За краем Вечности [СИ]

Глава XIV. Старые враги

Джека, очевидно, привлёк способ сбежать с Сен-Бартелеми на корабле Стивенса, и тот сразу же вычислил очередную стратегию. Если смотреть на дело с логической позиции, нам выпал великолепный расклад карт: Кристиан Стивенс доставит нас в любую точку Карибского моря, стоит только убедить, что нужные вещи там. А выбор места — последнее дело. В конце концов, Тортуга: почему бы и нет? Досаждает лишь то, что команда «Жемчужины» во главе с Гиббсом останутся на Сен-Бартелеми, а возможность сообщить им о нашем курсе стёрлась очередным соглашением с губернатором Нассау. Впрочем, это дело времени: после высадки в нужном месте, рано или поздно, Джек придумает, как обзавестись новым судном и вернуться сюда, чтобы забрать команду.

Едва лес упёрся в дорогу, мы оказались в нижнем ярусе города. Однако именно там нас поджидали новые старые враги. Матросы Стивенса обступили нас плотным кольцом, и не успел никто из нас оглянуться, как Джек уже злобно позвякивал новыми наручниками. Под конвоем мы достигли причала в два счёта: короткая дорога в сочетании с быстрым шагом были необходимостью в связи с розыском сбежавшего преступника. И у воды нас встретил строгим скрипом огромный парусник с гордо вздёрнутым бушпритом. Чопорные, золочёные буквы собирались на корме в вензелеватом названии «Августиниус», а носовая фигура, выточенная в форме морской нимфы с королевской короной на раскрытых ладонях, словно застыла в полёте. Подобранные белые паруса слепили глаза своей новизной, а округлые, пузатые борта поднимались многим выше, чем у «Жемчужины». Солнце, переплетаясь с такелажем, слепило глаза, поэтому пришлось приставить руку ко лбу козырьком, дабы восхититься этой красотой. Однако, процесс наслаждения величественным зрелищем неприятно оборвался: в спину навязчиво подтолкнули, и трап отозвался гулким стуком под подошвами. Тщательно выдраенная палуба блестела как зеркало, и сперва вызывала справедливое опасение, как бы не поскользнуться. Воистину, если бы у кораблей была собственная иерархия, этот бы возглавил её, как истинный король.

Немногим позднее, швартовы соскользнули с кнехтов и, прочертив по воде полосу, заползли на борт. Судно покидало гавань спешно, стремительно, и, если бы было живым существом — непременно оглядывалось бы, как пугливая собачонка. Берег совсем скоро превратился в горбатую неширокую полоску, бусиной висящую на горизонте.

Жажда Стивенса как можно быстрее выйти в море, оправдывалась нахождением беглого пирата на борту. Какому бы человеку хотелось, чтобы его уличили в укрывании преступника, некогда «ограбившего банк и выкупившего его на награбленное»? А поэтому, естественно, чтобы не мозолить глаза береговой страже, перезахваченного пирата сразу же отправили в карцер; я только и успела оглянуться, когда возмущённое «Э!» донеслось со стороны трюмного люка: Джека безнравственно отправили вниз пинком под зад, из-за чего в трюме загрохотало от падения и отборного мата. За ним спустились двое солдат, вероятно, чтобы запереть в камеру. Одновременно от смеха и сочувствия заслезились глаза, и я подняла их к небу, поражаясь, как же солдаты догадались сделать то, что так часто хотелось сделать мне. Однако, своевременная мысль «Не сломал ли он себе что-нибудь во время падения?» умерила пыл. Странная любовь: одновременно и всей душой переживаешь за человека, и посмеиваешься. Впрочем, второй пункт просто вошёл в привычку: так часто скрывать свои истинные эмоции оказалось намного легче за маской смеха. А с Джеком, вся речь которого пропитана иронией и юмором, по-другому бывает сложно.

— Мисс Оксана. — Я мгновенно обернулась на холодный голос Стивенса. — Вас ждёт каюта. Позвольте проводить.

И так, море снова распростёрло горизонты перед нами, правда уже в совершенно другом качестве: заместо «Жемчужины» над головой шуршал парус «Августиниуса»; вместо капитанской должности, Джек почивал на лаврах карцера; а моим местом пленения стала милая, округлая комнатка, посреди которой таким же ровным кругом возвышался резной стол, сидя за которым, можно было глядеть на витражные створки балкона.

Однако, стоило отдать должное, от пленения в каюте страдало только неуёмное любопытство; в основном же, нахождение на «Августиниусе» можно было рассматривать как небольшой отпуск от вечных поисков, авантюр и загадок: мистер Стивенс не стал заморачиваться запретами. Каюта — как скромненький номер в таверне. Рацион — домашняя пища. Общество — практически нулевое. Вопреки ожиданиям губернатор Стивенс не стал прибегать к постоянным допросам и угрозам, и даже не удостоил меня посещением. Спешить и самой делать первые шаги тоже не хотелось, а поэтому приходилось терпеть духоту и жару, и куковать в каюте. Уверена — стоит выйти на палубу — и, по закону подлости, ко мне сразу пристанет с расспросами пленитель. Посему общение за остаток дня ограничилось лишь дружественным «Спасибо!» когда в дверь постучались и подали миску рисовой каши с солониной и привычным чёрствым сухарём. До самой ночи пришлось рыться в ворохе мыслей и идей, выбрасывать откровенно бредовые, а более-менее лицеприятные укреплять в памяти.

Когда за оконными витражами повеяло лёгким туманом, а пылающее солнце оставило на прощание лишь меркнущие розовые облака, опоясанные малиновыми кромками догорающего заката, в каюту застучали.

