Яблоки преткновения

Глава 18

На следующий день, не успели мы с Линдой войти в академию, как к нам бросился Майлз и заговорщицким шёпотом сообщил:

– Я с утра относил рационы зверинца на подпись ректору. Секретарши не было, а дверь в кабинет была неплотно прикрыта. И была там Галлахер, жаловалась, Мёрфи что у неё был обыск в кабинете. Мол, картина чуть криво висит, а у неё такого быть не может.

– Мы не трогали никаких картин! – возмутилась Линда чуть громче, чем следовало. – Да там вообще картин не было. Только грамоты.

Майлз на неё возмущённо шикнул, потом пояснил:

– Так это не мы. Речь шла об обыске у неё дома, представляешь? Значит, кому-то она тоже кажется подозрительной. Интересно, кто это был и нашёл ли он там что-то?

Мне тоже стало интересно, почему этот кто-то не поделился планами со мной. И мало того что не поделился, так ещё и не взял с собой. А ведь я точно разбираюсь в подозрительных растительных монстрах лучше, чем родственник. Непредусмотрительно с его стороны, причём намного больше, чем неправильно сдвинутая на стене картина.

– Да какой обыск? Глупости это, – фыркнула Линда. – Наверняка она сама случайно задела картину. Или горничная, вытирая пыль. Или порывом ветра перекосило.

– Ветром? – возмутился Майлз. – Перекосило тяжеленные портреты с тяжеленными рамами? Их только ураганом сдвинуть можно, и то не всяким.

– Может, они и не сдвинулись, – заупрямилась Линда, – а Галлахер всё показалось?

– Главное, чтобы ей не показалось то же самое в кабинете академии, – проворчала я, намекая, что не о том мы переживаем. – Если станут выяснять, кто был вчера, мы попадаем под подозрение.

– Да ну, с чего бы ей подозревать? – неуверенно отозвался Майлз. – Мы вчера за собой все убрали. Разве что твой родственник что-то там наделал такого, что у тебя есть основания переживать?

Он столь подозрительно на меня посмотрел, что я сочла нужным тут же вступиться за себя и Рассела:

– Ничего он не наделал, не выдумывай! Напротив, убрал за нами и за собой.

– Тем более, – оживился Майлз. – Значит, нам ничего не грозит.

Но я в этом не была столь уверена. Мы могли случайно поменять местами документы в папке или её сдвинуть на то чуть-чуть, которое непременно заметит наблюдательная аккуратистка. Впрочем, заметит она обыск в одном месте или в двух – разницы нет, она уже знает, что под подозрением, и уже настороже.

– Нам-то не грозит, – раздосадованно заметила я. – А вот уликам… Улики она точно спрячет.

– Уничтожит, – то ли поправил, то ли согласился Майлз. – И нам так и не удалось понять, замешана ли она, и если да – то где могут находиться опасные растения. В академии их нет: в наших двух теплицах ничего серьёзнее мандрагор не найти. При доме у неё вообще ни теплиц, ни оранжерей, специально вчера прошёлся мимо, посмотрел.

– А почему ты думаешь, что этих монстров выращивают и держат в теплицах? – спросила Линда. – Если они свободно перемещаются по городу, то могут мимикрировать под мирные растения. Кстати, те кусты в парке были живыми.

– Все кусты в парке живые, – возразил Майлз. – И что теперь, всех их подозревать?

– Живые – в смысле изменённые и имеющие собственную волю.

Я вспомнила про рассыпавшийся артефакт с подкинутой яблони и засомневалась, что у растительных монстров воля была собственная. Но Линда про артефакт не знала, поэтому продолжала размышлять:

– В парке напротив уэбстерского особняка точно были непростые растения. И что? Разве их кто-то нашёл?

– Я не слышал, чтобы в парке на кого-нибудь нападали, – заметил Майлз.

– Зато мы с Сильвией не только слышали, но и видели. На инориту Эллиот.

– Племянницу леди Галлахер, – закончила я.

Задумчиво так закончила. Вот ещё одна ниточка от странных растений к леди Галлахер.

