Я (не) буду твоей

Глава 17

Небо заволокло плотным слоем серых облаков, словно тяжелое одеяло. Тусклый свет едва пробивается сквозь эту глухую завесу, погружая всё вокруг в меланхоличный полумрак. Ещё нет десяти утра, а сырая темень за окном давяще вгоняет в уныние и усталость, словно прожит целый день. Моросящий дождь, который непрерывно льётся с раннего утра, будто оплакивает мою нервную систему и психическое здоровье. В голове всё ещё громом звенят слова, сказанные в бешеном припадке: «Хуй его держала… Дрочила ему… Небось, и облизывалась ещё?»

Надо же было быть такой честной! Нет бы отрицать до последнего! Но Динара Умарова решила больше никогда никому не врать, и всегда говорить правду. Призналась… ещё так, словно совершила подвиг. Мол, ради благого дела. Чтобы нормально поговорить и рассказать правду. Дураааа!

— Еб твою мать! Это что такое?! — громовой голос все ещё звенит в голове. — Где переводы отчетов по декларациям?! — спрашивает и, наконец, замолкает.

В кабинете повисает гробовая тишина. Все сидят тише воды, ниже травы, с испуганными лицами и выпученными от страха глазами. Причём все взгляды обращены на меня.

— Динара Анваровна!!! — Громовержец ревет мое имя, вырывая меня из мыслей.

Я только начинаю понимать, что вопрос, заданный ранее, адресован ко мне. Что он, черт подери, спрашивал? Что-то об отчетах по декларациям?

— Т-таможенные брокеры ещё не предоставили мне, — отвечаю, заикаясь.

— Так поторопите их! — кричит, разбрызгивая слюну.

— Д-да, Дамир Аскарович! — напряжение нарастает от одного произношения его имени.

На планерке достается всем. В рейтинге самых несчастных и неудачных, попавших под горячую руку босса, я на первом месте, Ринат на втором. Настроение настолько паршивое, что даже факт того, что Раиса Сембаевна поднялась в этом рейтинге с последнего на третье место, совсем не радует. Даже Пол сидит прифигевший, ничего не понимая, и лишь по эмоциям присутствующих считывает, что ничего хорошего не обсуждается. Он понимающе не требует перевода. А если бы и потребовал, я не знаю, как бы переводила весь этот словесный понос, который лился за конференц-столом. Наши инженеры тоже не отстают от сапожников. У них каждое второе слово, которое отчетливо звучит как «нах» — связующее звено во всех предложениях: установили нах; наладку нах провели нах; проточный шлюз нах. Без «нах» не передать всю печальную картину настоящей задницы на месторождениях. А с «нах» до всех всё быстрее доходит, и оперативно принимаются меры. Мат — высшая сила для донесения сути проблемы. И не важно, что у некоторых вянут уши.

Один Ринат не позволяет себе такого. Его речь на докладах грамотная и внятная. Сразу чувствуется образование и воспитание. Он из очень интеллигентной семьи: отец — известный академик, ученый, мама когда-то была замминистра культуры, сейчас депутат. Лично я с ними не знакома, но для всех в компании не секрет, кто его родители. Ринат закончил один из лучших вузов Америки и сразу получил должность в холдинге, где его назначили директором дочерней компании. Я считала, что мне крупно повезло с ним, а сейчас понимаю, что это ему крупно не повезло со мной. Я действительно не заслуживаю его. Нам просто необходимо поговорить сегодня.

Весь рабочий день после планерки прошел спокойно. Слишком спокойно. Я так ждала, что придет сообщение от Дамира, или позвонит Надия Булатовна и скажет, что шеф требует к себе, но ничего такого не происходило. Его ор на планерке был единственной речью, обращенной ко мне со вчерашней ночи, когда после бешеного рыка про «хуй в моей руке» он замолк. После этого он молча накинул на меня куртку, подхватил на руки и так же молча отнес домой. Оставил меня на этаже и, ничего не сказав, уехал вниз. Было очень обидно! А сейчас вообще звиздец на душе.

