Я пас в СССР!

Глава 9

Глава 9.

Понедельник — день тяжелый, суета начинается сразу же после завтрака. Уже по знакомому маршруту возвращаюсь в отделение интенсивной терапии районной больницы, где меня сразу берут в оборот. Нет чтоб перевязку сначала сделать плановую — сразу начинают выспрашивать все подробности конфликта, и белые халаты, накинутые на костюмы тройки — меня в заблуждение не вводят. Сразу видно, какая-то комиссия и судя по благожелательности вопросов ко мне — переживать не стоит. Пусть лучше теперь мамаша Мюллер переживает, на пару с главврачом.

Отвечаю на все вопросы, стараясь не выбиваться из роли подростка, и уж тем более не шокировать их фразеологизмами и идиомами из своего времени — не поймут и не оценят. После чего меня передают на попечение молодого врача и уходят, по обрывкам фраз: «Это вопиющий случай!»; «Не первый раз уже такое происходит!» — понимаю, что наше дело правое и победа будет за нами. Врач, заботам которого меня поручили, вопреки ожиданиям — не смотрит волком. Пошла возня крысиная, кого-то с должности подвинут, а кого-то наоборот — наверх протолкнут. Опрашивает, осматривает, присутствует на перевязке и удовлетворившись — предлагает два варианта: домой ехать или остаться здесь.

— Динамика у тебя хорошая, организм молодой, заживает на глазах. Нет смысла в стационаре лежать, а повязку сменить тебе и в селе могут. — Ненавязчиво подталкивает он меня к выписке.

Я и сам не горю желанием и дальше оставаться в этом осином гнезде, лучше до дома, до хаты, доводы его принимаю и высказываюсь за выписку. Видно, что аж вздохнул с облегчением, впрочем — и я не сильно расстроен, что придется покинуть эти стены. Вот прямо неуютно себя здесь чувствую, подгадила мне Лидия Валерьевна, отравила момент знакомства с реалиями советской медицины. Надеюсь — карма её настигнет и прокатится катком, таких к лечению пациентов на пушечный выстрел подпускать не стоит, особенно к детям!

Словно по мановению волшебной палочки — все препоны и бюрократическая волокита устранены и уже к одиннадцати часам меня выписывают. Выдав на прощание направление в сельскую больницу и ещё какие-то справки. Пытаюсь разобраться, что там написано и кроме того, что мне предписаны перевязки и дневной стационар — больше ничего не могу понять. Врачебный почерк — это вневременное и даже интернациональное, лучше не вникать, меньше голова болеть будет. Так же выдают вещи, в которых я сюда попал, но я уже переодет в привезенное в субботу мамой, так что пахнущую дымом школьную форму засовываю в хозяйственную сумку, к опустошенным стеклянным банкам.

Стою у регистратуры и слегка растерялся от обрушившейся на мои плечи свободы. Так, автобусы в село ездят пять или шесть раз в день, но вот сорока пяти копеек, чтоб оплатить проезд — нет. Понимаю, что мама на работе, но вот дядька — мог бы и проконтролировать выписку! Где его искать — не знаю, память реципиента молчит, придется ехать так, без денег. Всё таки не капитализм, неужели высадят ребёнка посреди дороги? На всякий случай достаю одежду из сумки и начинаю обследовать, под неодобрительным взглядом тетки на ресепшене, тьфу ты, за стойкой регистратуры же.

Есть! Выуживаю из карманов в общей сложности тридцать семь копеек медью и беленькими монетками. Затем, вспомнив свою юность — обследую нашлепку с эмблемой на правом плече пиджака. Мысли у дураков сходятся, не зря я в это тело попал, ох не зря! Так и есть, верх патча аккуратно отпорот, а в образовавшемся таким образом потайном карманчике обнаруживаю десяток спичек, ширпу от спичечного коробка и половину сигареты, практически высыпавшуюся после всего пережитого. Мусор в урну, пиджак со штанами обратно в сумку и пора на выход, здесь мне явно не рады!

