруба не на жизнь, а на смерть. И потому следовало окончательно прибить их.

— Пасуй! — отчаянно закричал Данила в очередной контратаке, отклеиваясь от настырного защитника. Тот уже окончательно решил наплевать на правила и держал нападающего за майку в открытую. Тем более, что судья вдруг резко стал слепоглухонемым и не обращал ровным счетом никакого внимания на подобные вольности. Но в этот раз Мельник стряхнул чужие пальцы, качнул корпусом в одну сторону, сам ушел в другую и побежал, побежал к воротам «Барселоны», чувствуя, что вот сейчас все получится, будет как надо. И плевать, что одураченный противник стелется в отчаянном подкате, который — если бы удался — оставил бы Данилу без ног. «Хер тебе, родимый!» — бьется в мозгу. А ноги стремительно несут туда, где судорожно, по-рачьи, пятится назад голкипер.

Мельник убрал мяч под себя, обошел на широком шаге вратаря, что бросился к нему в отчаянном прыжке, сделал еще пару шагов вперед, понял, что вот-вот упрется в лицевую, и почти с нулевого угла левой ногой аккуратно подсек круглого «шведой». Ага, почти «сухой лист», только не с угловой отметки. Но эффект тот же. 3–0.

И в следующую секунду Данила оглох от многоголосого вопля, встряхнувшего стадион. Аж птицы из-под крыши трибуны взметнулись вверх. Странное дело, но многотысячная толпа болельщиков, похожая на безбрежное море, вдруг качнулась в своем настроении и решила отдать должное советским игрокам.

— Чертяка! — бил парня по спине Аничкин от избытка чувств. — Как попал-то? В рот мне ноги, как ты постоянно это делаешь? Я уж думал, что все, улетишь сейчас за ленточку.

— Да сам не пойму, — цвел шальной радостной улыбкой Мельник. — Больше на удачу лупил.

«Данила, я тебя расцелую!» — ликующий возглас с трибуны догнал молодого игрока, когда динамовцы добежали до центрального круга и заняли положенные места, ожидая неторопливо бредущих от своих ворот испанцев.

— Малой, ты бы поаккуратнее с персональными болельщицами, — потянул товарища за рукав Семин, заметив, что юный форвард с интересом вертит головой, пытаясь понять, кто к нему обращается. — Если я правильно понял, то это дочка посла тебе кричит.

— И что? — удивился Данила. — Пусть себе вопит, мне-то какая разница?

— Ох и дурной же ты, — с жалостью посмотрел на него Юрка. — Гляди, оторвут тебе твой корешок, если не в тот огород засунешь. Как пить дать оторвут. Хотя, — Сэм призадумался. — Ты у нас тот еще кобель. Вон, дочку замминистра огуливал, с актрисами в койке кувыркался. Бессмертный что ли?

— А ты не завидуй, — поддел его Мельник. — Тебе самому грех жаловаться: жена-красавица, ребенок скоро родится — чего еще желать?

— Это да, — расцвел Семин. — В августе, дай бог, наследник будет. Футболистом сделаю. Глядишь, получше тебя станет голы клепать. В сборную, глядишь, попадет, — мечтательно протянул товарищ. — Чемпионат мира выиграет.

— А если наследница? — засмеялся Данила. — И будет внуков тебе исправно производить. Таких же ворчунов. Бу-бу-бу!

— Вот ты, гад! Да я тебе сейчас… — задохнулся от возмущения Юрка. Но в это время каталонцы дошли таки до центра и нехотя ввели мяч в игру, прерывая пикировку.

Испанцы, похоже, все поняли. Вперед шли не спеша, больше катали мяч поперек поля, особого желания отыгрываться не проявляли. Да и кто бы им позволил? Москвичи, невзирая на внушительную разницу в счете, зорко следили за всеми маневрами соперников и старательно гнули свою линию. Зрители, которым довольно скоро наскучила такая игра, сначала робко, а затем все громче и громче, начали свистеть и громкими криками выражали свое недовольство.

