Я – Ангел. Часть первая: Под прикрытием

Глава 27 «ПОЕХАЛИ»!!!

Не всё, оказывается потеряно!

На Лозаннской конференции 1 августа 1923 года, Советский Союз присоединился к конвенции о черноморских проливах.

На другой день в САСШ умер президент Гардинг и вместо него за Белый стол уселся вице-президент Кулидж. Знаете такого?

Вот и я, знать его не знаю — у меня в начале месяца — своих забот хватает.

Трудами нашими тяжкими, в первых числах августа первый образец трактора «Мужик» был готов к испытаниям. Как уже рассказывал, его безрамный, как у «Фордзона» остов — объединяющий в один элемент картера двигателя, муфты сцепления, коробки передач и ведущего моста — был отлит на месте из ульяновского чугуна. Основные, наиболее важные детали двигателя и трансмиссии — изготовлены на нижегородском заводе «Красное Сормово», где ещё до революции имели дело с «нефтяными» двигателями для речного судостроения.

Всевозможная мелочёвка (элементы кабины, крылья, топливный бак и прочее) была изготовлена у нас же, в кооперативе «Красный рассвет», в начинающем функционировать Опытно-экспериментальном цехе «ОПТБ-007» или ульяновскими кустарями-единоличниками. Колёса (передние ведущие с «шипами» и, одно-единственное заднее — управляющее), были сварены воедино электросваркой из отдельных литых, кованых, точёных или штампованных элементов.

Наконец, торжественный момент настал!

Нарезав пару кругов вокруг при мне смазанного во всех нужных точках и заправленного трактора (для испытаний решили начать с керосина), я с умным видом попинал передние ведущие железные колёса, ласково погладил рукой выхлопную трубу, плюнул на калоризаторную головку… Хотел было по обычаю немецких лётчиков-«экспертов» пописцать на «дутик» — заднее управляющее колесо, но посмотрев на собравшийся вокруг православный люд, передумал:

«Азия, не поймут-с!».

Запрыгнул на кресло тракториста и скомандовал по-гагарински просто — открывая эру космонавтики…

БББРРР!!! Опомнись!

Дико извиняюсь… Открывая эру собственного тракторостроения в России, я скомандовал Домовёнку (без которого — ну никуда, что касаемо техники!):

— Болт на старт!

Тот засунул в калоризаторную головку и, в несколько оборотов завернул раскалённый докрасна «запальный болт»:

— Есть, «болт на старт»!

— Прокрутка!

Кузьма, с разбега дёрнул пусковой шнур намотанный в специальные канавки на маховике двигателя — проворачивая таким образом, кривошипно-поршневую группу:

— Есть «прокрутка»!

В тот момент толкаю рычаг подачи топлива:

— Зажигание!

Отскочив на всякий случай подальше, Домовёнок продублировал:

— Есть «зажигание»!

— Пых… Пых… Пых… Пых, пых, пых…

Пустив в ясное утреннее небо столб сизого керосинового дыма из трубы, трактор «с пол-пинка» завёлся под ликующие крики собравшегося вокруг народа — так или иначе причастного к этому событию. Здесь были кузькины юные автостроители деревянной мототелеги, члены кооператива во главе с самим Климом, члены некоторых отдельных артелей и зеки-конструкторы из «шарашки» с конвоирами.

Подождав минут пять, пока двигатель прогреется, двумя руками отжимаю сцепление и затем пинком «втыкаю» первую — «пахотную» передачу. Плавненько отпускаю сцепление и, одновременно увеличивая подачу топлива:

— ПОЕХАЛИ!!!

— ПЫХ, ПЫХ, ПЫХ…!!!

Дёрнувшись, «Мужик» довольно резво пополз… Назад!

— «Реверс»! — кричит Кузька.

— Сам знаю!

Здесь, блин, к этому «железному коню» тоже — приноровиться надо…

Однако, езда задом — тоже входит в программу испытаний. Чуть не протаранив стену цеха бывшего Чугунолитейного завод где он собирался, «Мужик» остановился упершись в неё буксировочным крюком — тормоза у этого чуда тракторостроения не предусмотрены.