— Иван, Жуков? — Окликает меня молодой мужчина у выхода.

— Ну я, а кто вы? — На всякий случай оглядываюсь на тетку за стойкой, она бдит, так что я успокаиваюсь и перевожу взгляд на собеседника.

— Сослуживец Андрюхин я, Василий! — Протягивает мне руку, которую я пожимаю, а он продолжает. — Он занят, меня попросил тебя встретить и на автобус посадить. И вот ещё, пока не забыл.

Протягивает мне зелёную трешку, которую я тут же, стараясь на неё не пялиться (тридцать лет не видел) — убираю в карман.

— Ты как насчет перекусить? — Спрашивает меня на улице дядькин коллега. — Рейс в час пятнадцать, с запасом успеваем, лучше в столовке перекусить, чем в буфете на автовокзале.

Соглашаюсь и Василий проводит меня какими-то закоулками к столовой. В городе я практически не ориентируюсь, воспоминания предшественника тоже подробностями не изобилуют, так что следую за ним. Народу на улице в будний день мало, столовая практически пустая, так что без очереди Василий нагребает два подноса, свой и за меня, недовольно отмахивается от протянутой мной трешки и мы устраиваемся за столом.

Время уже ближе к обеду, уминаю свою порцию картофельного пюре с двумя котлетами так, что за ушами трещит. На столе солонка, перечница и баночка с горчицей, щедро намазываю ей котлеты, под одобрение Василия:

— Не жалей, профсоюзное масло бесплатно!

Халявная горчица неожиданно оказывается годной, аж слезу выбивает, и вообще — всё вкусно. Вкусней, чем в больнице, не говоря о дурдоме. Пока едим, поглядываю на Василия, что-то в нем неуловимо дядьку напоминает, в поведении и манере держаться, поэтому спрашиваю, не сдерживая любопытства (подросток я или нет?):

— А вы тоже там, за речкой воевали, как Андрей?

— Не однополчане и другим годом службы, но да! — Нехотя соглашается он, поморщившись, и добавляет. — Давай уж на ты, как договорились…

— Что, достали вопросами про подвиги? — Догадываюсь я, продолжая одной левой безжалостно кромсать котлету алюминиевой вилкой.

— Есть такое. — Он уже поглядывает на меня с доброжелательным интересом и я удовлетворяю его любопытство.

— Тоже поначалу к Андрею приставал, первое время.

— А сейчас что, перестал?

— Ага, понял, что толку нет. А ты говори, что писарем в штабе служил, если рассказывать нет желания, чтоб отстали.

— Как, как? — Переспрашивает Василий и заразительно смеётся. — Спасибо, запомню!

На автостанции покупает мне билет в кассе, снова отмахиваясь от денег, смотрит на часы. До отправления автобуса чуть меньше часа, вижу, что у него свои дела и торчать на вокзале не с руки. Говорю, что не маленький, в автобус и сам сяду, тот сразу веселеет. На прощание обмениваемся рукопожатием, Василий желает мне удачи и почти убегает. А я направляюсь к киоску «Союзпечати», где почти полчаса занимаюсь тем, что рассматриваю весьма богатый ассортимент печатной продукции, канцелярии и прочих мелочей. Надо же как-то время убить, до отправления…

Знакомство с городом отложу на будущее, как освоюсь, а пока домой. Наконец стрелка вокзальных часов нехотя подползает к часу, на моей платформе начинает скапливаться народ и подруливает автобус, скрипнув тормозами. Народ всколыхнулся и успокоился, водитель не торопится открывать двери и вылез на улицу, закурив. Подтягиваюсь к остановке, среди собравшихся встречаю пару знакомых реципиенту, вежливо с ними здороваюсь. Наше село — конечный пункт маршрута, на лобовом стекле автобуса табличка «Энск — Перопавловка», по дороге еще несколько населённых пунктов, так что малое количество узнаваемых лиц вполне объяснимо.

