Я могу копировать навыки других 2

Глава 23 Похищение

Неужели у меня паническая атака?

Мир вокруг поплыл, а негативные эмоции сковывали меня, словно самые прочные цепи.

В голове крутилась одна-единственная мысль: Я скоро умру…

Естественно, это не так.

Это лишь глупая мысль человеческого разума. В его особенности думать о плохом, ведь именно такое паническое состояние позволяло ему эволюционировать в жестоком мире.

Было бы по-другому, человек не выжил.

Только сейчас такие убийственные мысли не к месту.

Никто не угрожает, рядом нет опасности. Что уж говорить, никто даже слово лишнего не сказал. А мозг работает на опережение. Меня убивали мои же мысли.

Именно поэтому за ними нужно следить и помнить, что эмоции — это не весь человек. Достаточно просто посмотреть на себя со стороны в эти моменты и сказать: Разве трусливая курица, которая дрожит у входа, и есть я?

Понять, как глупо я выгляжу, уже половина дела.

И тут сознание словно разделяется. Ты стоишь, дрожишь, и одновременно со стороны спокойно смотришь на себя же, и в этот момент становится понятно.

А где я вообще?

Тот, который дрожит, или который смотрит на себя со стороны…

Вопрос тяжелый и необъяснимый.

Я начал успокаиваться, лишь когда почувствовал нежное прикосновение. Чья-то рука провела по моей спине, и тихий голос прошептал:

— С тобой всё хорошо?

Хотелось сердито закричать: Нет, не в порядке! Ты разве не видишь?

Но, стиснув зубы, я выдавил из себя:

— Всё в полном порядке.

Почему не сказать правду?

Смысл в том, что люди не поймут по моему лицу, что творится на душе.

Никто не поймёт.

Все люди устроены похожим образом.

Они эгоисты, думающие только о себе. И понять эмоции других практически невозможно.

Я ведь тоже не знаю, что чувствуют люди вокруг. Скорее всего, те мысли, которые я проецирую на них, являются отражением меня же.

Смотришь на людей, а видишь в них только себя.

Обдумав ситуацию с Некрасовыми, я понял, что им нужно бояться. В моих руках власть, способная растоптать их семью, смешать с грязью.

К завтрашнему утру о роде Некрасовых все забудут. Они могут стать лишь историей или даже просто пылью.

Думая таким образом, я наконец перестал бессмысленно переживать.

Но почему же я всё равно боялся?

Не знаю. Быть может потому, что знал, что не убийца. И тем более не буду убивать по таким глупым мелочам.

Больше всего удивляла Злата, когда она сжала мою ладонь, и наши пальцы соединились в замок. Со стороны мы выглядели как парочка, а я почувствовал тепло.

— Я буду с тобой, — сказала она.

Девушка не отвернулась, не бросила. Просто спокойно встала рядом.

И тогда понял: даже если весь мир против нас, это не такая уж плохая судьба.

Осознание того, что я не одинок, пронзило, как глоток свежего воздуха. Это чувство поддержки заставило расправить плечи, выпятить грудь, поднять голову и искренне улыбнуться.

— Ты чего улыбаешься? — спросила Злата, поправив локон своих волос. Она подумала, что что-то не так с её лицом.

— Ничего… — хотелось быть более искренним, поэтому добавил, — Прости, что раскис.

— Чего? — не поняла Злата, ведь со стороны выглядело так, будто я высокомерно осмотрелся по сторонам, заставляя всех людей замолкнуть.

И в мыслях ни у кого не было, что новый директор словил паническую атаку.

— Я знаю, что это будет звучать неожиданно. И что я не могу тебе обещать многого, но знаю точно: тебя здесь никто не тронет.

— А? — снова переспросила девушка, вообще не улавливая суть разговора.

Поэтому нужно было говорить более решительно:

— Даю тебе слово главы рода Доброхотовых, что ты под моей защитой. Кто тронет тебя, тот автоматически записывается во врага рода.

Тяжело было подобрать слов. И всё же хотелось, чтобы она чувствовала себя как за каменной стеной. Я пообещал, что любой, кто посмеет тронуть её хоть пальцем, поплатится.

Такими словами не разбрасываться. И Злата не верила, но послушно кивнула.

Для неё было достаточно, что с ней вообще кто-то пошёл.

Давление было настолько велико, что, быть может, её страх был сильнее.

— Пойдём.

Мы поднялись по широкой лестнице, ведущей в бальный зал. Взгляды десятков, если не сотен людей провожали нас, но никто не подходил заговорить.

И ладно. Я вам никто, держите это у себя в голове.

Вааау…

Войдя в главный зал, я искренне изумился.

Первое, что привлекало внимание, увесистые люстры, светившие ярче электрических ламп. Или это и были электрические лампы?