— Входите, — бросила я. Дрожь волнения сотрясла коленки. Чтобы скрыть её, пришлось напрячься и закусить губу.

В дверном проёме появился ожидаемый собеседник.

— Надеюсь, не побеспокоил? — из вежливости поинтересовался он, по-хозяйски вваливаясь в комнату.

— Отнюдь.

— Это прекрасно. Я знаю, что вы, дамы, любите отходить ко сну пораньше, поэтому не займу много времени, — и устроился за столом.

— Пфф! — я закатила глаза, невольно вспоминая бессонные институтские ночи и пролитые над дипломом литры валерьянки.

— Уверен, вы знаете, зачем я пришёл.

— Догадываюсь. Впрочем, в догадке не совсем уверена. Вы уже взяли курс, не поинтересовавшись у меня. Интересно, куда вас направил Воробей? — я нагнулась над столом, мгновенно разрабатывая самую разумную, по-моему, тактику поведения: прежде чем вопросы посыплются на меня градом, стоит узнать самое главное, что бы наши с Джеком позиции не разошлись.

— Ха-ха, мисс… Надеюсь, верным курсом.

— Почему вы проигнорировали мой вопрос?

— Сначала я хочу услышать ваши слова. — Стивенс развёл руками, а его губы дрогнули в слащавом подобии улыбочки.

— Интересно, чьим же словам вы собираетесь верить? — проговорила я, сверля визитёра пристальным взглядом.

— Тем, чьи прозвучат более убедительно.

Я неоднозначно повела бровью, мягко опустилась на стул, устроила локти на столешнице, прыснула, отвела взгляд… и расхохоталась. Стивенс опустил руки на подлокотники, выпрямился и бесстрастно воззрился на меня в ожидании.

— Тогда мне рассчитывать не на что. — Я с улыбкой покачала головой. — Воробей профессиональный переговорщик, а я — так! — ни то ни сё, буквально.

Серые глаза оппонента подсветились одобрительными искорками.

— Вы умны, мисс Оксана. — Он поправил ворот мундира и хлопнул руками по коленям. — Но я не до конца верю вам.

— Стало быть, ненавистному вам пирату, что некогда увёл у вас симпатичную девушку, вы доверяете больше, — пропустив комплимент мимо ушей, заметила я.

— Ха-ха… Отлично ведёте свою партию! Вы умеете добиваться своего, — прозвучало в ответ, приправленное нотками уважения.

— Значит, добилась? — я задрала бровь, подперев голову рукой. Стивенс неоднозначно скользнул взглядом по шторам балкона, потеребил в пальцах кружево скатерти и неохотно, с натугой подвёл черту:

— Тортуга.

— Странно. — Я позволила себе выдохнуть и принять более расслабленную позу — откинуться на спинку стула и опустить руки с подлокотников. — Не ожидала, что Воробей найдёт себе выгоду в том, чтобы сразу сказать верный курс.

— Верный…? — Стивенс оживился, подался вперёд и заелозил в кресле. Я размеренно закивала, удовлетворённо прикрывая глаза.

— Именно на Тортуге дневник Розы Киджеры, — в подтверждение добавила я. Стивенс едва заметно просветлел от улыбки.

— С вами приятно иметь дело, — он поднялся, шаркнув креслом. У порога остановился, медленно обернулся и мягко протянул: — Ещё свидимся.

Дверь хлопнула за спиной в синем мундире, а с моих губ снизошёл долгий тяжёлый выдох. До глубокой темноты я просидела в мучительных раздумьях.

На старом шкафу в обилии пыли и паутины обнаружилась карта, пожелтевшая от времени и долгого забытья в незаметном укромном углу под потолком. Она пролежала бы там ещё столько же, если бы мне не довелось обшарить каждую щёлочку комнаты в поисках подручных средств. И когда дряблое полотно развернулось на столе, я даже не поняла, радоваться или огорчаться. Сен-Бартелеми от Тортуги отделяли многие мили воды, а если учитывать необходимость обходить Пуэрто-Рико и Эспаньолу, огни Тортуги затеплятся на горизонте спустя ни меньше недели. Впрочем, своим собственным расчётам я не могла доверять до конца — и, будучи новичком в судоходном деле, надеялась, что ошиблась. И надежда подтвердилась. Однако, не в лучшую сторону.

Паруса не теряли ветра который день, и судно неуклонно вспарывало гребни волн. За всю неделю, что мы двигались на северо-запад, Стивенс практически не навязывал своё общество. Однако стоило появиться на идеально-чистой сверкающей палубе, несколько взглядов неприятно сверлили спину. Особенно выделялся среди них холодный, пробирающий до дрожи, взгляд капитана «Августиниуса». Мистер Геральд — статный представительный мужчина, щеголял на палубе идеальной солдатской выправкой почти круглые сутки. Во всяком случае, ещё не было раза, когда при моём появлении на палубе, его прямой угнетающий взгляд не вызывал неприятное раздражение. И пускай, капитан «Августиниуса» ни разу не обмолвился мне словечком, его презрение так и чувствовалось в радиусе трёх метров, а значит, моя теперь уже официальная принадлежность к славному пиратскому народу не осталась скрытой от него.

За пролетевшие дни, пожалуй, свершилось лишь одно примечательное событие.

Покоя не давало знание, что где-то там, внизу, в камере корабельного карцера, свои интрижки старательно выплетает Джек. И пока я мучительно разрабатываю стратегии переговоров со Стивенсом, он уже наплёл ему с три короба таких небылиц, что мозг вскипит.