– Думаете, она их там выгуливала? – насмешливо спросил Майлз. – Не находите, что это как-то глупо?

– Я нахожу, что если мы ещё немного постоим, то опоздаем на лекцию, – воинственно ответила Линда, обиженная, что к её идее не отнеслись с должным уважением. – Поговорить можно и позже. Всё равно от этого ничего не изменится: у нас нет ничего, кроме домыслов.

Несомненно, она была права, о чём я и размышляла на лекции вместо того, чтобы записывать. Всё-таки мне казалось, что вопль, из-за которого Рассел выскочил от Уэбстеров, странные кусты, поцарапавшие зад племянницы леди Галлахер, и сама племянница, непонятно что делавшая в парке так поздно, были звеньями одной цепи. Расставить бы их ещё в правильном порядке и добавить недостающие. Особенно подозрительным казалось то, что леди Эллиот заявила, что не слышала ужасного вопля. Возможно, конечно, это говорило о том, что сработавший артефакт находился между ней и особняком Уэбстеров, но возможно, что именно она его и активировала, а потом спрятала. Кто станет обыскивать нежную леди, того и гляди, норовящую свалиться в обморок?

Лектор увлечённо чертил на доске графики и показывал фантомные проекции процессов. В другой раз я бы не отрываясь его слушала, поскольку трансмутация была одним из любимейших предметов. Но сегодня рука сама начинала чертить совсем другие схемы, включающие известные мне факты и личностей. Все они оказывались связанными тем или иным способом и были ужасно подозрительными. Причём я обнаружила, что и Рассел оказывался в числе подозреваемых: как-никак подкинутая яблоня рассыпалась в труху при нём, на обыск Галлахер он отправился без меня, а про то, что его отец всячески покрывает моего, я услышала впервые. То, что его раньше в городе никто не встречал, ни о чём не говорило: для мага его уровня, владеющего телепортацией, жалкий отвод глаз не составил бы труда. То, что он прекрасно заметает следы своего пребывания, я заметила. И в этом свете его посещение дома леди Галлахер выглядело не как обыск, а как возможность подкинуть улики.

К тому времени, как лекция закончилась, я себя почти убедила в том, что преступник Рассел, слишком подозрительно он вчера просидел весь вечер у Уэбстеров. Правда, я пока не могла понять, зачем ему нужно, чтобы обвинили леди Галлахер, но была уверена, что непременно что-нибудь придумаю и на этот счёт.

– А знаете, инориты, – бодрый голос Майлза ворвался в мои размышления, и я с удивлением обнаружила, что в аудитории остались только мы трое. Даже преподаватель, который обычно долго собирал наглядные пособия и артефакты, уже успел уйти. – Я вдруг подумал, что в ваших словах что-то есть. В самом деле, где лучше прятать хищные кусты, как не среди нехищных?

– Неужели? – победно выдохнула Линда. – А то, видите ли, леди Эллиот там кустики выгуливала.

– Может, и выгуливала, – примирительно сказал Майлз. – Может, и не только кустики. Кто знает, что в голове у леди Эллиот? Может, ей кажется невероятно романтичным гулять по ночам в сопровождении таинственного поклонника и хищных растений?

Да, леди Эллиот вряд ли оказалась там случайно. И вряд ли она там была одна. Я даже удивилась, что только сейчас об этом подумала.

– Но ты же не просто так это говоришь? – решила развить успех Линда.

Мне кажется, она рассчитывала на извинения, но Майлз такой ерундой пренебрёг и сразу перешёл к пришедшей в голову идее:

– Предлагаю сходить осмотреть место происшествия при дневном свете. Фон магический замерять смысла нет. Если там что-то и было, то наверняка уже стёрлось за это время, а вот физические повреждения земли и соседних кустов могли остаться.

– А ведь точно! – обрадовалась Линда. – Пойдёмте немедленно смотреть.

– Стоп, – остановила я её и дёрнувшегося к выходу Майлза. – У нас занятия. Мы не можем просто так взять и прогуливать.

