Яблоки преткновения

Глава 22

После первой пары в академии появилась Долли. Увидев её, я ужасно испугалась: просто так она ни за что не пришла бы во время занятий, а значит, случилось что-то нехорошее. Горничная стояла посреди коридора и растеряно водила головой из стороны в сторону, явно разыскивая меня.

– Долли, что случилось? – подскочила я к ней.

– Батюшке вашему худо, – выпалила она. – Еле уговорила его в кровати остаться. Весь синюшний, страсть. После вчерашнего-то.

У меня аж сердце ухнуло куда-то вниз, горло сразу пересохло, а я покачнулась от нахлынувшего страха. Если бы не Линда, подхватившая меня под руку, я упала бы. Но поддержка подруги помогла прийти в себя, и я спросила, почти не запинаясь:

– А что вчера случилось?

– Ой, да не знаю я. Батюшка ваш в саду что-то не то нашёл, и ему враз стало плохо. Он письмо отправил Болдуину-младшему и в кресле осел, весь белый как мел. Родственник ваш как приехал, так сразу за целителем отправил мужа Анны. Батюшка ваш протестовал, но куда уж там, разве ему справиться с молодой энергией-то?

В голосе Долли было полное одобрение действий Рассела. Наверное, потому что вопрос об оплате целителя пока не встал. А вот как встанет, так папе сразу станет ещё хуже, чем было.

– Что сказал целитель? Почему меня не вызвали?

– Ваш батюшка не велел. Заявил, что ничего страшного не случилось. А как ничего страшного не случилось, ежели целитель ему полный покой прописал? А инор Болдуин ни в какую слушать не хочет и выглядит он… Плохо он выглядит. Поэтому я решила сама к вам приехать. Мне на него управу не найти, а вы можете, инорита Сильвия.

– И правильно сделали. – Подошедшего Рассела я не замечала, пока он не заговорил. – Я сам собирался рассказать сегодня инорите Болдуин.

– А почему не вчера? – повернулась я к нему. – Вы должны были сразу мне рассказать. Как вы не понимаете, это же мой отец!

– Я слишком поздно вернулся. Вчера, когда я оставлял инора Болдуина, мне казалось, что ему лучше. Но судя по приезду вашей горничной…

– Экономки, – автоматически поправила Долли и приосанилась.

– Экономки, – согласился Рассел. – Судя по вашему приезду, инора, дела там ухудшились.

– Ещё как ухудшились, – подтвердила Долли. – Он не просто бледный, теперь в синеву отдаёт. А целитель вчера сказал, что инору Болдуину лежать надо и пить зелье через каждый час. Так нет же, инор Болдуин лучше целителя знает, что ему полезно.

Она могла распинаться так часами, но Рассел не дал, подхватил меня под руку, отодвинув Линду, сказал: «Я вас отвезу» и повёл к выходу. Я оглянулась, поймала взгляд подруги, та состроила сочувствующую гримасу и сказала:

– Я объясню. И на занятиях, и иноре Карр.

– Иноре Карр? – насторожилась Долли и требовательно дёрнула меня за рукав.

– Я устроилась подрабатывать на кафедру артефакторики, – пояснила я. – И деньги дополнительные, и практика.

Долли неодобрительно поджала губы, но говорить ничего не стала. Да и что она могла возразить? Карманных денег у меня, считай, не было, и даже на необходимые траты не всегда находились. А сейчас будет чем заплатить за вызов целителя. Разумеется, когда я получу зарплату.

– Рассел, куда это вы? – подскочила к нам Уэбстер, обольстительно улыбаясь. – Да ещё в такой странной компании.

Она перекрыла нам дорогу и посмотрела на Долли так, что та сочла нужным отступить мне за спину. Так-то она храбрая, но только когда рядом нет высокопоставленных посторонних особ. Сама Долли объясняет уступчивость аристократам тем, что не хочет, чтобы из-за неё были проблемы у папы. Но мне кажется она считает их каким-то сверхсуществами, у которых есть всё, чего лишены обычные люди. Пообщалась бы она с той же Уэбстер подольше, живо бы распрощалась со всеми иллюзиями.

– Извините, леди Уэбстер, мы торопимся, – довольно холодно ответил ей Рассел. – Внутрисемейные проблемы.

– Разве могут быть у вас общие внутрисемейные проблемы? – сделала она ещё одну попытку его задержать.

– Разумеется, мы же родственники.

Отстранил он её с дороги быстрым уверенным жестом, так что одногруппнице только и осталось, что стоять с глупым видом. В другой день это бы меня развеселило, но сейчас я была слишком обеспокоена папиным здоровьем.

– Так что сказал целитель? Вы так и не ответили.

– Я же говорила, – возмутилась Долли. – Целитель сказал: не волноваться, лежать в кровати и пить зелье. Сердце не напрягать, вот что самое главное.

– Именно так, – подтвердил Рассел.