Поэтому по истечении нескольких дней, далеко за полночь, когда тьма покрыла море непроглядным покрывалом, я осторожно показала нос из каюты. Собственные шаги разлетелись по пустынной палубе, как показалось, громче слоновьего топота, а излишнего внимания привлекать не хотелось. У спуска в корабельный карцер передо мной шлагбаумом вытянулась чья-то рука, а за ней появилось лицо офицера.

— Вам сюда нельзя.

— Вам что, не сообщили, что я союзник сэра Стивенса и могу полноправно передвигаться по кораблю? Нет? Странно. Мне приказано обговорить с пленником о прибытии на Тортугу, — безапелляционно заявила я.

— У меня не было указания, — ответил настырный служитель закона.

— Вот как? — я грозно сдвинула брови и принялась наступать к нему. — Вы хотите, чтобы я позвала губернатора средь ночи, чтобы он лично объяснил вам расклад вещей? М? Ммм???

Честной малый замялся на долю секунды, после чего без удовольствия отступил в сторону, открывая проход.

— Проходите.

В темноту карцера я спустилась в полном одиночестве — офицер остановился у порога и зорко наблюдал за моей спиной. Едва огонёк фонаря раскинул тёплый свет по стенам трюма, глаза разбежались: стройный ряд пустых камерных решёток уходил в темноту, а где помещение перерастало в кубрик, было не разглядеть. Лёгкий холодок пробежал по коже: огромный карцер, способный уместить не менее сотни человек, был олицетворением мощности судна. А значит, «Августиниус» как раз-таки предназначен для перевозки, и, собственно, ловли преступников. Возможно, в будущем нам придётся горько пожалеть, что связались с кораблём такого уровня: не удивительно, если помимо несколька десятков пушек, здесь найдётся и одна-две мортиры. Переборов суеверный ужас, я продвинулась в глубь карцера, однако, далеко уйти не успела, как из-за спины донеслось:

— Ты решила спуститься в страшный мрачный карцер, потому что захотела пощекотать нервишки или меня повидать?

Я остановилась и улыбнулась уголком губ.

— А разве это не одно и тоже?

Джек развалился на лавке в камере, как король на троне. Ей Богу! Если не видеть окружающей обстановки, можно подумать, что лежит на перине в собственной каюте. Когда я обернулась и встала около камеры, в пиратских глазах блеснул лукавый огонёк, а кошачья улыбка окрасила его губы. Джек медленно принял сидячее положение и потянулся, якобы демонстрируя, что я потревожила его неприкосновенный капитанский покой.

— И?

— Что «и»?

— Что привело даму в столь… не дамское место?

— Джек, — я сердито выдохнула. — Мы идём на Тортугу. Мне нужно знать, что ещё ты наговорил Стивенсу.

— Ничего, что было бы не похоже на правду, — заявил пират, увлечённо поворачивая перстень на указательном пальце. — Наш старый друг Барбосса, остановился на Тортуге. «Чёрная Жемчужина» пошла ко дну, поэтому вместо неё он прибыл на остров на другом судне. Дневнику Розы и бумажке с Исла-Сантос повезло — Гектор успел их забрать с покойной «Жемчужины». Мы высадимся на берег и пойдём на «новый корабль Барбоссы», чтобы забрать их. А когда поднимемся на борт, книппелями перебьём «Августиниусу» мачты, а картечью сметём с палубы всех людишек.

Я изумлённо отклонилась назад.

— Уверен, что, если мы заявимся на чужой корабль, нас не выбросят за борт, а вместо этого ещё и подчинятся приказу палить по «Августиниусу»?

— Конечно! Есть судно. «Марко Поло» называется. Его хозяин частенько занимал у меня деньги, и в качестве залога однажды дал документы на своё судно. Как часто бывает у пропоиц, он не смог вернуть долг в назначенный срок, и слёзно умолял меня не забирать шхуну. Дальше сама посуди: на кой мне старая шхуна, когда при мне «Жемчужина»? Поэтому я оставил её в резерве, разрешив тому несчастному азартнику выходить на ней в море, пока мне не понадобится. С тех пор он обещал всегда помогать в любой надобности. При прошлом нашем заходе на Тортугу, я заметил, что «Марко Поло» сильно потрепало во время шторма, а учитывая бедность и любовь к выпивке его обладателя, сомневаюсь, что корабль успел покинуть гавань за это время.

Я тщательно пережевала информацию и почесала подбородок.

— План неплох, — согласилась я. — «Августиниус» слишком велик и неповоротлив, и вряд ли сможет близко подойти к причалу. В то время как шхуна обстреляет его издалека.

— А остальные корабли поддержат! Какому пирату понравится, что к ним заявились красные мундиры! — Воробей довольно хлопнул в ладоши и вернулся в прежнее положение — лёг и закинул ноги на лавку.

— Впечатляет. — Я задумчиво умолкла. И тут в памяти всплыло то, о чём хотелось спросить кэпа не первый день. — Кстати… Как ты спасся с эшафота, Джек? — не удержалась я. Уж больно интересовал факт столь фееричного спасения капитана, о котором без остановки трезвонил целый город. Воробей растёкся в довольной самолюбивой улыбке.

