Японская разведка против СССР

Россия и японские разведчики

Фукусима Ясумаса (1852–1919), генерал.

Выходец из самурайской семьи. Окончил японский университет «Нанко», а затем военную школу в Эдо (ныне Токио). С 1876 года — помощник военного атташе в США.

В 1887–1891 годах — помощник военного атташе в Германии, майор. По указанию Генштаба Японии 11 февраля 1892 года выехал на лошади из Берлина и через 504 дня прибыл в Японию, преодолев путь через Польшу — Петербург — Москву — Урал — Иркутск — Хабаровск — Владивосток с заездом в Ургу (Монголия) и Пекин. Японский всадник сменил семь лошадей, в пути тяжело заболел, но в Хабаровске его догнала телеграмма из Генштаба Японии, в которой ему сообщили о присвоении звания подполковника.

Во время путешествия Фукусима изучал местность, уклад жизни населения и особенно строительство Транссибирской железнодорожной магистрали[11]. Это строительство было, как кость в горле, не только для Японии, но и для США и прочих «великобританий». Данные о ходе строительства и обстановка в регионе для Японии были исключительно важны, так как до вояжа Фукусимы никто из японцев там не бывал и о восточной части России не имел никакого представления.

Во время путешествия Фукусиму в российской глубинке радушно принимали, за что он расплатился язвительными рассказами в Японии о «глупых русских»[12].

Вскоре после триумфальной встречи полковник Фукусима под чужой фамилией под личиной фотокорреспондента совершил разведывательный морской круиз до Одессы с посещением Индии и других стран. На юге России «фотограф» побывал во многих местах и по возвращении на родину успокоил японских стратегов, что Россия еще долго не сможет использовать это направление для переброски своих сил на Дальний Восток в случае военного конфликта с Японией

Во время Японо-китайской войны (1894–1895) полковник Фукусима возглавлял разведотдел штаба Первой японской армии.

Война для Японии закончилась триумфально — она отобрала у Китая о. Тайвань (Формоза), выбила огромную контрибуцию, однако Россия, Франция и Германия не позволили ей прибрать к рукам Квантунский полуостров.

Более того, Россия сама арендовала у Китая этот полуостров со знаменитым Порт-Артуром на 25 лет. Этого Япония России простить не могла.

Когда в 1900 году в Китае началось восстание ихэтуаней (с легкой руки англичан его именовали «боксерское восстание»), его подавила коалиция держав, в том числе Япония. Японский отряд возглавлял полковник Фукусима, который немало сделал, чтобы осложнить жизнь российской стороны в Китае, которая к тому времени имела сильные позиции в Маньчжурии и ввела даже войска для охраны строящейся КВЖД.

Фукусима изрядно постарался, чтобы заставить Россию вывести из Маньчжурии эти войска, но Россия сделать это не смогла. Война с Японией была неизбежна…

Во время Российско-японской войны Фукусима возглавлял разведотдел японской армии в Маньчжурии. Был лично знаком со многими российскими генералами и офицерами, которые вместе с ним усмиряли китайских «боксеров».

В 1906–1912 годах генерал Фукусима, как заместитель начальника Генерального штаба, руководил всей военной разведкой Японии. С 1912 по 1914 год — генерал-губернатор Квантунской области. В 1914 году переведен в резерв. Умер в 1919 году.

Хиросэ Такэо (1868–1904).

Окончил Военно-морскую академию Императорского флота Японии. После краткосрочных курсов, на которых он изучал русский язык, был направлен на учебу в Санкт-Петербургский университет, а через несколько месяцев назначен помощником военно-морского атташе Японии в Санкт-Петербурге, долгое время жил в России. Во время пребывания в России Хиросэ имел обширные знакомства в российском обществе, владел данными о Российском военно-морском флоте, был вхож в семью вице-адмирала Ковальского, влюбился в его дочь Ариадну. Старшие ее братья — морские офицеры — называли его японским шпионом.

