За гранью

36

Доехав до Омутфорса, он, следуя ее указаниям, свернул налево. Проехав несколько сотен метров по шоссе вдоль железной дороги, они увидели на небольшом холме высокое белое здание в стиле старинной роскошной виллы. Искусно сделанная, но слегка поблекшая вывеска сообщала, что перед вами ресторан «Белый лось». Патрульная автомашина с мигалками закрывала проход к ресторану. Валманн припарковался у обочины, и они вышли из машины. Анита знала полицейского, сидевшего в патрульной машине, и их пропустили. При свете уличных фонарей дом возвышался над местностью и походил на привидение, однако свет полицейских прожекторов с задней стороны здания придавал очертаниям крыши рельефное изображение.

Ловко продуманная декорация, подумал Валманн. Хичхок, «Психо». Перед домом, разговаривая с двумя полицейскими, стоял Тимонен. Он небрежно прислонился к стене, как будто у него была уйма времени, а труп, найденный в доме, его и не очень-то интересовал. Он по-дружески кивнул Аните и подмигнул Валманну. Воздух в просторном вестибюле был тяжелый и спертый — ощущался неприятный трупный запах. Туда-сюда сновали полицейские. Яркий свет принесенных ими фонарей освещал помещение, явно преобладая над слабым светом, исходившим от трех или четырех лампочек потрепанной люстры, висевшей высоко под потолком. Все помещение было оборудовано в стиле охотничьего домика — над дверями, ведущими в зал ресторана, красовались оленьи рога. Валманн и Анита поздоровались с высоким полицейским среднего возраста в одетой набекрень шведской морской фуражке и со знаками отличия на униформе. Томас Кумла руководил расследованием. Он охранял место происшествия и оберегал своих следователей как футбольный тренер — соколиным взглядом с боковой линии. Расследование происходило и на втором этаже тоже. Вверх и вниз сновали полицейские в полном боевом облачении.

Труп лежал в маленькой комнатушке, похожей на кладовку, под лестницей на второй этаж. Его нашла уборщица, пришедшая на работу, чтобы навести порядок после воскресной вечеринки. «Белый лось» стал рестораном для общественных мероприятий. Сюда уже нельзя было просто зайти и выпить чашечку кофе. В кладовке под лестницей уборщица держала жидкое мыло и другие средства для уборки. Сейчас на перевернутых пластиковых канистрах лежал мертвый мужчина. Валманн сразу сообразил, что труп притащили сюда и пропихнули сквозь узкое дверное отверстие. На полу виднелись темные полосы — от черного сапожного крема и, очевидно, крови. По комнате уже начали свое медленное кружение работники технической службы — в пластиковых халатах, с фонарями на голове и целлофановыми пакетами на ногах, оснащенные щетками, шпателями, пинцетами и пакетами. Валманн и Анита под строгим взглядом Томаса Кумлы тоже натянули на ботинки пластиковые пакеты.

Убитый был в темном костюме и белой рубашке. Когда закончили фотографирование места преступления, труп вытащили и положили на носилки. Всем бросился в глаза его шелковый галстук с крупными цветами. Черные остроносые ботинки были так тщательно начищены, что их обладателем вряд ли мог быть швед, не говоря уже о норвежце. В петлице пиджака болтался увядший цветок.

— Похоже, что он с этой вечеринки. — Валманн говорил тихо, чтобы не мешать работе шведской полиции Вэрмланда. Убитому на вид было лет тридцать с небольшим, у него были коротко остриженные темные волосы, большой длинный нос, толстые губы и небольшие усики. Типичный южный европеец или североафриканец. У виска был след от удара, причем настолько сильного, что голова была сплюснута с одной стороны. Под воротником рубашки виднелась корочка запекшейся крови. Первым исследованием трупа занимался сам Томас Кумла. Из карманов убитого достали бумажник, документы, ключи и мелочь.

Кумла вынул из бумажника визитку и прочитал вслух: Замир Малик. А вот норвежские водительские права.

Опять норвежский след, подумал Валманн. Все переплелось. И опять требуется расследование по обе стороны границы.

— Убийца оставил бумажник и документы, — пробормотала Анита Хегг. — О чем это говорит?

— Что убийство было совершено в состоянии аффекта? — Когда они говорили на профессиональные темы, у Валманна часто возникало чувство, что он сидит на школьной скамье. И как правило, его это стимулировало. Но не сегодня. — Что убийца очень торопился? — Он чувствовал себя здесь не совсем в своей тарелке, как с точки зрения географии, так и самого характера дела. И даже подумал о том, что не надо было ему сюда ехать.