— Легко. — Он очертил в воздухе непонятный жест и интригующе сощурился, глядя в потолок. — Вырвавшись из палаческих ручонок, кинулся в толпу, пинком отправил судью мордой в лужу, позаимствовал из волос одной милой дамы шпильку, но увы, наручники открыть не успел. За это секунду толпа солдат, семафорящая красными мундирами, обступила меня. Вернув меня на эшафот, эти «бычьи мечты» продолжили церемонию. Пока судья читал приговор, а святой отец просил Господа простить мне прегрешения, я живенько раскрыл наручники спрятанной в рукаве шпилькой — совершенно незаметно и бесшумно. Когда палач подошёл, чтобы надеть мне на голову пеньковый галстук, я пригнулся и защёлкнул один конец наручников на руке палача, а другой на петле. Ха-ха. Дальше было ещё забавнее. К эшафоту ринулась охрана, а я пнул рычаг и раскрывшийся люк ударил по лицу твоего знакомого главаря гвардии, что вечно ходит в траурном мундире. Само собой разумеется, палач, прикованный за руку к петле, повис в люке, а я сиганул с эшафота вниз и выхватил прекрасный кинжал у отключившегося Чёрного Мундира. Гвардии стрелять в толпе запрещено, поэтому я скрылся, вырвавшись из тюремного двора за миг до того, как механизм, закрывающий ворота, сработал и запер толпу людей во дворе. Когда ворота снова были раскрыты, меня и след простыл.

Джек лениво рисовал в воздухе все картинки описуемых событий, а я с восторгом ловила каждое слово, и под конец истории еле удержалась, чтобы не раскрыть рот от восхищения.

— Даже не знаю, удивляться ли этому, — я улыбнулась до ушей, отчего-то безоговорочно веря этому краткому, но ёмкому рассказу.

— Зачем удивляться тупости мундиров? Я думал, ты давно поняла, что их обставить — как игрушку у ребёнка отобрать.

Я тактично умолчала, что причиной для удивления стало невероятное спасение Джека, а не тупость людская. В самом деле, если Воробей позиционирует свою выходку как нечто элементарное, но обескураживающее для мундиров, я не буду показывать, что удивлена не меньше последних — не охота, чтобы позже кэп в своих шуточках причислял меня к ним.

— Погоди… То есть, ты умыкнул кинжал? — осенило меня.

— Да-а, — пропел пират, разглядывая что-то на потолке. Его рука нырнула в голенище сапога и вытащила оттуда краешек тонкого эфеса.

— Лучше, чем ничего, — констатировала я. Факт, по большей степени мало чем способный помочь, всё равно приободрил. Но глядя на изящную гравировку на крохотной рукояти ножа, меня внезапно пробила поразительная догадка. Словно ледяной водой окатили с головы до ног. Вспомнились совсем недавние события, которые повлекли пленение на Сен-Бартелеми и из него вытекающие. Внезапно всё стало кристально ясно. Вероятно, всё прояснилось бы в моей голове ещё раньше, но до этого она была занята совершенно другими проблемами, а времени на разгадки прочих тайн чертовски не хватало.

— Джек, — голос дрогнул от предвкушения. Воробей скосил глаза ко мне и вернул кинжал в сапог.

— Ммм?

— Помнишь ту ночь в таверне на Сен-Бартелеми… когда снова напал Тёмная Личность… и мы погнались за ним, но потом встретили Анжелику?

— Такой балагур забыть сложно, — прозвучало подтверждающе. Однако, уловив мой серьёзный взгляд, пират нахмурился и принял сидячее положение. — К чему клонишь?

— Надо было раньше догадаться, — я сглотнула и втянула побольше воздуха. — Я всё поняла. Такая встреча, так резко, в такой момент… Могло ли это быть совпадением? — я забыла, как дышать. — С её стороны это выглядит слишком примитивным, но, если вдуматься… Джек, это всё она. Это Анжелика. Она — Тёмная Личность.

На капитанском лице отобразился весь спектр эмоций от «Сенсация!» до крайнего сомнения.

— У неё есть и мотив, и нет алиби! Она же ненавидит тебя, так? Поэтому пыталась убить. А меня… да хотя бы и из ревности! Предположим, в ту ночь, в таверне она хотела пробраться в твою комнату и прирезать тебя. Но ошиблась, и оказалась у меня. Свидетелей оставлять не за чем, в особенности, когда эти свидетели предмет патологической ревности! Она пыталась меня убить, но ты подоспел вовремя. Когда была погоня, она забежала в тёмный переулок, скинула палаческие одеяния и выскочила перед нами в первозданном виде, чтобы сделать вид, якобы маньяк сбежал. Но это она! Она успела снять тот мешок, и мы не догадались…! — я судорожно умолкла, хватая воздух ртом. От обилия сенсаций голова пошла кругом.

— Допустим, так, — мягко прервал Джек. — В принципе, это можно объяснить. Сделка с Барбоссой могла состоять именно в этом — Гектор отвозит её ко мне, что бы она могла учинить расправу, а взамен отдать ему компас. Но тогда почему в день кражи компаса она не убила меня сразу, а столь благородно вырубила?

Я замешкалась.

— Не знаю. Не знаю, но, Джек, я уверена, что это она!

— Погоди с утверждениями. — Джек поднял руки в том жесте, коим обыкновенно успокаивают встающую на дыбы лошадь, и подошёл к решётке. — Как же Анжелика оказывалась в тех местах, где были предыдущие покушения? Она же не ты, чтобы перемещаться в пространстве и времени. «Мести королевы Анны» и поблизости не было тогда.

— Я не знаю, но, если судить по последнему покушению, всё сходится! Она не смогла убить нас собственноручно, поэтому отправила на «верхний ярус» города, где нас поджидали солдаты. Это она им сообщила о нашем прибытии. Избавилась, и стырила «Жемчужину»! А кто-то из матросов был её сообщником — тот, кто разряжал оружие к нужному времени!

Наверху шаркнула дверь. Офицер-стражник появился на пороге карцера.

— Что так долго? — прозвучало возмущённо и недовольно.

Я молчаливо сжала кулаки и прокляла красного мундира, объявившегося в самый знаковый момент. Воробей закатил глаза и цыкнул, после чего едва заметно качнул головой в сторону визитёра, мол, уходи, не вызывай подозрений. С огромной неохотой, но в то же время ликуя, я покинула карцер.