После окончания командировки в Россию капитан 3-го ранга Хиросэ Такэо написал отчет, в котором аргументированно обосновал нежелательность вступать в войну с Россией и предлагал ряд конкретных мер для улучшения японо-российских отношений. Такая позиция Хиросэ противоречила планам Японии, которая усиленно готовилась к войне с Россией. И Хиросэ загнали на какое-то суденышко, откуда можно было уйти только на пенсию…

После начала Российско-японской войны японцы пытались блокировать гавань Порт-Артура и запереть там российскую эскадру. Это должны были осуществить брандеры — списанные суда, груженные булыжником и различными хозяйственными отходами. Задача состояла в том, чтобы путем затопления этих судов перекрыть фарватер.

Капитан 2-го ранга Хиросэ и возглавлял эскадру таких судов. Он погиб во время попытки такой блокады 27 марта 1904 года. Он командовал пароходом, который планировалось затопить у входа в гавань. Но когда корабли японцев подошли к Порт-Артуру, русские заметили их и открыли огонь. Пароход, на котором находился Хиросэ, получил пробоину и стал тонуть. Отдав приказ эвакуироваться, Хиросэ заметил, что одного из членов команды, старшины Магосити Сугино, нигде нет. Хиросэ бросился искать старшину, но был убит прямым попаданием русского снаряда.

Затонувший японский пароход был поднят русскими и там обнаружили убитого Хиросэ. Братья Ариадны в это время служили в Порт-Артуре и опознали Хиросэ по ручным часам, которые сестра подарила японцу.

Хиросэ был похоронен российским командованием с воинскими почестями. В Японии долгое время замалчивались подробности о жизни Хиросэ. Но благодаря усилиям японского исследователя Кавамуры Сугуру ныне Хиросэ Такэо стал героем Японии.

Акаси Мотодзиро

В 1894 году был послан на учебу в Германию. После начала Японо-китайской войны 1894–1895 годов служил в штабе гвардейской дивизии на Формозе. Был военным наблюдателем на Филиппинах во время испано-американской войны. В 1900 году отправлен в Китай для участия в переговорах по окончании «боксерского» восстания.

В январе 1901 года назначен военным атташе во Франции. С 15 августа 1902 года — военный атташе в России.

После начала Российско-японской войны 10 февраля 1904 года назначен военным атташе в Стокгольме, финансировал группы финских, польских и кавказских сепаратистов, которые именовали себя партиями, но существенной роли в революции 1905 года в России не играли. Однако японские деньги получали.

Как раэведчик оказался слабым, поэтому в октябре 1907 года его назначили главой полиции в Корее. В 1918 году был назначен генерал-губернатором Формозы. Умер в 1918 году. Как разведчик ничем не отличился. Но отчеты в Генштаб Японии писал красочные. Именно по его отчетам (ввиду отсутствия любых пособий) начинала обучаться в 1938 году первая группа разведывательной школы Накано. Слушатели недоуменно ставили шутливый вопрос: «Из нас готовят организаторов революций?»

Некоторые российские исследователи восхищаются деятельностью генерала Акаси. Деятельность была, но не разведывательная.

Исимицу Макио

В 1942 году в Японии на о. Кюсю в богом забытом маленьком поселке ушел в мир иной мудрый японец Исимицу Макио. Долгие годы он вел дневник, который намеревался уничтожить. Но его внук не позволил дедушке это сделать, а после его смерти опубликовал эти сокровенные воспоминания, благодаря чему и мы узнали о тайнах Исимицу Макио.

Он родился в самурайской семье. Его отец был ревностным сторонником императора Мэйдзи и дослужился в японской армии до звания генерал-лейтенанта. Исимицу Макио продолжил профессиональный путь отца — стал верным защитником любимой Японии. Он успешно закончил военное училище, стал офицером.

Во время учебы в училище избрал для изучения русский язык — Россия считалась именно тем противником, с которым Японии придется противоборствовать, что история, к сожалению, и подтвердила.

Связав свою судьбу с японской военной разведкой по русской линии, Исимицу Макио, выполняя разведывательные задания, досконально изучил вероятного противника. Под личиной студента он учился во Владивостоке, исследовал весь Дальний Восток России, российские позиции в Маньчжурии и Монголии. Накануне Российско-японской войны 1904–1905 годов резидент японской военной разведки капитан М. Исимицу под фамилией Кикути был владельцем фотостудии в Харбине и ее филиалов в других городах Маньчжурии. Он осуществлял руководство многочисленной японской агентурой из среды японской диаспоры и лично общался с российскими военными.

