За стеклом [Коламбия-роуд]

15

Все мысли только об одном. Смешно даже. Неужто я всерьез могу решиться на тяжкое преступление? Мечтать никому не вредно, но пойти на такое? И все же, выйдя из больницы, я не могла заставить себя думать ни о чем другом. Такое ощущение, словно беру саму себя на слабо. Даже будь я на все сто процентов уверена в успехе, ограбить банк — это слишком, но отступиться от этой идеи казалось проявлением слабости. Что хорошего в пассивном скольжении по жизни? Я — типичная обывательница: окончила колледж и устроилась на временную работу, где потихоньку убиваю время в ожидании мужа и семьи. Неужели так уж заманчиво доползти до могилы, так ни разу и не нарушив правил? По крайней мере, будет, о чем рассказать внукам. Бабушка со своей вечной историей про «Руки вверх!».

Эта дилемма неотступно преследовала меня всю дорогу до дома, бороздя мои мысли так, словно я была легкой поживой. Туристкой, забредшей в опасный район города. Именно так я себя чувствовала, спеша к Коламбия-роуд: немного потерянной и уязвимой, с грузом забот за спиной, наподобие пестро окрашенного рюкзака. Впрочем, и знакомый уличный пейзаж не придал мне уверенности. Я даже подумала: не пробрался ли в дом кто-то прежде меня? Сунула ключ в скважину, и дверь распахнулась сама; она даже не была прикрыта как следует.

— Слим? Павлов? Есть кто-нибудь дома?

Я осмотрелась по сторонам. Может, один из них просто выскочил на секунду и оставил дверь незапертой? Из-за того, что вокруг мельтешили люди, взгляд не мог сосредоточиться: солнце, возможно, и клонилось к закату, но цветочный рынок явно не собирался следовать его примеру. Скоропортящийся товар заставлял продавцов проявлять к концу дня чудеса активности. В ушах звенели выкрики о скидках, а аромат слегка увядших лилий был практически всепоглощающим. Я топталась на крыльце, раздумывая, согласится ли Добряк Уильям сопроводить меня внутрь в этот час пик, прежде чем решила все же взять себя в руки. Легкая паранойя, не более. Вилли, может, и считает себя моим должником после доставки букета в палату к Роуз, но, если я соберусь воспользоваться ее советом, помощь Добряка однажды действительно может мне потребоваться. Вновь подойдя к порогу, я нерешительно шагнула внутрь.

— Ребята? Есть тут кто?

Замок не взломан; поняв это, я сразу почувствовала себя намного уютнее. Конечно, здесь царил приличный бардак, но в этом были виноваты мы сами, наравне с компанией «Поппа Итальяно». Каюсь, мы бросали порой свои куртки мимо крючков, но к рекламным листовкам с изображением пиццы, шелестящим под ногами, не имели никакого отношения. Несколько дней тому назад я чистила коврик, и через прорезь для писем упал очередной флаер. В отдельные дни они прибывали в таком количестве, что казалось, дом без них просто не устоит.

— Выходите, выходите! Где вы попрятались? — воззвала я, хоть и чувствовала, что надрываюсь напрасно. Стряхнув с плеч дождевик, я, однако же, постаралась аккуратно повесить его на вешалку и двинулась по коридору, тихо ругая Павлова за незапертую дверь. В последнее время мой брат жил в параллельном мире, входя в дом и выходя из него так, словно проблемы возникают только у него одного на всем белом свете. В кухне я нашла записку. Крошечные, идеально четкие буковки нельзя было перепутать ни с каким другим почерком, но мне даже не нужно было читать послание, чтобы понять, что моего брата со Слимом дома нет:

«Ушли на встречу с управляющим банком».

Подпрыгнув, я развернулась, и вопль застрял у меня в глотке: всего в метре от себя я увидела человека. Стоя в кухне, он ловко лузгал орехи и не сводил с меня глаз.

— Надеюсь, это не связано с финансовыми затруднениями? — Фрэнк Картье бодро жевал, его рот приоткрывался с каждым новым шевелением челюсти, и плевать он хотел на манеры. При этом он излучал такую самоуверенность, что всякий сразу счел бы его владельцем дома. Вообще говоря, так оно и было. Ну и что с того? Не думаю, что домовладелец имеет право входить к своим жильцам без предупреждения.

