За стеклом [Коламбия-роуд]

31

Телефонный кабель из разъема у кровати Кровавая Роуз высвободила при помощи отмычки. Конструкцией такой шаг вроде не предусматривался, а потому, пока Роуз подсоединяла кабель к ноутбуку, я захлопнула ведущую в коридор дверь. И даже задернула занавески, предчувствуя, что мне предстоит увидеть нечто противозаконное. Однако когда я вернулась с пластиковым стулом, мы уже были в Сети и браузер показывал фасад какого-то официального с виду здания. Ссылка, вне сомнения, хранилась в закладках, слишком уж быстро Роуз на нее вышла.

— Вот от этого я просто балдею. — Казалось, лицо Роуз светится, хотя отблеск от экрана тут был ни при чем. — Потрясающе, с какой готовностью люди распахивают двери перед вторжением из Сети. Это здорово облегчает мне работу.

У нижней кромки экрана располагалось меню, и каждая кнопка вела в различные части здания. Когда мы оказались в гостиной, я сообразила наконец, почему Роуз на «ты» с киберпространством: взломщица просто присматривалась к помещению.

— Значит, ты наблюдала за нами, собираясь обчистить хату?

Она весело рассмеялась:

— Золотце, я у своих не ворую.

Не знаю, говорило ли это в пользу нашего социального положения или внутреннего убранства дома, но через пару секунд Роуз выбралась из большого здания, и я поняла, что вскоре смогу судить об этом, взглянув на все собственными глазами.

— Сейчас дома мой брат, — сказала я. — Говорит со Слимом, надеюсь.

— Поглядим-увидим, верно? Я бы и сама перемолвилась с ним парой слов. — Роуз нажала клавишу ввода. — Твоему бойфренду не мешает привести себя в порядок, и не только в смысле прически.

Начала грузиться страничка с приветствием, дополненная теперь информацией обо всех наших спонсорах. Неожиданно для себя самой я зарделась, и не только потому, что дико было слушать, как кто-то рассуждает о моей жизни так, словно это сюжет мыльной оперы. И вот появился наш сайт.

— Кстати, насчет спонсоров? — спросила Роуз. — Вы пользуетесь услугами хоть одного из них?

Я уже собиралась сказать, что мы со Слимом ни в грош не ставим кондомы, но мысль провалилась куда-то в желудок прежде, чем я успела выплюнуть ее наружу, так что я ответила, что иногда мы едим пиццу, но никогда не используем освежители или линию психологической помощи, потому что от обоих у меня начинают слезиться глаза. Роуз посочувствовала, добавив, что Добряк Уильям берет с собой чистящие средства именно этой марки всякий раз, когда она зовет его на операцию «Уборка».

— Хорошо, наверное, было бы жить с таким хозяйственным парнем, — заметила я.

Роуз пробежала курсором сверху вниз по меню. Глянула на меня. Такое чувство, что она сейчас спросит, удобно ли я сижу.

— Поглядим, как твои справляются, — предложила она вместо этого.

Было странно видеть нашу гостиную, не присутствуя в доме. Сайт не был «озвучен», и это делало ощущение еще более необычным. Даже в смысле изображения — смотреть практически не на что. Пустой диван с распластанным на подлокотнике геймерским журналом и кружкой на ковре рядом с клавиатурой. На заднем плане — заходящее солнце в окнах эркера, совсем как и здесь, в больнице. Тут картинку дополняет тепло на моей спине, дома — вытянувшиеся веером столбы мерцающих пылинок. Да уж, ребята из «Воздушного полисмена» вряд ли испытали бы восторг при виде такой пылищи. Вернувшись, я вполне могу обнаружить выломанную дверь и синтетическое благоухание по всему дому. Я повернулась к Роуз. Любопытно, какой вывод она делает из увиденного?

— Извини за бардак.

Похоже, Роуз слегка опешила:

— Что ты, он создает впечатление достоверности.

Все это, кажется, следовало рассматривать как срез каждодневной жизни обычных людей, но я все равно переживала. Вообще-то, Слим мог быть чуточку поаккуратнее или, по крайней мере, бросить небрежно свои вещи в «мертвой зоне». Все лучше. Затем меня осенило: может, он так и сделал? Я представила два берега хлама по обе стороны от благоухающей лимоном комнаты. Роуз переключилась на прихожую, и я поняла, что занимаюсь в точности тем, что зрители обсуждали снаружи: строю догадки о том, чего попросту не могу видеть. Сейчас я смотрела на пустую прихожую, гадая, куда мог спрятаться Слим и сдержал ли Павлов свое обещание.

— Попробуй щелкнуть в кухню, — посоветовала я. — Мы часто разговариваем, сидя на кухне.

