За гранью

52

Арне Ватне отработал две двойных смены и переночевал в гостинице «Вингер-Хотель». Никаких кемпингов «Фагерфьелль». Когда он вернулся домой в пятницу вечером, наружная дверь была не заперта, на полу в коридоре лежала чья-то красная кожаная куртка, посреди гостиной валялся перевернутый стул, а в ванной на шкафчике были следы крови. На кухне мойка была полна грязной посуды, а под столом валялась коробка из-под пиццы. И никаких следов Анне и того или тех, кто был вместе с ней.

Его первая мысль была опять звонить в полицию, но он удержался. Его последний визит туда был не особенно удачным. Если он опять придет со своими смутными подозрениями, они что-нибудь заподозрят. А кровь в ванной, может быть, это кровь из носа? Он прошелся по комнатам. В ее спальне был настоящий кавардак. Арне пытался сам себя успокоить, но не смог оставаться дома. Он выскочил на улицу, сел в машину и взял курс на перекресток Котерюд. До Осло ехать целых полчаса. Скорей бы новую машину!

На шоссе Е6 еще было оживленное движение. Он ехал не очень быстро, но движение несколько успокаивало. Он попробовал включить радио, но поймал только христианского проповедника. Он выругался. Через день или два все будет по-другому. Тогда он будет ездить на новом «лэнд крузере» с проигрывателем для компакт-дисков и стереоприемником с кнопками на руле. Он попробовал представить себе эту картину: он, Арне Ватне, на новой шикарной машине везет товар из Торсби в Конгсвингер своему другу Дидриксену. Скромная услуга за все то, что сделал для него Дидриксен.

«О Господи Иисусе! Услышь молитву за нашу дорогую сестру, попавшую в беду! — Из старого приемника раздавалось блеяние проповедника, начинающего впадать в экстаз. — О Господи, только ты можешь отмыть ее от грехов святой кровью Твоих страстей!»

Арне вспомнил про кровь в ванной комнате. Перед глазами было бледное, худое лицо Анне, хотя она и говорила, что у нее все в порядке. Они сидели в гостиной, и она рассказывала о своих планах на будущее. Но под глазами у нее были темные мешки, а руки она держала между колен и теребила пальцы. Где же она сейчас? И с кем она связалась? И почему он не выложил ей все свои доводы, все сомнения и не заставил ее сказать правду. Сидел как рохля и принял все за чистую монету в надежде на то, что все в конце концов само собой образуется.

«Спасибо, Господи Иисусе за то, что Ты…»

Ударом кулака Арне заткнул пасть приемнику.

В городе движение было не таким сильным. Арне без труда нашел Тёйенгате, ведь год назад он делал ремонт в доме на Гьёвикгате. А это было недалеко.

Он медленно ехал вниз по улице. Начался дождь. Он не совсем отдавал себе отчет в том, что ищет. Название «Белла Донне Массаше» он помнил из телефонного разговора с женщиной, у которой был профессионально льстивый голос. Это название и адрес были единственным связующим звеном между ним и жизнью Анне в городе, его единственной зацепкой.

Арне вытер лобовое стекло и начал высматривать вывеску. Из машины ничего не было видно, но он не собирался сдаваться. Он припарковал машину и засеменил по улице, заглядывая в витрины магазинов и изучая вывески над подъездами. Сначала с одной стороны улицы до самого конца, а потом с противоположной стороны обратно. Почти что в самом конце, недалеко от того места, где он поставил машину, ему улыбнулась удача. В обычном четырехэтажном сером доме, около одного из звонков торчала карточка с надписью черной тушью «Белла Донна Массаше». Он представлял себе это не так. Само название намекало на нечто более роскошное, вроде ночного клуба с элегантными посетителями. Ну уж во всяком случае, не старый дом на восточной окраине Осло с потертыми ступеньками и картонкой вместо одного из стекол на входной двери.

И что теперь?

Он попробовал дверь. Она оказалась запертой. Поколебавшись несколько секунд, он нажал на звонок. Раздался звонкий голос:

— Да?

— Здравствуйте… — пробормотал он.

— Вы по записи?

— Да…

Дверной замок зажужжал, он нажал ручку и очутился в подъезде.

