Я (не) буду твоей

Глава 14

— Ринат, давай расстанемся, — тихо произнесла я.

— Угу, — промычал он, и его голова мягко соскользнула с моего плеча на колени. Он спит. Совсем умаялся.

Я глажу его мягкие, шелковистые волосы, вглядываясь в уставшее, но безмятежное лицо. Они с Дамиром совершенно разные, как день и ночь. У Рината ореховые волосы с почти рыжим отливом. Его зелено-карие глаза кажутся еще ярче на фоне светлой кожи, через которую проступают розоватые прожилки кровеносных сосудов, придающие ему вид хрупкости и нежности. Веснушки на носу и скулах добавляют чертам лица мягкость, значительно омолаживая его.

Дамир же — полная его противоположность: смуглая кожа, с короткой щетиной, подчеркивающая мужественные черты лица, и густые черные волосы, которые словно поглощают свет. Его глаза — глубокие янтарные омуты с черными, почти угольно-темными, бездонными зрачками. Он излучает уверенность и силу, которая чувствуется в каждом его движении.

А Ринат более мягок и чуток, но в то же время неспокоен, так как склонен к излишним переживаниям.

Я аккуратно встала, подложив ему под голову подушку, затем закинула его ноги на диван. Поговорить, скорее всего, пока не получится.

— Чё сидите? — громко возмутилась Асель, заходя в гостиную. — Сказала же, чай поставить!

— Тихо! — я резко приложила палец к губам. — Ринат спит.

Аселина однокомнатная квартира после ремонта, сделанный миллион лет до нашей эры, превратилась в двухкомнатную современную студию. Кухню она передела в спальню, а комната стала кухней-студией, где я живу.

— И что теперь? Мне в собственном доме пожрать нельзя? — раздраженно пробормотала она. — Давай пусть идёт к себе и там отсыпается! — добавила следом.

— Аселек, пока он спит, я хотела с тобой поговорить, — прошептала я, схватив тётю под локоть и потянув её в комнату. Усадив Асельку на кровать и, собравшись с духом, глядя ей в глаза, тихо сказала: — Я хочу расстаться с Ринатом.

Асель сначала застыла, удивленно распахнув глаза, затем немного подумав, нервно усмехнулась.

— Ого, с чего бы это? — спросила она, делая вид, что не воспринимает мои слова всерьез.

— Я не хочу его больше обманывать, — сказала я с отчаянием. — Расскажу ему про мой первый брак и о том, что я не девственница.

— Это правильно! — бодро кивнула Асель. — Но зачем же расставаться? — спросила с недоумением.

— Ты думаешь, он захочет после этого на мне жениться? — усмехнулась я иронично.

— А ты просто скажи и узнаешь. Не захочет — ничего не потеряешь, — как всегда легко и просто рассудила тетя.

— Но… — замялась я, — теперь и я как-то… не очень хочу замуж.

— А вот это плохо! — недовольно свела брови Асель. — И мне не нравится, что это происходит именно тогда, когда появилась эта горилла.

— Какая горилла? — не врубилась я.

— Ну эта, — Аселька встала с кровати, — А-а-а! — она вскинула руки в стороны, затряся плечами и головой, на её лице появилась ужасная гримаса. — Хер тебе, а не развод! — ткнув мне в нос фигу, начала бить себя в грудь, с ироничным преувеличением, пародируя Кинг-Конга, то есть Дамира. Голос ее стал низким и громким, вызывая у непреодолимое желание рассмеяться. — Придушила бы на месте! — глаза гневно сверкнули. — Маникюр пожалела. Как никак, бабки выложила за него, — присела опять на кровать.

— А если он жалеет, что так со мной поступил? — сказала я, всматриваясь в лицо Асели, ожидая и боясь её реакции.

— Тааак! — она снова встала с кровати. — Мне это послышалось, или ты действительно считаешь, что этот мудак может о чем-то жалеть?

Я молчу. Сердце кричит, что да, а разум не уверен ни в чем. Аселька заметила моё сомнение и сразу же пошла в наступление.

— Вот что, девочка моя, — она подошла ближе, всматриваясь грозным взглядом прямо мне в глаза. — Ты давай прекращай! Забудь эту гориллу! Если хоть на минутку решишь, что можешь дать ему шанс, то тогда обо мне забудь! Считай, что у тебя никогда не было тёти, которая днями и ночами не отходила от тебя, боясь, что ты выкинешь какую-нибудь глупость. Слезы твои крокодильи вытирала и еду тебе в рот пихала, чтобы ты от голода не померла. А убивалась ты не из-за смерти отца. Ты это помнишь?! Слышишь меня?! — затрясла меня за плечи. — Я твой единственный родной человек на этом свете. В тебе и во мне течет кровь моей сестры, твоей матери. Роднее меня у тебя никого нет! Если предашь меня, считая, что предала мать — пойдешь к нему — проклянуууу!

