За гранью

62

Она молчала всю дорогу, пока они не свернули с шоссе. Последние полчаса они ехали через лесной массив, которому, казалось, нет конца. Картина почти не менялась — плотная стена хвойных деревьев, вся в серых пятнах из-за тающего снега, черная от влаги, податливая, мягкая, непроходимая и непроницаемая. Они двигались не очень быстро. Валманну казалось, что они кружат — та же самая дорога и тот же самый пейзаж, какая-то мертвая петля, как крыса, бегающая по вечно вращающемуся колесу без цели и без конца. Но у Валманна была цель, и он собирался этой цели добиваться во что бы то ни стало.

Надо было сосредоточиться, чтобы запомнить дорогу. Он пожалел о том, что отказался выслушать указания Тимонена. И не вызвал патруль поддержки, перед тем как отправляться в лес. Теперь, когда он время от времени пытался вызвать поддержку по мобильнику, в ответ раздавался лишь свист. Вне зоны действия сети. Он был один на дороге и вообще один в этом деле, вместе со сверхактивным коллегой с замашками Рэмбо. Один с испуганной до смерти пожилой женщиной, которая могла бы стать решающим свидетелем в расследовании убийства в кемпинге «Фагерфьелль». Он подумал о том, какая предстоит работа. Тяжелая, трудная и очень опасная.

Вдруг Кайса заговорила, как будто среагировала на какой-то сигнал. Валманн вглядывался в кружащиеся снежные вихри в поисках съезда. По его расчетам, они уже приближались к этому месту.

— Я ведь сказала, что не хочу возвращаться в это проклятое место! — громко и отчетливо произнесла его пассажирка, как будто увидела светящийся дорожный знак с надписью «Хёлла». Валманн не заметил никаких изменений на местности. Лес был таким же темным и непроницаемым.

— Но не мог же я оставить тебя в кемпинге, — сказал он.

— Я могла бы пойти к Биргитте. Она раньше меня устраивала.

— Она бы не смогла сегодня это сделать, потому что ее там не было, — ответил Валманн, которому эта мысль также приходила в голову.

— Как не было? Биргитта сидит там все время!

— Но не сегодня. На двери висела записка.

Какое-то время Кайса молчала.

— Ну тогда, значит, они ее тоже взяли… — Это прозвучало скорее как тяжелый вздох, нежели как констатация факта. — Они взяли ее, потому что она позвонила мне.

— Она тебе позвонила?

Кайса схватила свой потрепанный рюкзачок и прижала его к груди.

— Ты что, думаешь, что у такой, как я, не может быть мобильника? — В ее голосе снова зазвучали воинственные нотки.

— Ну почему же. Разумеется. Но почему она позвонила?

— Чтобы сообщить об Эви.

— Об Эви?

— О том, что они приехали вместе с Эви.

— В кемпинг?

— В тот фургончик, где они держат девок.

— И Биргитта все это знает?

— Биргитта знает, кто приезжает и кто уезжает. Там ничего не может произойти, чтобы она не знала.

— И она доложила об этом тебе.

— Я просила ее присмотреть за Эви.

— И она это делала? Не боясь последствий?

— Она шла на риск ради своей подруги. Мы росли вместе. А в наших краях не так-то легко с кем-то подружиться.

— И где ты была, когда она позвонила?

— В Сюнне.

— Что ты там делала?

— Да ничего. Там, в Сюнне, так красиво.

— В такую погоду?

— В Сюнне всегда красиво, — сказала Кайса Ярлсби и закрыла глаза, чтобы было легче представить себе это село в Вэрмланде. — Я родом из норвежского Финнскугена, но душой я житель Вэрмланда.

— И что, Эви была там, когда ты приехала? — осторожно спросил Валманн.

— Нет, я не успела, — неожиданно резко ответила Кайса. — Они уже забрали ее и уехали… Но его я там нашла, он получил по заслугам.

— Ты имеешь в виду Бу?

— Боссе… — Её голос дрожал. — Ты веришь в то, что человек может быть только очень плохим и никаким больше, господин полицейский, что бывают неисправимо злые люди? Или это несчастные, слабые душонки, которые не выдерживают, оказавшись в злом, бессердечном мире, и они портятся настолько, что в конце концов не могут больше жить, как обычные люди?

