За гранью

17

В субботу Арне Ватне провалялся в постели до полудня, пытаясь унять ужасную головную боль, но не мог ни остановить, ни успокоить мысли, которые накатывали и уходили, словно шквал. Арне мучила совесть, постоянно возвращая его к одному и тому же, словно путешественников к опасному ледяному обрыву: он позволил шлюхе одурачить себя. Он выставил себя идиотом в кемпинге. Но эти мысли уже не вызывали в нем такого бешенства, как вчера. Он постоянно видел перед собой ее лицо. Снова и снова. Он пытался сам себя успокоить тем, что не знал ничего определенного. Была ли это именно она, Власта, или он в своем состоянии просто что-то навыдумывал. И сам наезд, удар — может, это тоже его воображение? То, что он зацепил машину, несомненно, ведь вчера вечером он видел царапины на своей.

Это вернуло его к событиям в его собственном доме, где ему представили лощеного, увешанного золотом человека, положившего глаз на Анне, словно это его будущий зять, оправдав тем самым его наихудшие подозрения. Конечно, Арне понимал, что плохо так думать. Такие вещи запрещены в социал-демократической, доброжелательной Норвегии, которая широко раскрывала двери всем, кто мог рассказать слезную историю о политических преследованиях или нищете. Но не успеете вы и глазом моргнуть, как эти люди уже разъезжают на «БМВ»! Ватне ударил кулаком по подушке, вспомнив украшение в машине Албана: блестящее изображение (его матери? Иисуса? Аллаха?). Медальон на цепочке с двумя небольшими камнями — может, пластик… Но тут же он увидел другую картинку: вагончик в кемпинге, искусственные цветы в вазе среди бутылок и стаканов, маленький крестик перед иконой над кроватью, все просто, бедно, ужасно грустно, почти трогательно. И ее тело, молодое, гладкое и соблазнительное. Темные, волнистые волосы, обрамляющие детское лицо с раскосыми миндальными глазами, плоский нос и рот с недостающим зубом. Не передний, а коренной, сверху, и она хотела скрыть его отсутствие, пытаясь не улыбаться слишком широко. Но он все равно заметил, и ему это даже понравилось. И крест, и искусственные цветы, и дырка на месте зуба вызвали в нем только самые нежные чувства. Заставили его снова увлечься женщиной. До тех пор пока она не исчезла… Он ударил кулаком по матрасу и зажмурил глаза. Звуки, которые он издавал, напоминали рычание цепного пса, переходящее в лающие всхлипывания и завывание.

Через некоторое время Арне взял себя в руки и пошел в ванную. Голова болела. Только в фильмах достаточно было умыться холодной водой. Он подумал о завтраке. Подумал о кофе, но желудок посылал предупреждающие сигналы. В доме было тихо. Не нужно было долго думать, чтобы понять, что Анне еще не вернулась. Ее туалетные принадлежности по-прежнему стояли в ванной.

Хаос в гостиной вызывал рвотный рефлекс, и Арне бросился прибираться, словно хотел выкинуть незваных иностранцев из родной страны. В половине второго он включил кофеварку, отрезал несколько ломтиков черствого хлеба, намазал маслом, решив сделать себе сандвичи из оставшихся в холодильнике съестных припасов.

Сидя за кухонным столом и пытаясь решить, что ему нужно купить в магазине, он услышал странный звук. Продолжительный свистящий звук, словно кто-то стоял в его гостиной и свистел вслед девушке на улице.

Звук повторился, механический, но очень реальный. Он никогда раньше ничего подобного не слышал. Арне вскочил на ноги. Он растерялся, но спустя несколько секунд понял, что звук раздавался со стороны дивана, но там он только что прибрался. Сигнал повторился снова. Казалось, он шел снизу. Арне сел на пол. Под диваном лежал сотовый телефон. Он достал его, повертел в руках и нажал на кнопку приема вызова.

— Алло?..

— Алло?.. — ответил мужской голос. — Могу я поговорить с Дианой?

— Диана? Кто это? Здесь таких нет.

— Не дури.

— Да говорю же, здесь нет никого с таким именем!

— Послушай, приятель, я уже звонил по этому номеру… Ты вообще кто?

— Не твое дело! — Ватне почувствовал, как в нем вскипает раздражение. Ему не нравился тон этого человека, как будто у них было что-то общее.

— А, да, понимаю… — Голос на том конце провода стал еще доверительнее. — Просто не надо было трогать ее телефон, приятель. Так с дамами не обходятся. Передавай ей от меня привет, и скажи, что я перезвоню.

— От кого привет? — закричал Арне в маленький блестящий аппарат, вдруг замолчавший в его руках.

Несколько минут он смотрел на телефон и пытался понять, что только что произошло. Возможно, это был друг, сокурсник, который не знал, что она поехала домой на выходные. Но почему он назвал ее Дианой? И этот наглый тон, что это все могло значить?

Он не ахти как разбирался в мобильных телефонах. Дидриксен в свое время уговорил его купить мобильник, «чтобы я мог тебя лучше контролировать», как он объяснил, посмеявшись над сопротивлением Ватне. Он понял, во всяком случае, что номер на дисплее принадлежал звонящему. Первые цифры были 900059, а затем 95 или 59. У Арне Ватне была хорошая память и хорошее чувство симметрии. Этот ряд цифр четко врезался в его мозг. Он не смог бы забыть его, даже если бы захотел. Номер какого-то придурка, который назвал его дочь Дианой.

Нужно было сходить за покупками. Арне нехотя забрался в свою «тойоту». На улице было теплее. Вчерашний снег превратился в слякоть. Залив Окерсвика был в тумане. В такую погоду лучше всего быть дома. Обычно он проводил субботу, усевшись поудобнее с газетой перед телевизором и просматривая спортивные программы. Сейчас газеты читать не хотелось. Не хотелось и смотреть новости: «Столкновение со смертельным исходом. Водитель в розыске». «Полиция разыскивает неизвестного водителя. Всех, кто что-либо знает о происшествии, просим сообщить». Сколько вчера вечером встречных машин было на дороге от Одала до Валлсет? Четыре? Пять? Всех он ослепил своим дальним светом. Все были заняты тем, чтобы самим не слететь с трассы. Никто не заметил бы его старенькую «тойоту» со светлой, потрескавшейся краской. «Никто», — думал он все более уверенно, прибавляя скорость на длинной дороге вдоль холмов. Сквозь облака на поросшие ельником склоны падали лучи солнца.