— Надеюсь, это положительно влияет на кулинарный процесс, — сказала Роуз и кликнула мышью, переключаясь с одной камеры на другую. — Слима не стоит пускать туда в одиночку.

— Всего-то чуть-чуть подгорело, — встала я на защиту бойфренда, но тут меня отвлекла появившаяся на экране картинка. Ребята сидели за столом, друг против друга, но хорошо виден был только Павлов. От его собеседника остались только нос и щека — выдающиеся вперед части профиля, изредка сдабриваемые случайным блеском кольца в брови. Как знать, случайно Слим оказался в «мертвой зоне» или же загнал себя туда умышленно? Будем надеяться, что это мощь приведенных Павловым аргументов вынудила его ретироваться в виртуальную тень.

— По крайней мере, они ведут беседу, — сказала я. — Как думаешь, братец все ему скажет?

Роуз не потребовалось отвечать, поскольку Павлов как раз в это время сложил руки на груди и откинулся на спинку стула. Слим, очевидно, парировал его довод чем-то, потому что с его стороны на экране возникла рука, которая принялась взвешивать воздух. Он говорил о чем-то важном, казалось мне, в то время как мой брат пощипывал переносицу, солидно кивая в ответ. Наблюдая за этой немой сценой, я немедленно предположила самое худшее: Слим заявляет, что не может тратить свое драгоценное время на мои заморочки. Что я вела себя слишком назойливо, слишком нелепо и вообще могла бы поучиться кое-чему у Мисти. Воображаемая речь Слима звучала у меня в голове, и все тело при этом похолодело. Внезапная, резкая смена температуры. Словно в душе, когда кто-то балуется с кранами.

— Так даже хуже, чем совсем ничего не знать, — сказала я в итоге. — Я просто вкладываю в их уста слова, которых на самом деле не хочу слышать.

Роуз отчего-то не следила за экраном, а разглядывала клавиатуру, собрав губы в кривую усмешку и словно прикидывая, что же делать дальше. Затем она повернулась ко мне, и на ее лице появилось выражение сочувствия — та жалостливая улыбочка, которой одаривают собеседника перед тем, как преподнести скверную новость:

— Помнишь, я говорила тебе утром, что эта игра не так проста, как кажется?

Я кивнула в ответ и мысленно вернулась в гостиную, к былым своим опасениям насчет проницательности Роуз по поводу моих игровых талантов.

— Ты ведь не про «Денежный залп», верно?

Кровавая Роуз прогнала улыбку с губ.

— Золотце, я говорила о множестве вещей.

Инстинктивно я вновь обернулась к экрану, все еще недоумевая, что она имеет в виду, но почему-то уверенная, что смотрю в правильном направлении. Оторванная от тела рука Слима продолжала критиковать моего братца, но выяснить, что происходит на кухне, не было никакой возможности. Сайт caminside здесь бессилен. Единственным способом было оказаться в доме; я вдруг поймала себя на мысли, что разглядываю нашу кухню глазами воровки, прикидывая возможные варианты проникновения внутрь. Оказавшись таким образом на месте Роуз, я повернулась к ней:

— Ты можешь увеличить обзор, да?

Она ответила, но сперва потянулась к клавишам, и я уже догадалась, в чем дело.

— Думаю, тебе лучше всего взглянуть самой.

Так я и сделала. Смотрела и поражалась. Только это мне и оставалось: Роуз зашла на другой веб-сайт, очень напоминающий первый, но с совсем другой перспективой сцены на кухне. Я смотрела теперь с точки, находившейся прямо над кухонным столом. И при этом гадала, сколько еще камер Картье тайно протащил в дом.

— Не может такого быть, — выдавила я, словно спотыкаясь о слова. — Это ведь не caminside. Что же это такое?

— Второй сайт вашего домовладельца, — Кровавая Роуз облегченно вздохнула, прежде чем ответить, словно радуясь случаю отделаться от тайны. Она направила курсор к полоске меню. Та была разбита на ячейки-квадратики, пронумерованные от одного до тридцати, и выбранный загорался неоновым огоньком. На экран выскочила картинка, снятая из-за часов на полке, расположенной за стеной Павлова. Две размытые стрелки слегка искажали силуэты сидящих за столом, отчего происходящее на кухне казалось запретным зрелищем.

— Глазам своим не верю!

— Добро пожаловать на camplicity.com, — сказала Роуз, отдернув обе руки от ноутбука, будто от приведенного в действие взрывного механизма.

— Как ты его назвала?

— Полагаю, его название происходит от слова «соучастие» [16], — пояснила она, с неохотой выговаривая каждый слог, словно подруга, понимающая, что должна причинить боль прежде, чем сможет помочь. — Совместное участие в каком-либо незаконном или неблаговидном деянии. Например, во внедрении десятков скрытых веб-камер в дом, обитатели которого наивно полагают, что в каждой из комнат их установлено всего по одной.