Дальнейшие дни пролетели в два счёта — заточение на «Августиниусе» не особенно огорчало, а после невероятной догадки с души свалился огромный камень. Пускай, теория не окончательно подтверждена, я устала копаться в догадках и решила верить в версию, которая казалась самой правдивой. Поэтому изо дня в день не уставала фантазировать, что скажу при первой встрече с Анжеликой и Барбоссой.

Такими темпами минуло полторы недели. За это время Джек так ни разу не показался на палубе. Видимо, служивые не утруждали себя выводить пирата на прогулку, поэтому тому пришлось обитать в «эконом-классе». Наносить частые визиты к пленнику было слишком рискованно, поэтому я ограничилась ещё двумя навещениями карцера по ночам. За эти короткие встречи мы полностью обговорили дальнейшие действия и теперь вели деловые переговоры со Стивенсом по строгому плану.

Когда долгое плавание мимо побережья Эспаньолы выпустило нас в открытое море, совсем скоро ожидаемая земля затеплилась на горизонте роем мерцающих огней. К Тортуге мы подошли в лиловых сумерках, когда суета утихла и сместилась к центру города. Знакомая гавань встречала «Августиниуса» беглыми отзвуками музыки и отдалёнными голосами пьяного застолья. В прошлый раз знакомство с островом не заладилось, поэтому очертания самой желанной для любого пирата бухты у меня вызывали лишь неприятный холодок воспоминаний. Как и предполагалось, «Августиниус» встал на окраине заводи. Когда за переборкой привычно задребезжала якорная цепь, а следом за ней вода взорвалась тучей брызг и волн, ударивших в борт, я покинула каюту. К поведению служивых матросов мне никак не удавалось привыкнуть: заходы в порт на военном корабле в корне отличались от пиратских. Вместо возбуждённого гудения голосов звучали отлаженные сухие приказы, вместо предвкушения веселья, что витало при заходе на Тортугу в прошлый раз — лишь насторожённость и напряжение. Впрочем, до солдат мне не было никакого дела, поэтому вниманием завладел город. Однако, долго любоваться застоявшейся водой и вставшими у причала бригами, не довелось. Едва взгляд скользнул по бухте, я забыла, как дышать, а обезумевший внутренний голос пропел «Да ладно?!». Уж чего-чего, а такой поворот событий был никак не ожидаем. Недолго думая, я сорвалась в карцер, но на пороге мне на плечо упала тяжёлая рука Стивенса.

— Нет нужды, мисс Оксана.

Я обернулась, не без возмущения стряхивая его ладонь.

— Почему это?

Стивенс медленно обернулся, указывая взглядом куда-то на мостик. Проследив за его взглядом, я заметила Воробья. Тот что-то увлечённо нашёптывал капитану Геральду, который, в свою очередь, то и дело раздражённо возводил очи к небу. Солнце садилось за их спинами, и его лучи слепили глаза, к великой досаде не позволяя разглядеть капитанских эмоций. А вот эмоции губернатора Нассау были на лицо, и, к слову, вызывали лёгкий ужас. Его глаза пылали ехидным огнём, а на губах проступила едкая ухмылка.

— Вот уж неожиданно, мистер Воробей, что утонувшая «Жемчужина» воскресла и снова на плаву, — съязвил он, чинно поднимаясь на капитанский мостик. Я последовала за ним.

— Согласен, неожиданно, — поддакнул Джекки, не без удивления поглядывая в сторону… пришвартовавшихся у причала «Чёрной Жемчужины» и «Мести королевы Анны». — Но ты же сам знаешь, как эти грязные пираты бессовестно врут, — пропел пират, с наивным видом склонив головку на бок и приправив кошачий взгляд невинной улыбочкой.

— Хочешь сказать, тебе солгали, что «Жемчужина» утонула? — ответом послужил подтверждающий кивок. — Не строй из себя идиота, Воробей! Я всегда знал, какой ты мошенник!

— Зачем же тогда верил словам этого мошенника?

— Потому что она, — палец губернатора нагло ткнул в мою сторону, — она это подтвердила! Спас вас обоих от заслуженной вами участи, и что я вижу? Наглую попытку солгать. Вы специально сказали, что «Жемчужина» утонула, потому что были уверены, что на Тортуге её быть не может, а вышло так, что она оказалась здесь!

— Позвольте, сэр! — я встряла между Воробьём и Стивенсом, глядя в глаза последнему. — Почему вы так уверены, что мы солгали вам? В наших интересах было говорить правду. Солгали здесь не мы, а нам. Барбосса действительно врал, когда говорил нам, что «Чёрная Жемчужина» пошла ко дну, желая добиться того, что бы мы оставили попытки вернуть её. Если кто и неправ — это вы с вашей категоричностью.

Губернатор бушевал ещё несколько секунд, после чего протяжно выпустил воздух и ответил:

— Вам я доверяю больше, чем этому проходимцу. Вы и достанете для меня дневник и координаты.

— Ха! Посмотрим, как вы запоёте, когда вместо координат вам выдадут её простреленный осквернённый труп, — фыркнул Джек себе под нос, но достаточно громко, чтобы услышали и мы.

— Что, прости? — шёпотом возмутилась я.

— А то! — громче продолжил он. — Что Барбосса относится к женщинам-парламентёрам как к подарку со стороны инициатора переговоров. Зная нашу неприступную Окси, могу на сто процентов заверить, что она начнёт сопротивляться против того, что захочет сделать с ней старина Гектор. А с непокорными у него разговор короткий — пулю в лоб и можно развлекаться!