Экипаж стоял прямо у выхода в академию, так что мы даже ни на минуту не задержались. Но поехали не сразу к нам, а сначала к целителю, которого, к несчастью, не оказалось дома. Его прислуга не смогла сказать ничего внятного о месте нахождения хозяина, и Рассел просто оставил записку с просьбой немедленно приехать. Долли, которая не отходила от меня ни на шаг, неуверенно предложила:

– Инор Болдуин, а не подождать ли мне целителя? Так надёжнее будет. Точно мимо меня не пройдёт.

– Если вас не затруднит, инора. – Он вежливо поклонился зардевшейся Долли. – Но вам неудобно будет добираться домой.

– Да почему неудобно? – возразила она. – Я с целителем доеду. Он меня уже как-то подвозил. Хороший инор, внимательный.

Она разразилась длиннющим восторженным панегириком в честь целителя, но Рассел её невежливо прервал, сказав, что нам следует поторопиться. Долли с сожалением замолчала и развернулась к дому целителя караулить, чтобы мимо неё не проскочил.

– Папа вчера был очень плох?

– Когда я уезжал, у него лицо уже порозовело, – уклонился от прямого ответа Рассел. – Он вчера был почти в норме.

– На успокоительных? – догадалась я.

– В том числе.

– А сегодня наверняка отказался пить, потому что они влияют на скорость мышления, – проворчала я.

– У вас такой неразумный отец?

Мне послышалось осуждение, чего я никак не могла допустить по отношению к собственному родителю.

– Он считает, что жизнь лишается смысла, если нет возможности заниматься любимым делом, – возразила я. – Более того, мне кажется, что он начинает ещё сильнее нервничать, если его ограничивать. А что он нашёл, Рассел?

– Вы о чём? – он сделал вид, что совершенно не понимает вопроса.

– Я о том, почему он вас вызвал. Он же не просто так послал за вами?

Рассел укоризненно посмотрел на меня, намекая на прислушивающегося к разговору кучера, активировал полог молчания, а уж потом ответил:

– Ваш отец, Сильвия, обнаружил ещё двух подкидышей.

– Таких же, как тогда?..

– Совершенно. Только меньшего размера. Так он утверждал.

– Что значит, он утверждал?

– А то, что к моему приезду осталось только две кучки: одна в саду и одна на столе в лаборатории. Вашему отцу ничего не удалось выяснить. Он не успел.

– Кучки такие же, как от той, первой? – оживилась я, сообразив, что мне есть что сообщить. – Такую труху даёт заклинание артефакторов. Инора Карр говорила, что оно стандартное.

– У разных школ магии – разные стандарты, – заметил Рассел, явно о чём-то задумавшись. – И даже то, что это заклинание артефакторов, нам ничего не даёт.

– Почему это? – удивилась я.

– Потому что само наличие артефакта на яблоне говорит об участии артефактора.

– Но мы же его только предполагаем, а не видели. Или папе удалось что-то заметить?

– Увы, – он развёл руками, показывая огорчение.

Но саморазрушение яблонь сейчас беспокоили меня куда меньше папиного здоровья. Я внезапно вспомнила, что сидящий рядом со мной маг владеет телепортацией.

– Рассел, а вы не могли бы перенести нас, как тогда из аудитории?

– Увы, – он опять развёл руками. – Телепортация на большие расстояния требует множества предварительных расчётов, так что доедем мы наверняка быстрее, чем я их произведу. К тому же ваш отец может разволноваться, если столь серьёзные магические колебания будут происходить рядом с его горячо любимыми яблонями.

Кучер обернулся, недоумевая, почему мы молчим. Но посмотрела на него только я, потому что Рассел как раз изучал небольшую рощицу, мимо которой мы проезжали. Будет теперь муж кухарки рассказывать, что пассажиры промолчали всю дорогу, как хорошо воспитанные люди.

– Любуетесь деревьями? – заметила я. – Вам их в обществе леди Эллиот не хватило?

Он повернулся и удивлённо ответил:

– С леди Эллиот мы встретились в парке почти перед вашим появлением.

– Назначили свидание у фонтана? – съехидничала я, хотя уже поняла, что свиданием там и не пахло, а леди Эллиот просто воспользовалась возможностью уйти под ручку с подходящим кавалером. – Это так романтично…

– В отличие от вас, Сильвия, я был там не на свидании.

– Ой ли? – я насмешливо фыркнула. – А что вы там делали? Спасались от леди Уэбстер? В страшных кустах с колючками, чтобы она точно не догнала?

Он улыбнулся, отчего его лицо необычайно оживилось и стало ещё привлекательней. Хотя куда ещё? Я поймала себя на том, что им любуюсь, и нахмурилась. Непозволительная роскошь в моём положении увлекаться кавалерами, которых надо увлекать.

