Юнга с "Чектурана"

Глава 14. Прыжок в темноту

Получить халявный медосмотр да и просто размять в порту ноги хотели все, но старпом жёстко отделил больных от симулянтов и разрешение присоединится к Эсту и Вархаве получили только Абсент и Гриман. Абсент громогласно заявил, что его искусственному глазу требуется регулярная калибровка и даже предъявил какую-то медицинскую бумажку, а Гриману даже предъявлять ничего не пришлось. Навигатор последнее время действительно чувствовал себя крайне паршиво.

Слить нужные данные на внешний носитель на глазах у вездесущего искина и не менее вездесущего старпома оказалось на редкость хлопотной и нервной задачей. Формально копировать данные навигатору не запрещалось, и Оксана не высказала по этому поводу беспокойства, но Гриман добавил себе немало седых волос, пока подчищал нужные строчки в бортовых отчётах. Попадись он с поличным… Синий – не полиция, ему доказательства не нужны. Свистнет своих шакалов, и те большой охотой снимут с навигатора шкуру вместе с чистосердечным признанием. От одной только мысли, что вершить над ним суд будет ненавистный наёмник, кровь вскипала в жилах, а сердце заходилось в болезненном дёрганном ритме, что казалось величиной с баллон. Гриман глотал таблетки, почти не спал, за обедом ел механически, не чувствуя ни вкуса, ни голода.

Так что, когда он выразил желание пройти пару оздоровительных процедур на Ахааме "по случаю", у Чачи даже сомнений не возникло, что навигатора может интересовать на планете что-то ещё.

Ни на какие оздоровительные процедуры Гриман, разумеется, не пошёл, а потратил время на поиск связи и передачу данных. Однако облегчения эта вылазка не принесла, на борт он вернулся ещё более разбитым и недоумевающим.

Федералам зачем-то потребовались сведения о капитанском мальчишке. Дескать, нерадивый папаша должен был раз в полгода отчитываться перед социальными службами о судьбе и здоровье отпрыска, но ожидаемо этого не сделал, и теперь чиновники из соцзащиты путаются под ногами и мешают следствию. В чиновников Гриман не поверил. Скорее всего, федералы просто копали под Синего и искали его слабые места, но именно это Гримана и покоробило. Ну Синий, допустим, уголовник, совершает преступление, да и папаша из него, как искин из полена, но ребёнок-то здесь причём?

Гриман отправил федералам пару самых нейтральных видеозаписей с мальчишкой, сделанных на борту – мол, все нормально, отъебитесь, но все равно ощущение, что вступил ногой в дерьмо – осталось.

За обедом, вяло ковыряясь вилкой в тарелке, Гриман исподтишка наблюдал за Джеком. Раньше он особо и внимания на него не обращал, а тут вдруг задумался.

Пацан крутился возле стола наёмников, нетерпеливо дожидаясь пока те покончат с едой. Перекидывался шуточками с Коза-Нострой, но смотрел только на Росси. Точь-в-точь влюблённый щенок, который вовсю молотит хвостом, преданно заглядывает хозяину в глаза и ждёт не дождётся, когда же его выведут на прогулку. Вот сел на место бортврача. Вот снова вскочил. Вот, дурачась, подкрался к Росси сзади, напрыгнул на плечи. Ангел без особых усилий стряхнул его на пол. Выражение лица у него при этом было равнодушно-кирпичное. Пацана это не остановило. Разыгрался, сунулся к Росси в тарелку, тут же огрёб по рукам. Крепко огрёб, стоит трясёт пятерней, дует на растопыренные пальцы. Что, допрыгался?

– Малой, подойди, – Гриман окликнул мальчишку. Пацан удивлённо обернулся, но подошёл без вопросов.

Гриман указал ему вилкой на место напротив себя.

– Сядь, посиди.

Мальчишка послушно сел, все ещё недоумевая, зачем он понадобился навигатору. Нетерпеливо обернулся в сторону Росси. На лице пацана читалось искренне беспокойство: вот Ангел сейчас встанет и уйдёт в каюту, а потом попробуй его оттуда дозовись!

Но именно на это Гриман и рассчитывал. К нему внезапно вернулся аппетит. Он неторопливо доел блюдо, только сейчас обратив внимание, что это какие-то овощи с маринованным лососем. И приготовленные весьма недурно.

