За краем Вечности [СИ]

Глава I. Море

Сквозь сомкнутые ресницы пробивались тёплые лучи света. Совсем рядом слышался непривычный шум, с которым по обыкновению морские волны набегают на прибрежный песок. Под спиной ощущалось что-то мягкое и тёплое. Не открывая глаз, я провела рукой — пальцы зарылись в разогретый жарким солнцем песок. Веки дрогнули и несмело приоткрылись. Первое, что бросилось в глаза — небо. Ясное, нежно-голубое, без единого облачка. Пронзая лазурную высоту, над головой кружили белоснежные птицы. Чайки…?

Я повертела головой. Слева от меня шумело море, так близко, что можно было дотронуться до воды, протянув руку. И я протянула. Тёплая, ласковая волна, набежавшая на берег, коснулась пальцев и отступила обратно в море. Я снова прикрыла глаза. Удивления не было, лишь приятное умиротворение: как-никак, сны нередко баловали грёзами о морском побережье. Посреди серых скучных будней оказаться на море — пусть даже в царстве Морфея — почти что благодать. Что ж, следует насладиться сладкими видениями, пока безмятежность не прервёт назойливый звон будильника.

Я приподнялась на локтях. Тут же в голове запылал очаг боли. Я ахнула и, морщась, рефлекторно коснулась руками висков. Заливистые, хохочущие крики чаек резанули по ушам. Навязчивая пульсирующая боль натолкнула на нелепую, на первый взгляд, мысль: сон ли это? Ведь от боли человек просыпается…

Со старушечьим кряхтением я поднялась на ноги. За спиной густой стеной вырастал кустарник, постепенно переходящий в тропический лес, из которого доносился стрёкот цикад; а впереди до самого горизонта простиралось светло-синее море, слепящее солнечными бликами. Даже неважное самочувствие не могло нарушить эту идиллию. Я побрела по кромке пляжа. Босые ноги утопали в мягком, как ковёр, песке, от свежего бриза боль постепенно отступала. Куда я шла, с какой целью — неизвестно. Какая разница, куда приведёт песчаная полоса — несмотря ни на что, всё это окончится пробуждением в мягкой тёплой постели, в родной квартире…

И тут меня словно током ударило. Я замерла, поражённая страшным воспоминанием, которое тотчас опровергло догадку о сновидении: в тот «прекрасный» день, я благополучно проспала время подъёма и опаздывала в университет, а поэтому решила пойти более коротким путём — мимо стройки, где, кажется, на мою многострадальную головушку благополучно приземлился кирпич. Потеряла сознание? Попала в кому? Или умерла? Все три варианта вызывали сомнения: окружающий пляж был слишком реалистичен для посттравматических галлюцинаций. Тогда что же, некая магическая сила немыслимым образом перенесла и душу, и тело из грязного пыльного города к морю? Да нет же, бред какой-то! Мозг отказывался воспринимать подобный исход.

Взор обратился к морю, словно ища ответы, доказательства реальности происходящего. В поле зрения попало что-то большое, чёрное, степенно выплывшее из-за утёса. Взгляд скользнул по линии горизонта и с быстротой молнии метнулся обратно. Огромный корабль приспускал чёрные паруса. В воду полетел якорь, взметнув тысячи брызг. С судна слышались отдалённые голоса, приказы, можно было разглядеть беготню человеческих фигур по палубе.

«Хмм, вот значит как», — проскользнула мысль. На губы просилась неуместная улыбка. Силуэт корабля показался смутно-знакомым, словно когда-то давно я его уже видела. Это было на уровне подсознания — будто прежде он мельком попадался на глаза, но очертания укрепились в воспоминаниях.

От судна отделилась лодочка. Несколько гребцов, активно работая вёслами, направили её к берегу. Я зашагала навстречу, ибо не видела в том опасности и до сих пор верила, что всё вокруг — лишь иллюзия, красочно нарисованная травмированным воображением. Но босую ногу чувствительно царапнул острый край ракушки, и ощущения всё сильнее заставляли — пусть не до конца — поверить в реальность происходящего…

Баркас приближался к пляжу. Сердце взволнованно затрепетало: не от страха, скорее наоборот — шестое чувство вызывало странный, приятный мандраж от предстоящих событий… Взгляд уткнулся во вспенивающиеся у бортов судна волны, пополз выше, обрисовал высокие стволы мачт и гигантские полотна смольных парусов, вновь опустился к бортам и остановился лишь на названии. «Черная Жемчужина».

