За чертой

Глава одиннадцатая

Местин получила совершенно неожиданное послание. Главный мужчина «Актеона», некто по имени Окурт, просил позволения для Эдди Мичаллата на посещение Вес'еджа. Местин слышала о Мичаллате. Он не был ни ученым, ни солдатом. Какая от него польза гефес, она совершенно не понимала.

Правящие матриархи собрались на общей кухне, сразу за помещением центральной библиотеки, и жевали лурис-джи. Невиан держала на коленях приемную дочь, исанкет. Обе неотрывно смотрели на Шан. Шан неотрывно смотрела в чашку красного стекла. Выглядела она очень несчастной.

— Что такое «журналист»? — задала вопрос Ферсани. Шан ответила, не отрываясь от созерцания жидкости в чашке.

— Журналисты что-то выясняют и всем об этом рассказывают. Особенно когда не нужно.

У людей весьма странные представления об информации. Местин попробовала привлечь внимание Шан:

— Как юссисси, да?

— Это только один из путей. Факты — это новости. Когда случается что-то новое, журналисты сообщают об этом всему миру. Они собирают и распространяют информацию, иногда — точную, верную, иногда — нет.

Идея о том, что информацией можно распоряжаться по своему усмотрению, а не излагать ее объективно, плохо укладывалась в понимание вес'хар. Местин очень хотелось, чтобы Шан наконец оторвалась от своей чашки.

— Так стоит ли нам принять у себя Мичаллата или нет?

— Эдди хорошо делает свою работу, — отозвалась Шан. — Но из-за него могут начаться проблемы. Он не станет делать этого специально, но вас ведь не интересуют мотивы. Это он задал тот самый вопрос о с'наатате, после которого все о нем узнали.

— Это не имеет значения. Тут все знают о с'наатате.

— А для меня имеет. — Шан перескочила на английский. — Говорю как самая разыскиваемая ФЕСом персона.

— Так да или нет? — не выдержала Невиан.

Шан подняла глаза, как будто тон Невиан ее удивил.

— Да, но с некоторыми условиями. Без меня вы не ведете с ним бесед, потому что вы не умеете лгать. Мы контролируем его перемещение по Ф'нару. Полагаю, он может оказаться полезен. Не сомневаюсь также, что об этом же подумали Окурт и его компания. Поэтому-то я и насторожилась.

Странный перечень предосторожностей. Мичаллат — невооруженный гефес, который даже не может спуститься на планету самостоятельно, без пилота юссисси. Вряд ли он представляет собой серьезную угрозу…

— Мы можем его убить и покончить с этим, если что-то пойдет не так, — предположила Ферсани.

Шан все еще рассматривала содержимое чашки, из которой не пила. С ней что-то не в порядке. Время от времени она отирала пот со лба, лицо заливала краска.

— Вы не понимаете, как гефес обращаются с информацией. Мы… они скрывают многие вещи, и ты никогда не имеешь полного представления о ситуации. Информация — это деньги. Хотя вы и денег не понимаете… У того, у кого есть информация, есть и власть. И он может обменять ее на что захочет.

— Ты знаешь, как ее использовать, — сказала Невиан.

— Знаю. На самом деле. Между журналистами и детективами не такая уж большая разница: значок, пенсия и право применять силу.

— С твоим напитком что-то не так? — спросила Местин.

— Это вода.

— А что еще ты бы выпила?

— Чашку хорошего чая, крепкого, чтобы ложка стояла. — Ответ Шан остался для Местин загадкой, но она справедливо рассудила, что некоторая туманность ее выражений не затмевает общей ясности мысли. Шан выпрямилась и махнула рукой: мол, не важно. — Возможно, Эдди летит сюда чтобы просто снять передачу о вес'хар. Вполне возможно также, что он станет собирать информацию о нашей военной мощи, намеренно или нет. Военные, как и полицейские, отлично умеют использовать журналистов в своих собственных целях.

— А Мичаллат об этом знает?

— Разумеется, знает. Это все — часть игры. Но мы можем тоже поиграть в эту игру. Называется «пропаганда». Чего вы хотите добиться?

— Чтобы все гефес покинули этот сектор и держались от нас подальше.

— Тогда нужно устроить «бряцание оружием». Вы показываете ему вооружение и намекаете, что есть еще, больше, гораздо больше. Гефес уже знают, что вы не лжете и не блефуете.

— Но получается, что мы будем именно лгать и блефовать, — сказала Невиан.