«Пожалуй, в последующих моделях надо будет что-нибудь эдакое тормозящее замутить… — вытираю со лба холодный как с холодильника пот, — ну её на фиг — экономию: не всегда в нужных местах — прочная каменная стенка может попасться».

Как и предполагал, управление этим «дизель-панковским» трактором — дело нелёгкое.

Сбавив обороты до минимальных, чуть не заглохнув и, подождав когда вал двигателя начнёт вращаться в нужную сторону — что хорошо заметно по находящемуся спереди-слева массивному маховику, втыкаю снова первую и в этот раз — трогаюсь вперёд.

«Надо будет, не забыть, на маховик специальные риски нанести, — появляются первые мысли об „апгрейде“, — чтоб удобнее было определять направление вращения».

Выезжаю из ворот цеха и резво повернув направо, опять останавливаюсь. Удивительная лёгкость управления этого трёхколёсного чуда техники: чуть не вылетел из кабины — слишком резко крутнув руль. Посидев с минуту и придя в себя, подгазовываю и вновь трогаюсь с места.

'Веселится и ликует весь народ!

И, быстрее, всё быстрее

Трактор мчится в чистом поле…'.

В сопровождении ликующей толпы, дал три круга вокруг цеха на первой скорости — каждый раз останавливаясь, глуша двигатель и внимательно осматривая каждый элемент машины — благо их не так уж много. Мелких замечаний достаточно — в основном течи через неплотные соединения, излишняя вибрация… В одном месте лопнул сварочный шов и отвалился шип от левого ведущего колеса.

— Кто варил?

— Наши ребята, — Кузька виновато чешет затылок, — кто ж ещё? Девчата варили правое… Звать своих, тащить сварку?

— Ладно, это не критично, — бурчу, — потом переварите, олухи жоппорукие. Поехали дальше…

Все ответственные сварочные швы я проверял сам лично: по ночам — когда никого рядом нет, с помощью своего «роялистого» ультразвукового дефектоскопа.

Так что, ничего страшного!

Сразу был замечен характерный довольно резкий «свист» — побочный эффект воздушного охлаждения эжекторного типа. Кроме этого, сильная вибрация всей конструкции из-за плохо отбалансированного маховика… Над этим ещё придётся поработать.

Из серьёзных замечаний, лишь одно — трактор ощутимо «клюёт» носом:

«Мдааа… Что-то я напортачил с центровкой».

Хотя, впрочем — постой!

Изначально трактор проектировался по схеме «К-700» — со всеми четырьмя ведущими колёсами. Затем, для большей дешевизны и технологичности конструкции — я решил оставить ведущими лишь передние колёса, а число задних — поворотных, сократил до одного — причём облегчённого.

Так, что же ты хотел?

Для испытаний трактора на второй — «маршевой» скорости, я выехал за пределы завода и, так же сделал три круга вокруг него — каждый раз останавливаясь возле проходной для визуального осмотра.

Меня сопровождали только Кузька, его дядька Клим и ещё пара человек, на взятой напрокат пролётке. Остальные следили и махали головными уборами с крыш: скорость «Мужика» была за десять «км в час», на своих двоих — уже не угонишься.

На «круге последнем» я сплоховал и, произошёл немалый конфуз — чуть не завершивший это повествование на довольно минорной ноте… Стремясь узнать, на что она способна машина, я «давил тапку» до упора — выжимая максимальную скорость.

Из трубы уже не просто дым столбом — пламя, как при старте с подводного ракетоносца вырывалось!

Сказано уже было: даже на первой скорости километров в пять — трактор заметно «клевал носом», стремясь опрокинуться вперёд. Когда же скорость подходит к восьми-десяти вёрст в час, то меня буквально «подкидывает» — как ковбоя, оседлавшего быка на родео. Со стороны, наверное, потешно выглядело, но мне было не до шуток — только зубы медвежьим капканом лязгали!