Тело пробрала дрожь. В изумлении раскрылся рот, и снова закрылся. Легендарный пиратский парусник из не менее легендарного фильма (причём, моего любимого)… Что? Как такое может быть?! Нельзя разом описать все всколыхнувшиеся во мне чувства — восторг, трепет, волнение, лёгкий страх и опасения о психическом здоровье. Я приросла к земле, бессмысленно таращась на корабль-о-черных-парусах. С места меня могло сдвинуть разве что землетрясение. Красочное видение приобретало всё новые обороты, но поверить в реальность я ещё не могла. Или, что вернее, боялась. Боялась, что возведённые надежды в одно мгновение разрушатся с лёгкостью карточного домика.

Лодка зарылась носом в песок. Вылезающие из неё люди выглядели более чем экстравагантно: просторные рубахи и жилеты, тёмные бриджи, высокие сапоги, а также оружие. Оно было у каждого, минимум — сабля и пистолет. А у некоторых их было по несколько штук… Мелькали смутно знакомые лица. Матросы доставали из баркаса бочки, по-видимому, для пресной воды, переглядывались и всё больше удивлённых глаз устремлялось в мою сторону. С плеча одного из моряков спорхнул пёстрый попугай, который, устремляясь в лесную чащу, удостоил меня краткой фразой: «Незваный гость!». Взгляд в растерянности проводил ару и вернулся к пиратам. Осознание уже теплилось на задворках разума, но даже когда несколько человек пошли в мою сторону, я не шелохнулась. Восторженное волнение достигло апогея, когда среди пассажиров лодки я различила знакомую походку, загорелое лицо в обрамлении густых темных дредов и разглядела черные глаза, подведённые сурьмой. «Господи…» — вырвался беззвучный шёпот. Сердце едва не выпрыгнуло из груди, когда он вопросительно взглянул в мою сторону, когда он приблизился ко мне, когда в смятении изогнул бровь при виде моего несоответствующего эпохе наряда, когда задал какой-то вопрос…

— Мисс… Эй, мисс, ты слышишь меня? — пират помахал у меня перед лицом. Видимо, шок был настолько красноречивым, что заставил их усомниться в моей адекватности. Но этого же не может быть! Они же… персонажи фильма! Они выдуманы! Их играли актёры, сюжет про них писали сценаристы…!

— А-а-а! — вскричала я. Крепко, до боли зажмурилась и потрясла головой. Сейчас я проснусь, сейчас проснусь!

Но вместо пробуждения, вновь закружилась голова. Стало трудно дышать, ноги подкосились. Темнота заволакивала видимое пространство, и последнее, что довелось увидеть — это несколько озабоченных лиц, склонившихся надо мной.

Сознание возвращалось постепенно. Неведомо, сколько прошло времени — час, два, или больше? Но прошедшие события до сих пор стояли перед глазами. Да, уже не «видения», а именно «события». Верилось с опаской, но сомнений было всё меньше.

Слышался методичный скрип. Тело ощущало мягкую постель, тёплое одеяло. Открыть глаза было боязно, хотя я сама не знала, чего больше страшусь, а чего хочу: оказаться в своей квартире, или остаться там, куда меня занесло? Но лежать в неведении не было ни малейшего желания. И я резко раскрыла глаза. Взгляд уткнулся в деревянный потолок. Определенно не такой, как в моей квартире. Из груди вырвался вздох облегчения. Первичный шок отступал, постепенно освобождая место восторгу. Нос по-прежнему дразнила морская свежесть, а сквозь большое резное окно проглядывался силуэт зелёного островка. Пока я разглядывала комнату, избавлялась от последних сомнений: если там, в двадцать первом веке моё тело без сознания, то не могла же я потерять сознание повторно? Значит, реальность? Или всё это кем-то подстроено, как в «Холопе»? Нет, определённо нет. У меня нет настолько богатых родственников, которые смогли бы в мельчайших деталях воссоздать атмосферу XVIII века, да и зачем это могло кому-то понадобиться? Значит, я сейчас, судя по всему, на настоящем пиратском корабле?! Да не на абы каком, а на «Чёрной Жемчужине»?!