Вряд ли.

Дополнительно в зале установлено множество зеркал, отражающих свет и насыщающих огромный зал таким ярким сиянием, что я давно такого не видел.

В зале царила полная неразбериха.

Девушки в красивых платьях кружились в танце, хихикая и искушая молодых парней своими грациозными движениями. У них была своя атмосфера праздника и веселья.

Музыканты, хоть и не полноценный оркестр, а скорее небольшой ансамбль, создавали всю эту атмосферу ритмичного танца. Пара скрипачей, флейты, трубы и барабаны — их мелодия наполняли зал и заставляла ноги сами пускаться в пляс.

Да, давно я не слышал музыку…

Эту идиллию портили важные дядьки, сидящие в креслах по углам и обсуждающие очень «важные» дела города. Они не танцевали, периодически ели и с угрюмыми лицами говорили кому-то за жизнь.

И вдруг мой взгляд встретился с незнакомым мужчиной.

Громоздкий, с пышной бородой и огненно-рыжими волосами, он был похож на ожившего варвара в богатых одеждах.

Это был Гавриил Белгородский, хозяин этого дома и градоначальник города. Я напрягся, ожидая, что он начнет орать и выгонять меня. Но нет, он ухмыльнулся, развёл руки и сказал:

— Здорово. Неужели ко мне в гости пришёл сам Доброхотов Иван? Не ожидал тебя сегодня увидеть. Как жизнь?

Он быстро подошёл ко мне и крепко обнял, так что я чуть не задохнулся.

— Эй, хватит. Я же так и умереть могу, — буркнул я, отводя глаза.

Честно, не такого добряка ожидал увидеть. Он был таким простым, как пять копеек.

— Прости… Это всё от того, что я рад тебя видеть…

Меня поразило, что он ни разу не взглянул на Злату, мою спутницу, словно её не существовало. А ведь именно она должна стать его четырнадцатой наложницей.

— Ничего страшного, — ответил я, поправляя костюм. — Извините, что пришёл без приглашения.

— Неее… Оно тебе не нужно! Приходи в любое время.

Такое радушие уже пугало. Гавриил оставил всех других гостей и сосредоточился только на мне.

— На самом деле есть разговор по поводу академии, — произнес он, положив руку мне на плечо. Его взгляд был прикован к золотому гербу рода Доброхотовых. — Хочешь узнать мои мысли?

— Нет, — ответил я без тени лукавства.

Две причины: первая — не хочу говорить о работе; вторая — не хочу говорить о работе с ним.

Пусть, как он любит, напишет письмо, а я его «рассмотрю».

Гавриила мой отказ не смутил. Он добродушно рассмеялся.

— А ты наглый, мне это нравится…

Он приблизился ко мне, и внезапно весь окружающий шум исчез — слышны были только наши голоса.

— А что если это про «секрет» Вольмира? Ты же хочешь знать, что он мне рассказал? — заманчиво спросил мужчина.

И вот собака…

Под такими словами можно подразумевать всё что угодно. Он искусно манипулировал.

— Хорошо, давай, — согласился с ним.

— Но не здесь. Давай поговорим наедине!

Я невольно бросил взгляд на Злату. Она с неприкрытой враждебностью смотрела на Гавриила, но спокойно кивнула в мою сторону.

— Иди, — сказала она. — Не переживай за меня. Здесь безопасно. Я не пропаду.

— Конечно, безопасно, — с усмешкой подхватил Гавриил. — Это же моя резиденция. Самое безопасное место. Никому не позволительно здесь учинять проблемы.

Звук снова «ожил». Народ удивлённо наблюдал за двумя самыми важными персонами в городе: градоначальник и директор академии, который разговаривают друг с другом.

В их глазах читалось явное любопытство: о чём же они говорят? Кто-нибудь что-то слышал?

Наши руки со Златой разъединились, но уверенность осталась. Я посмотрел на неё и кивнул, словно говоря: «Главное, никого не бойся».

— Пойдём, — сказал Гавриил, уводя меня дальше, — хватит ворковать с девушками. Лучше хочешь дам тебе дельный совет?

— Нет, — ответил я.

— Да ладно. Простой житейский, — он вообще игнорировал какие-либо отказы или дерзость. — Самая опасная вещь в жизни мужчины — это алкоголь и женщины.

Чего? Это в последнюю очередь ожидал услышать.

— Ты можешь этого не понимать сейчас, но все твои амбиции и мечты могут просто улететь в мусорку. Понимаешь?

— Не совсем…

— Я говорю, что лучше сначала добиться результатов. А потом, когда станешь совсем старым, можно жениться.

Странно было слышать такие слова от человека с гаремом. Ведь если кто и зависим от «любви», так это точно он.