– Что прогуливать, что сидеть и рисовать непонятно что, не относящееся к лекции, – пробурчала Линда. – В чём разница?

Несомненно, она была права, и я бы с ней согласилась бы, если бы не…

– У нас сейчас практикум по алхимии, – напомнила я. – И если мы не появимся, нашу пятёрку будут представлять только трое.

– Двое, – заметил Майлз. – Уэбстер нет.

И тут я поняла, что ужасно хочу знать, чем таким занималась вчера Уэбстер, что не пошла сегодня на занятия. Надежд на то, что она сломала ногу, бегая за Расселом, как я предполагала в самом начале, когдв мы ещё не знали, кого нам прислали лектором, не было никаких.

– Тем более, – сухо сказала я. – Значит, девочки будут вдвоём, и если Мёрфи вдруг к нам заглянет, сразу обратит на это внимание и непременно оштрафует. Никуда от нас повреждения на коре за час не убегут, если они есть.

– Это да, – загрустила Линда. – Но тогда сразу после алхимии?

Ответить ни я, ни Майлз не успели, потому что прозвенел звонок как раз на злополучную алхимическую пару, и мы ринулись на занятия, надеясь, что успеем до появления иноры Доусон, которая в этом случае закрывала глаза на опоздания, поскольку сама была не очень пунктуальна. Но нам не повезло, потому что преподавательница уже была на месте и в очередной раз принимала технику безопасности у Уэбстер, которой та никак не давалась. Казалось бы, что проще, чем выучить список правил с листочка? Но для нашей одногруппницы это оказалось непосильной задачей.

Замечания инора Доусон нам не сделала, лишь головой покачала и переключилась опять на Уэбстер. Очень было похоже, что опрос начался ещё на перемене, чтобы не отнимать времени от занятий, потому что вскоре преподавательница решила:

– Увы, леди Уэбстер, я никак не могу вас допустить к своим занятиям. Вы опять ничего не выучили.

– Вы не можете меня постоянно отстранять! – возмутилась та. – Я так ничему не научусь! И мой папа́ будет недоволен!

– Если я вас допущу и вы пострадаете, то отстранят меня, – любезно пояснила ей инора Доусон. – А лорд Уэбстер будет недоволен куда больше, если с вами что-то случится, чем если выяснит, что вы чего-то не знаете.

Действительно, второе ему уже было привычно. Лорд Уэбстер, напротив, весьма удивился бы, обнаружив в красивой голове дочери какие-нибудь знания.

– Если я просто буду смотреть, со мной же ничего не случится, – умоляюще сказала Уэбстер, что ей было вообще не свойственно. – Ну пожалуйста, прошу вас, инора Доусон. Нельзя меня постоянно отстранять, это неправильно.

Она сделала вид, что собирается заплакать, а я насторожилась. До сих пор за Уэбстер стремления к знаниям не наблюдалось. Напротив, она использовала малейший шанс, чтобы увильнуть. А тут такая уважительная причина и ей пренебрегли?

– Хорошо, леди Уэбстер, – сдалась инора Доусон. – Я вам разрешаю присутствовать. Но вы должны стоять в отдалении и ничем не помогать своей пятёрке.

– Издалека я ничего не увижу, – обрадовалась Уэбстер. – Но ничем не помогать обещаю.

Она даже не стала ждать, что ответит преподавательница, сразу заторопилась к нам.

– Лучше бы с неё взяли обещание не мешать, – проворчала Линда.

Сделала она это недостаточно тихо, потому что её услышала Лестер, не преминувшая развернуться и возмущённо заявить:

– Могла бы не гадости говорить, а посочувствовать одногруппнице, у которой случилась неприятность.

– Я и сочувствую, – не растерялась Линда. – Сильвии сочувствую, Каролин тоже и тебе, Маргарет, немного. Это я ещё не говорю про себя. Себе я тоже сочувствую.

Лестер что-то возмущённо прошипела и начала терзать методичку с таким усердием, что пятая наша девушка, Каролин Росс, осторожно отодвинула от неё весы, чтобы не упали.