Меня передёрнуло от извращённой фантазии кэпа и руки зачесались ещё раз познакомить кулак с его идеально-прямым носом, но пришлось заткнуть негодование и подыгрывать:

— Это правда, — я вздохнула и опустила взгляд к палубным доскам. — С Барбоссой у меня с самого начала не заладилось. Он даже слушать не станет. А вот с Джеком он знаком уже давно, и не удивлюсь, если они вместе когда-то домогались до женщин-парламентёров, — и злобно зыркнула на кэпа. Тот, не уделив последней реплике внимания, повёл плечами и выжидательно уставился на Стивенса.

— Пойдёте вместе. И точка! — взорвался Стивенс. — А что бы не вздумали чего, за вами пойдёт отряд моих славных малых.

Предложенная Стивенсом перспектива вовсе не была плоха: поразмыслив, можно было почерпнуть определённую выгоду. Но если я могла только лихорадочно соображать, как поступать в столь непредвиденной ситуации, Джек уже семафорил хитрющей полуулыбкой, сидя во главе лодки. Когда причал легко толкнул шлюпку, Воробей первым покинул её борт, но даже не взглянул на застоявшийся в другом конце бухты «Марко Поло». Впрочем, и ежу понятно, что первоначальный план со шхуной и книппелями приговаривается к мусорному ведру. И если совсем недавно Джек наблюдал за мной с молчаливым вопросом «как выкрутишься?», то нынче роли в корне переменились, и мне выпала возможность со зрительской критичностью наблюдать за скоростным рождением плана в светлой головушке капитана Воробья.

— Позвольте, джентльмены! — внезапно встрял Джек, когда весь конвой из пятерых солдат (которые, к слову, не стали наряжаться в мундиры для этой вылазки) уже стоял на берегу и поворачивал к соседнему причалу, где ветер пел в такелаже «Жемчужины». — Вы заблуждаетесь, если полагаете, что по прибытию на Тортугу Гектор не сошёл на берег. А ещё больше заблуждаетесь, если думаете, что он не забрал дневник Розы Киджеры с собой.

— Значит, мы подождём его возвращения у причала, — не без раздражения ответили ему.

— Я глубоко восхищён, что вы способны не есть, не пить и не спать минимум неделю. А вот Оксана, — его рука без зазрения совести легла мне на талию и притянула к себе, — не сможет. Так долго ждать на причале не в силах нашей прекрасной крошки. О-о, поверьте, господа, когда пират прибывает на Тортугу, его нога не ступит на палубу, пока он не удостоит присутствием все самые замечательные таверны и бордели города.

— Тебе это не грозит, — огрызнулись в ответ. Однако после тяжёлого вздоха, старший солдат повернулся к Воробью и устало поднял на него заплывшие глаза: — Хотите сказать, мистер Воробей, вы знаете, куда отправился Барбосса?

Джек кивнул с самой честной рожей.

— Безусловно, знаю! А вы поступите неумно, если решите, что я лгу.

— Конечно! Зачем ему лгать, когда нам в спину дышат пятеро солдат с оружием наперевес? — вклинилась я.

Не прошло и минуты дискуссии, как мы уже двигались вглубь города. Джек, как карибский Сусанин, петлял такими поворотами, что со счёта, вероятно, сбился и он сам. Пока солдаты подбирали слюни, с жадностью косясь на портовых шлюх, время от времени пересекающих дорогу, я гадала, что же задумал наш лихой кэп.

Нельзя сказать, что дорога оказалась мучительна своей дальностью. Как бы то ни было, она не успела осточертеть и отбить весь азарт к новым выдумкам Джека. Однако, чем дальше мы продвигались, тем напряжённее становилось что-то неуловимое во взгляде капитана, подсказывая, что вот-вот пункт назначения будет достигнут.

Сумерки сгустились, и здания утопали в тёмном мареве, а легкокрылые мотыльки бились в стёкла фонарей, за которыми уже трепыхали огни.

— Господа! — Внезапно Джек повернулся всем корпусом к конвою и вскинул руки, призывая ко вниманию. За его спиной расстилался небольшой пустырь, ограниченный четырьмя добротными каменными зданиями. — Я полагаю, мой старинный друг Гектор не захочет вести мирные переговоры, когда в него целятся пять человек. Вам необходимо засесть в укрытие. Спрячетесь в проулке, подождёте, понаблюдаете, а мы с моей боевой подругой, — он снова притянул меня к себе, — выбьем из Барбоссы дневник. Так будет лучше всем. А случится чего — вы подоспеете на помощь. По рукам?

Старший солдат с недоверием покосился на дом за капитанской спиной, и напряжённо пожал руку пирату. Чёрные капитанские очи полыхнули странными задорными искорками. Воробей устремился к дому напротив, солдаты дружной группой завернули в тёмный угол, а я пошла за кэпом чуть на расстоянии — уже привыкла не кидаться в огонь первой, ведь я сразу поняла, что в том доме нет никакого Барбоссы. Одинокий ветерок, гуляющий по пустынным улицам, монотонно поскрипывал подвесным фонарём, что отбрасывал свет пляшущего оранжевого пламя на запертую дверь. Со второго этажа любопытно глядело горящее окошко, украшенное кружевами штор. Стук в дверь отразился эхом где-то меж деревянных балок. Джек предусмотрительно отступил, когда по ту сторону заскрипели половицы. Я последовала его примеру и затаила дыхание, когда в замке что-то щёлкнуло, и дверь скрипнула в сторону.