«Раскочегарив» трактор на всю ивановскую, пытаясь удержаться за его штурвалом, я проворонил довольно глубокую выемку на дороге — не сбросив обороты перед ней. Трактор, буквально нырнул вниз и, уткнувшись каллоризаторной головкой двигателя (капота или бампера у него не предусмотрено) — чуть не совершил «кувырок» по ходу вперёд, через голову. Меня, как щенка на взбыкнувшей лошади — подкинуло хорошенько вверх, затем выкинуло из кабины и приложило с маху об землю прямо перед трактором.

Что сцуко, обидно — «Мужик» не заглох, как можно было бы предложить исходя из логики — а с усиленной яростью «рыл» своими большими, стальными, шипованными колёсами мягкий грунт: «пых, пых, пых…» — постепенно выравнивась. Вот, как в замедленной съёмке — его «зад» опустился на землю и, железный механизм рванул на меня с холодной яростью Терминатора — только отполированные шипы на колёсах, сверкнули в утренних лучах довольно высоко уже вставшего Солнца. Вот кабина трактора опустилась в ложбинку — а сам он, вырастая в размерах — показал мне своё железное, в подтёках керосина и масла железное брюхо…

Я лежу — ни вздохнуть, ни встать! Ни даже отползти в сторону.

Пыхтя, стальное чудовище нависло над своим же создателем — грозясь раздавить и перемолотить в кровавые ошмётки его жалкое тело… Я зажмурив глаза, вслух или про себя — не помню, прошептал:

— Прости меня бабушка, не смог я спасти твоего братика Васеньку…

Вдруг, пыхнув в последний раз над самым ухом, трактор заглох и скатился опять назад. Спустя буквально пару секунд подлетает бричка с перепуганными больше меня нашими и, Клим первым:

— А я уж было и, шапку снял…

— Не дождётесь… — наконец выдыхаю и пытаюсь повернуться набок, чтоб встать, — ОХ, БЛЯТЬ!!!

Мне помогают, вытащив почти из-под самого трактора и усаживая в бричку:

— Везёт тебе, попович! Счастливчик ты — недаром тебя так наши бабы любят.

Не знаю почему, но мне стало не так больно — как обидно… Можно подумать, я весь их Ульяновск — вдоль и поперёк перетрахал!

К обеду я несколько пришёл в себя, с помощью доктора Ракушкина и фельдшера Казаринова. Конечно не сказать, чтоб я выглядел «как огурчик»… В спину как будто лом через задницу воткнули — да там оставили, а при попытке вдохнуть полной грудью — как перерождающемуся оборотню, мне хотелось издать тоскливый протяжный вой.

— Вам бы полежать с недельку… — говорит фельдшер.

— Какой, «полежать», Константин Николаевич? — ужасаюсь, — через полторы недели мне с этой «железякой» надо быть в Москве! Вы ещё подохнуть мне предложите…

С помощью Отца Фёдора вколол себе «роялистый» диклофенак с обезболивающим и, вроде на время отпустило… Ну, а через недельку-другую так вообще — «зажило как на собаке».

После обеда, по моему прибытию в «ОПТБ-007» был произведён «разбор полётов».

К тому времени, тройкой лошадей из конюшен Ефима Михайловича Фирстова, «Мужика» под скабрёзные шутки-прибаутки возниц — вытащили из той рытвины, завели и загнали обратно в цех — откуда он выполз. Там его оглядели, осмотрели, в стальное нутро заглянули и, слегка подшаманили.

Оказывается, дело не в моём «везении»… Вернее, не только в нём.

Топливо в двигатель из бака — который для первого раза заправили керосином меньше чем наполовину, поступает самотёком. Предполагалось срасходововав его, перейти на другой вид топлива — моторное масло-обработку, которого после анисимовского «Бразье» скопилось уже достаточно много… Ну, а там — нефть-сырец, топочный мазут, растительное масло и далее по списку.

