Я ем города, морями запиваю

Глава 15

— А это что за чудо в перьях? — Маслов с усталым удивлением смотрел за спину Данилы. Тот обернулся. К ним торопливо, пока не прочухали и не кинулись наперехват милиционеры из оцепления, несся некий гражданин. По внешнему виду, так типичный интеллигент: костюм, очки, лысина, портфель. А еще роскошный букет в правой руке. Как только через деревянные заборчики, что отделяли беговые дорожки от трибун, преодолел. Что за ерунда?

А «интеллигент» тем временем резво пронесся по полю, добежал до защитника гостей Семенова и сноровисто вручил тому цветы. Трибуны зашлись от хохота, а потом разразились бурными аплодисментами. Игроки «Черноморца» и «Динамо» застыли, как вкопанные, ничего не понимая. Но спустя несколько секунд первым пришел в себя Витька Аничкин. Он резво сорвался с места, догнал мужика с портфелем, который гордо шествовал обратно на свое место, задрав нос, ухватил его за плечо, развернул и…от души врезал в рожу! Неизвестный болельщик красиво улетел спиной вперед на беговую дорожку — только стертые подошвы ботинок в воздухе мелькнули.

— Ты что творишь, сука?! — громко заорал капитан моряков Москаленко, выходя из ступора, и бросился на Аничкина. И это послужило сигналом к общей драке обеих команд стенка на стенку. Зрители кинулись было к ограждениям, желая поучаствовать в потехе, но милиция на этот раз сработала четко, дав недвусмысленно понять, что погрома или каких других глупостей не допустит. Показалось, или где-то даже бабахнул пистолетный выстрел? Черт его знает, Мельник в это время выяснял отношения с нападающим одесситов Виктором Прокопенко. Такой же, как и сам Данила, высоченный лось, который коршуном налетел на динамовца. Правда, кроме голимого энтузиазма похвастаться чем-нибудь еще Прокопенко не мог. И потому, обменявшись с ним парой-тройкой пристрелочных ударов, Мельник поймал подходящий момент и от души врезал открывшемуся противнику прямым ударом в челюсть. Нокаут! Жаль, но судьи на ринге сегодня на стадионе хозяев не наблюдается.

Мельник огляделся. Футболисты обеих команд разбились на пары и отчаянно мутузили друг дружку. Разве что Яшин и голкипер хозяев Ярчук оставались на своих местах. Но оно и понятно — поднять руку на мировую знаменитость…на такое был способен разве что один отмороженный на всю голову молодой нападающий. Что характерно, из родного вратарю «Динамо». «Скажите, как его зовут?»

Странное дело, но милиция в это выяснение отношений на футбольном поле почему-то вмешиваться не торопилась. Со скамеек запасных орали что-то тренеры и той и другой команды, но из-за дикого шума на трибунах ни черта не было слышно. Да и так ли это сейчас важно? Даже, если тот же Бесков, к примеру, требует прекратить, то кто его послушает? Нет, тут уж все, как в уличной драке — не отступать и не сдаваться!

В общем, потолкались — попихались еще минут пять, а потом импровизированные бои гладиаторов начали сходить на нет. Еще минут через десять судьи, что робко стояли все это время в центре поля, все-таки решили вмешаться и стали потихоньку разводить футболистов в разные стороны. Разгоряченные дракой мужики орали друг другу гадости и делали угрожающие жесты.

— Как думаешь, Малой, игру отменят? — Юрка Семин трогал шатающийся зуб и сплевывал то и дело кровь из разбитой губы. — Зараза, чуть переднего клыка не лишился, — возбужденно смеялся Сэм. — С защитником местным схватился, так этот гад так ловко мне по морде заехал! Ну да ничего, я ему тоже нос малость на бок свернул. Вон он идет…скотина!

— Знаешь, почему-то думаю, что скоро продолжим и все-таки доиграем, — сказал Данила. — Вряд ли здешним властям выгодно поднимать шум и привлекать внимание к нашему махачу. Так что, скорее всего, постараются замять. Втихаря и нам и «Черноморцу» вломят, естественно, по самые Нидерланды, но именно что по-тихому.

— Слушай, я так и не понял, а на хера этот мужик Мишке Семенову цветы-то вынес? — удивлялся Юрка.

— Чего непонятного, — Мельник состроил максимально серьезную физиономию. — В любви, поди, хотел признаться. А что, Мишаня наш парень хоть куда, видный!

