За кулисами в Турине (Плохая война – 7)

8. Глава. 27 декабря. Чтоб нам за лоха не подсесть

Тук-тук!

Выглянул симпатичный молодой человек. У него за спиной еще один, очень похожий.

— Фредерик фон Нидерклаузиц. Моя супруга Кармина. Магистр алхимии Иеремия Вавилонский.

— Дино. Добро пожаловать.

— Джино. Очень приятно.

— Ее светлость Шарлотта де Круа оставила мне этот адрес для связи. Они с мужем переехали из Кастельвеккьо во дворец епископа.

— Да, она успела нам сообщить, что вы тоже в Турине, — ответил Джино.

— Турин большой. Где в нем дядя Максимилиан и тетя Шарлотта?

— Герр и фрау де Круа вчера вечером переехали во дворец епископа. Герр де Круа еще до мистерии пошел в гости к королеве-матери и не вернулся. Фрау де Круа сразу после мистерии уехала в Сакра-ди-Сан-Мигеле. Им что-то передать?

— Что мы живы-здоровы и не интересуем никого из крупных игроков. Только вот мой старый друг Си… Иеремия клянется и божится, что не трогал никого из туринских беззаконников, а у него украли невесту и требуют подойти за ней в трактир «У Жабы», что в Гадюшнике.

— Знаете, где это? — спросил Дино.

— Нет.

— Гадюшник это пара убогих кварталов за северо-западными воротами. Там правит Ночной Король, он же дон Убальдо. В смысле, он ночью везде тут правит, но в приличных местах только ночью, а в Гадюшнике всегда. У нас с ним договор, его люди нам немного помогают.

— Отлично. Тогда мы, если встретим этого вашего ночного короля, то не будем его убивать, а просто поговорим. Более точный адрес есть?

— Вы серьезно? — спросил Дино.

Джино достал карту Турина. С обеспечением у Службы Обеспечения всегда порядок.

В дверь постучали. Мальчишка.

— В городе пять пожаров. Горят дома, где остановились Фрегозо, Фиеско, Дориа, Гримальди, Спинола. Если вам это важно, генуэзские Адорно живут у туринских Адорно, поэтому гореть не будут.

— Молодец, — ответил Джино и дал парню монетку.

Мальчишка убежал.

— Что это было? — спросила Кармина сквозь слезы.

— Наш договор с Ночным Королем, — ответил Джино, — Мы платим, его люди сообщают нам все местные новости.

— Его люди украли невесту магистра Иеремии, — сказал Фредерик, — Думаю, это отдельное дело, совершенно не связанное с вашим с ним договором. Хочешь быть посредником?

— Нет.

— Тогда мы сходим сами, а вы, если что, скажете, что я просто заглянул к вам по другому вопросу.

— Пойдете прямо сейчас? — спросил Дино, — Там же притон, доверху набитый всякими ворами и убийцами.

— Точно? — спросил Фредерик.

— Хорошее место Гадюшником не назовут. И жаба там явно не ради французской кулинарии поминается. Наверняка туда сложно войти и еще сложнее выйти.

— Город слишком маленький, чтобы в нем был закрытый воровской квартал со своей стеной и стражей, как «Маленький Аяччо» в Генуе или «Двор Чудес» в Париже, — сказала Кармина, глядя на карту, — Место, которое вы показали, это дом на одной из главных улиц недалеко от городских ворот, хотя и вне городской стены. Думаю, заведение исправно платит все налоги и сборы. И защищает его больше репутация, чем охрана. Но двое-трое серьезных парней там скорее есть, чем нет.

— Все городские воры, а с ними и просто бедняки наверняка побежали на пожары, — сказал Симон, — Кто пограбить пожарище, кто просто посмотреть.

— Кто пограбить тех, кто просто смотрит, — добавила Кармина, — Лишних в таверне точно не будет. Если мы успеем туда раньше, чем прибегут с добычей грабители погорельцев.

— Спасибо, добрые люди, мы пойдем, — сказал Фредерик.

— У вас меч какой-нибудь есть? — спросил Симон, — Или там нож побольше.

Отправляясь работать на площадь, Симон не стал опоясываться мечом. Легенда магистра алхимии не требовала ходить везде при оружии.

— Меч так-то денег стоит, — сказал Джино.

— Сколько? — спросил Фредерик.

— Пять? — неуверенно ответил Джино.

С одной стороны, у них тут база Службы Обеспечения, и завезен небольшой запас вооружения на всякий случай. С другой стороны, герр и фрау де Круа — свои, а насчет этого оруженосца распоряжений от Фуггера не было.