Сердце плачет. Хочет пойти к нему и умолять прощения, в ногах ползать, лишь бы он простил, обнял, прижал к себе. Но ничего такого, разумеется, я делать не буду! С разумом пока ещё дружу. Чтобы успокоить свое сердце, зашла в ватсап, в контакт Дамира и начала рассматривать его две присланные фотографии. Сердце от этого вовсе не успокоилось, наоборот, начало трепетно биться как сумасшедшее. Внизу опять все скрутило и намокло. Невозможно на это смотреть!

— Дин, ты здесь? — голос Алены заставляет меня вздрогнуть и быстро свернуть экран. — Ждала, ждала тебя в столовой, так и не дождалась. Че кушать не идешь?

— Да, че-то аппетита нет совсем. Чувствую, кусок еды в горло не полезет, — говорю в своей печали.

— Да ладно, не кисни! — подбадривает Алена. — Подумаешь, на планерке отметали, подумаешь, босс наорал. Рабочие момент.

— Ринат рассказал?

— Нет, Галия Булатовна, — отвечает с загадочной ухмылкой. — Говорит, главный так орал, что стены в приемной трещали. Она его впервые таким злым видела. Оказывается, давно с ним работает. Явно из-за семейных проблем.

— Это Галия Булатовна сказала, что явно из-за семейных проблем? — уточняю в удивлении.

— Нет, это уже слухи, — Алена переходит на шепот. — Говорят, жена ему не дает. Завела себе любовника и требует от него развод.

— Ага, — печально вздохнула я, — не дает, в рот не берет и член чужой в руках держит, — произнесла отрешенно.

— Мне что-то вообще в это не верится, — не обращая внимания на мои слова, продолжила Алена. — Как можно такому мужику не давать? Я бы дала, догнала, еще раз дала бы, потом еще раз догнала и снова дала бы, — она мечтательно закрыла веки, представляя себе картину.

— Ален, ты че?! — удивленно восклицаю. — У тебя же Кирилл есть?

— Да шучу я! — рассмеялась она, подмигнув мне. — Но Раиса точно так сделает.

— Ален, позвони мне, пожалуйста, когда у Рината никого не будет.

— Хорошо, но думаю, это не скоро. Из-за нагоняя главного все ринулись перевыполнять план. У всех документы на подпись к Ринату Маратовичу, — отвечает Алена с легким недовольством в голосе.

— Я буду ждать, — киваю в ответ.

Ждать действительно пришлось долго. Часы тянулись, а мысли о необходимости разговора не оставляли в покое. Уже к концу рабочего дня Алена сообщила, что Ринат один в кабинете.

Он сидел, весь загруженный и мрачный. При прежнем руководстве такого разбора полетов не было, и сегодня все находились, мягко говоря, в шоковом состоянии. Я вижу, что сейчас не самый подходящий момент для разговора, но времени тянуть совсем не хочется.

— Ринат, — сажусь напротив него, словно пришла обсудить вопросы по работе, — я понимаю, сегодня оказался очень тяжелый день, но мне необходимо обсудить с тобой один вопрос. Это касается нашего бракосочетания 28-го. — Набрав воздух в легкие, выдавила: — Давай отменим дату.

Ринат тяжело вздохнул, отложил ручку, которую так неровно крутил в руках, и встал со стола. Он сел рядом, взял мои ладони в свои и нежно поцеловал их.

— Дин, я с ума схожу, как сильно хочу забрать тебя от Асельки и увезти к себе. Нам надо поговорить с ней после визита к моим родителям. Для начала они хотят с тобой познакомиться. Как все нормальные родители, они мечтают устроить настоящую свадьбу с торжественным бракосочетанием в ЗАГСе, с обязательным обрядом в мечети и, разумеется, пышным банкетом на пятьсот человек. А все это требует времени для подготовки. Поэтому 28-го итак отменяется. Вы должны будете назначить дату, когда мы сможем приехать свататься к тебе, и тогда я смогу уже тебя официально забрать к себе. Ты же знаешь наши обычаи: много родственников желают участвовать в сватовстве. Я даже не представляю, как они все вместятся в вашу квартиру. А Аселька вряд ли согласится проводить кудалык в ресторане, да и мои этого не поймут.