— Скорее второе, — ответил Валманн.

— Он лежал на моих руках, — шептала Кайса. — Он лежал на моих руках и плакал, каждую ночь. И тогда я поняла, что ему нужно было нечто большее, чем могла дать ему я. Он никогда не получал ни от кого то, что ему было нужно. Может быть, в этом причина?

— Может быть, так оно и есть, — ответил он. — Но ты не должна себя упрекать. Никто не может требовать слишком многого от другого человека.

— Он сделал столько ужасного… — Она по-прежнему говорила шепотом. — Я много раз желала ему смерти. Но сейчас я вспоминаю, как он лежал у меня на руках…

Она несколько раз всхлипнула.

— Мы скоро будем на месте, — сказала она. — Сейчас за поворотом. Никак не могу понять, что ты будешь делать на этом проклятом хуторе?

— Искать Эви, — ответил Валманн. — Кроме всего прочего.

Не успели они проехать пару сотен метров по лесной дороге, как увидели слепящие автомобильные фары.

Тимонен вышел из машины и пошел к ним, прежде чем Валманн успел открыть дверцу.

— Как же ты долго, черт возьми.

— Дорога ужасная.

Валманн поднял руку к глазам, чтобы закрыться от мощных прожекторов, светящих с крыши громадного пикапа Тимонена.

— Ну да ничего. Они там тоже задерживаются. Проблемы на шведской стороне границы. Тамошняя полиция переусердствовала и начала операцию слишком рано. Теперь посмотрим, чем это кончится.

Тимонен был похож на лесоруба — в меховой шапке с ушами, костюме тракториста, толстых ботинках. Он бросил взгляд на «мондео» и сказал:

— Не очень-то подходящий транспорт для лесных дорог, Валманн… — Вдруг он заметил Кайсу. — Господи, а это еще кто?

— Всего-навсего дама, которую я подвез домой.

— Ну и странные знакомые у тебя, Валманн. — В голосе прозвучала ирония, но в глазах улыбки не было. Они блестели, как у лайки, и отражали жутковатый свет автомобильных фар.

— И поэтому я попадаю в очень странные места…

Деревья вокруг стояли как черно-белый занавес из покрытых снегом стволов и огромных теней.

— Придется взять ее с собой, — решительно сказал Тимонен. — Нельзя же оставить ее здесь.

— Я скажу ей об этом.

Но Кайса все слышала. Она сидела неподвижно, надвинув шапочку на уши и надев кроссовки.

— Я пойду пешком.

— Ну, послушай!

— Я не хочу ехать в машине с несколькими полицейскими!

— Посмотри на погоду…

— Ты что думаешь, я никогда не ходила здесь?

— Пускай идет. — Тимонен наклонился к автомобилю. Кайса отвернулась от него.

— Скоро увидимся, Кайса, — сказал он. — Мы сначала должны оказать надлежащий прием гостям, а потом придем.

— Знаю я тебя и твоих гостей! — прошипела Кайса, выскочила из машины и с неожиданной прытью побежала по дороге.

— В один прекрасный день ее найдут в кювете. Очень рисковая дамочка.

— Не более других.

Тимонен улыбнулся. Выглядывающие из-под шапки красные щеки придавали ему сходство с Санта-Клаусом.

— Здешние люди привыкли к риску. — Опять в голосе слышалась ирония, в то время как взгляд его светлых глаз был ледяной. — Учти, ты находишься в Финнскугене. Откати свою колымагу на пару метров от тропинки. — Он указал на небольшую ложбинку в снегу. — Не вижу смысла заявлять на всю округу, что нас здесь целый хоровод.

Валманн включил зажигание, дал газ, включил передачу, стиснул зубы, отпустил сцепление и покатил по снегу. Проехав двадцать — тридцать метров, он остановился. Выходя из машины, проверил, не оставил ли в ней каких-нибудь личных вещей. Это было обычной процедурой. Техпаспорт, карточку на бензин и конверт со списком от владельца ресторана в «Малунгене» он засунул во внутренний карман.