Фредерик полез в кошелек и выложил пять золотых дукатов.

— Можно серебром.

— Давай меч, и мы побежали.

Джино вынес из задней комнаты недорогой меч миланского производства. Без всякой декоративной отделки, чуть тронутый ржавчиной, умеренно заточенный. Но новый и без зазубрин. К мечу прилагались самые скромные ножны.

— Благодарю, — сказал Фредерик и передал меч Симону.

— Тогда мы пойдем. Они нас сами пригласили, и к вам никаких претензий быть не должно. Идемте, магистр, — Фредерик повернулся к Симону.

— У Вас есть план? — спросил Симон, вставая.

— Если нам откроют дверь, то и плана никакого не нужно. Если не откроют, то подсадишь меня в окно или подержишь лестницу. Потом стой у двери и добивай всех убегающих.

— Я иду с вами, — сказала Кармина.

— Нет, — ответил Фредерик, — Там опасно.

— Мне страшно без тебя. Я боюсь.

Дино и Джино переглянулись.

— Мы порядочные, — сказал Дино, защищая свою с братом репутацию.

— Но чужим женам в дуэньи не нанимались, — сказал Джино, защищая свое с братом личное пространство.

— Тебе прямо так страшно? — спросил Фредерик у жены.

— Страшно. Руки дрожат и зубы стучат. Как ты можешь быть таким бесчувственным! У тебя же дублет от моих слез промок до самого тела!

— Осталась бы лучше в безопасном месте.

— Ни одно место, где нет тебя, не безопасно. — Кармина повернулась к хозяевам, — У вас есть что-нибудь от слез в глазах, от дрожи в руках и стука в зубах?

— Только вино, — ответил Джино.

— Простое столовое?

— Да. Но хорошее не кислятина.

— Аквавиты нет, — добавил Дино.

— Симон, а у тебя?

— От всех трех симптомов поможет спиритус, — пожал плечами Симон, — Но корень бед он не устранит.

— Наливай.

— Лучше его разбавить.

— Дайте вина, — приказала Кармина.

Дино взял чистую кружку и налил до половины.

— Лей, — Кармина повернулась к Симону.

Симон достал фляжку и набулькал на глазок еще на четверть кружки к вину. Кармина выпила до дна большими глотками, взяла со стола кусок хлеба и нервно проглотила половину, почти не жуя.

— Останешься? — спросил Фредерик, — Теперь не страшно?

— Нет. Пойду с вами. Какая вам там разница, одну девушку охранять или двух?

— Но как мы будем штурмовать логово разбойников втроем с тобой?

— Еще лучше, чем без меня. Я по фене ботаю.

— Что?

— Я говорю на их языке лучше, чем вы.

— Вам помочь? — спросил Дино.

— Мы не с вами, — не дожидаясь ответа, сказал Джино, — У нас своя работа.

— Справимся. Это просто разбойники, — ответил Фредерик.

— Совершенно сумасшедший парень, — сказал Дино, когда Фредерик, Симон и Кармина ушли.

— Ага, — кивнул Джино, — Ему нашей Рыжей в напарницы не хватает. Брюнетка хороша, но она не боец.

— Этот магистр алхимии не хуже Рыжей будет. Наверняка у него в мешке какие-нибудь алхимические штучки.

— Ага. Магистр алхимии с мечом. Магистр боевой алхимии?

И оба рассмеялись.

Дино и Джино жили у северо-западных ворот Палатин, а нужный адрес находился за северо-восточными. Через город или в обход стены? Конечно, через город. Маршрут понятнее и безопаснее. Должен бы быть.

Городская стена с северо-западной стороны служила границей между богатством и бедностью. Прямые улицы, вплотную застроенные добротными каменными домами с треугольными, а не плоскими крышами. Похоже, снег и дождь в Турине волнуют народ больше, чем в Генуе.

Кармине, которая поначалу висела на руке у Фредерика, выпрямилась и запела:

— Коль тряхануть решил костями,

Рассчитывая на крупняк,

Тебе метать их с фраерами

На лежбище нельзя никак.

Раз ты чесняк, а не вахлак,

Зырь, чтоб вокруг все было спок.

И не засек тебя цветняк,

Или канать тебе в мешок [1]

В половине квартала от северо-западных ворот горел красивый трехэтажный дом. Пожар начался недавно и, похоже, сверху. Горели стропила. Яркие языки пламени пробивались над черепицей. Из чердачных окошек валил дым и огонь.

