Японские призраки. Юрей и другие

Небольшое дополнение: Ютен Сёнин

Один из героев предыдущей заметки, Ютен Сёнин, прославился в своё время как умелый укротитель мятежных душ. Об одном из его успешных дел можно было прочесть в предыдущей заметке, но если этот случай потряс до глубины души всех тех, кто был его свидетелем, то для Ютена это был всего лишь один из эпизодов в его яркой карьере.

Начиналось всё достаточно прозаично: одиннадцатилетний мальчик был отправлен в Эдо к своему дяде — священнику в храме Додзё-Дзи. В период Эдо это был семейный храм рода Токугава, что говорит о многом. Оказаться в таком месте с надёжной поддержкой в виде родственника — всё это открывало перед юным Ютеном весьма недурные перспективы, если бы не одно «но». Молодой послушник оказался весьма бестолков, что сильно затрудняло его будущую карьеру. Священные тексты оказались совершенно непостижимы для памяти мальчика, а без их знания невозможно достигнуть духовных высот, даже если тебя поддерживает дядя. К слову сказать, убедившись, что племянник не желает постигать тонкости ритуалов и запоминать священные тексты, дядя махнул на него рукой, определив его привратником у ворот.

Оказавшись у ворот, Ютен предался благочестивым размышлениям, силясь понять причину своей непроходимой бестолковости. В таких случаях вину за те или иные неудачи было принято возлагать за дурную карму, сложившуюся в результате неправильного поведения в прошлых жизнях. Однажды Ютену явился некий благочестивый муж, который подтвердил, что предположения были совершенно верны: всё дело — в плохой карме, которую весьма трудно исправить. Впрочем, не всё потеряно, и для мальчика есть возможность улучшить свою судьбу. Следовало немедленно отправиться в храм Нарита-сан Синсёдзии там двадцать один день посвятить искренним молитвам.

Любопытно, что в нашей стране в XIV веке нечто подобное случилось с отроком по имени Варфоломей. Мальчику совершенно не давалась грамота, что приводило его в отчаяние. Однажды, идя по полю, Варфоломей увидел старца в сане пресвитера, молящегося под дубом. Мальчик рассказал о своём несчастье и попросил помолиться за него Богу. Старец сотворил молитву, после чего дал Варфоломею кусочек просфоры, пообещав, что он превзойдёт в грамоте всех своих сверстников, что вскоре и сбылось. Варфоломею предстояло стать Сергием Радонежским — великим игуменом земли Русской.

Путь Ютена Сёнина к мудрости оказался более тернист и неприятен. Не поставив никого в известность о своих намерениях, он скрылся из храма и направился прямо в Нарита-сан Синсёдзии. Храм был воздвигнут в 940 году. В то время страну потряс неслыханный мятеж Тайра-но Масакадо, объявившего себя новым государем. Удары, которые наносило мятежное войско под руководством Тайра, были так успешны, что у многих в столице зародилась мысль, что мятежника поддерживают демоны. В решающий поход против злодея были брошены все наличные силы, а попутно были предприняты меры на потустороннем направлении. Из храма Такао-сан Дзингодзи была взята статуя Фудо-Мёо и вместе с неким монахом Кандзё отправлена на фронт. Пока шли бои с мятежниками, Кандзё, не переставая, молился о мире и совершал ритуал огненного жертвоприношения. В самой столице также приложили максимум усердия в сопротивлении мятежу, и молитвы там не умолкали ни днём, ни ночью. Просьбы о мире были услышаны, всех мятежников, включая самого Масакадо, перебили, и мир наконец наступил. Мятеж был подавлен в 940 году, Тайра-но Масакадо превратился в очень сердитого юрей, а сама статуя не пожелала возвращаться в столицу. Монаху Кандзё во сне было явлено откровение на этот счёт. На том самом месте, где статуя застыла и не пожелала двигаться, был возведён храм Нарита-сан Синсёдзии, а Кандзё стал его первым настоятелем.

Традиционно Фудо-Мёо называют светлым царём, что, на наш взгляд, не очень логично: светлый царь невероятно страшен. Искажённый гневом клыкастый лик и прищуренный глаз как-то не вяжутся с традиционным пониманием просветлённости. Считается, что так он направляет на верный путь дурных людей, которых не пронять силой милосердия бодхисатв, мечом же грозный царь рубит всевозможные заблуждения. Предполагается, что он стоит у входа в ад и не даёт выглянуть оттуда всевозможным силам зла.

Тут уместно вспомнить строку из рассказа Виктора Пелевина «Тхаги»: «Конечно, настораживало, когда какого-нибудь трёхглазого монстра с этих шёлковых свитков объявляли „просветлённым существом“. Но потом мне объяснили, что черти в аду тоже просветлённые существа и других там на работу не берут». Фудо-Мёо не чёрт, и у него нет третьего глаза, но смысл сравнения понятен.

Рис. Фудо-Мёо угрожает мечом. Художник Цукиока Ёситоси.