Каюта была просторной: сквозь большие окна лился солнечный свет, прямо напротив двери стоял стол с какими-то бумагами, около него мостились два кресла; стеллажи и полки ломились от разнообразного хлама: начиная от книг и заканчивая мудрёными приборами, о назначении которых не было даже догадок. А подо мной была узкая койка, на удивление, довольно мягкая.

Спохватившись, я поспешила исследовать карманы, и в одном из них обнаружился мобильный телефон, что, несомненно, обрадовало. Но тут же с губ сорвался разочарованный стон: и сеть, и интернет были на нуле. Едва я убедилась в этом, мелькнул значок «батарея разряжена», и экран перестал подавать признаки жизни.

«Чёрт…» — телефон вернулся в карман джинсов. Я откинула одеяло. Но как только ноги коснулись пола, по ту сторону двери затопали сапоги, и в каюту заглянул мужчина — тот самый, присутствие которого в прошлый раз повергло меня в столь красноречивый шок.

— Как чувствует себя наша находка? — голос бархатный, с вальяжными нотками, такими знакомыми мне… Взгляд глубокий, но в то же время задорный… Внутреннее я превратилось в визжащий комочек восторга, пока пират терпеливо ожидал ответа.

— Капитан Джек Воробей?! — выйдя из первичного ступора, не удержалась я. На лице пирата мелькнули оттенки приятного изумления. О, этот взгляд! Его не спутаешь ни с чем…

— Знаешь меня? Похвально, — капитан прошествовал в каюту и, вдоволь налюбовавшись на мой восторг, развалился в кресле напротив меня. — Ну?

— Что — «ну»? — голос дрожал и походил на блеяние маленького, слабенького барашка, которого впервые отлучили от матери.

— И кто ты? — невозмутимо продолжил он, качнув зажатой в руке бутылкой.

— Оксана.

— Исчерпывающий ответ, — хохотнул Воробей, делая глоток рома. Пристроив бутылку на столе, он смерил меня изучающим взглядом, от которого мурашки пошли. — И как тебя занесло на тот остров?

— Не… не знаю, — чертовски глупый ответ. Пальцы нервно теребили край клетчатой рубашки, пока я старалась унять дрожь в коленях и сдержать разъезжающиеся в улыбке губы. Пират издал смешок.

— Что ж, попробуем по-другому. Откуда ты? Не припомню столь странной моды у карибских… — он придирчиво сощурился, — барышень.

— Я живу в России.

— А, — просиял Джек, прихлопнув в ладоши. — Знаю. Это там, где медведи, снег и алкоголь такой заморский… водка, кажется?

— Что? Нет! Вернее, не совсем так. То, что вы… ты описываешь, было давно. Вернее, в эту эпоху так, но я не из этого времени. Я живу триста лет спустя, в XXI веке. И медведи там уже не разгуливают по улицам! Там небоскрёбы, новейшие технологии, промышленность… И снег далеко не круглый год! — горячо воскликнула я. Джек глядел на меня со снисходительным спокойствием, словно на ребёнка, рассказывающего небылицу.

— Цыпа, ты сама не запуталась? — выждав несколько секунд после моей тирады, произнёс он.

— Запуталась! Запуталась, Джек, — я закрыла лицо руками и выдохнула. — Я не понимаю, что происходит. Как меня угораздило попасть сюда, к тебе… На меня просто свалился кирпич! И я очнулась на пляже. Мне кажется, я схожу с ума. Кто бы мог подумать, что за сюрприз преподнесёт судьба. Восемнадцатый век! Да ещё и ты… В такое сложно поверить…

— А говорила, не знаешь, как сюда попала.

Взгляды встретились. Под капитанскими усами засветилась улыбка — лукавая, чуть коварная, и дьявольски-обворожительная. Восхищение сдерживать было непросто. Передо мной сидел он, настоящий капитан Воробей, легендарный пират, красавец, и, что скрывать, мой кумир по жизни. И как тут было сдерживать неуместную, на первый взгляд, ответную улыбку?