— Знаю. Предоставьте это мне, ладно?

Невиан опустила исанкет Гиядас на пол. Девочка живо подбежала к Шан и заглянула ей в лицо. Ни у кого не возникло сомнения, что Шан не знает, как себя с ней вести и вообще ею нисколько не интересуется.

А Гиядас просто хотела запомнить каждую черточку инопланетянки — она улавливала реакцию Невиан. Шан под этим внимательным взглядом стала нервничать и дергаться. И тут на руках ее вновь заплясали фиолетовые огоньки. Шоу началось без предупреждения. Зрелище это своей красотой заворожило даже Ферсани.

— О, черт, опять! — расстроилась Шан, посмотрев на свои руки так, будто они были измазаны какой-то дрянью, и перевела взгляд на Гиядас. — Представление окончено, малютка.

Она встала и вышла из кухни.

— Наверное, больна, — сказала Местин. Невероятно, но похоже, что дети эту женщину не интересовали в принципе. — Но с'наатат лечит. Я поговорю с ней. Невиан, свяжись с «Актеоном» и скажи, что мы разрешаем высадку Мичаллата.

Местин нашла Шан у акведука. Она смотрела куда-то вдаль, опустив руку в бегущую воду. Местин села рядом в той же позе: она видела, как Шан делает это, когда налаживает с кем-то контакт, совсем как юссисси. Местин надеялась, что прием сработает.

— Ты плохо выглядишь, — начала Местин. — Похоже, у тебя жар.

— Это работа с'наатата. Он снова перестраивает меня.

— Внешне ты не изменилась.

— Это Арас меняется внешне. Все мои проблемы — внутри. — Даже при дневном свете огоньки на руках Шан казались яркими. — Мне жаль, если я кого-то обидела.

— Ты сможешь вести дела с Мичаллатом, когда он прилетит?

— О да, вне всякого сомнения. Я знаю, как с ним обращаться. И не допускаю непреднамеренных ошибок.

— Твое волнение можно учуять на другом краю кальдеры. Что случилось, Шан?

— Просто строим отношения с Арасом, ничего особенного.

— О, он тебя расстроил? Послушай моего совета, хорошая оплеуха…

— Нет, я никогда не подниму на него руку. Он достаточно натерпелся в жизни. Просто нужно уладить кое-какую проблему.

— Не понимаю.

— И хорошо.

Шан повернулась к ней. У нее было очень открытое лицо, и от нее исходил легкий запах господства. Юссисси говорили, что у гефес есть плод, который так же пахнет, — манго. Интересно, а Шан хотя бы понимает, что она может войти в любой город на Вес'едже и одной лишь властью этого запаха свергнуть верховного матриарха? Наверное, не понимает. Или ей все равно.

— Да, я не в лучшей форме. Есть пара проблем, которые нужно решить. И мне жаль, если я встала между тобой и твоей дочерью. Надо утрясти кое-какие проблемы. — Шан вставила английское словечко в поток вес'харской речи. Местин и сама пробовала употреблять кое-какие слова из ее необычного лексикона, но Шан сказала, что это не очень хорошая идея. — Я поговорю с ней сама, если хочешь.

— Невиан восхищается тобой. Она смотрит на мир почти так же, как ты, не как я. Она считает, что Прежний Мир не так уж плох, и что Таргассат бежала от ответственности и пряталась за невмешательством.

— Я читала про Прежний Мир. Не очень-то много сведений, не так ли?

— Может, у юссисси их больше. Спроси у Виджисси.

— Этот кроха меня боится.

— Тогда спроси у его самки.

— Если твои родственницы таковы, какими ты их считаешь, то подумай еще раз: может, и вправду стоит с ними поговорить?

— За это придется заплатить высокую цену — вмешаться в их политику.

— Возможно, эта цена справедлива и ее стоит заплатить. Не вы одни проиграете от вторжения людей.

Шан поднялась на ноги, неуверенно улыбнулась и пошла вниз по террасе. Местин проводила ее взглядом, отметив четкость человеческой походки. Для гефес Шан производила потрясающее впечатление, сдержанная и целеустремленная, и она не теряла уверенности в себе даже в окружении женщин выше и сильнее ее.

Местин подумала, что Шан ей нравится. Она осознает свою ответственность. Местин беспокоило, что ее собственная дочь стремится во всем подражать Шан, но среди исан'ве есть много худшие образцы для подражания…

В конце концов, возможно, она — это все, что отделяет Вес'едж от гефес.