— Да ладно, — отшатнулся Сэм. — Ты что такое несешь? — Но заметил, что товарищ улыбается и сплюнул. — Да ты придуриваешься! Вот же, зараза, я чуть было не поверил. Гад ты, Малой!

Данила не выдержал и расхохотался в голос.

В итоге, выяснилось, что Мельник угадал. Минут через двадцать, после недолгого совещания с тренерами обеих команд и инспектором матча, судья из Ленинграда Кишко все же решил продолжить и доиграть матч. Болельщики встретили это известие с воодушевлением. И их можно было понять: шли на футбол, а попутно насладились рукопашной схваткой. Два зрелища в одном, когда еще такое увидишь?

В принципе, играть-то оставалось всего ничего — минут десять. Обе команды вяло катали мяч все это время и вперед не шли, осторожничали. Словно выплеснули в драке все эмоции. Так что финальный свисток рэфери зафиксировал счет, который красовался на табло стадиона перед инцидентом. То есть 1–1.

Собственно, почему вообще все произошло? В первом тайме Юрка Авруцкий классным ударом из-за штрафной застал врасплох голкипера «Черноморца» и на перерыв команды ушли при преимуществе гостей. А вот незадолго до окончания матча Миша Семенов неудачно подставил ногу под прострел вышедшего на замену нападающего моряков Звенигородского и Яшин лишь бессильно развел руками. И вот после этого защитник динамовцев удостоился букета от благодарного одесского зрителя.

Мельник вряд ли мог гордиться своей игрой в этой встрече. Вроде все правильно делал: совершал рывки, финтил, бил по воротам, пасовался с партнерами, но…как-то без огонька все происходило. Без куража. Эфемерная, если разобраться, штука, но для футболиста — одна из важнейших. Ведь что такое кураж? Это горящие глаза, пойманный нерв — когда ты еще не коснулся мяча, а уже знаешь, что сделаешь в следующую секунду. Это то волшебное чувство, когда энергия трибун заменяет самый крутой наркотик, наделяет тебя пьянящим чувством всемогущества и ты не бежишь — нет! — ты паришь над газоном, будто за спиной вдруг выросли крылья. Ты — бог! Ты — творец! Ты повелеваешь, ты создаешь. Тебе подвластны чувства всех зрителей и ты сам выбираешь, что им подарить — восторг или проклятия.

Но сегодня…сегодня Данила «возил тачку». Отбывал номер. Видать, после тбилисской феерии запал кончился. И на смену ему пришла монотонная пахота. Мельник смотрел на одноклубников и видел то же самое: парни честно отрабатывали на все сто, никого нельзя было упрекнуть в халтуре. На спинах разводы пота, на лицах — гримасы от тяжелого физического труда. А куража, шального глаза — ни у кого! Данила даже подумал в перерыве, когда слушал взбешенного Бескова, который, разумеется, был крайне недоволен увиденным, что по-хорошему, может быть, сегодня вообще стоило выпустить на поле ребят из дубля. Вот у кого желания показать себя и молодецкого задора хоть отбавляй. А основа могла бы и отдохнуть. Но Константин Иванович нынче промахнулся. Решил почему-то, что его лидеры способны выдать еще один первоклассный матч всего через несколько дней после такого отчаянного рубилова с немцами. Не прокатило. Что ж поделать, бывает и такое.

Буквально на последней минуте была у Данилы прекрасная возможность все-таки положить в копилку команды полновесные два очка. Они прекрасно разыграли комбинацию с Масловым и Семиным, Мельник вроде удобно получил мяч почти на границе штрафной «Черноморца», успел краем глаза поймать просвет в плотной стене защитников и крученым ударом послал мгновенно круглого в дальнюю «девятку», прежде, чем кто-то врезался в форварда со всей дури. Но уже лежа на земле юный нападающий увидел, как в каком-то невозможном, акробатическом броске вратарь моряков Ярчук кончиками пальцев отбивает кожаный снаряд в сторону.

А потом Данила с трудом поднялся и похромал к туннелю. И, если начистоту, то в эту минуту его больше занимала даже не упущенная голевая возможность, а грустные мысли о том, доживет ли он до мексиканского чемпионата. В самом деле, лупят ведь, сволочи почем зря. И, что самое обидное, судьи смотрят на это сквозь пальцы. Мельник пусть и смутно, но все же помнил, что ФИФА и УЕФА взялись за грубиянов-костоломов как бы не к середине восьмидесятых. Значит, надеяться на помощь людей в черном не приходилось. Если перефразировать бессмертный девиз Саши Кержакова, то здесь и сейчас он будет звучать, как: «Били, бьют и будут бить!»