— Двадцать первый век, говоришь? — после нескольких секунд обоюдного молчания, переспросил Джек.

— Не веришь? — кисло протянула я.

— Почему? Я не отрицаю. На тебя же спикировал кирпич — мало ли что могло привидеться, — он снова взял бутылку и, вероятно, хотел предложить мне, но я перебила:

— Значит, не веришь, — кивнула я, вставая с койки. Он поднялся с кресла синхронно со мной и сделал шаг навстречу.

— Ну, дорогуша, у меня нет ни малейшего основания верить тебе, — Воробей развёл руками. — Чем можешь доказать?

— Доказать? — растерянно переспросила я.

— О да! Доказать! — он пространно взмахнул рукой. — Это значит — привести аргументы, чтобы я тебе поверил.

— Эмм… — взгляд забегал по каюте в поисках зацепки. — К примеру, тебя не смутило, что я тебя ничуть не боюсь? Как-никак девушка, не устрашившаяся легендарного пирата — это редкость, верно?

— Разве? По-моему, ещё как боишься, — усмехнулся Воробей, хотя скрытая в фразе похвала явно пришлась ему по душе.

— С чего ты взял? — я дерзко задрала подбородок, вызывая на пиратское лицо новую снисходительную улыбку.

— Ты вся дрожишь, — шепнул он, чуть наклонившись ко мне. Я стойко выдержала его взгляд, но и вправду, тело до сих пор не могло унять дрожь от трепета и восхищения. — А ещё краснеешь.

— Это нервное, — мрачно буркнула я.

Воробей вернулся в кресло и вальяжно взмахнул рукой, мол, продолжай.

— И в чем же причина твоего «бесстрашия»? Обычно барышни при виде пирата падают в обморок, — уточнил он, чуть спустя.

— Я понимаю, в такое трудно поверить, но в двадцать первом веке ты уже не для кого не будешь преступником, никто не будет за тобой охотиться, никто не будет бояться. У нас ты…

— Вот как? Досадно, — перебил Джек. Уголки его губ расстроенно обвисли. Ох уж этот взгляд! Так и хотелось кинуться на колени и просить прощения за неверно сказанные слова. — Неужели через триста лет моя смерть перестанет быть пределом желаний для большинства? Хотя… Через триста лет, я и так, вероятно, буду мёртв. Ты ничего не попутала, милочка? — Воробей вопросительно поднял бровь.

— Да нет же! Не в этом смысле. Через триста лет ты будешь кумиром для многих, о тебе будут наслышаны абсолютно все, о тебе будут сняты фильмы… То есть, рассказаны истории…

— Я был бы не прочь их услышать! — снова перебил Джек. В чёрных глазах сверкнули заинтригованные искорки. Всё складывалось как нельзя лучше, и появилась прекрасная возможность доказать правдивость моих слов, которые всё ещё вызывали у собеседника немало сомнений.

— Хорошо. Предлагаю так. Если я расскажу о тебе такое, что никто больше не знает, ты вынужден будешь признать мою правоту и… разрешишь остаться на «Жемчужине»! — и откуда во мне взялось столько смелости?

— Что?! — Воробей поперхнулся ромом. И услышав повтор высказывания, замешкался. Пальцы принялись отбивать дробь по столешнице. Капитан задумчиво взглянул на меня сквозь зеленоватое стекло бутылки и лишь потом, медленно, словно пробуя слова на вкус, проговорил: — На моем судне никто не плавает бесплатно, смекаешь?

— …Вообще-то наоборот, капитан должен платить команде за то, что те на него работают, — несмело возразила я, о чем тут же пожалела: дерзить пирату может быть очень опрометчиво… Мало ли чего они могут сделать с женщиной на борту… И всё же, опасалась я, скорее, по привычке, а не из-за какой-то причины. Отчего-то было кристально ясно, что Джек не причинит вреда. Он не способен на это. Всё-таки я знаю его уже далеко не первый день, а после фильмов о нем сложилось впечатление, как о харизматичном мерзавце, которому в то же время не чуждо благородство и сострадание. Получив немой упрёк, я вздохнула: — Хорошо, обещаю, буду честно отрабатывать пребывание на твоей несравненной и великолепной «Чёрной Жемчужине».