Не успел он собраться с мыслями, как услышал наверху шаги и голоса. Как ни в чем не бывало он пошел вверх по лестнице. Он встретил их уже на первой лестничной площадке — он, мужчина средних лет с жидкими секущимися волосами, в джинсах и стеганой куртке, и она — молоденькая девушка с мертвенно-бледным и накрашенным лицом, в кожаном пальто и сапогах на высоких каблуках. При виде ее сапожек он вспомнил Власту. На ней были точно такие же в тот вечер, когда он встретил ее в пустом кафе в кемпинге. Они изящно облегали ее стройные ножки. Он сидел и смотрел на нее, когда она пошла к автомату с сигаретами, и восхищался. Ему уже тогда захотелось обнять ее и почувствовать ее близость. Он как будто чувствовал, что это весьма реально…

Парочка прошла мимо него по лестнице — мужчина обнимал девушку за талию и крепко прижимал ее к себе. Она хихикала и смеялась, но по гримасе на ее лице было видно, что ей вовсе не так весело, как ему. Он засмеялся еще громче и хлопнул ее по заднице. Дверь с грохотом захлопнулась за ними.

При виде этой сцены в нем все замерло. Где-то в глубине он уже примирился с тем, что Анне работала в этом месте, однако когда он воочию увидел, как эта парочка, обнявшись и спотыкаясь, брела вниз по лестнице, он обомлел. Мужчина был просто омерзителен. То, как он хапал хрупкую женскую плоть. Его похотливая усмешка. А как же он сам выглядел, когда сидел и глазел на ноги Власты и воображал, как переспит с ней? «Массажный салон» это — все равно что бордель. И здесь работала его Анне. А он сам мог бы быть клиентом. Вот так-то. Он несказанно устал. Ноги не слушались, и он чуть не повис на перилах. И чего ему, собственно, здесь надо? Ведь не мог же он войти и просто-напросто спросить, не знают ли они, где его дочь. Здесь, видимо, не очень-то приветствовали визиты родителей. Он читал, что в таких местах держали вышибал, а эти уголовники могли отделать непрошеных гостей как следует. Надо бы поскорее уносить ноги, пока его не обнаружили.

Но он все-таки не ушел. Ведь он же пришел сюда. Нашел это место. А сейчас он уже не чувствовал ни гнева, ни разочарования, он был потрясен. Ему было жаль ее, жаль себя. Он дрожал. Ему тоже нужны утешение и поддержка. Находиться здесь было своего рода утешением. Сейчас он почувствовал, что расстояние между ним и Анне меньше, чем когда она сидела дома в гостиной, с бледным и мрачным лицом, и рассказывала, что у нее все хорошо, что она собирается замуж. Уж это-то наверняка было полетом фантазии. Разве можно, работая… здесь, думать о браке? Ведь не сошли же все с ума, черт возьми?

Он весь вспотел, наполовину стоя, наполовину повиснув на перилах лестницы. Он тяжело дышал, как будто долго бежал. Панические мысли проносились в его голове, мысли о том, как ему спасти Анне из этой отчаянной ситуации. Что это за люди, с которыми она связалась и которые имели над ней власть? Как вернуть ее к нормальной жизни?

На этаже выше хлопнула дверь. Он снова услышал шаги — кто-то шел вниз по лестнице. Арне повернулся и пошел вниз. Медленно, с остановками. За его спиной раздавалось равномерное постукивание высоких каблуков. Только на нижней ступеньке он отважился оглянуться. Перед ним на лестнице стояла высокая молодая женщина с совершенно черной кожей. Шлюха-негритянка. Она поравнялась с ним. Он вдохнул ее запах, когда она проходила мимо — терпкий цветочный аромат, напомнивший ему кемпинг «Фагерфьелль». Время, проведенное там с приятными девчонками, время, наполненное восторгом и презрением к самому себе. Кто он такой, чтобы судить работающих здесь девушек и их клиентов?

— Извините… — пробормотал он и сам удивился отчаянию, сквозившему в его голосе.

Она вздрогнула и схватилась за дверную ручку, как будто собралась спасаться бегством.

— Не бойтесь, я…

— Do I know you?[31]

Она обернулась. Она была не только высокая, она была красивая. Он вдруг подумал, что хотел бы «спасти» и ее тоже… Но в данный момент важнее было другое.

— Только один вопрос.

— Что ты хочешь?.. — произнесла она с акцентом. Она стояла, по-прежнему не отпуская дверную ручку, готовая к бегству.

— Я ищу одного человека.

— You are looking for someone?[32]

— Да. Yes. Мою дочку. Она здесь работает. Works here. Диана. Her name is Diana. Maybe you know her?[33]

— Diana?

— Yes.

— She is not here any more. Она здесь больше нет…

— Нет?

— She got into trouble.[34]

— Trouble?

Она рассмеялась, увидев выражение его лица, и удивительной белизны зубы прямо-таки осветили темный подъезд.

— Not that kind of trouble… This kind![35]

Она растопырила руки вокруг живота.

— She got herself pregnant, silly girl![36]

Ей пришлось еще раз показать ослепительную белизну своих фантастических зубов, прежде чем до него дошло, что она пыталась ему сказать.

— You understand? Pregnant![37]

Анне беременна!

Он кивнул. Покачал головой и кивнул одновременно.