Вон, сегодня один из игроков «Черноморца» однажды полетел на Данилу в подкате так, что, не сумей тот увернуться, бутса точно врезалась бы прямо в живот. Разминулся всего на пару сантиметров. А заточенные шипы — Мельник хорошо разглядел их — блестели откровенно зловеще. И, похоже, были старательно заточены. Те самые, небось, с вертолетного завода. Нападающий тогда еле-еле сумел задавить в себе яростное желание подпрыгнуть и, будто невзначай, приземлиться на обидчика двумя ногами. Так, чтобы ребра в труху. Но нет, пожалел. Знал бы, что эти клоуны из столицы юмора СССР затеют драку, тогда…а хрен его знает, что тогда.

— Парни, бутсы мои никто не видел?

— Малой, отвяжись, сам сунул куда-то, а теперь всем мозги делаешь.

— Да нет, правда, вот здесь, у кресла оставил, когда в душ ушел, — Данила с недоумением осмотрел еще раз раздевалку. — Не, ну хорош, дурацкий розыгрыш. Отдайте уже!

— Мельник, что у тебя опять случилось? — Голодец быстрым шагом вошел в раздевалку и недовольно хмурился. — Чего разоряешься, в коридоре слышно?

Данила насупился. Стучать на товарищей тренеру не хотелось. Прикололись ведь, черти, к гадалке не ходи. Как дети малые. А ведь с виду здоровые все мужики. Многие, так вообще отцы семейства, уже своих собственных спиногрызов воспитывают.

— Погоди, Малой, ты точно помнишь, что именно здесь бутсы оставлял? — Вот уж кто-кто, но Яшин обычно в подобных глупостях не участвовал.

— Точно, Лев Иванович. Здесь они стояли, — показал Мельник.

Голкипер нахмурился.

— А ведь сюда уборщик вроде недавно заходил, — припомнил он. — Молодой парнишка. Суетливый такой, дерганый. Покрутился и быстро ушел. Я еще подумал, зачем он приперся, если мы еще не уехали.

— Вот блин, — расстроился Данила. — Ну все, хана! Приделали ноги моим тапочкам. Это ж надо, в Венесуэле воришку поймал и не дал никого обнести, а дома какой-то одесский хитрован на раз-два бутсы спер!

— А что ты хотел, — удивился Маслов. Он стоял у зеркала и расчесывал слегка влажные после душа волосы. — Одесса! Тут жуликов на квадратный метр, как шелухи от семечек на их стадионе. Как грязи, то есть!

— Сука, — зло выругался Мельник. — Счастливые бутсы были. Я в них все голы за основу положил.

— О, а вот это и правда обидно, — сочувственно прицокнул языком Валерка. — Слушай, я могу у местных босяков поспрашивать, но, сразу предупреждаю, ничего обещать не буду. Как получится. Есть тут у меня кое-какие знакомые на Молдаванке. В гостиницу приедем, я звякну.

— Спроси, — вздохнул печально Данила. Вот, вроде, ерунда, а настроение испортилось. Что ни говори, но приметы имеют очень важное значение для любого спортсмена. И футболисты, разумеется, не исключение. Вот и занашивают до дыр «счастливые» бутсы, майки, перчатки. А еще практически у каждого игрока существует какой-нибудь глубоко личный ритуал: как выходить на газон, где сидеть в автобусе или самолете, на какой кровати спать в гостинице — множество вариантов. Глупость? Может быть. Но, как говорится, чем бы дитя не тешилось, лишь бы ху…м по столу не стучало.

К сожалению, Валерка ничем не порадовал. Или воришка был залетный, или местные блатные не стали особо стараться ради столь ничтожной пропажи, но факт остается фактом — бутсы не вернули. И потому на следующий день, когда «Динамо» улетало в Москву, Мельник сидел в аэропорту мрачнее тучи.

— Прикинь, Малой, — подсел к нему Семин. — А ведь ты прав оказался.

— Это в чем же? — удивился Данила.

— Как же, ты ведь говорил, что местные шум из-за драки поднимать не будут. Не помнишь, что ли?