Топливный бак с мерной линейкой находится сзади, за креслом тракториста — это такая горизонтальная бочка, на сто литров. К моменту происшествия керосина в нём стало ещё меньше и, когда «Мужик» спустившись передом в ложбинку задрал зад — подача топлива увеличилась… Вот он и увеличив обороты — «грёб», чуть не проехавшись по мне.

Когда же, трактор стал выбираться из ложбинки — и без того опустевший топливный бак оказался ниже двигателя и подача керосина прекратилась. Вот он и заглох, а я остался жив — хотя и не очень здоров!

Короче, я своими и компьютерными мозгами — сперва устроил самому себе погибель, а потом спасение.

Это был мне и не только мне, урок:

— Учись, Кузьма и запоминай — как в конструировании техники, надо учитывать любую мелочь.

Тот, ощерившись насмешливо:

— Это пример — как не надо учитывать любую мелочь…

— А подзатыльника давно не получал, умник щербатый?

Естественно, «во языцех» был один вопрос:

— Как исправить конструкцию?

Отвечаю инженерам из «ОСТБ-007»:

— А ничего исправлять-переделывать не надо! Следующие испытания будут проводиться «под нагрузкой»: с прицепными сельскохозяйственными орудиями или с прицепом для перевозки грузов. При таких условиях никакого опрокидывания вперёд — принципиально произойти не может. В инструкциях к серийным образцам же, будет указана эта особенность трактора и рекомендовано: «При перегоне на второй скорости без прицепа, для соблюдения центра масс — следить чтоб топливный как был заполнен как минимум наполовину. В случае же несоблюдения, в кабину тракториста добавлять для веса балласт весом в пять-десять пудов». Это всего-то навсего — пара мешков песка, так что без проблем!

Ну, а там в серию пойдёт следующая — полноприводная версия: «Мужик-4ВД» — со всеми четырьмя ведущими колёсами и, про эту проблему забудут — как про «детскую болезнь левизны в коммунизме».

Неделю продолжались заводские испытания трактора «Мужик»…

Перепробовали все доступные виды топлива — только на растительном масле покататься не успели, не смогли: приготовленную двадцатилитровую канистру кто-то — прямо из-под моего носа, спионерил.

При испытаниях выяснилось, что лучше всего трактор заводится на керосине, а экономично работает — на сырой нефти. Посовещавшись с инженерами-зеками, решили — на серийных моделях будет два бака: расходный и пусковой.

С работой трактора «Мужик» на мазуте были определённые проблемы — он густоват и требовал предварительного подогрева до «температуры вспышки» — примерно 80 градусов.

— В зимнее время, — говорю своим конструкторам-зэка, — и с сырой нефтью будет такая же шняга. Давайте заранее думать, как попроще и побезопасней разогревать расходный бак.

Пахал трактор довольно хорошо, да жаль из-за времени года — в полной мере испытать негде, отложили на осень. Хотя уже сейчас ясно — «механический конь» требовал соответствующих прицепных сельскохозяйственных орудий. Конный плуг, или не приведи Господь — соха для него, как корове седло.

Север и Восток Ульяновской волости — почти сплошные болота, не находящиеся в сельскохозяйственном обороте. Государством здесь планируется добывать местное топливо — торф, но когда это будет!

Крестьянские хозяйства, где мужики-единоличники с грехом пополам «ковыряются» в тощих песчаных почвах — в основном расположены по центру и на Западе волости. Основные культуры — рожь да гречиха.

На самом Юге же, на месте бывшего крупного помещичьего поместья, находится государственное сельскохозяйственное предприятие — «Горемыкинский совхоз», выращивающий технические культуры на экспорт — лён и коноплю.

Довольно редко бывает, чтоб название — так соответствовало настоящему положению дел!