Шофер, посмотрев на часы — без какой-либо рефлексии бросает окурок на асфальт, растирает его ботинком, залезает за руль и с громким «Пфф» — распахиваются двери гармошкой. Народ активно пробивается вперед, я благоразумно не лезу в первые ряды. Успею, да и по возрасту стоять положено, если сидячих мест на всех не хватит.

Дождался, когда самые нетерпеливые залезут и тоже вошел в автобус, отлично — места есть! Устроился на заднем сиденье, пожалев, что так и не купил ничего из печатной продукции в киоске, ехать почти час. Тут же всплыло в голове, что почитать на ходу не получится — дорога не асфальтированная, сразу за пределами города начинается отсыпанная гравием шоссейная дорога. То то народ, не дожидаясь отправления — вцепился в поручни.

Водитель высунул голову с водительского места, спросил:

— Все?

— Все, все! — Откликнулись в салоне. — Поехали, раньше выедем, быстрей приедем!

Снова громкое «Пфф» пневматики дверей и автобус трогается, но тут же на весь салон раздается скрип тормозов и громкое эмоциональное: «Да ёб вашу!» — шофёра. Открываются передние двери, забегают три моих сверстника: «Извините пожалуйста!»; «Спасибо!» — и пробираются назад, нацеливаясь на широкое заднее сиденье, где кроме меня в углу и устроившегося посередине молодого незнакомого парня — все остальные места свободны.

А я (вернее — реципиент) их знаю! Но радости от встречи не испытываю, скорее напротив. Копаюсь в памяти, так и есть — Петька из восьмого класса, сын председателя совхоза и два его прихвостня, оба моих одноклассника. Какие-то у меня с ним контры, а какие — непонятно. Их поведение наши непростые отношения подтверждают, зыркнув на меня исподлобья, все трое занимают места справа, втиснувшись там, не поздоровавшись. Нашим легче, тоже на них ноль внимания и отвернулся к окну.

А там весна, подтаявшие сугробы, припекает солнце. В салоне стало душно, неприятно пахнет тормозными колодками — Урал всё-таки, еще до выезда из города дорога то в горку, то под гору. А дальше больше, и горы проедем, и два моста через речку. Стянул с головы петушок, чем вызвал нездоровое оживление Петьки сотоварищи, начавших обсуждать меня и мою бритую голову в третьем лице:

— Гы, точно в дурдоме был, я же говорил!

— Как только выпустили, вещи наверное собрать и обратно!

Провокационные выпады проигнорировал, чем распалил их больше, однако дальше упражняться в остроумии у них не получилось. Сидевший между нами парень лет двадцати с небольшим цыкнул на них и они примолкли, а он обратился ко мне, полюбопытствовав по поводу повязки. Рассказал, чего с хорошим человеком не поговорить. В процессе и познакомились, тот, узнав что я Жуков — обрадовался, оказалось, что знает нескольких моих братьев, с одним даже учился вместе. Что и не удивительно, как я уже упоминал — родственников в селе на две, а то и на три улицы наберётся.

Автобус то натужно ревя на подъемах, то разгоняясь на спусках — бодро мчал по дороге, вот уже проехали несколько деревень и людей в салоне почти не осталось. На предпоследней остановке вылез и мой новый знакомый, велев передавать привет братьям от Кирилла.

— Скажешь, что Керя передавал, они поймут!

— Хорошо!

Петька со своими миньонами притих и даже после того, как Кирилл вылез — сидели тихо. Видимо вспомнили, что я не один, а за моей спиной куча старших братьев. Но флюиды недовольства и взгляды, которыми они меня одаривали — подсказывали, что всё не так просто, где-то я успел этому Петьке не просто на мозоль наступить, а оттоптаться, судя по личной неприязни неприкрытой. В воспоминаниях реципиента ничего не нашлось, где и как пересеклись наши дорожки, может в детском садике чего не поделили даже, вот эта вендетта и тянется с горшка…

