За гранью

63

Анне!..

Арне Ватне распахнул дверцу и выпрыгнул из машины. Она застыла от неожиданности.

— Папа! — Он обнял ее и почувствовал, что она дрожит от холода и волнения. — Но постой?.. — Она пыталась высвободиться из его объятия.

— Анне! Что ты здесь делаешь?

— Осторожно! — крикнула она и отодвинула его от себя.

Он обернулся и увидел темноволосого мужчину, вылезавшего из «БМВ».

Албан выглядел далеко не добродушно. Ватне подскочил и захлопнул дверцу, прищемив ему ногу. Албан вскрикнул.

— Осторожно, у него нож!

Албан попытался приподняться с сиденья, и Ватне увидел, как в руке у него блеснул нож. Используя преимущество своего положения — что он стоял, а тот сидел, — Арне толкнул его изо всех сил, и Албан отклонился назад, пытаясь уцепиться за дверцу. Ватне еще раз резко хлопнул дверцей и на этот раз прищемил ему запястье. Албан снова закричал. Нож упал в снег. Ватне не был силачом, но у плотника сильные руки и крепкие кулаки. Рука Албана с тяжелым золотым браслетом, тяжелой золотой цепью болталась в дверной щели и пальцы лихорадочно цеплялись за раму. Ватне схватил руку и сильно вывернул ее. Раздался сильный хруст и в тот же миг отчаянный вой. Рука была сломана. Арне приоткрыл дверцу. Албан сидел съежившись на сиденье и поддерживал сломанную руку. Он всхлипывал. Ватне схватил его за плечо и потянул на себя. Тот, не сопротивляясь, подался вперед. Арне точно рассчитал его движение и изо всех сил хлопнул дверцей его по голове. Албан упал головой вперед и повис без движения, наполовину высунувшись из машины.

— О Боже, ты не убил его? — Она стояла несколько поодаль и дрожала.

— Надеюсь, что нет, — ответил Арне Ватне. — Мало кто умирает от хлопка по лбу.

— Этот мерзавец получил по заслугам! — воскликнула она.

— Ты слишком легко одета, — сказал он, пытаясь не показывать, что дышит как паровоз.

— У меня в машине есть куртка.

— Надень ее.

— Да-да, сейчас…

Она подошла к «БМВ», описав небольшую дугу, открыла заднюю дверцу и вытащила кожаную куртку.

— Ну и машина, она твоя? — спросила она.

— Некоторым образом…

Арне немного успокоился, стоя посреди пустынной дороги в метель и разговаривая о повседневных вещах — одежда, машина — как будто ничего не случилось. Анне казалась уже не такой взволнованной.

— Папа, а что, собственно, ты здесь делаешь?

— Работаю, — машинально ответил он. Анне должна была знать, что ему по работе приходится часто ездить.

— Сейчас субботний вечер.

Он не нашелся что ответить. Перед ним всплыла картина действительности: посреди дороги стоял «лэнд крузер» со смертельно опасным грузом, а он был водителем. Шведская полиция скоро передаст сигнал тревоги в Норвегию. Судя по всему, банда Херманссона обвинит во всем его. Но угрозы, с помощью которой они держали его в своей власти, больше не существовало.

— А ты что здесь делаешь?

— Я?.. — Она посмотрела на неподвижную фигуру, свесившуюся из машины. Она выглядела маленькой и несчастной. Он никак не мог взять в толк, что у такой девочки будет ребенок.

— С тобой все в порядке… Они тебе ничего не сделали?

— Они такие мерзкие типы, — произнесла она очень тихо. — Ты и представить себе не можешь… — И она расплакалась.

Он должен был принять решение. Времени было не так уж много. Получатель товара уже наверняка нервничал. Они могли начать действовать в любой момент. Кроме того, кто-то мог случайно проехать мимо и заподозрить неладное.

Они сидели в «лэнд крузере» с включенной печкой. Анне перестала дрожать.

— Моя машина набита наркотиками, — сказал он.

— Что?..

— Это партия контрабандного груза. Они заставили меня везти ее из Швеции в Норвегию. Мне обещали деньги… И эту машину по дешевке… И еще…

— Что еще?

— Они сказали про тебя. Они сказали, что… сделают с тобой что-то, если я не поеду. Вот он… — Арне показал на парня, ее жениха, по-прежнему свешивающегося из машины, — он и его кореши в этом, должно быть, участвовали.

— Мерзавцы!

— Мне надо было бы заявить в полицию, — продолжал он. — Но тогда против меня возбудят дело и посадят в тюрьму.