Совхоз входил в какой-то из сельхозтрестов, в свою очередь входящий в «Госсельсиндикат» — подчиняющийся Наркомзему РСФСР. В нём, как будто специально — собрались воедино все огрехи советской экономической модели того периода: неэффективное руководство погрязших в коррупции совслужащих, раздутые управленческие штаты — на содержание которых идёт до половины общей прибыли, ограниченность основных и оборотных капиталов, высокие накладные расходы, общая бесхозяйственность, отсутствие планового ведения хозяйства, нерациональное использование низкоквалифицированной рабочей силы, отсталые формы и методы земледелия, убогая изношенная техника, малопродуктивный рабочий скот и тому подобное…

Однако, я не про то — с директором совхоза удалось договориться об осене-весенних испытаниях трактора «Мужик» на его полях. Вот тогда, выявив все недостатки конструкции и по возможности устранив их — можно будет подумать об серийном выпуске.

Но, испытания — испытаниями, выставочный образец — выставочным образцом!

А народ, вкусив «сладкого» требует механизации: как известно — к хорошему привыкают быстро.

Как транспортное средство наш трактор — выше всяких похвал, хотя опять же — нужны специализированные прицепы. Однако даже без них, на примитивной самодельной волокуше из брёвен — «Мужик» без особого напряжения тащит тонн пять со скоростью выше гужевой повозки.

Поэтому, как-то так незаметно — заводские испытания первого экземпляра трактора превратились в «полевые»: транспортных проблем оказывается — в городе накопилось «выше крыши». От вывозки мусора, до транспортировки грузов с полустанка.

Волей-неволей, пришлось присмотреться к оставшимися «лишними» деталям… Как говорил, я заказывал их с тройным или даже пятерным запасом — зная качество изготовления на советских заводах. Из всего этого добра, я выбрал самые «товарновыглядящие» для «эталонного» образца' и, главное — наиболее соответствующие линейным размерам.

Среди отлитых мной «безрамных остовов», один был почти идеальный по размерам, но с большой длинной трещиной в чугунном корпусе. Недолго поразмыслив и прочитав кое-что из инфы на компе, я нагрел его паяльными лампами до примерно 300 градусов и электродом с намотанной на него тонкой медной проволокой, самым слабым током попробовал заварить…

Впрочем, не особенно надеясь на успех.

Знамо дело, я потом удивлялся больше всех — когда это удалось!

Хроноаборигены не понимали всей сложности проблемы — да и к моим «чудесам» уже успели привыкнуть, поэтому не удивлялись… Типа, ничего особенного — этот «контуженый» и, не так ещё могёт — экая невидаль.

Присобачив к этому остову детали «второй очереди» — получили второй трактор, который у меня тут же «прихватизировал» Клим для своего кооператива.

Ещё один «остов» получился при отливке без трещин, но слегка «поведённый»…

Тут уже Клим сам подсуетился — после нашей с ним совместной поездки с «эталонным» образцом в Белокаменную на Выставку. Я в то время был сильно занят в Нижнем Новгороде, о чём речь будет ниже.

Он собрал всех своих «рукастых да головастых» из «Красного калибра», стариков-мастеров подтянул на совещание и, раскинув мозгами — они сперва нагрев деталь до красна, затем выправили её какой-то самодельной приспособой. Затем, медленно — в течении суток, охладили в остывающей печи.

И, оп-ля — всё готово!

Конечно, Клим использовал мои «роялистые» контрольно-измерительные инструменты: без них — «на глазок», ничего бы у него не получилось…

Ну, а далее перебрав оставшийся брак и подогнав его вручную, кооператоры собрали третий трактор.

Это имело свои последствия… Правда, уже довольно поздней осенью — я опять забежал вперёд.

Спохватившись, что останется не при делах, Ефим Михайлович Фирстов — владелец «почтовой станции» (местного частного конно-транспортного предприятия то есть), тоже захотел обзавестись таким девайсом как трактор.

— Только членам кооператива, — наотрез отказал Клим, — самим такого добра пока не хватает.

— Когда же?

— Через год, а может — другой.

Тот, за голову хватается и бороду на себе рвёт:

— Да, к тому времени я разорюсь!

Клим, только плечами пожал — мол, твои проблемы.