Власти Японии пышно отметили свою победу в войне с Россией, многих военных повысили в званиях, осыпали наградами, титулами. А Исимицу Макио как был до войны капитаном, так и остался в этом звании после ее окончания. Более того, он уволился из армии и занимался мелким бизнесом. Причиной такого отношения японских властей к М. Исимицу явились его пророссийские настроения. Длительное общение с русскими, знакомство с их культурой, литературными произведениями оказали решающее влияние на Исимицу Макио. Свои настроения он и не скрывал. Он считал, что Япония совершила огромную стратегическую ошибку, избрав путь конфронтации с Россией. За это он и поплатился.

…Прошло тринадцать лет. В октябре 1917 года в России свершилась Октябрьская революция. Еще в июле 1916 года между Россией и Японией был заключен тайный военно-политический союз, в соответствии со 2-й статьей которого стороны обязаны были прийти на помощь (включая военную) друг другу, если одной из сторон будет угрожать опасность[13]. После упомянутой революции такая ситуация и сложилась. Япония стала срочно готовить экспедиционный корпус для оказания помощи России.

Ввиду острой нехватки квалифицированных специалистов по России мобилизационные органы японской армии отыскали Исимицу Макио, восстановили его на работе в японской военной разведке, присвоили звание майора и направили под видом корреспондента в г. Благовещенск, где он был обязан наладить работу с агентурой из числа японской диаспоры[14]. Но какую информацию могла добыть такая агентура? Сообщить о моральном состоянии населения? Ну, позлорадствует японский генерал, что в России царит бардак, а в Японии все спокойненько. Очень хорошо будет новому «штабс-капитану Рыбникову»…

В Благовещенске майор Исимицу познакомился с руководителем местных большевиков Мухиным, длительные беседы с которым оказали существенное влияние на японца. Мухин называл его полковником и убеждал, что Японии не нужно ввязываться во внутренние российские дела. Исимицу не возражал, когда его виртуально повышали в воинском звании, хотя про себя уже решил, что скоро его разведывательная карьера закончится. Эти беседы с большевиком и многими русскими, увиденное своими глазами и собственная оценка ситуации на российском Дальнем Востоке — вот причина того решительного шага, который он совершил. Неслыханное дело! Какой-то майор Исимицу Макио подал в Генеральный штаб Японии рапорт, в котором фактически осуждает решение японского императора ввести японские войска на российский Дальний Восток. Более того, он чуть ли не требует вернуть японский экспедиционный корпус в Японию. Гнать его из доблестной японской военной разведки!

И погнали[15]. Его отправили в ссылку — поселили в маленьком селении на о. Кюсю и даже разрешили возглавить почтовое отделение. Его не репрессировали, но до самой смерти держали под наблюдением местной полиции.

В Японии об Исимицу Макио мало известно, а совершенно напрасно — ведь именно таким человеком японцы могут и должны гордиться.

Комацубара Мититаро

Родился в семье кадрового военного. В 1905 году окончил Военную академию в Токио (18-й выпуск), свободно говорил по-русски. В 1909–1910 годах — помощник военного атташе Японии в Санкт-Петербуре. В 1910–1914 годах служил в Генеральном штабе Японии и Высшем военном совете. В 1914 году участвовал в осаде Циндао. С 1915 года учился в Высшей военной академии японской армии, после окончания которой (27-й выпуск) был назначен командиром 34-го пехотного полка.

В 1919 году служил в «русской» секции 2-го департамента (разведывательного) Генерального штаба, где провел большую работу по активизации японской военной разведки на российском Дальнем Востоке и в Маньчжурии во время японской интервенции. В 1926–1927 годах служил инструктором в Имперском военном колледже как специалист по Красной армии. В 1927–1929 годах — военный атташе в СССР.

В 1930 году — командир 57-го пехотного полка.

В 1932 году полковник Комацубара был назначен начальником главного специального органа («Токуму кикан») в Харбине (Маньчжоу-Го). Под его руководством создано Бюро российской эмиграции (БРЭМ). 1934 год — генерал-майор. В 1936–1937 годах — командующий 1-й бригадой Императорской гвардии. В ноябре 1937 года — генерал-лейтенант.