— В состоянии аффекта? Возможно. Удар был очень сильный, — сказала она. — Но торопился он вряд ли. У него хватило времени притащить труп сюда и затолкать его в эту каморку под лестницей. А вытащить бумажник можно было бы за несколько секунд.

— Итак, каков вывод, Шерлок? — Ироничная нотка в его голосе была своего рода попыткой обрести почву под ногами.

— Мне представляется, что это сигнал, — ответила Анита. — Для окружавшей его среды, товарищей, соучастников. Убийца хочет дать этим понять, что он прикончил Замира. И то же самое ждет всякого, кто…

— Кто что?

— Кто попробует сделать то же самое, что Замир.

— Ты что, думаешь, это мафия? Здесь, в шведской лесной глуши?

— Что-то в этом духе. Война между бандитскими группировками. Соперничество. Борьба за территорию.

— И трафик?

— Очень даже вероятно. Но может быть, еще и наркотики.

— Итак, Вэрмланд далеко не так «прекрасен», как поется в песне?

— Вэрмланд прекрасен, но мерзавцы есть повсюду.

Он отметил, что она стала выражаться очень грубо, и был вовсе не уверен, что станет мириться с этим.

Валманну захотелось сказать, что у них в Хедмарке гораздо спокойнее, но он вдруг вспомнил девушку, задержанную недавно за кражу в магазине, которую потом упустили. Молодая, тоже иностранка и без документов. Выглядела совсем отчаявшейся. Неужели эта злосчастная сеть простирается так далеко в глубь страны?

Когда Аниту попросили присоединиться к группе Томаса Кумлы, Валманн вышел. Было приятно вдохнуть прохладный вечерний воздух. Он заметил Тимонена и еще одного полицейского около длинного обветшалого сарая в противоположной стороне двора и подошел к ним. Подойдя ближе, он разглядел, что сарай состоит из целого ряда складов или гаражей, почти развалившихся, но двери всех, кроме одного, были закрыты. Тимонен и его сотрудник только что распахнули дверь одного гаража. В полутьме Валманн разглядел автомобиль.

— И что мы здесь видим? — Тимонен взял у своего напарника фонарь. Луч осветил задние двери автофургона. «Фольксваген». Синего цвета, лакированный. С норвежскими номерами. — Итак, что мы имеем? — повторил Тимонен, на этот раз почти шепотом. Он натянул белые латексные перчатки и попробовал открыть дверцу. Она оказалась запертой.

— Ты не видел, были ли у убитого ключи от машины? — обратился он к Валманну.

— Какие-то ключи у него были. Осмотром трупа занимался Кумла.

— А ты не мог бы сходить туда и проверить?

Валманн пошел обратно, выудил из цепких лап Кумлы связку ключей и поспешил к гаражу в сопровождении еще одного полицейского. На связке было два ключа от «фольксвагена».

Тимонен открыл заднюю дверцу и посветил карманным фонарем. Багажник походил на оранжерею, но запах стоял как в конюшне. Он был заставлен картонными коробками со срезанными цветами в пластмассовых контейнерах. Здесь были гвоздики — темно-красные, розовые, белые, а также и другие цветы. Валманн плохо разбирался в ботанике, а тот факт, что все это цветочное великолепие благоухало загниванием, мало способствовал желанию разбираться дальше. В глубине, у кабины водителя были сложены упаковки каких-то веток с листьями, нечто вроде того, что в цветочных магазинах используется для оформления букетов.

— Ага! — воскликнул Тимонен. — Вот оно что!

— Что ты имеешь в виду? — Валманну еще раз пришлось признать свою неосведомленность.

— Кат, — ответил Тимонен.

— Кат. Это кат? Все эти ветки?

Валманн был наслышан про кат. Самый распространенный наркотик среди сомалийцев. Растение, которое растет только в Западной Африке и имеет слабый наркотический эффект. Сомалийские мужчины могут часами сидеть и жевать листья ката. Среди других народов кат не получил распространения. Валманн как-то участвовал в обыске квартир, где был обнаружен этот наркотик. Но никогда не видел его в такой упаковке и в таких количествах.

— Должно быть, импортер-оптовик, — отметил он.

— Этот наркотик разрешен в Швеции, но запрещен в Норвегии. — Тимонен выглядел довольным. — Пожалуйста, Валманн, угощайся! Взгляни… — Он посветил фонарем на кузов автомобиля и прочитал фирменный знак: — «Джунгли». Цветочный центр. Конгсвингер. Ты знаешь такой, Валманн?

Валманн покачал головой.

— Но это можно исправить.

— Будь осторожен.

— Естественно.

— Югославы, — пробормотал Тимонен, продолжая осматривать фургон. Он обращался не к кому-то определенному, а просто в пространство. — Крутые ребята. Либо ты их, либо они тебя.