С месяц подумав, понаблюдав за развитием событий и выбирая между «Сциллой и Харибдой» — быть свободным или быть при деле, нэпман пришёл ко мне в офис и, пряча глаза молвил:

— Ну, не лежит у меня душа к этим «артелям», да «кооперативам»! Что такое «моё» я понимаю, а что такое «наше» — нет, не понимаю… Разумеешь про что я, Серафим Фёдорович?

— Прекрасно разумею, Ефим Михайлович!

Кооперативы во времена НЭПа, особенно «промысловые» — то есть производящие промышленную продукцию, пользовались всевозможными льготами и налоговыми послаблениями — не говоря уже об моральной поддержке. Частников-нэпманов же, Советское государство — практически в открытую гнобило и, не скрывало — что спит и видит их всех в гробу. Любую газету откройте и увидите там карикатуру на представителя этой части населения — обязательно жирного пузана с загребущими жадными руками.

Кому такое понравится?

В ответку, частный капитал со временем научился здорово приспосабливаться и маскироваться под вполне — с коммунистической точки зрения, пристойные в идеологическом плане «коллективистские» образования — сбрасывая с себя этот «ярлык» проклятия. Появилось такое явление, как «лжекооперативы».

Что это?

Частник формально создаёт кооператив и записывает в его члены своих родственников, друзей, знакомых или просто вымышленных лиц, а для производства продукции использует наёмный труд. В принципе, ничего незаконного и, как выяснится уже в конце эпохи НЭПа: свыше половине всех промысловых кооперативов — можно смело поставить приставку «лже»… По такому пути, кстати, идёт мой бывший заместитель по ОВО Чеботарёв: в нашей с ним обувной артели «Красный Лабутен» — числятся друзья-сослуживцы, а сапоги тачают вольнонаёмные мужики из окрестных сёл. Председатель и члены правления делят прибыль «по понятиям», а работяги — без памяти рады возможности прокормить семьи далеко не ездя на «отхожие промыслы» — откуда бывает, не все возвращаются в родные избы…

Мне лично — до одного места, лишь бы всем было хорошо!

Клим Крынкин же, Председатель кооператива «Красный рассвет» — придерживался другой точки зрения: наёмный труд он использовал лишь в самых исключительных случаях и только для совершения какой-нибудь разовой работы.

Ну, это я несколько отвлёкся.

— Прекрасно Вас понимаю, Ефим Михайлович, — отвечаю нэпману, — но что посоветовать и чем помочь — прямо не представляю… Хотя постойте!

Тот, притормозил уже почти у самого порога.

— Вот только что вспомнил: в нашем недавно открывшемся исправительно-трудовом лагере, сидит… За сущие пустяки! Один довольно опытный юрист: в законах разбирается — ещё поискать таких. Может, он Вам что посоветует?

— Да, как же я…?

— Обыкновенно: приходите в администрацию лагеря и говорите цель своего визита. Вам выписывают разовый пропуск и проводят в Юридический отдел.

Посомневавшись, тот наконец решился:

— Хорошо! Я попробую воспользоваться вашим советом, Серафим Фёдорович.

Уже вдогонку крикнул:

— Забыл предупредить: услуга платная!

Иосиф Соломонович знал что «советовать» и вскоре после «консультаций», Фирстов преобразовал свою частную лавочку в автотранспортное предприятие — артель «Красный путь». Клим, вволю уже «наигравшись» с техникой, передал ему оба трактора и половину «Мотыг» — сбросив на Ефима Михайловича весь транспортный головняк своего кооператива.

За отсутствием пока специальных прицепов, к «Мужику» цепляли гуськом штук пять-десять простых мужицких телег и, он легко пёр их — весело «попёрдывая» нефтяной копотью из выхлопной трубы.

К зиме, стараниями Ефима Михайловича Фирстова и его «лжеартели» «Красный путь», два раза в день — утром и вечером, от Ульяновска до Ульяновского полустанка и обратно стал ходить «автопоезд». Кроме грузовых телег, в его составе имелась пассажирская, на которой за умеренную плату и в сравнительном комфорте, можно было доехать до нужного места.