Я слышала каждое слово, но почти ничего не могла понять. Была не в состоянии.

Роуз прервала свои откровения простым нажатием клавиши, что дополнило видеоряд звуковой дорожкой. Откуда ни возьмись, я услышала возбужденные голоса спорящих. Разговор явно принял совсем не тот оборот, что был обещан Павловым. С этой вновь обретенной перспективы я смогла уяснить, что предметом обсуждения были отнюдь не мои чувства к Слиму, а прежде скрытое из виду надкушенное шоколадное яйцо, которое Слим, подняв, демонстрировал прямо в объектив. Мой бойфренд, ведущий телешоу «Скрытая камера».

— Смотри, — предложил он через динамики ноутбука голосом, начисто лишенным басов. Он поднес к губам яйцо с прорехой в верхушке. — Вопрос в том, куда язык отправится вначале. Прямо к сладкой карамельной начинке, «гвоздю» всей программы, или же к верхней стенке скорлупы?

— Слим, ты уходишь от ответа на вопрос. Про яйцо разговора не было.

— Скорлупа — не столь очевидный выбор, потому что над ней еще предстоит поработать, прежде чем она растает во рту. Но когда она все же поддастся, — Слим повернул в руке яйцо, словно гигантский драгоценный камень, — эти лишние усилия будут вознаграждены сполна.

— Забудь ненадолго про шоколад. — Мы смотрели через плечо моего брата, но я знала наверняка, что внутри у него звенит свернутая пружина. — Я говорю о своей сестре.

— Знаю.

— Слим! Она сильно расстроена после нынешней ночи.

— Ну, подумаешь, заработался допоздна, — отмахнулся он. — Делов-то!

— Называй это работой, если хочешь, — не отступал Павлов, — но, прошу тебя, не жонглируй своей жизнью. Вы оба играете в одной команде, и моя сестра переживает, что это может остаться в прошлом.

— Ты говорил с Циско? О нас?

— Еще тогда, у банка. Когда мы поджидали, пока ты не закончишь ломать комедию.

— И что она сказала?

— Что любит тебя.

Это, кажется, заставило Слима задуматься. Что бы ни стояло за песенкой про сладости, которую он пел прежде, ее мелодия, похоже, улетучилась, когда Слим кивнул моему брату.

— Я слышу, — сказал он, и я тоже слышала Павлова, жалея, что не могу прямо сейчас войти в дверь кухни и заключить его в объятия. — Я хочу с нею помириться. Правда, хочу.

— Вот и хорошо, — с облегчением произнес мой брат. — Рад это слышать.

— Но сначала скажи, как именно ты съедаешь яйцо, едва его надкусив? — Опять двадцать пять. Я никак не могла узнать Слима, меня бесила эта дурацкая усмешка. Что с ним творится? — Давай выкладывай, ты же сам завел этот разговор.

— Я только сказал, что ты слишком долго щиплешь верхушку, — опять Павлов, но уже про шоколад. — Вовсе не хотел представить это как аллегорию чего бы то ни было.

— Но ты выразил свое мнение, — не согласился Слим. — Точку зрения с весомыми сексуальными, психологическими и философскими обертонами.

— Слим, ты мелешь чушь. Полную ерунду.

Я принялась ломать руки, удрученная услышанным, в ярости, что мне пришлось это пережить. Слим прицелился яйцом в моего брата, и все эмоции померкли во мне, кроме дурных предчувствий.

— Я продолжаю стоять на своем. — Взгляд моего бойфренда не сулил пощады. — То, как ты управляешься с шоколадным яйцом, отражает твой подход к девушкам.

Все, хватит. Я стиснула лоб ладонями и застонала, громко и протяжно.

— Я не знала, как рассказать, — озабоченно произнесла Роуз, возвращаясь к клавиатуре. — Тебе нужно было увидеть все своими глазами.

— Оставь. — Я поняла, что она хочет закрыть браузер, и спросила, нельзя ли мне самой пощелкать мышкой. — Дай-ка я рассмотрю их получше.

Я придвинулась ближе, но на экране передо мной был вовсе не Слим. Нет, этот человек не носил моих ленточек для волос и не врывался ради меня в банки. За столом сидела настоящая амеба, пожиравшая мое шоколадное яйцо. Последнее, между прочим. Я припрятала его на черный день в холодильник, чтобы оно было холодненьким: в разгар кризиса стоило только сломать печать и устроить пирушку, как мне сразу стало бы легче. Даже Морские Девы не превратились в подобных монстров. В этот момент Слим сунул в рот все, что еще оставалось от моего лакомства, и я вновь очутилась в больничной палате, рядом с Роуз, и могла смотреть теперь куда угодно, только не на экран ноутбука.