Нет же, Петька не местный — вылезло из наследства реципиента. Отца его назначили директором совхоза, приехали они в Петропавловку всей семьёй пару лет назад. А я только после нового года, получается — совсем недавно что-то произошло. То ли сам реципиент не отдупляет, из-за чего конфронтация, то ли со стороны Петьки наезд на ровном месте, самоутверждается за счет младшего. Уже то, что оба его приятеля семиклассники, в то время как он заканчивает восьмой — характеризует его его как главшпана, есть такой типаж, любящий верховодить теми, кто помладше и не может оспорить авторитет…

Пазик замер перед спуском под горку, а я наконец своими глазами увидел раскинувшееся в долине село. Живописно, ничего не скажешь, и здоровое — больше трёх тысяч человек живет и работает. Две автобусные остановки как никак, что красноречиво говорит о размерах Петропавловки, первая в Центре, сразу после церкви, в которой сейчас крутят кино, а по выходным устраивают танцы. А вторая моя, Каменка, как называют нашу часть села. У нас там и новая, трехэтажная школа, и бетонная коробка строящегося уже который год клуба (реципиент ещё лет в шесть там в войнушку играл, с тех пор ничего не добавилось). Значит, неизбежное соперничество между двумя частями деревни, между центровскими и каменскими, без поножовщины, надеюсь…

Спустились с горы, в Центре почти все вылезли, остались только мы на заднем сиденье, две женщины в середине салона и и бравый дедок спереди. Автобус еще минут пять выписывал кругаля по привольно раскинувшемуся селу, проехав две моста через небольшие речушки, прежде чем затормозил на конечной. А вот и две двухэтажки, сразу возле остановки, в одной из которых мы и живем, с мамой и сестрёнкой. Чуть подальше — школа, удобно, три минуты из квартиры до неё не торопясь. В стороне магазин райпотребсоюза, приземистое бревенчатое строение.

Удачно нам родственники помогли с обменом, всё-таки квартира с центральным отоплением — это не частный дом с удобствами во дворе. Дядька ещё нам врезал кран в ванной, к отоплению, так что весь отопительный сезон — горячая вода без лимита. А в остальное время — титан на дровяном отоплении, мама у нас хоть и деревенская, но испорченна вначале учёбой, потом жизнью в городе, поэтому титан придется топить каждый день, как отопление отключат. Посуду мыть и самим мыться, каждый день. Ванька этому противился, кивая на одноклассников, которые раз в неделю по субботам в баню ходили и всех всё устраивало, но мать была непреклонна, чему я сейчас только радовался.

И почти вся инфраструктура необходимая в шаговой доступности, через пару домов от магазина — мамино КБО, в бывшем купеческом особняке. Только вот за Сашкой в садик придется в центр топать, это обязанность одна из моих основных, не считая ухода за скотиной. Тут я посмотрел на свою забинтованную руку и пожалел маму, минимум неделю, а то и больше, придется ей на себе всё тащить…

Пропустил недругов, не спеша вылез за ними и остановился в раздумьях — сразу домой направиться или к маме зайти, обрадовать. Проблем с тем, чтоб попасть в квартиру — не было никаких, ключ лежал под ковриком, перед дверью. Время такое, не пуганный народ, да и воровать у нас нечего, живем скромно — как все. Старенький черно-белый телек, холодильник, тарахтящий как трактор, да кондовая стиральная машинка с функцией ручного отжима — вот наши основные активы. Спереть их в селе, где всё на виду — проблематично, поэтому ключ всегда на одном и том же месте. Ну и ещё из-за моего разгильдяйства, с детства теряю ключи, варежки и прочее, что только можно потерять…

— Эй, Жук, поговорить надо! — Вырвал меня из задумчивости голос Петьки.

— Говори, — Великодушно разрешил я, оглядев окрестности. Все пассажиры уже разошлись от остановки и мы остались наедине, что меня не особо беспокоило. Я с забинтованной рукой, навряд ли будет что-то, выходящее за рамки обычной перепалки и словесного выяснения отношений. — только недолго, некогда мне с вами…

— Слышь, Жук, — Петька так произносил «Жук», как выплевывая, а ведь больше так никто реципиента не называл. Ещё бы, когда тебя зовут Ванька Жуков, ни к чему какие-либо другие прозвища. — ещё раз тебя с Ленкой увижу, пожалеешь!