Ну, это я по своему обыкновению — опять сильно опередил события…

Естественно, такое событие стоит того, чтоб его как следует пропиарить!

Ещё шли испытания, как во все издания — с которыми сотрудничали, мной и Братом-Кондратом были тиснуты восторженные статейки о невероятном успехе ульяновского кооператива «Красный рассвет», лично его председателя и группы комсомольского актива. К статьям, в изобилии прилагались фотографии трактора «Мужик» с Кузьмой Климовым за рулём, сделанные единственным местным фотографом-любителем.

Товарищ Анисимов после моего второго напоминания дал телеграмму в Губисполком РКП(б) об успехе волостной партийной ячейки, под его мудрым руководством добившегося…

Бла, бла, бла…

А я без ведома, но от имени Председателя Ульяновского волисполкома — отправил краткую, но информативную телеграмму по адресу:

«Москва, Кремль, Генеральному секретарю ЦК ВКП(б) товарищу Сталину».

В которой отчитался перед Генсеком об ошеломляющем успехе кооперативной промышленности. Ответа мы с Фролом Изотоповичем не дождались, но уверен: если телеграмма дошла до адресата — тот её запомнит.

А товарищ Кац и без всякого напоминания отчитался перед руководством НКВД, и лично товарищем Феликсом Дзержинским, об первых успехах курируемого им лично «Особого проектно-технического бюро № 007».

Без всех этих «понтов» — конечно, никак: не пропиаришь сам себя — тебя никто не пропиарит!

Однако, это чуть было не сорвало нашу поездку в столицу на «Всероссийскую сельскохозяйственную и кустарно-промышленную выставку», где я собирался презентовать своё детище.

Ульяновка испытала «девятый вал» нашествия начальства всех ведомств и уровней. Среди губернского, я снова увидел уже знакомого по прежним «торжествам» заведующего агитационно-пропагандистским отделом (АПО) Нижегородского Губкома РКП(б) Жданова. Андрей Александрович, как мимо пустого места пройдя мимо меня, долго жал руку сперва державшемуся весьма скованно товарищу Анисимову, после него — весьма словоохотливому Кацу, затем принарядившемуся — как на свадьбу любимой дочери Климу, потом — весело скалящему зубы чумазому Кузьке Домовёнку. И, лишь переручкавшись со всем нашим партийным и комсомольским активом, протянул «краба» мне — уставившись на мои горевшие рубиновыми «кубарами» петлицы:

— А Вы кто у нас будете, товарищ?

Сперва, ладонь к козырьку форменной фуражки со звездой и как отчеканил:

— Свешников, Серафим Фёдорович — Заведующий оружием ОВО Ульяновского полустанка.

— Аааа… Охраняете, значит.

— Охраняем, товарищ Жданов!

— Ну… Тоже — очень нужное дело!

Потеряв ко мне всякий интерес, тот возвратился к группе местных товарищей возле трактора.

Под управлением Кузьма, трактор ещё раз проехался по центральной Советской улице перед приехавшим на презентацию начальством, вызвав шквал аплодисментов. Всё это действо снималось уже на кинокамеру, затем был групповой снимок — на котором меня тоже можно было заметить, если хорошенько приглядеться.

Вслед за старшими товарищами из «руководящей и направляющей», приехали почти все члены Губернского исполкома РСКМ. Опять же, я предоставил всё удовольствие с ними общаться Ефиму Анисимову «со товарищи», а сам предпочёл стоять несколько сбоку, поменьше говорить — да побольше слушать.

Затем, уже «с глазу на глаз», я делал своим топ-комсомольцам конструктивные замечания:

— Ребята, вас заметили! Однако, чтоб вас не просто заметили — но и оценив, подтянули к себе «на вершину», вы должны…

Дальше, чисто психология.

Однако, одного «трактора» здесь будет явно маловато: «ответственные» — очень не любят «подвигаться»… Нужен другой — какой-то неординарный ход.

Чтоб такое придумать, а?

Был грандиозный митинг, на котором я выступил почти в самом конце — с ничего не значащей, но пафосной речью…

Впрочем, как и все.