Воробей придирчиво прищурился, обдумывая предложение. А я молилась, чтобы он не отказал. В этом мире мне больше некуда деваться, некуда и не к кому идти, так что единственный исход, который был желанен — остаться здесь, на великолепном корабле с не менее великолепным капитаном.

— По рукам, — согласился Воробей. — Можешь приступать!

Что же рассказать такого, чтобы уж точно удивить? Про то, как он поборол проклятье ацтекского золота? Как победил Дэйви Джонса? Как стал первооткрывателем Источника Вечной Молодости? Или вообще пересказать в подробностях сюжеты всех фильмов? Впрочем, нет. Не стоит растягивать повествование надолго. Достаточно лишь парочки эпизодов, которые должны были уязвлять пиратское самолюбие, а посему априори быть тайной капитана Воробья. Тайной, в которую определенно не мог быть посвящён никто посторонний.

— Я знаю о тебе многое, Джек! Очень многое, — коварно оскалилась я, не вызвав никаких эмоций. — Знаю, что тебя некогда отдала кракену Элизабет Суонн, приковав к мачте. Знаю, как ты оставил Анжелику Тич на необитаемом островке, чтобы та перестала пытаться насадить тебя на клинок. А также знаю, как ты выбрался с острова «на черепахах». Конечно, образно выражаясь, ведь на самом деле там был тайник контрабандистов…

— Достаточно! — Джек вскинул руку. — Убедила. Пожалуй, мы найдём общий язык. Если, конечно, ты прикусишь свой. — Он поднялся, подошёл ближе и положил руки мне на плечи. От прикосновения бросило в жар. — Значит так, мисс… как там тебя?

— Оксана, — напомнила я.

— Точно. Эй, мистер Гиббс! — крикнул Воробей куда-то в сторону.

— Да, капитан? — в каюту тут же заглянул старпом, словно всё это время стоял под дверью. Подслушивал, что вероятно.

— Отведите мадемуазель… Оксану… куда-нибудь, — добродушное широкое лицо старшего помощника покрылось оттенком непонимания. — Выдели ей каюту, Гиббс, каюту! — Джек недовольно подвёл глаза к верху, раздражённый недогадливостью пирата. — Да поживее. Дел у нас невпроворот.

— Вы куда-то спешите? Новая авантюра, кэп? — заинтересованно подмигнула я.

— Почти, — уклончиво ответил Воробей, выпроваживая меня из капитанской каюты. — Кыш-кыш, сейчас мне надо работать.

Оказавшись на залитой солнцем палубе, мистер Гиббс спешно провёл меня в маленькую комнатку. «Располагайтесь», — учтиво произнёс он, после чего за спиной хлопнула дверь. Панорамное окно слепило солнечными бликами, в трапеции света танцевали невесомые пылинки. На столе валялся старый блокнот, а в примостившемся рядом кувшине с водой плавала дохлая муха. Но это не беда. После того, как насекомое было вычерпнуто на пол, я поспешила умыться. Вода приятно освежала после жаркого дня. Тёплые капли стекали по шее под испачканную в песке рубаху. Приметив в углу зеркало в полный рост, я усмехнулась: взглянувшая из отражения девица была совершенно чужеродным объектом в этом мире. Клетчатая рубашка, синие джинсы и размазавшаяся по лицу тушь. До лихой пиратки далеко. Но ведь это повод самосовершенствоваться! Решив в скором времени обязательно разжиться матросским нарядом и каким-никаким вооружением, я развалилась на пыльной койке в трапеции света, падающего из окна. Собственная каюта! На пиратском корабле! Последний раз подобный восторг был испытан в далёком детстве, когда я впервые с родителями побывала на море. Разве можно представить себе более удачное начало приключения? Да, впереди обязательно предстоит приключение! Я в этом не сомневаюсь.