— Мы ждали вас в понедельник. — Кривая улыбка скрыла потрясение от неожиданной и неприятной встречи. Вторжение Фрэнка меня не столько напугало, сколько оскорбило. — До тех пор денег и не ждите, — напомнила я ему.

Картье бросил в рот еще одну фисташку и подтвердил, что он в курсе.

— Но я рад, что ты здесь поселилась, Циско. Дом уже начинал пахнуть мужской раздевалкой.

— Мистер Картье, — собравшись с мыслями, я сочла, что его сейчас лучше не злить, — вы что-нибудь хотели?

Наш домовладелец выгнул заснеженные брови, намекая: он хотел бы проглотить то, что у него во рту, прежде чем посвящать меня в свои планы. Я уставилась под ноги, чувствуя смущение и неприязнь. Эти чувства усилились, когда на линолеум упали две скорлупки, тут же разбежавшиеся в разные стороны, как игральные кости.

— Неплохая футболка, — внезапно произнес Картье, отступая на шаг, чтобы оглядеть промежуток между моим топиком и джинсами. — Ты не думала проколоть пупок?

Сложив руки на груди, я нахмурилась, но это, похоже, только распалило его интерес.

— Не прикрывайся, — настаивал он. — Это меня убивает, хотя приятно видеть, что девушка смущается.

— Знаете, у меня такое чувство, что ребята должны вернуться с минуты на минуту. — С этими словами я бочком отодвинулась от него, мечтая освободиться.

Картье тяжело вздохнул.

— Есть и другие дома, которые мне сегодня предстоит навестить. Я просто надеялся поговорить с вами сразу, со всеми троими одновременно.

— Мы занятые люди, — пожала я плечами. — Вечно приходится зарабатывать деньги на арендную плату.

— И не говори, — поддакнул Фрэнк, присаживаясь за стол.

Вовсе не собираюсь беседовать с ним по душам. Я сказала это для того лишь, чтобы он ушел. Картье же указал на стол своими пухлыми пальцами, предлагая составить ему компанию. Чуть плотнее сцепив руки, я осталась стоять.

— У вас-то, надо думать, дела идут как по маслу, — сказала я, делая уступку. — Говорят, недвижимость — это квитанция на получение денег.

Хохотнув, Картье взгромоздил ботинок на краешек стула, который я только что отказалась занять.

— Представь, у меня проблема с потолками в моем собственном доме, — сказал он. — Из сил выбиваюсь, только бы они не рухнули мне на голову.

«Во заливает», — подумала я, глядя, как стул балансирует на двух ножках.

— Слим говорил, вы живете на побережье. Красивый у вас дом?

— Скорее — внушительный, — поправил меня Картье. — Обычное логово богатого повесы.

— Серьезно?

— Там было бы неплохо, если бы дом не валился в это долбаное море. — Картье снял ботинок с соседнего стула. Тот покачался еще немного и хлопнулся на место. — Он выстроен на откосе, ясно? Каждое утро, проснувшись, я вижу, что земли вокруг стало еще меньше, тогда как счет за ремонтные работы удлиняется год от года.

— По крайней мере, эти ваши счета оплачиваем мы и нам подобные, — сказала я, чувствуя еще большую неприязнь к этому человеку теперь, когда мне стало ясно, на что будут истрачены наши кровные. — Вот только мы, возможно, не сможем больше платить.

— Как раз это я и собирался обсудить, — поднявшись со стула, Картье предложил перейти в мою же собственную гостиную, чтобы там выслушать его предложение. — Скажи, где тебе будет удобнее, и мы перейдем туда.

— И что вы нам собирались предложить? — переспросила я, возвращая Фрэнка к сути дела.

Он сказал, что его предложение пойдет на пользу обеим сторонам, и вежливо предложил мне проследовать в комнату. Помня о нашем финансовом положении, я подсчитала, что минута моего времени обходится примерно в сумму, равную плате за электричество в коридоре.

— Я бы предложила вам кофе, — сказала я, проходя мимо Картье, — но молоко скисло.

— А как насчет чего-нибудь покрепче? — Бросив взгляд за спину, я убедилась, что он внимательно приглядывается ко мне сзади. — Поверь, Циско, услышав мое предложение, ты сама захочешь провозгласить тост.