Из дверного проёма выглянула хорошенькая белокурая головка молоденькой женщины, складно сложенной и полыхающей здоровым румянцем на пухлых щеках. Её круглые зеленоватые глаза засветились искренним изумлением, когда остановились на нагло улыбающейся, чертовски обаятельной физиономии Джека. Наверное, мои глаза округлились точно так же — я затерялась в догадках: какие черти и с какими побуждениями привели Джека к этой прелестнице? Неужели, решил повторить трюк, проделанный некогда с Рачель? В тот раз это закончилось пренеприятнейшим образом. Я уже приготовилась раздражённо закатывать глаза, выслушивая «признание в любви» капитана Воробья. Но тем временем Джек дал волю всей своей харизме, приблизился к симпатичной крошке и достаточно тихо, чтобы не услышали солдаты, произнёс:

— Девушка, мы с вами раньше не встречались?

Опешившая блондиночка задрала светлые бровки так высоко, что лоб собрался гармошкой. Вот-вот, и глаза бы вывалились из орбит.

— Конечно! Ты обещал на мне жениться!

Я поперхнулась воздухом.

— Извините, обознался. — Джек развернулся на каблуках и, чеканя шаг, направился прочь.

Женщина дважды хлопнула ресницами, от шока не в силах захлопнуть разинутый рот (подобно мне), но когда подлец удалился на пару метров, внезапно вынырнула из прострации и заорала:

— Стоять!

Воробей повиновался, эффектно развернулся и послал ей милую улыбку. Свет в дверном проёме погас. Сперва решив, что потух светильник, я мельком мазнула взглядом по двери, но тут же нервно затряслись колени: свет заслоняла широкоплечая, коренастая фигура здоровенного бугая, по сравнению с которым Джек выглядел как крохотная лодочка рядом с круизным лайнером, не говоря уже обо мне, которая сжалась от самого вида громилы.

— Ты-ы? — грозно взревел он, оттеснив назад женщину.

Джек выдавил робкую ухмылочку и будто слегка присел при виде защитника оскорблённой дамочки.

— Ты почто дочку мою обидел?! М?!

К моему ужасу, из дома материализовались ещё двое точно таких же богатырей, что грозно сложили руки на могучей широченной груди; и грузная краснолицая женщина со скалкой в руках.

— Это он, папенька, он меня оскорбил! — взвизгнула девчушка, закрывая ротик ручками.

Я попятилась назад, кожей чувствуя, что сулит вскипающая атмосфера. Джек последовал моему примеру, но не успел сделать и шаг, как ему в пах прилетела скалка. Тот согнулся пополам, сдавленно застонал, и в тот же миг вся честная компания набросилась на него дружной толпой.

— Сейчас я тебе кое-что оторву, чтобы неповадно было! — донеслось со стороны семейства униженных и оскорблённых громил, заслонивших от меня капитана. Я тут же кинулась на помощь, но и протиснуться между ними не успела, как получила локтем в живот и встретилась пятой точкой с землёй в метре от вскипевшей драки. Из-за ног дружной семейки было видно, как незадачливый любовничек превратился в боксёрскую грушу для отрабатывания ударов. На удивление, он сопротивлялся довольно слабо, показательно, однако самые каверзные удары отбивал. Получив в челюсть, Воробей чуть не рухнул наземь, но сумел перехватить кулак, летящий ему в живот, шибанул кого-то каблуком сапога. Но даже знаменитый своей живучестью пиратский капитан был не ровня трём силачам, что мстили за обиженную сестру и дочь. Я подпрыгнула и вскочила, снова бросилась к ним; ударила кого-то локтем в бок, но в результате меня снова отбросили на пару метров сильным ударом прямо в лицо, словно пушинку. Я охнула, приземляясь затылком об асфальт и чувствуя, что к утру буду семафорить знатным синяком под глазом, но упрямо оттолкнулась от земли. Стоило принять вертикальное положение — мир поплыл. Постаралась поймать в фокус дерущихся, но изображение двоилось: две одинаковых команды громил дубасили двух одинаковых Джеков. Я качнулась, схватилась за голову, но упрямо пошаталась в гущу драки, не совсем понимая, какая из них настоящая, а какую повторило сотрясённое сознание. Кулак взмыл в воздух, но вместо того, чтобы обрушиться на бандита, обрушилась я — всем телом на брусчатку.

— Чё-ёрт! — взвыла и на четвереньках поползла.

Но вдруг мозгу зажглась лампочка. Я охнула и встала, внезапно обо всём догадываясь — и, качаясь побежала за угол, где поджидала команда солдат.

— Помогите! Его же до смерти забьют! — но служивые лишь обменялись хмурыми взглядами и звякнули ружьями. — Вас за этим и приставили, чтобы вступить в дело, если что-то пойдёт не так! — сконцентрировавшись на одном из двоившихся изображений, грозно взревела я. Уже успела отчаяться, но дробным перестуком застучали тяжёлые шаги и солдаты пронеслись мимо, врываясь в кружок фонарного света — вероятно, решили что Стивенс не обрадуется, узнав, что кэпа убили на глазах у приставленной стражи. Я отшатнулась и, хватаясь за голову, торжествующе помчалась следом. Две волны сошлись друг с другом — команда громил и команда солдат, и Джек мгновенно прекратил быть центром внимания. Утробные крики и глухие удары усилились вдвое, и с восторгом бьющие друг другу морды команды позабыли про кэпа. Не успела я сделать и шаг навстречу, как из гущи дерущихся синхронно выполз Джек. Нет, два Джека — в глазах по-прежнему двоилось. Джеки — помятые, ободранные — заметив меня кое-как поднялись и, сперва прихрамывая, кинулись в мою сторону.