— Follada que a la boca[14]! — неистово орал с первого ряда багроволицый черноусый толстяк, брызгая слюнями, и гневно потрясал кулаками в адрес игрока «Барселоны», который понуро стоял на поле неподалеку от него с видом побитой собаки. — Xuclar la polla gilipolles de merda[15]!

Соседи, что характерно, поддерживали разозленного собрата по несчастью одобрительными возгласами и даже аплодисментами. А то и добавляли собственную порцию ругательств в адрес игроков своей любимой команды. Но сегодня их кумиры явно не оправдали ожиданий болельщиков. И потому даже монеты и зажигалки летели не в москвичей, а в футболистов в сине-гранатовых майках.

— Во дают, — обалдело крутил головой Володька Эштреков, пока служители стадиона торопливо убирали с поля посторонние предметы после свистка судьи о временной остановке матча. — Сэм, а представь, как нас бы сейчас материли, если бы игра на «Динамо» проходила.

— Да ладно, — хохотнул Семин. — У нас бы просто тухлыми яйцами забросали, да и дело с концом. Скажи, Малой?

— Иди на хер, — грубо отозвался Данила. Воспоминания о прошлогоднем «теплом» приеме московских болельщиков были ему неприятны. — Анюта, сколько еще осталось?

— Минут десять, — после небольшой заминки отозвался капитан. — О, глядите, кажись, кто-то на поле прорвался. Как бы беды не случилось. Так ведь и матч не дадут доиграть, чего доброго.

В самом деле, несколько фанатов «Барселоны» прорвались сквозь плотные полицейские кордоны и выбежали на газон, пытаясь добраться до футболистов. Но швейцарские силы правопорядка сработали на удивление четко и всего минут через пять-шесть все смутьяны были изловлены и выведены с поля под надежным конвоем. А цепи полицейских на бровке резко увеличили свою численность. Так что голландский арбитр, который пережидал заваруху вместе со своими помощниками в центральном круге, совсем скоро дал сигнал продолжить встречу.

«Барселона» совсем расклеилась. Складывалось такое ощущение, что сине-гранатовые просто ждут не дождутся финального свистка. А еще мечтают скрыться поскорее в подтрибунном помещении от своих разъяренных поклонников.

И москвичи, что до этого момента лишь спокойно и уверенно оборонялись, в последнюю десятиминутку провели несколько хороших атак на ворота Садурни. Причем, динамовцы действовали на поле базельского стадиона по-хозяйски. Неторопливо разыграли простенькую комбинацию из пары стенок с забеганиями накоротке, подошли к чужой штрафной, а там Валерка Маслов вдруг взял да и жахнул метров с тридцати. Приложился так приложился. И деморализованный вконец голкипер каталонцев лишь проводил обреченным взглядом пятнистую сферу, что вонзилась под перекладину. 4–0!

— Все, бля! — выдохнул Семин. — Занавес! Вов, ты не в курсе, тренеры с собой шампанское на стадион захватили?

— Вон, Малой сейчас узнает, — засмеялся Эштреков. — Данька, тебя меняют.

Мельник обернулся. Голодец яростно махал ему с бровки, сигнализируя о необходимости уступить место на поле Авруцкому. Ну а что, пусть Юрка тоже вкусит свои несколько минут славы. Когда еще такое придется пережить. К слову, за пару минут до этого Семенов сменил в линии защиты Витьку Аничкина.

— Классно сыграл, Малой, — дружески приобнял товарища Авруцкий перед тем, как выбежать на газон. — Молодца!

— Мельник, я тебя обожаю!

Данила вздрогнул. Поднял голову и встретился глазами с белокурой девицей в стильных очечках, что энергично прыгала на трибуне в секторе для болельщиков «Динамо». Поняв, что ее заметили, девчонка радостно завизжала и принялась так яростно махать руками, что едва не сверзилась вниз. Хорошо, что стоявший рядом Лановой успел поймать ее. Смешная.