— Помню, — нехотя пробурчал Мельник. — А что случилось-то?

— Да вот, — Юрка потряс свежими газетами. — Специально скупил всю доступную прессу, изучил от корки до корки. И, представь себе, ни в одной газете — ни в одесской, ни в центральной, — нет ни единого слова о нашей драке с «Черноморцем»! Поют дифирамбы морякам — хвалят их на все лады, мол, атаковали замечательно, рук не опустили после пропущенного гола. Штангу припоминают. Ну, помнишь, они в первом тайме попали? Дескать, если бы не она, мы бы вообще им продули. О, кстати, а вот с этого точно обалдеешь. — Семин нашел нужную газету и сунул в руки Даниле. — Здесь почитай, — он отчеркнул ногтем нужное место в заметке.

Мельник без особой охоты пробежал глазами убористые строчки. Хмыкнул. Покрутил головой. Перечитал. Не поленился, посмотрел на передовицу. Надо же, печатный орган аж Коммунистической партии УССР — «Правда Украины». Вот так, ни много, ни мало.

— Вот-вот, я тоже охренел, — несколько нервно улыбнулся Сэм.

В статье устроили форменный разнос старшему тренеру «Динамо» Константину Бескову. А все из-за того, что тот обвинил в ничьей судейскую бригаду.

«Неожиданно вместо спокойного, делового разбора маститый футбольный мэтр в присутствии своих футболистов встал в воинственную позу. Он стал обвинять судей матча, да и „Черноморец“ во всех смертных грехах. Это, прямо скажем, отнюдь не украшает заслуженного тренера. А говорить об этике, о педагогичности здесь не приходится. Неудачную игру собственной команды надо воспринимать должным образом, особенно тогда, когда „Динамо“ уступало „Черноморцу“ по всем статьям футбольной науки», — можно было прочитать в материале, посвященном матчу.

— А ведь это серьезно, — медленно сказал Данила. — Ты понимаешь, Юрка? Теперь Беса запросто с поста тренера могут снять. Ладно бы эту статейку писака какой накропал, начхать и забыть. Но ведь это официальный орган республиканской компартии! И в Москве вполне могут прислушаться к этому мнению.

— Да знаю я, — рубанул воздух рукой Семин. — Не первый день замужем. И какая муха Беса укусила? В прошлом году про договорняки на всю страну здесь же высказался, сегодня бармалеев с грязью смешал.

— Так с него результат спрашивают, — вздохнул Мельник. — А у нас в чемпионате очков с гулькин хрен. Понятное дело, переживает. Вот и срывается. Эх, не вовремя сейчас это все. Ни к месту. Если шумиху не замнут, то, боюсь, все плохо будет. Очень. Так что, не прав ты, Юрец, ой как не прав. Не промолчали местные, не замяли. Просто зайти решили с другой стороны. Уроды, мля! У нас финал на носу, а они интриги плетут. Монтекки и Капулетти из Хацапетовки. Чего?

— Знаешь, — задумчиво сказал Семин. — Если бы не знал, что ты — это ты, то поставил бы все деньги, что у меня есть на то, что тебе совсем не восемнадцать. Говоришь и рассуждаешь так, словно передо мной мужик лет пятидесяти. Не всегда, конечно, но время от времени в тебе прорезается что-то такое, — товарищ неопределенно покрутил рукой.

— Так меня подменили, — спокойно ответил Данила. Внутри удивился и мысленно поаплодировал прозорливости одноклубника, но виду постарался не подать. — Прилетали недавно зеленые человечки с Альфа-Центавры и подменили. Настоящего на опыты забрали, а меня вот оставили, чтобы тебя, в случае чего, нейтрализовать. Так что, спи теперь вполглаза, землянин!

— Тьфу, дурачина! — засмеялся Юрка. — Язык, как помело. — Но тут же посерьезнел. — Скажи лучше, что по ситуации с Бесковым думаешь. Может, поговорить с ребятами, сходить всем вместе к Дерюгину или повыше куда — заявить, что, мол, так и так, не нужно сейчас скандал вокруг команды затевать.

— Можно, конечно, — задумался Мельник. — Только…чуйка подсказывает, что нас и так сейчас во все инстанции тягать начнут. Но поговорить с остальными и правда стоит. Выработать, так сказать, общую позицию. Можно с Яшина начать — он ведь парторг, а, значит, ему и карты в руки. Пошли, побалакаем со Львом Ивановичем.