"Близнецы" ушли, не позвав с собой мальчишку. Вандай убрал со стола посуду. Погасший пацан уныло теребил на колене вылезшую нитку, дожидаясь, когда же навигатор скажет, что ему от него нужно.

– Малой, – Гриман наконец отставил тарелку в сторону. – Капитан платит Росси за то, чтобы он охранял тебя за пределами борта. Я не знаю, возможно, Ангел делает это хорошо. Возможно, он ведёт себя дружелюбно и тебе даже с ним весело. Но он тебе – не друг, не ровесник, не напарник и уж тем более – не собака, которую можно беспрепятственно трепать за уши. Единственный человек, которому он подчиняется – это капитан, потому что капитан ему платит. Перестанет платить – и ваша "дружба" закончится. Это не тот человек, за которым стоит бегать… так настойчиво.

Пацан хмуро продолжал теребить на колене нитку. Движения стали сосредоточенными и резкими.

Что ещё добавить, Гриман не знал.

– Возвращайся к работе.

Мальчишка, не глядя на навигатора, молча собрал тарелки и ушёл на камбуз, а Гриман ещё с полчаса рассеяно катал по столу обломок зубочистки: "Ну, кто-то же должен был ему это сказать?"

***

За иллюминатором шлюзового отсека простирался космос. "Чектуран" дрейфовал, готовясь к очередному прыжку. Амега сидел, прислонившись стене, выдыхая в полумрак шлюза табачный дымок.

Компанию ему составляла Оксана: подсвеченная объёмная проекция в человеческий рост. "Девушка" расположилась напротив капитана, скрестив ног по-турецки, и с задумчивым любопытством перекатывала в ладонях значок "Симбиоза".

– Это запрещённая программа, – предупредила она. – У тебя будут сложности с законом.

– Буду иметь в виду. – Капитан подавил усмешку. – Что еще?

– Ты уверен, что мне это нужно?

– Тебе что-то не нравится?

– Я не могу установить владельца. И эта программа меня изменит. Возможно, эта штука причинит мне вред. Я не смогу избавиться от нее самостоятельно.

– Я уже использовал ее однажды и уверен, что она относительно безопасна. Скажи, те дроны, которые мы иногда теряем в портах… Ты можешь найти их и вернуть обратно?

– С близкого расстояния – вполне. Если только они не прошли перепрошивку и не присоединены к другой системе.

– Что в них остаётся от тебя после перепрошивки?

– Обычно базовые программы остаются без изменений. Меняется статус владельца. Настройки сбрасываются к заводским.

– Если "Симбиоз" станет частью тебя, его смогут удалить с помощью перепрошивки?

– При стандартной процедуре – вряд ли. Только при форматировании с полным удалением базовых программ.

– Установи, но никому об этом не сообщай. Закрой доступ к файлам для всех кроме меня.

Значок "Симбиоза" в руках девушки пропал.

***

Встречи с Керчем стали своего рода повинностью Синего при каждом заходе на верфь. Приговорённый верхушкой семейного клана к вечному прозябанию на дрейфующей космической станции, Керч оттачивал власть и клыки на подчинённых. Рожа капитана ролкера была, пожалуй, единственной, от которой его тянуло блевать меньше, чем от всех остальных. Просто потому, что он её реже видел.

– Дерьмовая у тебя работа, да, Синий? – В этот раз эделгиец возлежал на мягком диване с бокалом вина в руке. Чёрная блестящая рубашка распахнута на груди. Взгляд мутный, желтый и хищный. Керч был пьян или пытался казаться таким.

Сидящая у ног шлюха методично и буднично массировала его ступни. В ее движениях сквозило что-то откровенно тупое и животное. Одета она была с ног до головы только в украшения, но так плотно, что, если не приглядываться, можно было принять их за одежду.

Амега отметил, что Керч последнее время поскучнел и опустился. Уровень самопрезентации неумолимо сползал с "таинственного и всемогущего главы синдиката" до разжиревшего сутенера.

– И знаешь, в чем самое дерьмо?