Ютен посвятил молитвам и медитации перед статуей двадцать один день, что потребовало от него значительных усилий: тексты молитв запоминались плохо, так как плохая память никуда не делась. На двадцать первый день он удостоился откровения: статуя Фудо-Мёо ожила, и наш герой оказался лицом к лицу с гневным божеством. Никакого приятного приза за три недели молитв и медитаций предложено не было. Фудо-Мёо дал выбор: мгновенная смерть и перерождение с улучшенной кармой. Очевидно, что в новой жизни у Ютена (хотя, конечно же, это был бы уже не Ютен) не было бы проблем с запоминанием текстов и пониманием сути священных ритуалов. Второй вариант пред полагал некую операцию по отделению дурных напластований в карме и освобождению мальчика от плохой наследственности. Операцию брался провести лично Фудо-Мёо, используя свой грозный меч. Ютен не пожелал ждать будущего перерождения, возможно, не слишком доверяя своей судьбе, и выбрал немедленное вмешательство. Фудо-Мёо погрузил в рот мальчика свой меч, освобождая его от дурной кармы и открывая путь к новым знаниям и мудрости. Совершенно неизвестно, сколько продолжалась эта зловещая операция, что чувствовал Ютен и насколько глубоко погрузил свой клинок Фудо-Мёо. Можно сказать, что прежний Ютен Сёнин исчез, а его место занял обновлённый образец. Избавленный от дурной наследственности, мальчишка рухнул на пол, где его и нашли монахи. Статуя Фудо-Мёо стояла на своём месте, как ни в чём не бывало, а у её подножия распростёрся наш герой. Монахи решили было, что трёхнедельная непрерывная молитва доканала-таки слабый организм гостя, но тут Ютен зашевелился и поднялся на ноги, чем немало изумил нашедших его мужчин.

Интересно, что мистическое приключение не привело к немедленной перемене в жизни Сёнина. Он по-прежнему оставался на должности храмового служки и привратника, так как его дядя не воспринял всерьёз его рассказ о случившемся, а самовольная трёхнедельная отлучка из храма ничего, кроме гнева, не вызвала. Ютену даже не дали возможности продемонстрировать изменившиеся навыки в чтении и запоминании текстов, хотя для него цепкость памяти стала уже далеко не главным преимуществом. Глубокая мудрость и прозорливость, умение проникнуть в потустороннюю изнанку мира и видеть скрытое от глаз большинства — вот что принесла ему встреча с Фудо-Мёо. Умение запоминать тексты стало всего лишь приятным бонусом ко всему вышесказанному.

Через шесть лет после описанных событий в храме проводился сложный богословский диспут, на который наш герой не замедлил явиться. Ютен одолел всех своих оппонентов, не прилагая значительных усилий, чем поверг в изумление и страх всех окружающих. Доказав своему дяде, что он годен на большее, чем открывание и закрывание ворот, Ютен отправился странствовать по Японии, применяя свой талант на пользу людям. В то время не было недостатка в гневных юрей, которые наводили страх на окрестности. Некоторые призраки являлись в темноте своим обидчикам и повергали их в ужас, некоторые являлись своим родным и повергали их в ужас, а некоторые повергали в ужас людей, вообще не имевших к той или иной истории никакого отношения. Увы, нередки были случаи, когда обиженный дух вселялся в тело человека и начинал вещать его устами, причиняя своему ретранслятору немалые страдания. Ютен Сёнин шёл по дорогам Японии, прислушивался к мрачным слухам и немедленно приходил на помощь тем, кто в этой помощи нуждался. Поначалу люди относились к нему с некоторым недоверием: наш герой был слишком молод для опытного борца с юрей, но вскоре слава Ютена побежала впереди него, порою даже преувеличивая его достоинства.

Рис. Храм Додзё-дзи. Художник Кавасе Хасуи.

История с Оруи и Суке была одним из многочисленных приключений, случившихся с нашим героем. В отличие от кудесников прежних времён, Сёнин никогда не довольствовался одними грубыми заклинаниями, которые предполагали изгнания неупокоенной сущности, так сказать, силой. Также никогда им не использовались дети-посредники, на которых можно было бы перевести зловредного юрей и избавить одержимого от его мук. Подобный метод часто применялся в прежние времена, но Ютен, видимо, догадывался, что использование такого посредника — это создание бомбы с часовым механизмом. Его метод включал не только проведение неких ритуалов, но и вдумчивую беседу с мятежным привидением, понимание всех нюансов, которые привели не упокоенный дух к блужданию по земле, что привносило в работу Ютена элемент детективно-психологический.

Юноши, бросившие своих девушек ради более заманчивой партии, девушки, забывшие своих возлюбленных по тем же причинам, коварные соблазнители, не сдерживавшие свою похоть, и, конечно же, убийцы, клятвопреступники и прочие малоприятные личности. Всю эту публику объединяло одно: они избежали (а может, и не подлежали) уголовного преследованию и сумели скрыть свои грехи от суда людского, но, как известно, «есть грозный суд, он ждёт. Он недоступен звону злата. И мысли и дела он знает наперёд». В данном случае грозный суд воплотился во множестве юрей, не забывших обиды. Соблазнённые, обманутые, брошенные и убитые поднимались жуткими рядами и устремлялись мстить. Иногда месть обращалась на негодяев, совершивших дурное, но часто удар падал на людей, не имевших отношения к подлости, так как юрей обычно слабо разбирались в обстановке в мире живых, так что у Ютена хватало работы. Успокаивая разбушевавшихся духов добрым словом, а порою добрым словом и необходимым ритуалом, Ютен шёл по стране, принося мир в дома, не глядя на то, насколько знатен, богат или беден его клиент.

Скромный по своей натуре, наш герой был возвеличен славой среди народа и вниманием власть предержащих. Токугава Иэцугу в 1711 году назначил Ютена настоятелем храма Додзё-Дзи, того самого места, где когда-то наш герой открывал и закрывал ворота и тщетно бился над запоминанием священных текстов.