— Диана Жмакова, — негромко сказал Голодец, подойдя сбоку к Даниле. — Единственная и неповторимая дочь первого заместителя товарища Чистякова.

— А товарищ Чистяков?

— Чрезвычайный и полномочный посол СССР в Швейцарии.

Надо же, почему-то расстроился Мельник, а Сэм ляпнул, что это дочка самого посла. Перепутал, видать. Хотя, сложно винить обычного футболиста за то, что тот не знает точно членов семьи высокопоставленных советских дипломатов.

— Не о том думаешь, Мельник. — Надо же, сам Бесков соизволил встать со своего места на «банке» и решил самолично подойти и поблагодарить игрока своей команды за хорошую игру. — О футболе следует думать, о футболе. — Константин Иванович не выдержал и засмеялся. А после дружески ткнул нападающего кулаком в плечо. И Данила понял, что старшего тренера на самом деле переполняют радостные эмоции. Шутка ли, советский клуб в паре минут от завоевания второго по значимости европейского клубного трофея! Да за такое на родине Бесу явно отсыпят полную корзину приятных ништяков. Да и футболистов не забудут. Тем более, что повержен не какой-нибудь, а именно испанский клуб. То есть, СССР вернул должок каудильо Франко за проигрыш на Евро-64. А ведь руководил тогда нашей сборной командой именно Бесков! — Да, выходит, не зря я тебя тогда из дубля забрал, — покачал головой Константин Иванович. — Есть в тебе малая толика таланта, есть.

— Да ладно, перестань прессовать парня, — засмеялся Голодец. — Скажи прямо: он сегодня сыграл здорово!

— Ну-ну, не перехваливай, — нахмурился Бесков. — Знаешь, в чем главное отличие по-настоящему классного игрока от ремесленника? Он в двадцати из условных тридцати игр держит уровень «прыгнул выше головы», пять проводит хорошо, а лишь в оставшихся позволяет себе немного пофилонить. Так вот, Мельнику еще плыть и плыть до того времени, когда…

Длинная пронзительная трель.

— А-ааа! — заорал Данила, не дослушав старшего тренера, и рванул на поле вместе с другими запасными игроками. Туда, где уже веселились вовсю его товарищи, образовав радостную кучу-малу.

Победа!

Дальнейшее запомнилось Мельнику плохо. Все мелькало слишком быстро. Словно кадры на ускоренной кинопленке. И в памяти оставались лишь отдельные картинки.

Взъерошенный Маслов обнял своего закадычного друга Аничкина и отплясывает какой-то дикарский танец… Яшин смеется и почему-то теребит за ухо лыбящегося во все тридцать два зуба Ракитского… Семин тащит на закорках орущего что-то Эштрекова… Володька Долбоносов меланхолично поглядывает на товарищей так, будто не произошло ничего особенного… Кто-то дергает Данилу за руку и вот уже они все вместе подбрасывают вверх хохочущего Бескова…Со всех сторон резко хлопают вспышки фотоаппаратов, ровно стрекочут кинокамеры… В стороне плачет игрок «Барселоны», а утешает его Голодец… Какой-то смешной толстяк зовет на награждение… Витька — уже без футболки, голый по пояс — вскидывает над головой вожделенный серебряный кубок…We are the champions!.. А, нет — это из другого фильма… «Ты лучший!» — та самая девица в очках виснет на шее и впивается в губы Мельника смачным поцелуем… «Товарищи, вам приветственная телеграмма от Леонида Ильича…» Шампанское льется через край кубка и кто-то из разошедшихся одноклубников толкает его под руку — резкая боль и солоноватый привкус крови вместе с виноградной сладостью… «Андрей Петрович, добавить бы надо премиальных, такая победа!».. Маслов сует в руки стакан водки…

…Занавес…