– Я всего лишь пытался найти эти страшные кусты с колючками. Не первый раз, кстати, поскольку принимаю возможность двух вариантов: кусты были уничтожены или отведены в другое место. Если они, разумеется, были. К сожалению, пустой магический фон не даёт возможности проверить ни одну гипотезу магией, поэтому приходится исследовать вручную, а парк немаленький.

Он так грустно вздохнул, что мне стало стыдно, поэтому я сказала:

– Мы тоже пришли поискать следы колючих кустов. С нами была ещё Линда, но она задержалась с Уэбстер.

И почему я решила сказать, что у нас с Майлзом было вовсе не свидание? Не потому же, что Линда собралась приударить за Расселом, если я его не обаяю? Но мне казалось недостойным привлекать мужское внимание из столь низменных причин, как нежелание расстаться со своим домом.

– И как, нашли что-нибудь?

– Более рыхлую почву там, где были кусты, когда мы первый раз встретили леди Эллиот у фонтана. Но нам с Линдой надо было уходить, а Майлз задержался и обшарил весь парк, но больше ничего не нашёл.

– И в чём интерес инора Майлза, если не секрет?

Подмывало рассказать про мантикору, но это было не моей тайной, да и не была я уверена, что моя болтливость не выйдет боком как Майлзу, так и Беатрис.

– Этого вам я не могу рассказать, Рассел.

– Но он есть?

Я пожала плечами, предоставляя родственнику думать всё, что ему только придёт в голову. Пусть даже посчитает, что Майлз помогает мне, потому что мы встречаемся.

– Почему-то мне кажется, что вы умалчиваете что-то очень важное.

– Почему-то мне кажется, что вы тоже не всё мне рассказываете, – отбрила я.

– Я не могу вам рассказать всё.

– Потому что подозреваете? – Он промолчал, а я мстительно добавила: – Так вот, я вас тоже подозреваю.

– В чём? – удивился он.

– В том, что вы всё это подстроили.

Я демонстративно отвернулась, словно собиралась любоваться видами. Проезжали мы на редкость скучные места, и всё же для меня они были куда интереснее, чем разговор с Расселом. Ничего он мне объяснять не собирался, а вот вытянуть сведения – почему бы и нет? Но нет, ничего у него не выйдет, во всяком случае Беатрис я не выдам.

– Сильвия, – мягко сказал он, – я вовсе не хотел вас обидеть недоверием. Но обстоятельства таковы, что я не могу быть с вами полностью откровенен.

– Тогда не обижайтесь, если я тоже не буду с вами полностью откровенна, – глухо ответила я, почему-то чувствуя желание расплакаться.

Дальше мы ехали в молчании, и хорошо, что это продолжалось недолго: вскоре экипаж остановился у крыльца и Рассел галантно предложил мне руку, чтобы помочь спуститься.

Разумеется, папа в постели не лежал. Он колдовал в лаборатории над той кучкой, которая предположительно осталась от яблони. Выглядел он не очень: лицо бледное, ввалившиеся глаза окружены синяками, а движения неуверенные. Возможно, из-за последнего он и не закрылся у себя и мы смогли попасть внутрь. Наше появление папа отметил небрежным кивком, продолжая что-то замешивать в колбе.

– Папа, почему ты не в кровати? – возмутилась я. – Целитель тебе что сказал?

– Избегать волнений. А если я буду валяться просто так, я их точно не смогу избежать. – Он подмигнул, повертел колбу перед глазами, остался доволен увиденным и накапал из неё на ту часть трухи, что лежала в плоской стеклянной посудине. Труха, бывшая до этого серой, приобрела цвет, но странный, словно там были смешаны частицы двух цветов: коричневого и зелёного. Папа удовлетворённо кивнул и продолжил: – Сильвия, я не могу бездействовать, зная, что наше доброе имя в опасности.

– Твоя смерть не поможет его обелить, – возразила я. – Будет лучше, если ты отложишь свои исследования на день или два, а сейчас пойдёшь и ляжешь. Ты очень плохо выглядишь, папа.

– Ерунда, – отмахнулся он. – Зато я понял, с чем была скрещена моя яблоня.

– И с чем же? – заинтересованно выдвинулся вперёд Рассел.

– Точно сказать не могу, поскольку останки слишком специфические, – вдохновенно ответил папа, – но одно сомнению не подлежит: скрещивали не с растением.

– А с мантикорой, – выдохнула, я поражённая внезапным осознанием.

Так вот зачем в зверинец приходила леди Галлахер! Или её племянница? А ведь ещё там была замечена инора Карр… И это только те, о ком я знаю. Желание добраться до журнала посещений стало совсем нестерпимым, когда я почувствовала изучающий взгляд Рассела. Но обратился он не ко мне.

– Инор Болдуин. Давайте поступим так. Сейчас вы идёте в кровать, пьёте лекарство, ждёте целителя и заодно рассказываете нам, как вы пришли к этой мысли.