После событий на озере Хасан император Японии вызвал генерал-лейтенанта Комацубару на аудиенцию и поручил ему срочно сформировать пехотную дивизию. 23-я пехотная дивизия была сформирована из новобранцев в г. Кумамото (о. Кюсю) и переброшена в Хайлар. Командиром соединения был назначен генерал-лейтенант Комацубара Мититаро, который командовал им и приданными войсками до 6 ноября 1939 года. После поражения японской стороны на Халхин-Голе в январе 1940 года он был уволен в запас, а 6 октября 1940 года совершил харакири. Неизвестно: добровольно или по принуждению?

А теперь попрощаемся с «википедистами», спустимся на грешную землю и попытаемся понять, а кем же был Комацубара Мититаро?

Американский исследователь, профессор университета Индианы Куромия Хироаки, японец по происхождению, обладающий исключительными способностями анализировать поведение людей, невзирая на их звания и социальное положение, пришел к твердому убеждению, что генерал-лейтенант Комацубара Мититаро был одним из лучших советских агентов конца 20-х — начала 40-х годов прошлого столетия. Это документально подтвердить невозможно в силу того, что оперативные материалы, особенно данные об агентуре, хранятся вечно и никто не имеет права с ними ознакомиться. И не только в России, но и в Японии, Великобритании и иных «штатах».

Но не всё возможно утаить. Что-то где-то прорывается наружу. Так и в случае с Комацубарой Мититаро.

…Новый военный атташе Японии подполковник Комацубара после прибытия в Москву сразу определил, что добываемая японскими военными разведчиками информация скудна и противоречива. Причина этого крылась в том, что у японцев не было достойных источников информации.

И Комацубара ставит задачу — найти в Москве, желательно в штабе РККА, высокоранжированного командира, имеющего прямой доступ к интересующим японскую военную разведку данным. Комацубара был осведомлен, что в то время в штабе РККА служило немало штабных работников из бывших царских офицеров и генералов, прошедших Первую мировую и Гражданскую войны. Значительное большинство из них были выходцами из рабочих и крестьян, что во многом и определило гибель династии Романовых, ибо эти офицеры и генералы сыграли ключевую роль в победе большевиков, о чем сегодня стыдливо умалчивают ура-патриоты.

По согласованию с Генеральным штабом Японии 28 октября 1928 года Комацубара завербовал «генерала», которого ему предложило ОГПУ.

Вербовка состоялась в 22.00 в Серебряном Бору.

Этот фешенебельный ныне район Москвы в те годы был одним из опасных, криминальных мест. И хотя помощник военного атташе майор Х. бдительно охранял место встречи Комацубары с «генералом», он не подозревал, что его самого охраняет отряд ОГПУ. Это способствовало тому, что вербовка прошла успешно и «генерал» взялся за дело.

Подполковник Комацубара немедленно проинформировал об этом Генштаб Японии. При этом особо подчеркнул, что «генерал» оказался очень прижимистый и потребовал за сотрудничество большое вознаграждение. Впрочем, это лишний раз подтвердило, что «генерал» наш человек, свой в доску.

В 1929 году Токио немедленно отозвало Комацубару из Москвы и направило в Маньчжурию для урегулирования вопросов после конфликта на КВЖД в 1929 году. По мнению профессора Куромии, Комацубара в Маньчжурии выполнял задание Советского Союза, а не Японии.

После оккупации Маньчжурии Японией в 1931 году и создания там марионеточного государства Маньчжоу-Го (1932 г.) полковник Комацубара был направлен в Харбин для создания Бюро российских эмигрантов (БРЭМ). Харбин в то время называли дальневосточным Парижем, он почти полностью был забит российскими белоэмигрантами, большинство из которых были агрессивно настроены к Советскому Союзу и постоянно вторгались в его пределы. Японцы решили подчинить этих «непосед» своему влиянию и заставить их выполнять то, что нужно Японии.

И полковник Комацубара активно организовал российских белоэмигрантов и создал с помощью своего помощника майора Акикусы Сюна (см. ниже) БРЭМ. Бюро было настолько удачно организовано, что не провело ни одной антисоветской операции, которая могла бы фигурировать на Токийском процессе для высших японских военных преступников. БРЭМ существовало, а вот что делало — непонятно.