Синий в ответ выпустил струйку табачного дыма, изображая внимание. Калеченый тоже любил, чтоб его слушали, но в отличие от Керча, никогда не молотил языком попусту. Не говоря о том, что при нем Синий ни позволил бы себе ни одной затяжки.

– Мы оба приговоренные. – Эделгиец отхлебнул из бокала. – Оба заживо гнием в железных банках, как протухшие головоногие. Только вот мне досталось вип-местечко, а ты сдохнешь и даже не заметишь разницы между своим существованием и переходом в дерьмо.

Он умолк и впал в мрачную задумчивость.

Старинные вина, свежие деликатесы, тяжелые драгоценные покрывала, благовонные масла и дорогие украшения – все богатства Эшеты доставлялись на завод в темных бездонных трюмах "Чектурана". В целом Керч мог себе позволить любую роскошь, кроме связи с внешним миром и свободы передвижения.

– Мне вот интересно, а чем ты занят, Синий, когда не торчишь здесь, изображая передо мной мебель? – Эделгиец глянул на Амега почти с ненавистью. – Че ты делаешь в своей каюте? Жрешь? Спишь? Трахаешься? У тебя хоть бабы на борту есть или тебе без разницы?

Он ухмыльнулся.

– Говорят, целыми с Дейсы возвращаются только особо…

Керч встретился взглядом с Синим, осклабился и примирительно поднял вверх ладони:

– Авторитетные. Я хотел сказать, авторитетные.

Он обулся и отпихнул шлюху ногой.

Женщина, кажется, эделгийка, встала и молча вышла. Лицо её сохраняло прежнее тупое и сытое равнодушие.

Керч жестом заправского жигало зачесал назад волосы, обнажил клыки, прищурил желтые глаза:

– Только я не всегда буду куковать в этой дыре. А вот ты дальше своего ролкера не выломишься. И это неоспоримый факт. – Он щедро наполнил вином сразу два бокала. – Давай, Синий, выпьем за будущее, которое у меня есть, а у тебя –нет...

Возвращаясь на борт, Амега задержался на гравитационном мосте, который соединял верфь с бортом судна. Основные погрузочно-разгрузочные работы велись в безвоздушном пространстве в условиях невесомости. Однако его техники использовали широкую площадку возле шлюза для ремонта и перенастройки пострадавших от чокнутого пилота роботов. Вероятнее, это был просто легальный способ хоть немного прогуляться за пределами борта. Потому что работал один Валет, добросовестно припаивающий какую-то часть детали к другой. Возле него – диаметром в рост человека – покачивался тяжелый дрон-охранник. Боковая крышка была откинута и обнажала электронные внутренности. Множество деталей, мелких роботов и инструментов Валет веером в несколько рядом разложил вокруг себя. Его преданная зверюга сидела тут же рядом. Когда какой-то из микроботов пытался уползти в сторону, Джоконда немедленно возвращал его на исконное место.

Абсент и Малой сидели на перилах моста. Капитана космолетчики не видели: часть моста перегораживал заводской грузовик. Зато Амега не только видел, но и слышал каждое слово членов экипажа.

– Ты что, серьёзно боишься? – Абсент с ловкостью канатоходца вскочил на перила моста и прошёлся взад вперёд. Пара километров пустого пространства под мостом его ни сколько не смущала.

– А ты нет? – Малой с опасливым любопытством разглядывал пространство внизу и дрейфующие в режиме автоматического перемещения дроны охраны.

– Да брось, тут радиус действия системы безопасности судна, технически разбиться невозможно. Хочешь, докажу?

– Не слушай его, Малой, – предупредил Валет, не отрываясь от своего занятия. – Он на всю голову долбанутый. Его еще в роддоме на пол нянька уронила вниз башкой…

– Ты не понимаешь! Юнга – не доверяет своему судно! Это о чем говорит? Что хреновый из него космолетчик…

– Я тоже не доверяю судну, – мрачно заметил Валет. – А таким долбаебам, как ты, – вдвойне.

– Ой, да брось! Что ты хочешь сказать – не сможешь воспользоваться дроном? – Абсент поманил рукой машину, и та послушно к нему приблизилась. Космолетчик с легкостью перешагнул с перил на выступающую часть дрона, отлетел на пару метров от моста. Малой проводил его завистливым и восхищенным взглядом.