— Боже мой! — только и выдавил он.

— I have to run.[38] — Она открыла дверь.

— Thank you! — крикнул он ей вслед.

Был уже одиннадцатый час, а он все еще сидел в машине и слушал, как дождь барабанит по крыше.

Он плакал. Он ощущал боль в горле, а щеки онемели и болели. Он был совершенно потрясен и подавлен тем, что узнал, и своей неистовой реакцией на это. Анне беременна, и он будет дедушкой.

Дедушкой.

Он попытался представить себе, как держит в руках младенца, вышедшего из хрупкого и щуплого тела Анне, засмеялся и захлюпал носом.

Но в то же время все казалось таким неясным и угрожающим, что вместо радости он чувствовал страх и отчаяние. Что он мог сделать, чтобы помочь ей выбраться из этого безвыходного положения? Он думал сейчас не о ребенке, а об Албане Малике и его друзьях. «Белла Донна Массаше». Был ли Албан отцом ребенка? И они что, правда собрались пожениться? Но в этом же нет ничего хорошего! Скорее наш добрый Албан вовсе и не хочет стать отцом и, наверное, пытается уговорить ее сделать аборт. А что же Анне? Хочет ли она стать матерью или… И только сейчас ему пришла в голову ужасная мысль о том, что она в создавшемся положении не хочет донашивать ребенка.

Он сидел и мучился этими проблемами. Они подавляли его. Это были проблемы совершенно иного рода, чем те, с которыми ему приходилось сталкиваться в повседневной жизни. Они касались жизни и смерти, и не для него, а для Анне и младенца. Поэтому он вытер слезы, улыбнулся и выругался, глядя на приемник, который сейчас не принимал даже христианский канал.

Через несколько минут весело запел мобильник.

Он все еще сидел за запотевшими стеклами, в то время как струи дождя превращали уличный пейзаж в подобие подводного царства. Он не хотел видеть людей, которые подходили к дому на противоположной стороне улицы. Мужчины. Клиенты массажного клуба «Белла Донна». Может быть, его дочка обслуживала их?

Звонок Дидриксена оторвал его от этих размышлений.

— Привет, наконец-то я дозвонился.

— Да…

— Что-то у тебя невеселый голос.

— Да нет, просто я немного устал. Надо было съездить в Осло…

— Да, ты говорил об этом. Так ты развлекаешься, дорогой?

— Да нет же. Речь идет о моей дочке. Я должен был помочь ей. Она здесь учится, — добавил он, чтобы не объяснять то, что он не смог бы объяснить никому, и, уж во всяком случае, не Дидриксену.

— Понимаю, — ответил Дидриксен, и Арне Ватне подумал, что неплохо было бы сейчас сидеть с ним в тихом пабе за кружкой пива, смотреть на капли дождя, стекающие по стеклам, и обсуждать будущие планы и проекты, которыми они займутся, когда закончат работу в Конгсвингере. Как было бы хорошо иметь такого друга в молодости, когда он много времени проводил в одиночестве и не решался осуществить многие свои идеи и планы. Он о многом мечтал в молодости, но стал только плотником.

— Не падай духом. Тебе он понадобится завтра, когда мы поедем в Торсби за твоей новой колымагой. Она уже готова. Я, собственно, поэтому и звоню. С завтрашнего дня для тебя начнется новая жизнь на дороге. А может быть, и не только на дороге, с такой-то тачкой! Ха-ха-ха!

— Я сейчас еду домой. — Сказав эти слова, он повернул ключ зажигания. Он был не прочь ехать всю ночь, только чтобы встретиться с Дидриксеном, один только голос которого вывел его из оцепенения, охватившего его после визита в подъезд «Белла Донны Массаше». Он опять воспрял духом.

— Отлично! У меня, впрочем, есть несколько крон, которые лежат и тебя дожидаются. Я тебе не рассказывал, что владелец «Цифровой мечты» недавно заходил и смотрел, как идут дела. Он был чертовски доволен работой, и прежде всего тем, что мы сделали все вовремя. Так что он добавил нам премию. Мы поделим ее фифти-фифти, согласен?

— Отлично, — ответил Арне Ватне. — Чудесно… — Он попытался придать своему голосу чуть больше энтузиазма, но получилось слабо. — Обсудим завтра.

— Так, скажем, часа в два? И сразу же поедем. Это будет триумфальное шествие. И ты познакомишься с Херманссоном. Крутой парень. Ведь это он все обстряпал. Впрочем, если ты не знаешь, куда девать твою старую телегу, то я об этом тоже позаботился. Когда работа будет сделана, ты получишь еще деньжат, и с этим покончено. Теперь мне надо бежать. До завтра!

— Пока, — пробормотал Арне в пустоту, поворачивая направо на перекрестке Синсен.