Широкомасштабная оперативная игра по дезинформации японской военной разведки была организована и в регионах Дальнего Востока. Она называлась «Маки-Мираж», и о ней было написано несколько статей в дальневосточных изданиях.

Операцией руководили И. Сталин и Г. Ягода.

Хасимото Кингоро (1890–1957), полковник.

В 1927 году вступил в тайное офицерское Общество императорского флага («Кинкикай»), готовившее заговор под лозунгом возвращения императору всей полноты власти, якобы узурпированной продажными политиками. Служил в военной разведке. В 1927 году назначен военным атташе в Турции (1927–1930) с задачей установить контакт с высланным туда из Советского Союза Троцким. Не получилось, но он времени не терял даром. Стал поклонником национально-революционных преобразований Мустафы Кемаля Ататюрка. По возвращении в Японию был назначен начальником русского отдела Второго управления Генерального штаба (1930–1931). В 1930 году создал тайное офицерское националистическое Общество сакуры («Сакуракай»). Хасимото разработал также несколько проектов военного переворота, который планировалось осуществить при поддержке националистических и национально-социалистических организаций. Был одним из главных действующих лиц несостоявшихся заговоров, которые должны были привести к роспуску парламента и всех политических партий, введению чрезвычайного положения и созданию военных кабинетов во главе с генералами Угаки (в первом случае) и Араки (во втором). После раскрытия заговоров в 1931 году переведен на службу в провинцию, весной 1932 года некоторое время содержался под арестом. Не сделав карьеры в армии (так и оставался полковником с начала 1930-х годов), стал известным радикально-националистическим публицистом. После инцидента 26 февраля 1936 года переведен на службу в Китай. Будучи командиром артиллерии одной из японских частей, самовольно отдал приказ об обстреле и потоплении в декабре 1937 года американской канонерской лодки «Раnау» на р. Янцзы, что едва не привело к разрыву дипломатических отношений между Японией и США. Возглавлял полувоенную националистическую Партию молодежи великой Японии («Дай Ниппон сэйнэнто») и испытывал определенные симпатии к итальянскому и английскому фашизму, хотя неизменно утверждал, что идеи фашизма и национал-социализма неприемлемы для Японии как несовместимые с ее традиционными ценностями, а диктатура политиков или военных невозможна в условиях императорской системы, верность которой была одной из главных черт политического, социального и этического идеала Хасимото. Активный деятель движения за «новую структуру», один из создателей и руководителей Ассоциации помощи трону.

Был признан одним из главных военных преступников и на Токийском трибунале был приговорен к пожизненному сроку.

Янагита Гэндзо, генерал-лейтенант.

В 1922 году окончил с отличием «Рикугун дайгакко» (академия). В декабре 1932 года получил назначение военным атташе в Польше и Румынии. После возвращения в Японию в 1934 году Янагита был направлен в штаб Квантунской армии. В июле 1938 года был назначен командиром 1-го полка японской армии. В 1940 году возглавил «Токуму кикан» («особый орган») и стал помощником начальника военной разведки Квантунской армии. В 1943 году был назначен командиром 33-й дивизии, дислоцированной в Бирме. В начале 1944 года его дивизия понесла большие потери, в связи с чем генерал-лейтенанта планировали отдать под трибунал, но в результате в марте он был отправлен в отставку. В конце 1944 года был отозван и назначен начальником укрепрайона на Ляодунском полуострове.

19 августа 1945 года по его приказу был ликвидирован Г.С. Люшков. В 1952 году Янагита Гэндзо умер в тюремной больнице в Москве.

Хата Хикосабуро, начальник Харбинской Японской военной миссии (ЯВМ) в 1938–1940 годах.

Родился 1 октября 1890 года в префектуре Миэ. Окончил Военную академию в чине лейтенанта. В 1919 году окончил армейский военный колледж, в 1922-м был привлечен по вопросам разведки в России. С 1923 года служил в Квантунской армии в чине капитана. В 1926 году был отправлен в СССР в качестве военного атташе. В 1930 году отправлен в Польшу в этой же должности, затем в Латвию, а затем в Румынию.

С 1932 по 1933 год был прикреплен к Генеральному штабу Японской императорской армии. С 1934 по 1936 год — начальник «советского» отдела 4-й секции (Европа и США) 2-го бюро Генерального штаба армии, занимавшегося разведывательной деятельностью. С 1936 по 1937 год — военный атташе в Советском Союзе. С 1938 года — командир 57-го полка.