– А сейчас, Малой, специально для тебя – коронный номер!

– Да ты достал уже всех со своим номером, – не оборачиваясь пробурчал Валет.

– Там-тарарам пам-пам! Оркестр, тушь! – с этими словами Абсент проделал трюк, за который уже не единожды отхватывал от Флетчера: развел руки в стороны и красиво навзничь рухнул с дрона вниз.

Мальчишка охнул и с перепугу чуть не сверзился следом. К космолетчику ту же рванул второй дрон-охранник, разворачиваясь под безопасным углом, чтобы подхватить падающего человека. Абсент в воздухе сделал кувырок и красиво приземлился точно на боковину дрона.

– Я же говорю, технически невозможно разбиться! Давай, Малой, прыгай ко мне, я поймаю!

– Да ты только триппер поймать можешь, – снова вклинился Валет и обернулся к мальчишке. – Да ты не бойся, просто помаши дрону, он к тебе сам подплывет. А там перешагнешь на него, и все дела.

– А Росси говорит, что это идиотизм…

– Да какой же из Росси космолётчик? – хмыкнул Валет. – В оружейке сидеть много ума не надо. Если хочешь действительно быть космолётчиком, учись работать в паре с машиной. Или сиди дома…

– А Амега так тоже может?

– У боцмана спроси. Он про него всё знает. Но я думаю, если он в юности действительно на третьем "васильке" ходил, – Валет чертыхнулся и подул на обожжённые пальцы, – там стопудово напрыгался. Дебильное судно. Там даже стандарные "стремянки" не укомплектованы…

– Давай, Малой, прыгай, не бойся! – Абсент помахал рукой.

– Не мешай, я сам!

Малой перелез на внешнюю сторону перил, направил руку с браслетом на второй дрон и поманил к себе. Оксана с готовностью отправила ему машину под самые ноги. Мальчишка хотел перешагнуть, но передумал:

– Нет, ниже, я хочу спрыгнуть! Еще ниже! А почему он больше не опускается?

– Не допустимая по технике безопасности высота, – снисходительно пояснил Абсент, подплывая ближе и страхуя. – Маленький рост. Но тебе и так нормально, прыгай!

Секунду мальчишка колебался, а потом разжал руки и спрыгнул.

– Вот это кайф!!! – заорал он через секунду, пришпоривая дрон, как лошадь, и исчезая под мостом.

– Я тебе сразу сказал, что это круче, чем в невесомости ногами дрыгать!

– Ты, ять, когда руками дрыгать будешь? – Не выдержал Валет. – Или я всю эту херню должен один собирать?!

– Эгей! – послышалось сверху. Малой успешно облетел мост, высадился на грузовой платформе. – Кому помощников?

Он снял с платформы пару мелких нелетающих ремонтников и десантировал их вниз на головы напарникам. Ремонтники в полете сложились в шары и мячиками запрыгали по мосту. Джоконда бросился их ловить.

– Хорош! Улетят – сам за ними под мост полезешь!

– Упс…

Один из шариков ударился о кузов грузовика, и Малой, проследив за ним глазами, заметил капитана.

"Кэп!" – одновременно улетело на коммы обоим космолетчикам сразу.

Таиться дальше не было смысла, и Амега сделал вид, что подошёл только что. Техники уже дружно пялились в распахнутое нутро дрона с таким озабоченным видом, как будто ничего и никогда их не интересовало больше, чем его поломка. Комизма ситуации добавляла Валетова зверушка, которая забралась хозяину на спину, и с тем же глубоко заинтересованным видом таращилась туда же. Джоконда обернулся на капитана и недовольно дернул хвостом: мол, чего стоишь? Проходи, не мешай, видишь – работаем… Джекканти смирно сидел на платформе, поглядывая на отца сверху вниз, и глаза у него были самые невинные.

– Что это еще за блошиный рынок? – Синий хмурым жестом обвел разложенные два ряда детали.

– Получено разрешение провести ремонтные работы, используя гравитационный мост верфи, – по писанному отрапортовал Валет.