«А что же моя семья? Что они подумают? Будут ли переживать? — осенило меня. Все чувства и эмоции замерли. В душе всё застыло. — Пока я здесь, они, вероятно, уже готовятся оплакивать мой труп… Это подло. Я буду наслаждаться этим миром, а они… — я решительно замотала головой. — Нет, не стоит нервничать. Я здесь не по своей воле, хотя решительно хочу остаться на… неопределённый срок. В этом мире всё, хотя бы, просто и ясно. Разве это не мечта — сбежать от проблем в сказку? Кто знает, может, через какое-то время жестокие, суровые реалии заставят сменить мнение об этой эпохе, но пока что для меня это определённо счастье — оказаться в мире „Пиратов Карибского моря“! Не стоит угадывать, каково моё предназначение здесь, и какой тайной силой меня занесло в прошлое — разве это так важно? Лучше просто наслаждайся, подруга! Твоя тайная мечта исполнена!»

Обшарив все углы каюты и исследовав содержимое небольшого сундука, я вышла на палубу. Солнце стояло в зените. Лазурная водная гладь переливалась тысячами бликов, а темно-синяя полоса горизонта была непостижимо далека — до неё были тысячи и тысячи миль, которые «Жемчужина» уже много раз пересекала. Ветер взъерошил волосы, пряди щекотнули шею. В нескольких метрах по-прежнему возвышалась горная гряда зелёного островка, на котором меня подобрали. Судно готовилось к отплытию — моряки закрепляли паруса, карабкались по вантам на мачты, затягивали шкоты.

— Сняться с якоря! — от этого голоса на лице непроизвольно возникла глупая улыбка. Воробей стоял на капитанском мостике, облокотившись о штурвал и по-хозяйски оглядывал палубу. Капитан сверкнул улыбкой и спустился ко мне. Не успела я и рта раскрыть, как он выпалил:

— Цыпа, ты часом не герцогиня?

Я смятенно подняла брови. Кэп терпеливо ждал ответа с таким видом, будто ему это жизненно необходимо знать. Да вот только какой ответ дать? Может, соврать? Маловероятно, но вдруг к герцогине он бы относился с большим почтением? Врать — неотъемлемая часть пиратского ремесла, но лгать Джеку не было желания. Тем более позже ложь может обернуться бедой. С Джеком хотелось быть честной и открытой, быть собой; не скрываться под масками и говорить то, что думаешь, а не то, что принято.

— Нет, — подозрительно протянула я.

— Фух, слава Богу, — Джек карикатурно перевёл дух. — А то от герцогини или подобной светской леди ни на какую помощь можно не рассчитывать.

— Помощь? И чем же я могу быть тебе полезной?

— Ну, к примеру… — взгляд капитана очертил пространственную дугу и вернулся ко мне. — Будешь помогать коку готовить обед. А то этот парень вечно уху пересаливает, — пират забавно поморщился.

— Ишь ты, какой привереда, — передразнила его я, легко поддев локтем. — Так и быть. А то я, признаться честно, боялась, что ты заставишь меня драить палубу…

Воробей возмущённо вскинул голову.

— Я что, похож на невежду, который не знает, как обращаться с женщинами?

— Честно? — я оглядела его с ног до головы. — Похож.

Воробей подавил усмешку и обернулся к морю. Судно отошло от острова и теперь его остроконечный бушприт, как стрелка компаса, глядел на горизонт. Безымянный клочок земли, с которого началось моё приключение, остался позади. Ветер хлопнул в полотнах парусов. Волны с тысячами брызг разбивались о форштевень, в почтении расступаясь перед массивным парусником. Безоблачное небо было необыкновенным — куда чище и яснее, чем в нашем скучном мире, где атмосфера давно отравлена выхлопными газами машин и ядовитыми отходами заводов. Здесь природа была не тронута прогрессом, а по сему все краски были ярче, сочнее, радостнее. Как и люди. Они совсем другие. Более живые, чем у нас.

Ощущения, испытанные здесь были совсем новыми, непривычными. Я будто птица, впервые вырвавшаяся из клетки, смогла ощутить вкус свободы, незнакомой прежде. Так и подмывало встать на носу корабля, раскинуть руки как в знаменитой сцене из «Титаника» и закричать во всё горло, до разрыва связок. От счастья, от свободы! Кинуться в лазурные волны, а потом — взлететь под облака! В тот миг мне казалось, что я способна на всё.

— Красота, верно? — послышался шёпот над ухом. Я обернулась к Джеку. — Ты так залюбовалась, что не слышала, что я всё это время тебе говорил?

— Прости, — я смутилась, хотя по-прежнему казалось, что сейчас рожа треснет от счастливой улыбки.