Гавриил повёл меня за громоздкие дубовые двери, где стояли стражники, которые не пропускали посторонних внутрь.

— Идём… у меня как раз есть для тебя подарок.

— Не нужно, — отказался я от подарка, но разговор меня заинтересовал.

Ощущение опасности не покидало на протяжении всего пути. Будто я иду не по коридору дома, а по липкой ленте, которая ловит мух.

Ведь градоначальник не сделает ничего дурного, верно?

С каждой секундой сомнений становилось всё больше.

Гавриил искусно заговаривал зубы, болтая без умолку. То расскажет о какой-то дорогой картине, написанной знаменитым художником, то зачитает известное стихотворение.

И такое поведение вызвало отторжение.

Почему я с ним пошёл?

Ничего из этого не походило на его хвалёные «тайны» Вольмира, больше похоже на разговор ни о чём.

Лишь оказавшись в его роскошном кабинете, среди сотен книг, он усадил меня за небольшой столик и сам сел рядом. Это похоже не на официальную встречу, а на посиделки двух друзей.

Достал бутылку вина и разлил по бокалам.

— Возьми, — буквально вложил Гавриил в мою руку бокал. Сразу же по комнате разлетелся стойкий фруктовый аромат.

— Это Vin du Rhin…

— Что?

— Белое вино из долины реки Рейн. Попробуй!

Я сделал небольшой глоток и почувствовал кислоту и горечь.

Чёрт… Что это за хрень?

Вино мне вообще не понравилось, хотелось выплюнуть.

Хочет отравить?

Мне бы больше понравилось что-то привычное, вроде медовухи или пива.

И тут Гавриил выпалил:

— А я удивился…

— Чему? — спросил его беспечно.

Кто же знал, что он так резко поднимет градус нашей беседы.

— Тому, что объявился наследник рода Доброхотовых!

Я чуть не подавился вином и про себя подумал: какая мне разница, удивлён ты этому или нет? И на что ты намекаешь?

— И почему же?

— Ведь Светлозар давно умер. Да и любви у него никогда не было. Он всегда был одинок. И тут явился ты.

Он говорил так, словно лично знал моего «деда», но это была явная манипуляция. Во времена, когда «правил» Светлозар, даже отца Гавриила ещё не было на свете.

— Ну, как видите, — я покрутил своё кольцо рода на пальце, — все когда-то ошибаются.

Раз он заговорил о делах, то решил спросить напрямую:

— Вы упомянули секрет Вольмира. Что вы имели в виду?

Сначала мужчина нахмурил брови, словно вот-вот скажет что-то опасное, но затем просто улыбнулся.

— Его нет, — рассмеялся Гавриил, видя моё удивлённое лицо. — Я просто нашёл повод, чтобы с тобой поговорить.

— … — мне нечего было на это ответить.

— Ты пойми, — сказал он, вновь налив себе полный бокал и выпив его залпом, — я не против тебя. Просто беспокоюсь за город.

— И как в этом замешанная академия?

— Она важнее, чем ты думаешь, — хмыкнул мужчина. — Академия имеет жизненно важное значение для Белгорода.

— Да?

— Именно она привлекает сюда дворян со всей империи…

И тут я осознал, что он прав.

Взгляд Императора на этот город всегда сопровождается вниманием к академии. Быть может даже академия важнее самого города.

Ох… какие же будут проблемы, когда все узнают о реформах…

Неожиданно для себя, понял, что грядут большие проблемы.

Однако не с Гавриилом. Он нормальный мужик, с которым возможно мирно сосуществовать.

Тудух.

Он продолжал говорить, а я отвлёкся, глядя в окно. Что-то сверкнуло снаружи.

Неужели без нас фейерверки запускают?

Инфантильно подумал в тот момент. Кто же знал, что это далеко не фейерверки.

Злата наблюдала, как Иван и Гавриил покидают зал. Нельзя было скрыть печаль, с которой она смотрела на его спину.

Без него девушка вдруг стала робкой в толпе, полной незнакомцев.

Или же?

Как только она осталась одна, к ней сразу подошёл толстенький мужичок, в красно-жёлтом костюме, который бесцеремонно схватил её за руку.

— Что же ты творишь? Почему ты ходишь с этим бездарем? — он сжал руку девушки так сильно, что она скривилась от боли.

— Папа!

Это был её отец, Ждан из рода Жар, тот самый, который заставлял её выйти замуж.

— Что ты делаешь? Отпусти меня! — Злата была мощным воином на уровне Витязя (8).

Но и Ждан находился на пике Витязя. Ему не хватало совсем чуть-чуть до уровня Богатыря (7).

Только надежда на это была такая маленькая, что он и сам смерился, что ему никогда не перейти на новый уровень.