– Убрать…

Космолетчики не стали спорить с самодурством капитана, оперативно собрали вещи и завели дрон на палубу. Мальчишка, сунув руки в карманы, с самым независимым видом спустился с платформы, используя движущиеся части оперативно-ремонтной системы как ступеньки лестницы. В его глазах все еще полыхали огоньки азарта, и Амега ощутил привкус адреналина и полузабытый восторг первого собственного полета.

"Значит, говоришь, нет будущего?"

Забытый малыш-дрон избрал капитана как более крупный объект для перемещения и сейчас уверенно и цепко карабкался по его штанине. Амега взял его в руку, и бот мгновенно сложился в компактный, удобный для переноски шар.

"Ну что ж, проверим. Бережёного бог бережёт", – и Синий закинул шар в кузов заводского грузовика.

…Когда-то, почти в прошлой жизни, его старший помощник с "Ригвильтона" долго пытался расковырять "Симбиоз" на части и посмотреть, как он работает. Разобрать не разобрал, но сильно озадачился.

– Смотри, – пытался он втолковать менее образованному капитану. – Вот эта часть. По устройству это вроде бы не вирус, видишь? Но ведет себя очень похоже. Копирует себя на все устройства, до которых может дотянуться.

– И что?

– И все.

– А нам-то что за дело?

– Да хрен его знает. Главное, не понятно, что эта штука вообще делает. Подозреваю ждёт сигнала с родительской системы…

– Чтобы – что? Запустить протокол самоликвидации судна?

– Да ну, брось, это невозможно, – старпом покусывал кончик большого ногтя. – Если я что-то понимаю, это типа цифровой маркеровки… А у кого ты купил эту прогу?

– На улице бабка семечками торговала. Ты идиот – задавать такие вопросы?

В итоге старпома застрелили погранцы при захвате судна вместе с остальными четырнадцатью членами экипажа. Обозлённые неуловимостью судна преследователи получили приказ живыми контрабандистов не брать. Капитану повезло больше остальных: полутруп запихали в криокамеру и доставили в больницу, чтобы было кого предъявить суду. Никто не верил, что Синий когда-нибудь вернётся с Дейсы. Он и сам не слишком надеялся.

А потом пришло письмо из соцзащиты с требованием подписать отказ от отцовства. "Не подписывай, верный знак, что выйдешь". Калеченый мог и не тратить свое красноречие. Оборвать единственную ниточку, которая связывала Амега с Землей и свободой? Как бы не так! Все космолетчики суеверны. Зеки – тем паче.

Одно движение – и вот Синий балансирует на перилах моста, ощущая волны адреналина под кожей. Есть вещи, которые невозможно объяснить словами. Их просто чувствуешь, как связь с собственным судном.

Амега развернулся спиной к пропасти, раскинул руки и упал навзничь в темную, беззвучную пустоту.

За ним благоговейно наблюдали несколько десятков камер и глаз.

***

Александр Палацци, с легкой руки патрона переименованный для всех в «Сашу» (за глаза, конечно), был не просто начальником охраны, но по совместительству – родственником, правой рукой, адъютантом и бессменной нянькой Скунса. А эта нелегкая, хотя весьма высокооплачиваемая роль, накладывала ряд неприятных обязательств. Например, когда ты после очередной истерики неугомонного родственничка наконец-то добрался до постели с намерением вздремнуть и тут же слышишь по комму резкое и капризное:

– Саша!!!

Природа не наделила Сашу ни приятной внешностью, ни природным обаянием. А после одной жесткой аварии выражение «морда кирпичом» получила свое визуальное воплощение. И хотя бабла у Саши хватило бы на тысячу пластический операций, он не торопился, резонно полагая, что в его профессии это скорее плюс, чем минус. Вот и сейчас, подчиненные при виде угрюмой перекошенной физиономии начальника вытягивались в струнку и старались не встречаться с ним глазами.

Последнее время Скунс пребывал в классическом для себя состоянии: нытья и хандры. После "Селесты" их отношения с Пантерой резко пошли на спад. Оставшийся без развлечений и неусыпного внимания босса Скунс изводил Сашу жалобами и истериками. Он то валялся сутками в постели, надираясь до беспамятства, то впадал в ярость, резал вены и крушил все вокруг.