— Это даже отдаленно не «секси», — влез со своим комментарием мой братец, пока я пялилась на плитки пола под кроватью. — И потом, ты испортил себе аппетит.

— Если Слим скажет еще хоть слово про десерт, — пробормотала я, не без труда поднимая взгляд, — клянусь: я протяну руку прямо сквозь экран и так врежу ему, что он полетит со стула.

— Всего лишь два парня, несущих вздор, — сказала Роуз. — Попробуй понять, золотце. Этого не происходило бы, будь ты рядом с ними, за столом.

— Этого вообще не должно происходить! — рассерженно выкрикнула я. — Господи Иисусе, Роуз, я чувствую себя оскорбленной до глубины души.

В голове у меня мелькал калейдоскоп сцен общения с нашим домовладельцем. Вот Картье поглощает орехи у двери нашей спальни, подбирается ко мне в кухне. Человек, подаривший нам идеальное устройство быта.

— Кусочек обычной жизни обычных людей, вот о чем шла речь. — Кажется, самое время повернуться к экрану. — Так мы договорились с ним, Роуз. Только ломтик, а не целый чертов пирог!

Именно его, похоже, Слим и засунул себе в рот. Глаза скрылись в щелочках век, и он едва сдерживал хохот, тщательно пережевывая мое шоколадное яйцо. Смотреть на это было мукой. Кажется, Павлов придерживался того же мнения: встав из-за стола, он направился к двери. И все же, вопреки самой себе, я не могла отвернуться. Тем более что Кровавая Роуз как раз поинтересовалась: выдержу ли я прогулку по дому? Готова ли по достоинству оценить все вероломство нашего домовладельца?

— Я совершенно случайно наткнулась на этот сайт. — Роуз отщелкнула обратно пару страниц, возвращаясь на caminside.co.uk, в виртуальный выставочный дом, созданный Фрэнком Картье, который я воспринимала теперь лишь как фасад. Мы вновь смотрели на страничку с приветствием, но уже под иным углом зрения. Теперь мне было до лампочки, кто нас спонсирует. Мои глаза были прикованы к курсору, по воле Роуз скользящему вниз, к трем вариантам в нижней части экрана. Она проигнорировала возможность войти в чат или послать сообщение на табло, но занесла стрелку над приглашением зарегистрироваться.

— Мне стало интересно, какими фондами располагает мистер Картье, — объяснила она. — Обыкновенно съемное жилье меня не привлекает, но хороший вор никогда не пройдет мимо открытого окна, понимаешь?

— И что ты увидела?

Роуз выделила поле, запрашивающее адрес электронной почты.

— Я получила список, как и было обещано, плюс предложение подписаться на второй сайт. Членство влетело мне в копеечку, конечно, но обычно люди только счастливы платить за удовольствия подобного рода.

Я пожалела, что мы сами не заполнили форму, но затем сообразила: наш бессовестный домовладелец мигом узнал бы обратный адрес и запрограммировал бы почтовую программу так, чтобы она вроде как блокировала его. Я не знала, как это делается, и мне было наплевать. Хватит с меня новейших технологий. И с компьютерщиками тоже покончено.

— Покажи мне опять Слима, — попросила я. — Хочу знать, что я еще пропустила.

Роуз проникла в кухню под другим ракурсом — благодаря веб-камере, спрятанной в недрах посудного шкафа. Через застекленную дверь мы смотрели в объектив, нацеленный прямо на моего брата. Водяные трубы приветствовали его возвращение свистом и стонами. Тем временем Слим — сидевший за столом чужак — ковырял в зубах, поставив локти как раз за красной линией скотча, воображая, что спрятался от зрителей.

— Черт, и вкусная же штука! — сказал он Павлову.

— И знать этого не хочу, дружище. — У моего брата начинала лысеть макушка, только теперь я это заметила. Тонкую прядку в модельной стрижке он сам, очевидно, еще не обнаружил, хотя я не поручилась бы за его редактора.

— Хочу убедиться, что по возвращении Циско увидит совсем другого человека.

Слим вытер уголок рта тыльной стороной ладони и закивал так, будто проглотил бог знает что.

— Мне нравится твоя сестра, — сказал он. — Очень нравится…

— Иными словами, он тебя любит, — вклинилась Роуз со своим переводом. — Но, как я понимаю, прямо сейчас тебе трудно в это поверить.

— Всегда было трудно, — сказала я со слезами, наворачивающимися на глаза, — потому что он никогда не говорил этого вслух.

— Циско, таковы мужчины. Они по-другому выражают мысли. Сама знаешь.

— О да, теперь знаю! — Потянувшись к ноутбуку, работающему уже из последних сил из-за разряженной батареи, я захлопнула крышку. — Камера не врет.