— В тюрьму? Но ведь они тебя заставили.

— Но ведь они не скажут это на суде.

— Ты не можешь сам на себя донести.

— Во всяком случае, я не хочу в тюрьму.

— Нет…

— Вот такие дела. И у тебя тоже…

— Что ты имеешь в виду? — По ее голосу было ясно, что она все поняла.

— Я все знаю, Анне. Я говорил с твоей подружкой.

— С какой подружкой?

— С черненькой, там, где ты работала. В массажном салоне.

— Ты был там?

— Да, ну и что?

Они сидели молча рядом и чувствовали, как исчезают все взаимные подозрения, обвинения и контробвинения.

— Все это было так… Я была такой… такой жуткой дурой!

— Ну ничего, ничего… — успокаивал он.

Она снова зарыдала, и он почувствовал, что мертвая хватка, державшая его за глотку, ослабела.

Решение оказалось очень простым, как только оно пришло ему в голову, он чуть не рассмеялся. Анне сказала, что это гениальная идея, и согласилась. Она оживилась и начала болтать, и они принялись осуществлять задуманное.

Албана, который еще не пришел в себя, вытащили из машины. Выкатить «БМВ» из сугроба не составило большого труда. Затем Арне вкатил «лэнд крузер» в кювет и тщательно вытер тряпкой руль, приборную доску и другие блестящие поверхности. Потом они вместе втащили Албана в кабину и посадили за руль. Он, по-видимому, был не так уж плох: снег, попавший на лицо, слегка привел его в чувство, и он начал стонать. А это его совсем приведет в чувство, подумал Арне, вешая на зеркало всякие цепочки и другую блестящую дребедень из «БМВ». Этому парню, наверное, понадобится всевозможная помощь, в том числе и потусторонняя.

Потом они сели в «БМВ» и поехали.

— Ты ведь сказал, что это твоя машина, — сказала Анне, кивнув на «крузер» в кювете.

— Эта машина была мне обещана, — поправил он. — Но эти скоты меня обманули. Мы никаких бумаг не подписывали. И я не переводил деньги. Эта машина записана не на меня, а на них.

— Просто гениально, — сказала она. — А вдруг он придет в себя и сбежит?

— Ну да. Далеко не убежит. Ты видела, в каких он ботинках? В таких только на танцы идти — с острыми носами и на гладкой кожаной подошве.

— А вдруг он поедет?

— Только не со сломанной рукой да по такой погоде.

— Ну тогда все о’кей?

— Не совсем, — ответил он. — Сейчас мы позвоним в полицию.

— Боже упаси!

— Я серьезно. Ведь смысл в том, чтобы они его нашли, не правда ли?

Он вытащил мобильник.

— Ты помнишь телефон службы спасения?

— Сто двенадцать, — ответила она, — так мне кажется.

— Я не так уж долго там работала, чтобы ты знал, — пробормотала она. И тут же начала клевать носом и задремала. Они находились в нескольких километрах от Эльверума.

— Не думай об этом, — ответил он.

— Студентки иногда работают массажистками, когда им нужны деньги. Если место приличное, ты сама определяешь, как далеко ты можешь зайти.

Она произнесла это почти что во сне. Он подумал, сколько еще времени ей понадобится, чтобы избавиться от юношеской сверхактивности, и вообще, сколько еще ждать, прежде чем они заживут нормальной жизнью.

— Мне кажется, ты должна сейчас поспать.

— И как это меня угораздило влюбиться… В такое дерьмо! И к тому же еще…

— Ничего страшного, Анне.

— Но я не хочу делать аборт, — сказала она. — Он настаивал, но я отказалась. Он попытался меня заставить. И тут-то мы и поссорились.

— Вы бы все равно не поладили.

— Наверное…

— Ты сама решай, оставить ребенка или нет.

— Ну а что, если у тебя будет черноволосый внучок?

Это ему как-то не приходило в голову.

— Только чтобы у него не было кольца в носу, — сказал он.

— Ну, папа!

— Я тебя имею в виду, мне никогда не нравилось твое кольцо в носу.

— Спасибочки!

— На здоровье.

— А что ты думаешь делать с машиной?

— С какой машиной?

— С этой. Продашь ее?

— Ты что, спятила?

— А что?

— Эту машину, — произнес Арне решительно, — я сегодня ночью припаркую около полицейского управления в Хамаре. Чтобы им было над чем призадуматься в воскресенье утром.

— А где твоя старая колымага?

— Дидриксен сказал, что о ней позаботится.

— Будем надеяться, что он сдержит хотя бы это обещание, — пробормотала Анне и снова задремала.