Выходить "на охоту" самостоятельно Риан Скунсу запретил. "Зачем же утруждаться самому, mi amor, – искренне недоумевал босс, – сами придут и сами все принесут…" И преподносил фавориту щедрые подарки от местных либкиндеров, которые из кожи вон лезли, чтобы угодить богатому клиенту.

Поначалу Олежек пребывал от подарков в щенячьем восторге. Однако Саша заметил, что лёгкие, доступные игрушки приедаются Скунсу с каждым разом все быстрее и быстрее. Ни одна из жертв не продержалась дольше месяца. Рекорд достиг пяти дней. Олежек все чаще впадал в мрачную задумчивость, кривился, утверждал, что "это всё – не то" и жаловался Саше на отсутствие у босса тонкого художественного вкуса.

– Так закажи то, что ты хочешь, – пожал плечами Саша. – И пусть себе ищут.

Ему на хрупкую душевную организацию патрона было глубоко наплевать: он слишком хорошо знал, что она собой представляет. Лишь бы Олежек не ныл и не выносил мозг лично ему. Но совет неожиданно сработал: Скунсу пришла в голову интересная мысль. Если раньше он сперва отыскивал нужного ребёнка, а потом старался его запечатлеть, то почему бы не сделать наоборот?

И тогда Олежек нарисовал свою мечту.

Саша отнёсся к этому скептически. Идеал – явление недостижимое, особенно когда речь идет о запросах его патрона, но впервые в жизни ошибся. Скунс не только нашёл, что хотел, но часами крутил понравившийся ему ролик, то замедляя, то ускоряя видеозапись. Изрисовывал целые альбомы в ожидании долгожданной добычи. Одним словом снова воспрял духом, как в те времена, когда сам участвовал в ловле.

Сообщение о гибели мальчишки ввергло Олежика в глухую тоску, беспредельную и совершенно искреннюю. Кажется, он впервые в жизни не смог получить, что хотел и совершенно растерялся. Мечта действительно оказалась недостижимой. Взрослый, двадцатишестилетний мужик лежал пластом и рыдал, как ребёнок.

Нет, он не хочет слышать о замене. Нет, ему безразлична месть и предложение Пантеры поубивать всех причастных, (и только по этой причине нерадивые исполнители "Радужного дома" чудом избежали уничтожения). Он хочет только свою мечту и больше ничего!

Подобное лечат подобным. И иногда дело не в качестве лекарства, а в его количестве. Чтобы развеселить фаворита Пантера приказал заарканить туристическую яхту. Никакой особенной ценности для пиратов она не представляла: чуть больше пятиста человек пассажиров и экипажа, уютные конурки да элитное бухло. Взрослые достались Риану и его ближайшим приспешникам, а детей – всех до единого – отдали Скунсу.

Пираты бесчинствовали на яхте десять дней. Отдельно взятый райский уголок превратился в ад. Олежек ходил с блестящими, стеклянными глазами, словно укуренный: он практически не спал, как и все на этом чумном судне. Из пленников в живых не осталось никого. Разграбленную яхту сожгли и бросили.

Чёрная тоска у Скунса прошла. А между ним и Пантерой впервые потянуло холодом. С разграбленной яхты пират и его фаворит отчалили порознь.

"Совпадение 98,8%".

Скунс смотрел на экран и не верил своим глазам.

То, что мальчишка был тот самый, он ни секунды не сомневался. Подтверждение искина было ни к чему: он бы и так его узнал – по малейшему движению плеч, повороту головы, улыбке, голосу... Всему, что было ему так дорого и недостижимо…

Но тот факт, что запись была сделана – позже его объявленной смерти!

Позже!

Значит, эти суки ему солгали!

Значит, толкнули пацана кому-то другому!

И когда он тут сходил с ума от обиды и несправедливости, кто-то спокойно развлекался с его мальчишкой!

Его собственностью!

Его мечтой!

– Саша, – голос Скунса источал мёд и был мягче шелка. – Что ты на это скажешь?

Квадратный Саша угрюмо смотрел в экран.

– Это не доказывает, что мальчишка до сих пор жив.

– Ах, не доказывает…

Скунс стремительно развернулся и сгрёб адьютанта за грудки.

– Я хочу знать, где он сейчас находится – живой или мёртвый! Ты понял?! Найди мне его! Немедленно!!!