Боль была адская.

Но с каждым разом болело все меньше, и Шан надеялась, что с'наатат уже понял, что она будет делать это и дальше, пока он не перестроит ее тело должным образом.

Она поднялась, опираясь на локоть и стараясь не думать о клейкой лужице крови, которая растекалась под ней. На этот раз гораздо меньше, правда. Но судьба матраса сильно ее беспокоила.

— Я снова тебя поранил, — сказал Арас. — Прости меня.

— Я же от этого не умру. — Ей не хотелось лишний раз его расстраивать, но Арас выглядел так, будто ожидал пощечины. Он отвернулся, и на мгновение Шан показалось, что он плачет, вот только у вес'хар, даже перекроенных вес'хар, слезных протоков нет.

Некоторое время она изучала его спину. Мускулы не совсем повторяли форму человеческих, и вдоль позвоночного столба шла темная полоска, от которой в обе стороны расходились другие, потоньше. Все равно красивая спина, черт подери.

— Будет тебе, не вешай нос. — Она нажала на его плечо, стараясь развернуть лицом к себе. Его кожа на ощупь напоминала тонкую замшу и была чуть прохладнее, чем ее собственная. — Мелочи это все.

Арас бросил на нее взгляд, полный обиды и разочарования, как родитель, заставший любимое чадо за воровством.

— Я знаю, насколько это больно.

— Иногда я слишком остро реагирую.

— Моя нервная система соединена с твоей. Я чувствую то же, что и ты. Не лги мне.

Она сжала его руку своей.

— Помнишь, что говорил Эд Беннетт? Это всего лишь боль.

На лице Араса отразилось сомнение — то же самое выражение Она видела на лице сержанта Беннетта в самых разных ситуациях.

— Это неправильно, — согласился он наконец.

— Послушай, мы все-таки из разных видов. Чудо, что мы смогли зайти так далеко и у нас есть соответствующий инструментарий. И становится все лучше и лучше. — Шан вовсе не собиралась сдаваться. Перед ней стояла задача, и задачу эту нужно было выполнить. — Кроме того, раз ты что-то чувствуешь, значит, у меня тоже теперь есть клетки аурсана?

— Ты пытаешься шутить, но ситуация более чем серьезная. С'наатат не нуждается в аурсане. Наше здоровье от этого не зависит.

— Хочешь еще пятьсот лет просидеть в холодном душе? — Арас лишился всего, что делало его вес'хар. Шан твердо вознамерилась вернуть ему хотя бы часть этого. Она — единственная женщина, которой такое под силу, и значит — она обязана. — Лично я — нет. Плохая идея.

Он буравил ее взглядом, будто ждал, что она скажет: забудь, это слишком больно, давай будем просто друзьями.

— Я должен кое-что тебе сказать, — проговорил он наконец. — Есть вещи, которые меня угнетают.

— Слушаю. — Шан и сама многого ему еще не сказала. Биологическое оружие. — Что?

— Когда я рассказал тебе о с'наатате — там, на Безер'едже, я был готов тебя убить, если бы ты предала меня.

Шан пожала плечами.

— А что тут удивительного? Я бы на твоем месте поступила точно так же.

— Ты не обижаешься?

— А чего обижаться-то? Я сама тебе это предлагала, помнишь? Давай дальше.

Арас помолчал, будто бы ожидал от нее какой-то другой реакции и теперь собирался с мыслями.

— Я бы хотел, чтобы ты меня целовала, — выговорил он. Этого она точно не ожидала.

— Целовала? — Да уж, справедливый упрек ее бесчувственной технике. — Ты серьезно?

— Я несколько раз видел, как Джош и Дебора целуются, когда думают, что их никто не видит. Наверное, это очень интимное. Вес'хар не целуются.

Шан убедилась, что не ослышалась. Поразительная в своей наивности просьба о чем-то сексуальном. Нескольким мужчинам она в свое время указала на дверь, потому что у них были превратные представления о высоких, сильных девушках с наручниками и их пристрастиях.

Его невинность и отчаяние тронули ее настолько, что она чуть не расплакалась. Ему на самом деле нужен кто-то нежный. И она сделает свое дело настолько хорошо, насколько это только возможно. Похоже, чуткость и ласки нужны ему гораздо больше, чем фрикции.