В 1938 году как специалист по России был отправлен в Маньчжурию и назначен начальником Харбинской ЯВМ. Активно сотрудничал с русской эмиграцией. С 1940 года — заместитель начальника штаба Квантунской армии. С 1943 по 1944 год — заместитель начальника Генштаба. С 1944 года — инспектор по снабжению, начальник военного колледжа с 22 марта по 3 августа 1944 года. С 7 апреля 1945 года — начальник штаба Квантунской армии. Участник советско-японской войны. Взят в плен советскими войсками с помощью просоветски настроенных эмигрантов в Маньчжурии. Содержался в советском плену до 1956 года. После освобождения вернулся на родину, где и умер 20 марта 1959 года.

Акикуса Сюн (1894–1949), последний начальник «Токуму кикан» в Харбине.

Семья в раннем возрасте Акикусы переехала в Токио. В 1914 году он закончил военную академию и получил чин лейтенанта. Принимал участие в военной интервенции в Россию в качестве переводчика 3-й японской дивизии, которая размещалась во Владивостоке и Чите. В 1918 году стал старшим лейтенантом, а в 1924-м — капитаном. В 1926 году поступил в токийскую школу иностранных языков на русское отделение. В 1933–1936 годах — помощник начальника Японской военной миссии в Харбине в чине майора. Принимал непосредственное участие в создании Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи (БРЭМ) в 1934 году, при котором стал советником. Также он стал консультантом Российской фашистской партии.

Летом 1936 года Акикусу перевели в японский Генеральный штаб помощником начальника русского отделения 2-го отдела, а затем заведующим секретариатом Военного министерства. В 1938 году он организовал специальные курсы по подготовке разведчиков из числа японских офицеров в токийском пригороде Накано. Два десятка офицеров были выпущены в 1940 году, а Акикуса был направлен советником посольства в Берлин, откуда совершал поездки в Италию, Венгрию и Румынию с целью ознакомления с организацией немецкой оккупационной администрации. В сентябре 1942 года вернулся в Токио и составил для Генштаба подробный доклад «Изучение администрации в оккупированных районах». После этого снова был направлен в Маньчжоу-Го, где с декабря 1942 года проходил службу в пограничных войсках на Уссури. В 1943 году получил чин генерал-майора. В начале февраля 1945 года возглавил Японскую военную миссию в Харбине.

После вступления в Маньчжоу-Го советской армии 15 августа 1945 года сдался в плен и был арестован. 14 октября 1945 года был доставлен в Москву и помещен во внутреннюю тюрьму на Лубянке. 1 января 1946 года был доставлен к министру госбезопасности СССР В.С. Абакумову (содержание разговора неизвестно). В мае 1947 года переведен в Лефортовскую тюрьму. 30 декабря 1948 года осужден Особым совещанием по ст. 58-6, 58–11 УК РСФСР к 25 годам тюремного заключения, умер 22 марта 1949 года во Владимирском централе, захоронен во Владимире.

Был первым начальником первой японской разведывательной школы «Накано рикугун гакко». Во время следствия дал обширные показания на многих японских военных разведчиков.

Сугихара Тиунэ (01.01.1900-31.07.1986).

Японский дипломат, служивший в должности вице-консула Японии в Каунасе. Вскоре после присоединения Литвы к Советскому Союзу помог более чем 6000 польских и литовских евреев, бежавших от преследования нацистов, покинуть страну, выдавая транзитные японские визы, по которым был возможен выезд на Дальний Восток через территорию СССР. В 1985 году за вклад в спасение евреев от нацистов Израилем было присвоено Сугихаре почетное звание Праведника мира.

В 1919 году (в самый разгар вооруженной японской «экспедиции» на российский Дальний Восток) был принят на службу в МИД Японии и направлен в Харбин для изучения русского языка в престижном университете «Харупин гакуин», после окончания которого в 1924 году начал работу в японском генконсульстве в Харбине. В том же году женился на российской белоэмигрантке Клавдии Семеновне Аполлоновой, известной в Харбине танцовщице, дочери крупного полицейского чиновника, который вместе с семьей в 1920 году эмигрировал из Благовещенска в Маньчжурию. По настоянию жены Сугихара перешел в православие с именем Павел. Они развелись в 1935-м. Причина развода неизвестна, хотя они и длительное время поддерживали контакт.