После, традиционный банкет в «Красном трактире», где я опять чувствовал себя как на свадьбе — дальним бедным родственником со стороны невесты-бесприданницы…

Морду не набили и том спасибо!

Подождав когда все хорошенько «наберутся», не попрощавшись, поднялся «в номера» — где меня уже давно ждали:

— Ну что, Софья Николаевна? Ознаменуем начало эры тракторостроения в России ударным сексом?

И полночи мы с ней:

«Пых, пых, пых… Пых, пых, пых… Пых, пых, пых…».

Только пыль из-под перины — пароходными кольцами!

Ответственные товарищи не расходились-разъезжались — ждали ещё более «ответственных» товарищей из САМОЙ(!!!) Москвы. Шептались, что даже 'САМ(!!!) Дзержинский — а то и Троцкий(!) приедет-прибудет.

Вот только этого мне и не хватало!

Это был уже явный перебор и, я заметно нервничал. Однако, ни Железный Феликс — ни тем более Лев Революции (слав те Господи!) — в Ульяновск явиться не соизволили.

Вместо них, с сильным опозданием прибыла небольшая комиссия из столичной НКВД, во главе с человеком — про которого, я даже на «винчестере» в своём компе ничего не нашёл. Члены комиссии, не проявляя никакого «поросячьего» восторга, деловито обследовали — как обстоят дела в Ульяновском исправительно-трудовом лагере и особенно в «ОСТБ-007», пересчитали всех зэков, пересмотрели все бумаги… Побывали в бывшем женском монастыре — где одним из государственных строительных трестов вяло велись восстановительные работы… И, не высказав — ни удовольствия, ни — неудовольствия, уехали.

— И, чего спрашивается, приезжали? — недоумённо вопрошаю.

Товарищ Кац, только плечами пожал.

Однако, из-за этого «визита» мы выбились из загодя составленного мной графика и сильно опаздывали в Москву, на Выставку!

Чуть ли не за рукав, «выдернул» Жданова из вагона и объяснил ситуацию «на пальцах».

— Не волнуйтесь, товарищ… Ээээ…

— Моя фамилия Свешников.

— Не переживайте, товарищ Свешников — не помню вашей должности! Партийное руководство губернии будет держать «руку на пульсе».

Ну, хоть обнадёжил и, на том спасибо!

Уезжая на Всероссийскую выставку в Москву, я напоследок «озадачил» зэков-проектировщиков из «шараги», сперва их поощрив и мотивировав на дальнейшие трудовые подвиги:

— За ударный труд по проектированию созданию трактора и сборного домика, всем без исключения объявляю благодарность! Ура, граждане!

— Ура…

— Кроме «благодарности», по три дополнительных часа в «комнате свиданий» в неделю каждому.

— УРА!!!

Зэки поймали меня и принялись подкидывать в воздух, иногда забывая ловить…

Наконец когда устав, меня поставили более-менее вертикально, поставил «ОСТБ-007», следующие задачи:

— Граждане! Чтоб наше с вами взаимопонимание и сотрудничество продолжалось в позитивном ключе, надо — кроме модернизации самого трактора, на его основе создать универсальный стационарный двигатель, могущий найти применение в самых разных отраслях народного хозяйства.

Обращаюсь к 'архитекторам:

— От деревянного «зодчества» переходим к каменному. Требуется разработать типовой двухэтажный четырёх-квартирный кирпичный дом для более обеспеченной категории граждан. Могущий в случае необходимости легко переоборудоваться в предприятия соцкультбыта.

Сперва, меня не поняли:

— Извините, гражданин начальник: «предприятия»… Чего?

— В продовольственные или хозяйственно-бытовые магазины, места общественного питания — небольшие ресторанчики, столовые, буфеты… В фельдшерские пункты и, прочие объекты здравоохранения и образования. В библиотеки или избы-читальни, наконец!

Кидаю на стол папку с моими предварительными набросками:

— Задача ясна?

— Ясна, чего здесь неясного…

— Тогда выполнять!