— Ты непослушная дочь. Пришла сюда с этим бездарем, — он намекнул на Ивана Доброхотова, — и думаешь, что всё сойдёт тебе с рук? Думаешь, я не знаю, что ты задумала?

— Пусти…

— Нет, — его хватка была довольно крепкой.

Самое ужасное, сопровождаемое чувством бессилия.

Девушка понимала, что как дочь, она не может сопротивляться своему отцу. С самого раннего детства ей говорили: почитай своего отца и мать.

И так воспитывались множество людей. И это нормально, когда родители действительно любят своих детей. Однако, если это не так?

Несмотря на это, Злата не бросилась с кулаками на отца. Она предпочитала просто избегать его.

— Идём со мной… — Ждан начал тащить свою дочь из зала под удивлённые взгляды всех. Никто не мог вмешаться в чужие семейные дела.

— Нет, пусти…

Она сопротивлялась, но что могла сделать послушная дочь?

Её тащили через коридоры, прямо на улицу, не к выходу из замка Гавриила Белгородского, а во внутренний сад. Злата оглянулась, пытаясь лучше рассмотреть окружающее.

Деревья напоминали скелеты, особенно в ночи, когда мало что было видно. Лишь несколько газовых фонарей тускло освещали сад, источая неприятный запах. Цветы казались безжизненными: их лепестки поникли, а краски поблекли.

В центре сада стоял засохший фонтан. Вокруг него лежали перекопанные и развороченные глыбы земли, словно следы недавних работ. Видимо, садовники готовили сад к зиме: убирали летние цветы и подготавливали почву для новых посадок.

Её глаза были полны непонимания и гнева. Она смотрела на отца, пытаясь найти ответ на главный вопрос:

— За что ты так жестоко со мной?

Её голос дрожал от переполнявших её эмоций.

— Нет. Не смей мне такое говорить!

При крике отца у девушки вдруг застряли в горле все слова, и она замерла.

— Ты даже не представляешь, как нашей семье сейчас тяжело, — закричал Ждан, разбрасывая слюну. Только сейчас он дал волю своим эмоциям.

— Из-за меня? — не верила девушка, что все проблемы семьи происходят из-за неё. Она же даже не участвует в семейных делах.

— В том числе из-за тебя. Гавриил, наверное, с говном меня съест за такое.

— Почему?

— Не прикидывайся дурой. Если мы не будем с градоначальником, значит, будем для него неудобными. А что это значит для целого рода?

Повышение налогов, больше бюрократической работы и меньше занимаемых важных должностей. Для семьи Жара это всё равно что смертный приговор.

Ждан знал это. Он собственными глазами видел, как многие семьи теряли всё. Социальные связи в этом мире решают: жить роду в процветании или выживать на окраине империи.

В этот момент в саду появился посторонний в чёрных доспехах и с обнажённым мечом. Естественно, он сразу привлёк внимание. На его губах играла зловещая усмешка, обнажающая острые зубы.

— Демьян? — Злата узнала сына Вольмира. — Что ты здесь делаешь?

— Я лишь выполняю приказ, — ответил он, как будто находился у себя дома.

— Какой приказ? — нахмурилась Злата. Её окружали мужчины в доспехах, вооружённые мечами, которых становилось всё больше.

— Что вам нужно? — она посмотрела в глаза своего отца и впервые увидела в них вину.

— Извини. Но ты теперь будешь с Гавриилом… Мы уже всё решили… — мрачно сказал Ждан, что повеселило Демьяна.

— На что ты рассчитывала, когда пришла сюда? На того дурака? Он уже должен быть мёртв…

Злата в ужасе не верила его словам.

— Нет, этого не может быть…

Когда противников слишком много, человек не думает о сражении, он думает о бегстве. Поэтому она вырвалась из хватки отца, прыгнула высоко вверх, превращаясь в Жар-птицу.

Вжух.

Яркий свет озарил весь сад, который теперь казался менее мрачным. Тёплый свет делает любое место лучше.

Именно этот свет Иван принял за фейерверк.

Расправив крылья, Злата взглянула наверх и подумала: «Мне нужно улететь. В академии я буду в безопасности».

Возможно, этот трюк сработал бы в другом месте. Но в замке Гавриила они уже были готовы ко всему: на неё упала сеть. Жар-птица запуталась и упала на землю, полностью обездвиженная.

Пытаясь разорвать сеть, Злата поняла: «Моя мана запечатана!»

— Попалась, птичка… — усмехнулся Демьян. Его ухмылка обещала ей тяжёлую жизнь.

Рядом стоял её отец. Его слова были ещё жестче:

— Ты выйдешь за Гавриила, нравится тебе это или нет.

Девушка оказалась в плену и не знала, как решить эту проблему.

В это время Иван спокойно пил Vin du Rhin, крутя бокал и «наслаждаясь» ароматом.