У дома стояла повозка с бочкой. Мокрый человек наливал ведра и передавал их по цепочке в дом. Похоже, дом горел еще не весь, и пожарные могли заливать огонь изнутри. Еще два человека с ведрами выбежали из переулка. Похоже, там был колодец.

Из окон верхнего этажа на улицу беспорядочно полетели вещи. Стулья, какая-то одежда. На них сразу набросились как специально ждавшие этого зеваки. Они не принимали участия в тушении пожара и наблюдали, прижавшись к стенам на противоположной стороне улицы.

В другое время нельзя бы было просто зайти в чужой дом и повыкидывать в окна все, что попалось под руку, но сейчас все жильцы боролись с огнем, все двери стояли открытые, и грабители воспользовались моментом.

Кармина вроде и не испугалась. А может и испугалась. Спиритус — забористая штука. Отлично помогает от холода, от страха и Бог знает от чего еще. Но не без побочных эффектов. Фредерик еще ни разу не видел жену настолько пьяной и не знал, что делать. Рецепты предков, поднятые из памяти, гласили, что сейчас самое время или для супружеского долга, или кликнуть служанку и отправить жену в покои, чтобы не позорилась.

Домушники, мазурики в чести!

Любители ломилом потрясти!

Ручонки, пацанва, укороти

И посиди тихонько взаперти!

Обабиться, как Толстый, — не ахти!

А коль буяна за мокруху хвать,

В казенной доме брачная кровать,

По рылу плюха и под зад солома,

И будете в холодной целовать

Наседку, фараона, костолома.

Фредерик совершенно не знал североитальянскую блатную феню и думал, что Кармина поет на каком-то местном диалекте. Демонстрировать знание всякой фени — крайне предосудительно, но на диалектах приличные женщины говорить могут. Поэтому он замечаний не делал. Поет и поет. Другие дамы по пьяни хуже чудят.

Блатная бражка, люд фартовый,

Кого на лажу не купить,

Умейте фраера любого

За жабры иль хомут схватить.

Шмель, полный бабок, закосить

И с ним во что бы то ни стало,

Устроив шухер, понт разбить,

Чтоб не скривить в петле хлебало.

Вот и ворота. Все каникулы все городские ворота стоят открытыми, потому что в Турине сейчас слишком много уважаемых гостей, которые и ночью не перестанут веселиться. Вот и тот дом, что на карте. Третий от ворот, над дверью вывеска. Солнце клонится к закату. Надо быстро-быстро вытащить Маринеллу, пробежать город насквозь до кареты и гнать, что есть духу в аббатство, пока совсем не стемнело.

— Здравствуй, красотка! Хорошо поешь, — поприветствовал Кармину мужик, справлявший малую нужду на угол здания.

— Здравствуй, уд срамной, делами велик, размером мал! — провозгласила Кармина.

— Балована ты, дура! — обиделся мужик и посмотрел вниз, — Просто холодно сегодня.

— У нас в Генуе когда капитан на носу стряхивает, удом об шпирон ударяет, и галера в волну ныряет.

— Да иди ты! — мужик стыдливо отвернулся.

Фредерик, Симон и Кармина зашли внутрь. Небольшой зал, у стен столы побольше, посередине поменьше. У одной стены камин, там догорает одинокое полено. Потолок каменными сводами. Лестница на второй этаж. Всего два человека за столиками. Конечно. Кто будет сидеть за столом, когда рядом можно поживиться на пожаре. Тем проще для разборок.

— Здорово, братва, — громко сказала Кармина, — Чтоб вам за лоха не подсесть!

Двое повернулись к ней. Из кухни вышел пучеглазый мужик в фартуке.

— Ты повар? — спросила Кармина, — Хрен ты собачий, а не повар. Где вся братва, в натуре? Где полная посадка, где вино морем, где бабло рекой? Где марухи на коленях, где фраера под ногами? Вот у нас в Генуе когда капитан заходит в кабак, кричит «шлюхи, встать», взлетают все бабы, даже кто и не шлюха, а честная давалка.

— Ты такая борзая, потому что бухая? — спросил повар, — Слышь, братан, скажи бабе своей, пусть базар фильтрует.

— Нет, я бухая, потому что борзая, — Кармина хлопнула его по плечу, — Маринелла здесь?

— Кто?

— Подружка моя, которую только что стибрили на площади.

— Кто из вас алхимик? — спросил один из гостей.

— Вы не из Генуи? — спросил второй одновременно с ним.

— Я, — ответил Симон.