В этот миг мне показалось, что вот-вот она превратится в ведьму из «Ариэль». Вихрем закружится надо мной и, метнув в меня стрелы из глаз, отправит в заточение. Тётя — очень сложный по характеру человек. Она умеет жёстко давить на психику и деликатностью не страдает. А то, что она говорит, — это не просто угроза. Она действительно так сделает. Я не хочу ни за что её терять. Лучше уж умру.

— А теперь иди и буди своего прЫнца. Покушаем, а потом ты ему все скажешь. Поняла меня?

Я кивнула непроизвольно. Произвольно мотать головой просто боялась.

— После ужина я схожу в аптеку, — более спокойным голосом сказала она. — Голова что-то разболелась. Леонидовна сегодня сопли свои пускала. Надеюсь, не принесла вирус на работу. Так что пока меня не будет, воспользуюсь моментом.

С неподъемной тяжестью в душе я вернулась в гостиную, но не стала сразу будить Рината. Вместо этого решила накрыть на стол, стараясь занять себя делом, и заодно посмотреть, какие сообщения пришли. Пока я спала, их накопилось немало. В основном это был наш чат «Секси кыздарики». Томка слегка пополнила свои финансы, скинув нашу фотку. А Дамир получил звание секс-символа года.

От него тоже пришло сообщение. Минут десять назад.

«Что делаешь? Соскучился»

— Дин, че есть кушать? — сонно промычал Ринат, потягиваясь на диване. — Блин, я так голоден, быка бы сейчас съел.

— Умывайся и садись за стол, — сказала я, и кинулась строчить сообщение Дамиру.

«Рината кормлю. Пришел голодный и уставший со встречи. Теперь понимаю, почему ты сам не захотел на неё идти.»

Прочитал. Молчит. А так хочется узнать его реакцию. Заглядываю в телефон каждую минуту. Надпись: был(а) в сети сегодня в 19:48 словно замерла на экране. Уже 19:59. Я приготовила салат, нарезала хлеб, чай вскипел. Аселька зависла в ванной, Ринат снова ушел в храп, а «муженек» всё молчит.

«Ты что делаешь?» — не выдержала я, чувствуя, как внутри всё кипит от нетерпения.

Он не отвечает. Даже не в сети. Так и показывает 19:48. Я больше не хочу смотреть на этот телефон. Рука так и просится метнуться и швырнуть его в окно. Сжав телефон до боли в пальцах, я с силой положила его на верхнюю полку шкафа — подальше, чтобы избавиться от соблазна снова заглядывать. В груди всё бурлит от злости и обиды. Почему он молчит? От отчаяния я готова была закричать. Подошла к столу и, не сдержавшись, громко выкрикнула знаменитую фразу:

— Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста!

Напряжение немного спало. Но ненадолго. Всё-таки не выдержала — достала телефон и посмотрела на экран.

«Ужин себе готовлю, пока МОЯ ЖЕНА кормит левого мужика», — только что пришло от него.

Внутри меня всё заколотилось. Дыхание перехватило, словно воздух разом исчез. Смешанные чувства сдавили грудь. «МОЯ ЖЕНА» — только эти выделенные слова меня волнуют. Дрожащими руками, но с довольной улыбкой на лице, я закинула телефон ещё дальше, в самый дальний угол полки. Всё, хватит. Больше не буду ему писать.

Моя злость на Дамира, похоже, подействовала на всех. Ринат вскочил и направился в ванную, где в дверях столкнулся с Асель.

— Вот, чёрт! — вскрикнул он, увидев её без косметики.

— Что, прям сильно на него похожа? — недовольно фыркнула она, смерив его взглядом. — Давай не обосрись мне тут. И не усни на унитазе! Знаем мы, как ты любишь подремать на толчке.

После ужина Аселька, как и планировала, вышла в аптеку. Не успела она за дверь, как Ринат внезапно подлетел ко мне, обнял крепко, и, не давая опомниться, начал безудержно целовать. Силы вернулись к нему — поспал, поел, и снова полон энергии.

— Дин, пойдем в ванную, ты там быстро мне сделаешь как в прошлый раз, — шепчет он, а глаза блестят от нетерпения.

— Ринат, нам необходимо поговорить. Мне нужно кое-что сказать тебе, — пытаюсь вырваться из объятий, но он слишком возбужден.

— Потом поговорим, у нас мало времени. Пока Асельки нет, надо успеть, — тянет меня в ванную, — У меня тоже есть для тебя новость.