— А сколько человек хотят прийти на кудалык? — ошарашенно спросила я.

— Ну, человек двадцать не меньше.

Господи! Зачем я вообще спрашиваю? Какой кудалык? Я же замужем! Сердце так и хочет сказать ему об этом, но разум тормозит его.

— Тогда я скажу Асельке, что 28-е отменяется и что для твоих родителей нужно время для кудалыка, — в душе немного становится легче от того, что дата отменяется не по моей инициативе. Аселька не будет подозревать Дамира.

Хотя, что уже об этом беспокоиться? Может, он уже сам хочет развестись со мной. Член в руке — это ж прям смертный грех. Теперь на мне клеймо падшей женщины. Всем невинных и чистых подавай. Пусть найдет себе такую, а мне развод даст.

— Ринат, а обязательно такой большой кудалык делать? Может, человек три хватит? Объясни им, что я не живу в хоромах. Или давай вообще все отменим! Я не хочу замуж! — злость на Дамира заставляет выплескивать её на Рината.

— Ну ты чего, малыш? — он всмотрелся в мое лицо. — Обиделась что ли? Я не хотел тебя задеть. Просто родители такие люди, не хотят обижать родственников. Знаешь же, разговоры будут потом до скончания века.

— Ну вот чтобы не было разговоров, подождем, когда я заработаю себе на квартиру, в которой поместятся двадцать человек, и тебе не будет стыдно меня оттуда забирать, — раздраженно выпалила я.

К этому времени я буду уже глубоко разведенной и, скорее всего, никому не нужной.

— Ладно, обсудим это потом, после визита к родителям, — сказал он уверенным голосом. — Дин, мне сейчас надо ехать в сторону Талгара. Отец попросил заехать в загородный дом. Я тебя посажу на такси, чтобы ты по автобусам не скакала. Хорошо?

— Нет, не надо, — немного рассеянно ответила я. — Я сейчас доделаю перевод деклараций, потом поеду сама.

Ринат поддался вперед, желая меня поцеловать, но я невольно откинулась назад.

— Что с тобой? — спросил он с легким недовольством. — Ты с утра меня избегаешь. Не хочешь со мной целоваться? ПМС уже и до губ добрался?

— Ринат, я просто нервничаю, — выдохнула я, пытаясь избавиться от нарастающего напряжения. — Не знаю, как твои родители отнесутся к тому факту, что я замужем. Была.

— Они об этом не знают. И говорить им не стоит! — Он посмотрел на меня предупредительным взглядом.

Я тяжело вздохнула и вышла из кабинета, в душе терзала тревога. Ничего не распуталось. Я все еще чья-то невеста и чья-то жена. Для жениха не свободна от мужа, а для мужа — от жениха. Кажется, мужу я действительно уже не нужна. Даже не ищет меня. В таком случае пусть скажет мне это в лицо. Тогда я точно буду знать, от кого или для кого мне надо освободиться.

Я закончила переводы деклараций и, под предлогом оставить их в приемной, отправилась туда. Надии Булатовны не было на месте; возможно, она уже ушла. Время показывало 18:13.

Набираюсь смелости и вдыхаю полную грудь воздуха, пытаясь заглушить сердце, которое в своем сумасшествии шепчет: отдайся, в рот возьми, сделай всё, чтобы простил. Ага, щяяяс! — вопит разум. Пусть сначала простит, потом посмотрим!

Вхожу в его кабинет и вижу Дамира, сидящего в кресле, повернувшегося к стеллажу с книгами. Он опустил голову и смотрит вниз перед собой. Сбоку, у самого пола, из-за края стола выглядывают стройные лодыжки и изящные стопы в туфлях на высоком каблуке, носками упёртыми в пол.

Дамир медленно поднимает голову, бросает офигевший взгляд на меня и замирает в ужасе. В этот момент из-за стола возле него поднимается голова Раисы Сембаевны. Она тоже устремляет свой ошарашенный взгляд, полный растерянности, и с удивлением произносит моё имя:

— Динара?