Развод произошел после окончания проходивших в Токио японо-советских переговоров о продаже КВЖД Японии, которые, по мнению СССР, закончились не совсем благоприятно для советской стороны. Сугихара, который к тому времени был заместителем министра иностранных дел Маньчжоу-Го, как лучший знаток русского языка в Японии был главным переводчиком на переговорах. По мнению советской стороны, именно Сугихара повинен в том, что Япония заплатила за КВЖД значительно меньше запрошенной суммы. А как связаны развод Сугихары с Клавдией и продажа КВЖД? И почему после этого Сугихара был объявлен советской стороной персоной нон грата?[16]

В 1936 Сугихара женился на Юкико Кикути, которая родила ему троих детей. В 1938 году работал в японском посольстве в Хельсинки, а с марта 1939 года — вице-консулом в столице Литвы Каунасе.

После начала Второй мировой войны в Литву от немцев бежало много евреев, пытавшихся уехать подальше от надвигающейся войны. Но значительная часть Европы уже была оккупирована нацистами, а большинство остальных стран запретили въезд еврейских беженцев на свою территорию.

В 1940 году Литва вошла в состав СССР, а в июле того же года советские власти потребовали, чтобы иностранные дипломаты покинули страну. Сугихара, владевший русским языком, сумел договориться с новой властью о месячной отсрочке распоряжения — для завершения дел. Получив указания японского МИД выдавать визы только тем, кто соответствовал формальным критериям и располагал необходимой суммой денег, Сугихара пренебрег этими указаниями и выдал гораздо большее количество виз.

С 31 июля по 28 августа 1940 года Сугихара занимался только тем, что выдавал визы беженцам. Вскоре у него закончились бланки для виз, и он продолжал выписывать визы от руки с помощью своей жены. На написание виз он тратил все свое время, работая по 18–20 часов в сутки. Всего он выписал, по некоторым оценкам, 2139 виз. Учитывая, что виза выдавалась на семью, можно считать, что благодаря ему уехало около 6 тысяч человек. Как подсчитали в наши дни, общее число детей, внуков и правнуков беженцев, спасенных дипломатами Японии и Голландии, превысило 50 тысяч.

В Каунасском музее Сугихары, в двухэтажном особняке бывшего японского консульства, экспонируется невиданный в мировой дипломатии документ: правую его половину занимает разъяснение о ненужности визы для въезда на остров Кюрасао за подписью Звартендейка, а на левой половине — транзитная японская виза за подписью Сугихары. Еще в углу проставлены штампы МИДа Литовской ССР и НКВД СССР (к тому времени Литва уже стала союзной республикой).

После отбытия из Литвы Сугихара работал консулом в Праге, а в 1941-м — консулом в Кёнигсберге.

Во время пребывания в Кёнигсберге Сугихара направил в Токио и в японское посольство в Москве две шифротелеграммы, в которых сообщил об усиленной концентрации немецких войск на восточной границе.

Затем он работал в Румынии. После занятия советскими войсками Бухареста в 1945-м Сугихара был интернирован в СССР. В конце 1946 года ему разрешили выехать в Японию, но во Владивостоке его задержали еще на несколько месяцев, и он вернулся в Японию весной 1947 года вместе со своей семьей. В это время МИД оккупированной американцами Японии был радикально сокращен и Сугихара был уволен с дипломатической службы.

Сугихара работал в торговой компании. В 1960–1975 годах он жил в СССР, работая представителем японской компании. В этот период он изменил свое имя на Сэмпо Сугивара, чтобы в нём не узнали бывшего заместителя министра иностранных дел Маньчжоу-Го.

В 1968 году Сугихару нашел один из спасенных им евреев, израильский дипломат Йошуа Нишри.

В 1985 году Сугихаре было присвоено почетное звание Праведника мира. По состоянию здоровья он сам уже не смог присутствовать на почетной церемонии — за него награду приняли жена и сын. Сугихара и члены его семьи также получили постоянное гражданство Израиля.

Японский исследователь Кавамура Сугуру в Москве проработал под руководством Сугихары Тиунэ.