— Да, — ответила Кармина.

— Ага, похож, — сказал первый спросивший, — Братва, мочи его!

На лестницу сверху выскочили два разбойника с большими ножами.

Двое разбойников, которым дон Убальдо поручил убить алхимика, честно пришли на площадь. Посмотрели на алхимика. Он у всех на виду и постоянно бегает. То к сцене, то на стену. Когда не бегает, то сидит рядом с… серьезным молодым человеком и двумя девушками. Одна из них к нему явно неравнодушна.

Догнать его и потыкать ножиком можно, но это выйдет настолько у всех на виду, что безнаказанно уйти никак не получится.

Поэтому они подумали-подумали и решили, что заберут девчонку. А когда алхимик за ней придет, тогда его и порешат. Если же он каким-то чудом заявится с группой поддержки, с братвой, с крышей, с демонами, то значит, он человек серьезный, и лучше отдать девчонку и сбежать. Разбойник, который готов умереть ради того, чтобы исполнить поставленную доном задачу, — большая редкость. Убивать-то они готовы, а вот умирать — не очень.

Фредерик и Симон выхватили мечи.

— Вот дерьмо! — отреагировал первый.

Второй тоже попятился.

Они рассчитывали, что «У Жабы» будет как обычно с десяток-другой блатных, но на стадии планирования не учли, что большинство этих рыл побежит поживиться на пожарах, а ближайший пожар вот прямо с крыльца видно.

Фредерик спокойно пошел на них, выставив меч перед собой, и разбойники попятились обратно на лестницу.

— Дай, подержу, — сказала Кармина.

Симон отдал ей свой мешок, тоже достал меч и пошел за Фредериком.

— Тяжелый, — сказала Кармина, — Что там у тебя?

— Остатки с фейерверка, — бросил через плечо Симон.

— Где девка? — пьяным голосом взвыла Кармина и ткнула пальцем в разбойников, — Выкупили, что не на лоха наехали?

— Вы кто такие? — спросил пучеглазый.

— Душегуб и плутовка, — Кармина плюхнула мешок на пол и усилила слова жестами.

— Под кем ходите, кого знаете?

— Ладри из Генуи. Знаем Лиса Маттео и Томазо Беккино. Хотели представиться вечерком, да вы сами пригласили.

— Алхимик с вами? — спросил один из разбойников на лестнице.

— А чо б не с нами. Вот этот седой хрен. Клеевое погоняло. С хрена вы стрелку забили? С хрена наехали по беспределу? На понт взять хотели? А с хрена сливаетесь? Девку нашу давайте, потом побазарим.

Фредерик уже заставил разбойников подняться до верха лестницы. Разбойники тихо перекинулись парой фраз.

— Девка ни нам, ни дону не нужна.

— Угу.

— С парочкой рамсов нет.

— Угу.

— Отпустим их, и этого алхимика замочим вдогонку.

— Угу.

В самом деле. Главное, что заставили алхимика прийти в Гадюшник, где его убивать не в пример сподручнее, чем среди бела дня на главной площади. Отдать девку, отпустить их всех, и, как будут уходить, кто-нибудь подбежит и ткнет его заточкой в спину. Или топором в затылок.

— Наверху ваша девка, — ответил старший, — Живопыр свой убери, щас приведу.

Фредерик остановился и опустил меч, но в ножны не убрал. Старший разбойник остался напротив него в таком же положении, а младший разбойник убежал, скрипнул дверью и очень быстро вернулся с Маринеллой.

— Базара нет! Всегда бы так, — сказала Кармина, — Смываемся, не поминайте лихом!

Сзади открылась дверь. Ввалились несколько человек с мешками.

— Гуляем, братва! — заорал первый, — Кому сапожки?

— Кому плащик? — подхватил второй, — Одеялко, простынка!

— Подушечка пуховая! — крикнула девушка.

— Братва, у нас гости, — ответил им старший разбойник с верха лестницы.

Фредерик и Симон обернулись. Положение крайне невыгодное. Внизу стоит Кармина с мешком. Если бы не перила, уже бы упала. Посередине узкой лестницы Симон и Фредерик. Выше их, между Фредериком и острым мечом старшего разбойника — Маринелла.

Сверху двое. Нет, скрипят двери. Уже троих видно, а сколько еще есть, пес его знает.

Снизу ввалились еще несколько. Теперь их уже с десяток.

— Ну чо, залетные, — сказал повар, — Побазарим по-нашенски?