Краткий экскурс в сохранившиеся воспоминания удивил — Ленка идентифицировалась как моя старая детская подружка (в садик какое-то время ходили, пока мы на Север не уехали), наши родители дружили, ну и мы с ней тоже. Реципиент её как объект воздыхания не рассматривал, сох без взаимности по некой роковой красотке из восьмого класса, Марине. А с Ленкой дружил, какие поползновения матримониальные могут быть к старому боевому товарищу, с которым на горшках рядом сидели и совершали набеги на соседские огороды? А вот Петька то поплыл, непонятно, что он в ней нашел, но такие наезды без последствий нельзя оставлять.

— Да пошел ты! — Усмехнулся я и шагнул в сторону, обходя героя-любовника и его шавок.

— Ты чо, не понял⁈ — Петька непонятно с какого перепуга схватил меня за грудки и попытался встряхнуть.

А вот это он уже перегнул в моменте, мало того, что он старше — я только что из больницы, и рука правая забинтована. Попытался оттолкнуть его левой, но безуспешно, тот осатанел ещё больше, вцепившись в ворот затрещавшей олимпийки и брызгая слюной:

— Ты не понимаешь, отсталый, с кем связался!

Это я то отсталый⁈ Мало мне того, что школьная форма неизвестно в каком состоянии, сейчас ещё и олимпийку порвет, пришлось ему двинуть коленом между ног. Честно, не честно — у меня правая рука не работает, нечего мне в лицо плевать! Петька хрюкнул и успокоился, тут же присев на корточки.

— Ебанутое создание!

Прокомментировал я ситуацию и только собрался откланяться, как мне прилетело в голову справа. А затем и слева, успел вцепиться здоровой рукой в одного, толкнул и завалился вместе с ним, а сверху на голову продолжали сыпаться удары от второго. Одно слово — дети, в нормальной драке давно бы вырубили, но и сейчас во рту привкус крови, дело времени, когда запинают. Примерился и засадил головой лежащему подо мной, метя в нос, но что-то пошло не так. Походу — в лоб попал, ему явно не понравилось, но и у меня в голове зазвенело. Забьют ведь, вдвоем, сейчас ещё этот мудень в себя придет…

— А ну, чего сцепились, сучата, вдвоем на одного⁈

Сверху прилетать перестало, я примерился тщательней и боднул одноклассника Сережку головой в нос. Вот как попал удачно — сразу имя вспомнил. Тут же меня приподняло и оторвало от него:

— Ванька⁈

Прекратил драку проходивший мимо из магазина пенсионер, знавший и меня, и моих оппонентов, деревня же. Растащив нас — потребовал объяснений, что происходит и чего не поделили. Петька пыхтел, мои одноклассники тоже. Что и не мудрено, косяк с их стороны был конкретный, тут и выяснять ничего не надо. Я тоже молчал, чего рассказывать — всё на виду. Дедок тоже сделал свои выводы, отвесив знатного подсрачника слегка пришедшему в себя Петьке:

— Понаехали, выкормыш председательский! А вы, шакалята, брысь отсюда, чертово семя!

По нолям сыграли, получается. Чувствую, в таком виде мне к маме заявляться не стоит, попало мне нормально. Мои соперники бесславно покинули пятачок у остановки, спасибо деду за победу, а мой спаситель насел на меня, выясняя, из-за чего они на меня втроем ополчились.

— Девчонку не поделили… — Ну вот не до разговоров мне сейчас, умыться бы, желательно холодной водой.

— Девку⁈ — Удивился дед. — А не рано ли закобелились, Ванька? Тебя на второй год оставляют, а ты из-за девок дерешься⁈

Тьфу ты, в натуре деревня! Каждая собака уже в курсе моей успеваемости. И эти архаровцы, не знаю как одноклассники, а вот с Петькой мне краями не разойтись…