— Нет проблем, — смущенно пробормотала она. Через некоторое время она отключилась. Шан все еще засыпала в темное время суток, хотя вес'харские гены уже влияли на характер ее сна. Вес'хар не спали циклами, как люди, и часто Шан не спала вместе с ними: Ф'нар представлял собой естественный амфитеатр, и звуки вес'харской жизни и гулкое вибрато матриархов, оглашающих границы своей территории, не давали ей спать.

Шан пробудилась мгновенно. Она уже давно не просыпалась с затекшим плечом и тяжелой головой, не помня, выходной сегодня или нет. Она проснулась мгновенно, готовая действовать. Рассвет еще не наступил. Арас сидел в темноте, положив подбородок на сложенные руки, и читал что-то с экрана размером с дверь, который висел на стене.

— Взгляни на это, — сказал он, не поворачиваясь. Шан встала у него за спиной и начала читать. Речь шла о беспокойстве юссисси во Ф'наре и другом городе вес'хар, Паджатисе. Нелинейная структура схемы казалась Шан уже вполне естественной, хотя ей до сих пор приходилось старательно переводить каждое слово, в то время как при беглом взгляде на английский текст ключевые слова сами бросались бы в глаза.

Однако некоторые фразы очень скоро привлекли ее внимание. Первая — «отозванные с «Фетиды» солдаты».

— О, черт! Надеюсь, это не то, о чем я думаю.

Вторая фраза, от которой пустота в животе только разрослась, — «беспокойство среди матриархов Паджатиса».

Шан настолько сосредоточилась на Ф'наре, что не подумала о том, как другие города вес'хар отреагируют на появление гефес. Она снова ощутила себя англичанкой, пупом земли, и чужеземцы показались ей всего лишь дополнением к ландшафту. Кроме того, она знала, что Ф'нар отвечает за контакты с другими цивилизациями.

Но если в каждом городе полным полно других Местин и Чайяс и им тоже есть что сказать, ситуация становится еще интереснее…

Арас вдохнул и ощутил ее беспокойство.

— Да, я тоже тревожусь из-за этого.

— Раз уж они вызвали морпехов, то явно не потому, что на «Актеоне» не хватает коков. — Она читала, поворачивая голову то так, то эдак. — Господи Иисусе! Всех? Они отозвали весь полезный груз?

— Глупо было оставлять там юссисси и исенджи. Очень глупо. Юссисси страшно подозрительны.

— Значит, они неплохо нас изучили. Так где же «Фетида»?

— Очевидно, на пути к Земле.

— Думаю, что тут я согласна с юссисси. Творится что-то очень и очень странное. — Шан с трудом разбирала технические термины. — А что такое «чак велханан гефсир»?

— Изображения людей из движущегося света.

— Голограммы?

— Телевизионные новости.

— Боже. Давай-ка посмотрим.

Шан по прибытии смотрела несколько перехваченных с узла связи «Актеона» выпусков новостей, но скоро ей наскучило: какая разница, что творится на планете, которую уже не суждено увидеть, когда столько проблем нужно решить в новом мире? И это было ошибкой. Новости — единственный источник информации о действительно важных событиях. Она перегнулась через Араса и прикоснулась к нужным участкам экрана, чтобы посмотреть материал, так взволновавший юссисси.

Недостатка в нем не было.

В основном показывали акции протеста. Они всегда выглядят одинаково, особенно если наблюдаешь их через пластиковый щит. Люди толпились у парадных входов в посольства, консульства и правительственные здания, кто-то — под палящим солнцем, кто-то — под снегом, но все скандировали, потрясали кулаками и махали плакатами. Их объединяла идея. Чужие. Вряд ли они спорили, кому первому пожать руку исенджи.

— Здесь много репортажей Эдди об исенджи, — сказал Арас. — Думаю, он огорчил людей. — Он откинулся назад, и Шан разглядела на его лице печать осуждения. — Я говорил, что твой народ поступает глупо, приглашая к себе исенджи, но я и не представлял, что вы перегрызетесь даже без их помощи.

— Ага, похоже, там нет единодушия по поводу отправленного приглашения. — Шан умела считать. Она умножила два на два и получила те же пять, как наверняка получилось бы у юссисси. Делегацию исенджи не станут встречать с распростертыми объятиями, вот поэтому-то люди и забрали своих с корабля.

— Как думаешь, что бы сделали юссисси, если бы нам хватило мозгов взорвать «Фетиду» к чертям собачьим? — Она представила себе этих изысканно одетых зверушек с девчачьими голосками и страшными зубами.

— Вряд ли они спустили бы вам это с рук, — отозвался Арас.