— Ты ежей пугать не пробовал? — спросила Кармина, — Когда у нас в Генуе блатные наезжают на алхимика, он смотрит на звезды, щелкает пальцами, и вся малина сгорает нахрен к свиньям морским.

— А ты тут при чем?

Логичный вопрос, потому что девушка с мешком может и из Генуи, но совершенно не похожа на алхимика.

— Если я ща захерачу этот мешок в камин…

— Что будет?

— Веришь, нет, самой интересно.

Кармина прошла три шага, бросила мешок в камин и гордо повернулась к входу, уперев руки в бока.

— Падай, дура! — заорал Симон, — Ложись!

— А?

В камине громко хлопнуло. Мимо Кармины просвистела ракета «Рождественская звезда». Ракета задела ей плащ, но мокрое с зимней улицы сукно не загорелось. Вошедшие мародеры не успели отскочить, и ракета влетела в толпу.

Кармина с криком отскочила в сторону, врезалась в столик и повалилась на пол вместе с ним.

— Мама! Дьявол! Мадре де диос! — мародеры отмахивались от горящей ракеты голыми руками, отбрасывая ее друг к другу. На некоторых сразу занялись одежки, а пуховая подушка вспыхнула ярче ракеты.

Симон бросился вверх по лестнице, сгреб Маринеллу и вместе с ней рухнул на ступеньки под ноги разбойникам. Фредерик рванулся к Кармине.

Над головой Кармины в сторону лестницы просвистела вторая ракета. Врезалась в стену, отскочила и упала на пол, продолжая гореть. Из камина повалил густой вонючий дым и фонтаны искр. Это занялись мешочки селитры с сахаром.

Хлопнуло еще раз, и фонтан углей, искр и пылающей ваты выкатился в зал. Это запоздало сдетонировала ватная жаба.

Мародеры и разбойники со второго этажа, из каких-то дверей на первом, из кухни повалили на улицу. Фредерика с Карминой и Симона с Маринеллой вынесло потоком. Не раздумывая, они побежали к открытым воротам в городской стене.

— Тушите, сгорим же! — кричал вдогонку пучеглазый повар, — Помогите, люди добрые! Пожаааар!

К сожалению, все сколько-нибудь добрые люди, желающие помогать при пожаре, уже тушили дом по ту сторону ворот. Да и с пожарной дружиной в Гадюшнике дела обстояли неважно. Не у всех в бедном квартале хватает мозгов понять, что их дом следующий. Да и дом не их, а домовладельца. Да и не дом это, а халупа даже не сказать «из чего Бог послал», потому что Бог такого не посылает.

— Ты жива еще, бедняжка? — спросила Кармина.

— Жива, — ответила Маринелла, — А что это было? Кармина, что с тобой? Симон, ты объяснишь?

— Это были одна египетская жаба, две египетских тьмы и две рождественские звезды, — ответил Симон, — Мессир Фредерик подтвердил почетное звание Герр Побочный Ущерб. Спасибо, что не сжег государственное учреждение.

— Город-то не сгорит?

— Какая разница, — сказал Фредерик, — Город и без нас неплохо горит. Пожаром больше, пожаром меньше.

Пробежали ворота. Только что горевший приличный дом, где квартировали генуэзцы, уже удалось потушить. Правда, крышу придется перекладывать, и вещей много не то сгорело, не то растащено мародерами.

Достаточно четверти часа, чтобы по прямой улице пересечь центр Турина насквозь от ворот до ворот. Слева, над епископским дворцом, алел закат. Сзади разгорался Гадюшник, отблески пламени поднимались выше городской стены.

У Кармины от быстрого шага сбивалось дыхание, и она уже не пыталась петь.

— Куда мы бежим? — спросила Маринелла.

— К воротам у замка Акайя, — на ходу ответил Симон, — Сядем в нашу карету, засветло заберем телегу в аббатстве и поползем при свете фонаря в Монкальери.

— А потом? Я хочу свадьбу!

— Потом вы с Симоном с утра пораньше берете карету, приданое и уезжаете в сторону Асти или в сторону Шамбери. В Турине у вас, оказывается, враги, — ответил Фредерик.

— А Вы, мессир? — спросил Симон.

— Остаюсь. Может быть, надо будет выручать дядю Максимилиана. Пьетро с Карминой посидят на постоялом дворе с золотом, а я с утра поеду в Турин за новостями к этим Дино и Джино.

[1] Кармина поет баллады Франсуа Вийона на воровском жаргоне. Перевод не мой. Претензии насчет анахронизмов не принимаются. Претензии, что перевод официальный и без мата, не принимаются.