– Маргарет, спасибо тебе, дорогая, ты одна меня любишь, – прочувствованно пропела Уэбстер, кося при этом почему-то не на Уэбстер и даже не на Линду, а на меня. – Но если кому здесь сочувствовать, то Сильвии.

Развить мысль ей не дали, потому что инора Доусон кашлянула, привлекая к себе внимание, и обрисовала задачу на сегодняшнее занятие. На первый взгляд, зелье было из простейших бытовых, по сведе́нию с одежды ненужных пятен, но по тому, как подозрительно блестели глаза у преподавательницы, она ожидала от нас нестандартных результатов. Бывают такие, на первый взгляд, несложные рецепты, готовя по которым, чуть передержишь или недодержишь – и на выходе получаешь совсем не то, что ожидаешь. Поэтому я стала внимательно изучать страницу, ища подвох. Линда наверняка подумала то же самое, потому что потеряла интерес к Уэбстер и полезла в методичку.

Зато одногруппница не потеряла интерес к нам и медленными шажочками, почти незаметными для иноры Доусон, начала приближаться.

– С весом или временем? – скорее для себя спросила Линда, в который раз вчитываясь в текст и не находя ответа.

– С палочкой для размешивания, – правильно поняла её Каролин Росс. – Непременно нужна деревянная, с другой не выйдет. Видишь, в самом низу совсем мелко написано.

– Вот ведь коварные какие! – возмутилась Линда. – Я это рецепт уже на десять раз просмотрела и ничего бы не заметила, если бы ты не подсказала.

– Старшекурсники проговорились, что алхимичка очень любит такие подробности ставить мелким шрифтом внизу, или сбоку, или даже на обратной стороне, – понизив голос, сообщила Каролин. – Моей заслуги нет. Главное, не пропустить что-то ещё.

– Что-то ещё мы точно не пропустили. В восемь глаз изучали.

– В десять было бы надёжнее, – влезла Уэбстер, которая стояла совсем рядом. – Что мы сегодня готовим?

– Готовим мы, а ты стоишь и смотришь, – ехидно напомнила Линда. – А готовим мы зелье для сведе́ния пятен с одежды, если ты вдруг забыла, что пять минут назад рассказывала инора Доусон.

Она отодвинула от стола Лестер, которая уныло изучала методичку, даже не обращая внимания на наш разговор. Все ингредиенты стояли в баночках. Оставалось отмерить нужное количество и начинать готовить.

– А про посуду или вид нагрева примечаний нет? – спохватилась я. – А то окажется, что нужен глиняный горшочек, нагреваемый огнём дракона.

Уэбстер за плечом нервировала. Мне казалось, я физически чувствую исходящую от неё недоброжелательность и потому больше думала о дочери лорда-наместника, чем о выполняемой работе. Возможно, потому что не могла избавиться от мысли, что вчерашний вечер Рассел провёл в доме Уэбстеров?

– Металл нельзя, – обрадованно сообщила Линда, найдя это примечание на следующей странице. – Если готовить в металлической посуде, то будет убирать только пятна от растений.

– Для Болдуин это как раз то, что нужно, – манерно протянула Уэбстер. – Ей только и останется, что чистить старые платья от ошмётков яблонь, когда Рассел выставит их из дома.

– Что? – от неожиданности я повернулась к ней.

– Он все ваши долги собрал, – радостно сообщила одногруппница. – Осталось только потребовать выплату – и всё ваше имущество пойдёт с молотка. Пожалуй, я приобрету ваши семейные портреты, пригодятся…

Она замолчала и многозначительно усмехнулась, намекая, что портреты ей пригодятся, поскольку она собирается заполучить фамилию Болдуин.

– Леди Уэбстер, покиньте аудиторию! – прогремела инора Доусон. – Вы не только не стоите тихо, вы и другим мешаете работать.

Уэбстер пререкаться не стала, ушла сразу, лишь на пороге чуть задержалась и бросила на меня победный взгляд.