— Ринат, подожди, это очень важно! — почти кричу, чувствуя сильное раздражение от этой ситуации.

— У меня мозг кипит, Динка. Я сейчас всё равно ничего не соображаю, — прерывисто дыша, он едва сдерживает своё возбуждение. — Яйца трещат… так что в мозг отдаёт. Член… болит, — срывающимся голосом продолжает он, дрожащими пальцами ослабляя ремень и спуская штаны на ходу. — Давай, киса моя…

Его рука жадно тянется к моей промежности, а другая пытается расстегнуть пуговицы на домашней рубашке, которую я нарочно застегнула до самого горла. Ведь под ней мне есть что скрывать.

— Ринат, нет! — вскрикиваю я и отталкиваю его.

Он смотрит на меня обиженно, как обделённый ребёнок, и сам начинает поглаживать свой член. Понимаю, что пока я не избавлю его от напряжения, нормального разговора с ним не получится.

— Я тебе помогу, как в прошлый раз, — говорю тихо, неуверенно смотря ему в глаза. — Но только не трогай меня. У меня месячные на подходе. Груди болят, и любые прикосновения просто раздражают меня, — убедительно лгу по поводу месячных, но, как ни странно, не по поводу прикосновений.

— Там тоже нельзя потрогать? — обиженно, почти недовольно спрашивает он, указывая на промежность.

— Говорю же, любые прикосновения.

Он вздыхает и, капитулируя, разводит руки в стороны.

— Бери меня, я весь твой. Целоваться хоть можно?

Я сама целую его и начинаю пальцами неумело и нежно поглаживать головку члена. Ринату, похоже, нежности не особо нужны. Он накрывает своей ладонью мою, заставляя схватить член по всей длине и сдавливать его.

— Давай, детка, сильнее! Сжимай сильнее! — повторяет он сквозь прерывистое дыхание. А мне страшно, боюсь причинить боль и сломать ненароком.

Не дождавшись нужных результатов, Ринат начинает сам полностью руководить процессом, заставляя мою руку работать так, как ему нужно. Всё происходит точно так же, как в прошлый раз. Он практически сам дрочит, только моей рукой. В какой-то момент, дотянувшись до туалетной бумаги, отрывает кусок и накрывает им головку члена. Громко стонет, и я чувствую, спазмы всего его тела. Кончает. Ну наконец-то. Теперь можно и поговорить.

Моё признание в том, что я не девственница, и при каких обстоятельствах это случилось, разумеется, шокировало его. Я не углублялась в подробности, не называла имя Дамира и не упоминала, что это был акт возмездия. Просто призналась, что была замужем очень короткое время.

— Он тебя бил, да? — немного придя в себя, спросил Ринат. — Поэтому ты такой зашуганной была, когда мы начали встречаться.

— Нет, Ринат, — вздохнула я, — он меня не бил. Просто мне тогда было всего шестнадцать лет. Что я могла понимать о супружеском долге? Мамы не было, чтобы объяснить. В школе этому не учат, а с подругами я такое не обсуждала. Я просто была не подготовлена, — простыми словами попыталась я объяснить ему.

— Все равно не понимаю, — отвечает он, чуть нахмурившись. — Ну хорошо, в первую брачную ночь было шоком для тебя, а последующие ночи? Наши бабушки так замуж выходили, и у них не было никаких панических атак, — развел руками в недоумении. — Развелись-то почему?

— Ринат, какая разница, почему. Не сошлись характером, — сказала я то, что обычно говорят в таких случаях. — Ты понимаешь, что я тебе врала? Поступила с тобой подло. Я пойму, если ты сейчас встанешь и уйдёшь.

Я произнесла это, а в душе было так больно. Я ведь действительно прикипела к нему, и мысль о том, что он может уйти, вызывала гнетущее чувство пустоты.

— Дина, почему я должен уйти? — спросил он, удивив меня. — Ты ведь вышла замуж, была со своим законным мужем, а не переспала с первым встречным.

— Ринат! Но ведь ты заслуживаешь чистую и невинную девушку в жены. А я заставила тебя думать, что являюсь такой.

— То, что ты сразу не сказала правду, конечно, плохо, но и здесь тебя можно понять. Первый брак стал для тебя стрессом, — размышляя, произнес Ринат.

Хоть он и говорил о понимании, в его голосе всё же улавливались разочарование и некое сомнение. Или мне так казалось? Я настроила себя на такой исход, ожидая, что он скажет: «Дин, я так не смогу. Нам действительно лучше расстаться». Но вместо этого он произнес:

— Дин, я не собираюсь из-за этого отказываться от тебя. Более того, я уже переговорил с родителями. Они ждут нас в это воскресенье.