— Бывает, — махнул рукой Воробей, облокотившись о фальшборт. — Море достойно того, чтобы глядя на него, забывать обо всём. Только не увлекайся. Однажды подобное витание в облаках может стоить жизни, — в голосе мелькнули наставнические нотки.

— Понимаю, — я встала рядом с ним.

Пока Джек всматривался во что-то вдали, я тайно любовалась им. Как же он был великолепен! Ветер игриво перебирал его дреды и косички, звенел подвесками. Солнце отражалось бликами на дорогих перстнях. Весь его вид — прямая осанка, гордо поднятая голова, смелый взгляд — говорили о том, насколько он чувствует себя «своим» в этой морской гармонии. Настоящий хозяин своей жизни. А взгляд его горел той невероятной свободой, той любовью ко всему, что его окружает, тем восторгом перед морем и громадой чёрных парусов, какие нам, обычным людям, не ведомы.

Именно такой, каким всегда представлялся. И я уверена, он меня ещё много раз удивит. От него нельзя ожидать чего-то конкретного, никогда не знаешь, как он поступит и в какой момент; что придумает и что изобретёт. Невероятный, уникальный человек, каких мне ещё никогда не доводилось встречать.

— К вечеру будет шторм, — наконец, изрёк Воробей.

Я, осознав, что бессовестно тону в его глазах, перевела взгляд к горизонту. И правда, там, непостижимо далеко, небо было затемнено тучами. Капитан Воробей покинул меня так же неожиданно, как и явился. А я осталась стоять у фальшборта, пытаясь укрепить в памяти, прочувствовать каждой клеточкой тела гармонию, что меня окружает. Беспрерывно вдыхала чистый воздух полной грудью и подставляла лицо солнцу. Как же хорошо!

— Вот ты где… А я тебя везде ищу.

Я обернулась. Мне лучезарно улыбалось лицо молодого парня, длинное и худое, со впалыми щеками. Непослушные рыжевато-каштановые волосы были взлохмачены. На худощавом, но высоком теле болтались штаны и рубашка, явно пришедшиеся не по размеру.

— Для чего? — я склонила голову на бок.

— Ну так это… Познакомиться! — он прихлопнул в ладоши. — Я Тимми!

— Оксана. Рада знакомству, — губы растянулись в располагающей улыбке, но ответом послужил лишь косой взгляд, коим Тимми удостоил протянутую мной руку для рукопожатия.

«Что?» — непонимающе переспросило внутреннее я, а взгляд опустился на протянутую ладонь. И тут же губы тронула усмешка: причиной столь скептической реакции со стороны Тима на протянутую руку, вне всякого сомнения, стал мой маникюр. Пока взор пирата тщательно и опасливо обрисовывал мои ногти, достаточно длинные и выкрашенные темным лаком, я продумывала ответ на поставленный немой вопрос.

— Ты подумал, что я какая-то заразная, что это какой-то грибок? — прозвучало спустя несколько задумчивых секунд. Собеседник рассеянно пожал плечами, словно не зная, как ответить тактичнее. — Не переживай, — я отмахнулась, как от мухи. — Это лак. — Лицо пирата так и не озарилось пониманием. — Ну, краска.

— А… — Тим неловко чесанул подбородок и многозначительно, философски кивнул. — …А зачем это?

— Ну, у нас так принято, — ляпнула я первое, что пришло на ум.

— И где же, позвольте полюбопытствовать, столь странная мода? — в серых глазах моряка заплясали заинтересованные искорки.

— Это слишком долго объяснять, — я хотела было добавить о том, что он вряд ли поверит мне, но вовремя решила приберечь повествование о чудесах двадцать первого века для более подходящего момента — скажем, для вечера на матросской гулянке, когда каждый будет пытаться удивить своей историей — а такие вечера обязательно будут. Почему-то я в этом не сомневалась.

— Ну да ладно. Я просто хотел сказать, что, если что-то понадобится, можешь обратиться ко мне, — Тимми всё же пожал мне руку и скрылся в кубрике.

Я поймала на себе улыбающийся взгляд капитана Воробья и кивнула ему. Тот уже стоял у штурвала и вёл корабль вперёд, навстречу горизонту.

Плавание начиналось чудесно.