— Смываемся, — сквозь зубы прошипели Воробьи, хватая меня за руку. Я хлопнула ртом, как задыхающаяся рыба и, мало чего понимая, припустила за капитанами по улице.

Воробьям пришлось стократ более не сладко — они передвигались как после знатной тортугской пьянки; их шатало по улице от дома к дому, однако ещё ни разу они не угодили мордой в стенку или землю, кое-как соблюдая координацию. Несколько поворотов скрыли от нас дерущихся. Улица шла круто вниз — поэтому я чуть ли не кубарем катилась по ней, задыхаясь и, в свою очередь то и дело норовя потерять равновесие. Уставшие отбитые ноги зудели, все тело неприятно покалывало, но поскольку слух ещё не покинул обладательницу, по удаляющимся звукам можно было судить, что погоня не мчится по следам — ни со стороны бандитской семейки, ни со стороны солдат.

Впереди бегущие Джеки резко повернули за угол, а я, несколько метров пробежав по инерции, еле вписалась в поворот, однако здесь ожидала передышка: Воробьи прислонились к стене, тяжело дыша и морщась от рыжего фонарного света. Колени подогнулись, и еле удалось сдержаться, чтобы не проползти последнюю пару метров на четвереньках. Я вжалась в стену, облокотилась на какой-то пригорок, накрытый парусиной, и согнулась вдвое, уперевшись руками в колени. Дыхание срывалось с губ как огонь дракона — лёгкие горели огнём. Зато всё обрело свою истинную численность.

Джек запрокинул голову наверх, болезненно разогнулся, потянулся и вытер кровь с разбитой брови. Ещё совсем недавно новая рубашка наполовину лишилась рукава и нескольких пуговиц, поэтому теперь болталась на нём драным грязным полотном.

— Ты как? Живой? — отдышавшись и вытерев пот со лба, я выпрямилась и измученно взглянула на капитана.

— Нет. Это призрак, — съязвил он.

— Что это было вообще?

— Благородная пиратская традиция. Завязать бой, натравить наших врагов друг на друга — и сбежать.

Я молчаливо возмутилась и подивилась. Додумался же! И не побоялся, что прибьют! Однако не обошлось и без восхищения: как никак, изобрёл ведь план к бегству, и весь удар принял на себя! Мне же досталось совсем ничего в сравнении с ним. Однако никакие вопросы о его самочувствии или попытки проявить заботу о его здоровье мне были не позволительны — разве он позволит кому-то увидеть его, пусть и мимолётную, слабость без самой веской причины? Слишком гордый для этого…

— Ладно. И что дальше? В порту «Жемчужина» и «Месть…» с командой Барбоссы на борту. Мы без оружия. Явимся и начнём качать права? — я выпрямилась и, наконец, успокоила скачущие табуном нервы.

Джек сместил взгляд мне за спину и придирчиво прищурился.

— Ограбим оружейную лавку, — он мягко отодвинул меня в сторону и прошествовал мимо.

— Эй! — я в замешательстве повернулась ему в след и постаралась не отстать.

Уже через минуту замок на двери оружейной лавки поддался кинжалу Джека и звякнул по мостовой. Внутрь мы ворвались осторожно, но делая всё молниеносно. В руку приятно легла холодная рукоять рапиры, лезвие знакомо блеснуло в лунном свете, льющимся в окно. Джек шуршал в оружии чуть в стороне, потом бьющееся стекло зашлось заливистым перезвоном, и Джек торжествующе извлёк роскошный пистолет с восхитительной гравировкой, от которого даже я загорелась восторгом. А лихорадочный блеск в капитанских глазах сообщил, что их обладатель уже сочинил новую авантюру.

— Есть план? — пряча новенький пистолет за пояс, в предвкушении осведомилась я.

Джек сверкнул золотым зубом, обнажённом в коварном оскале.

— Вот теперь-то «Марко Поло» нам и понадобится…

По Тортуге мы мчались неслышной тенью, виляя подворотнями и продираясь к причалу окольными путями. Пустые улицы наблюдали за нами с отчуждением, не проявляли никакого интереса, а прохожие люди благоразумно не попадались на пути. Редкие светящиеся окошки провожали нас равнодушными огнями, и даже никакие коровьи лепёшки не стремились оказаться именно там, куда я наступаю. Всё благоприятствовало как никогда.

Впереди уже заблестела тёмно-лиловая полоса моря, как вдруг что-то рвануло за шиворот, от чего я чуть не навернулась, несясь во весь опор.

— Ты чего? — я взорвалась злобным шипением, поворачиваясь к замершему кэпу. Однако Джеку было не до меня — в его взгляде, направленном за оконное стекло здания, плясали искорки удивления вперемешку с недоумением. Я в негодовании взглянула туда же, куда и кэп, и внезапно оторопь сковала тело: прямо напротив нас тёплым светом горело обляпанное окошко, за которым дружной гурьбой теснились тавернинские столики, разбавленные редкими посетителями. Но столь примечательными оказались лишь двое среди них. Взгляд изумлённо всполз по длинному серому кафтану, шляпе с непомерно широкими полями, а после метнулся к лицу второго собеседника — утончённому, изящному, хитрому, обрамлённому роскошной копной чёрных густых волос…

— Всё чуднее и странноватее, — я приподняла уголок губ в слегка сумасшедшей улыбке. И шагнула ближе, с неподдельным интересом поглядывая сквозь окошко на бессовестных похитителей «Жемчужины» — Барбоссу и Анжелику, что столь мило беседовали за чаркой рома. — Похоже, наши планы меняются.

И не слушая поспешного, прилетевшего от Джека «Оксана, стой…!», в справедливом негодовании оказалась у входа в таверну и с ноги выбила дверь.