— Неплохо! Почти как черепаха в панцире ползет по песку. — Тимонен терпеливо ждал. — Ты когда-нибудь нырял в Красном море, Валманн?

Валманн покачал головой. Он всегда держал голову над водой, даже когда купался в озере Мьёса.

— Обязательно попробуй. Там под водой совершенно иной мир. Удивительно тихо и красиво, и вокруг во всем своем великолепии плавает огромное количество разных рыб и морских обитателей, гоняясь друг за другом и поедая друг друга, как это предписано природой. Без шума и суматохи. Это тут у нас наверху поднимается невероятный шум по всяким мелочам. Пошли, сейчас мы предпримем обходной маневр.

Он повернулся и пошел к машине. Валманн удивился его спокойствию. Сам он никак не мог перевести дух, стараясь ставить ноги в следы своего коллеги, ботинки которого лучше подходили к этой местности. Он дрожал от холода, хотя оделся специально для операции на свежем воздухе.

— Залезай.

В машине стоял запах новой кожи и слабый аромат духов.

— Излагаю план. — Тимонен включил двигатель на холостом ходу, и в салоне стало тепло и приятно. — Мы ожидаем транспорт с большим количеством гашиша. Водитель встречается со своим главным клиентом на хуторке. Поставка несколько запаздывает, и я не знаю, насколько. Наша задача — найти хороший наблюдательный пункт и ошарашить их во время совершения сделки. Мы должны получить отпечатки каждого из них на пакетах с наркотиками, иначе дело нельзя передавать в суд. У нас полно адвокатов, которые доказывают, что самые прожженные мошенники слепы, глухи и к тому же дураки, и присяжные верят этому. Веские доказательства, Валманн, это единственное, что нужно суду. Кровь на рубашке. Наркотик в кармане. Дымящийся пистолет в руках. Косвенные улики, подозрения, мотивы, сходный образ действий, слежка в течение нескольких недель — все это ничего не значит, если тебя не поймали на месте преступления. Если ты найдешь свидетеля, который будет что-то утверждать, то, будь уверен, защита найдет другого свидетеля, который скажет прямо противоположное. Черт возьми, как мне все это надоело!

Он поддал газ, повернул руль, и огромный автомобиль свернул с дороги и поехал по лесным кочкам, к почти незаметной лесной тропе, на которой стояла машина Валманна, уже почти запорошенная снегом.

— А тебе не надоело?

— Я не воспринимаю это как личное оскорбление, — ответил Валманн. — Просто делаю свою работу и думаю, что без этого все было бы еще хуже.

— Ну, ты идеалист, Валманн.

— Да нет, из нас двоих скорее ты идеалист.

— Ха-ха-ха!

Этот короткий взрыв хохота прозвучал как вполне подходящий аккомпанемент езде по лесным ухабам. Высокие колеса подпрыгивали и перескакивали через невидимые камни и корни, как будто водитель получал наслаждение оттого, что заставлял свой автомобиль проезжать по самым непроходимым местам.

— Разочарованный идеалист это опасный идеалист.

— Ты кого имеешь в виду — меня?

— Я имею в виду твой сегодняшний план.

— Это стратегия, Валманн, это не идеализм.

— Да, но ты ведь охотишься за ними, не так ли? Ты хочешь их взять, а это выходит за рамки того, чему тебя учили в Высшей школе полиции.

— Не все могут быть такими уравновешенными, как ты, — ответил Тимонен, и это прозвучало оскорбительно, как будто он имел в виду «трусливый», а для приличия сказал «уравновешенный».

Машину трясло и кренило. Валманн уже потерял ориентацию. Они отъехали от дороги не больше чем на несколько сотен метров, но он уже чувствовал себя как бы во власти Тимонена. В его власти, в его царстве.

— Куда мы, собственно, едем? — спросил он. — Что ты имеешь в виду под «обходным маневром»?

— Скоро увидишь, — отвечал коллега, сосредоточившись на езде. — Это будет самый изящный на свете капкан на лисицу.

— А где Анита?

— Она на посту, — ответил Тимонен. — Добрая старушка Хегг не подведет.