За стеклом [Коламбия-роуд]

28

— «Как сделать, чтобы компакт-диски прилипали к соскам?»

— Жуть.

— «Насколько безопасен пирсинг клитора?»

— Дикость.

— «Мечтаю спать со своей кузиной!»

— Деревенщина. «Блесни умом!» по своей сути — журнал столичный.

Мы сидели в спальне Павлова. Казалось, какую проблему ни возьми, брат обязательно отыщет причину оставить вопрос без ответа. Мы пристроились за его компьютером, повернувшись спинами к веб-камере. Павлов пролистывал вопросы, присланные по электронной почте. Прикасаться к обычным письмам ему не хотелось с тех пор, как некая встревоженная кожным зудом девочка попросила его определить вид клеща, приклеенного прозрачным скотчем к уголку страницы. К письму также прилагался завиток лобковых волос.

— Ладно, а как тебе вот это: «Схожу с ума от Бритни»?

— Тоже мне проблема, — рассудил Павлов. — Я и сам от нее без ума.

— У меня тоже был одно время сдвиг на Кайли, но я, наверное, просто очень ценила ее талант и немного запуталась в собственных чувствах.

— Даже если так, не говори об этом Слиму. Он перестанет спать по ночам.

Глядя в угол экрана, я прикидывала, покажется ли он прежде, чем я уйду на работу. Затем мой брат заметил, что вопрос про Бритни, как и многие другие, поступил от парня.

— Правда? — удивилась я. — Какие, например?

— Хотя бы тот, про пирсинг, — сказал Павлов. — Малого беспокоит, не случится ли что-нибудь с его мужским достоинством, если подружка все-таки проденет в клитор кольцо.

— Безопасен ли пирсинг клитора для него? — Я-то проглядела лишь первую строчку. Прочитай я весь вопрос целиком, обязательно ткнула бы в клавишу «удалить». — Нет, каков эгоист!

Павлов пожал плечами.

— Проблемы, которые возникают у пацанов, всегда сводятся к члену.

Я еще раз впилась взглядом в экран:

— Мне казалось, что в журналы типа «Блесни умом!» пишут исключительно девочки…

— Ты будешь просто поражена. Немало задачек подкидывают мне дружки наших читательниц или их братья. Натыкаются на брошенный журнал, прочитывают колонку советов, когда никто их не видит, а затем подбрасывают мне свои проблемы.

— А чем плохи их собственные журналы? — не поняла я. — Почему бы им не обратиться туда?

— Какие собственные журналы? — переспросил Павлов. — Если тебе еще нет шестнадцати, а у тебя возникла проблема с винчестером, Драммашиной или моделью паровоза, никаких проблем. Существуют технические издания, эксперты которых всегда придут тебе на помощь. Но если ты ищешь мужской эквивалент девчоночьих журналов, где речь идет о сфере личных отношений, лучше забудь об этом. Мальчишка не может вынести, чтобы кто-то увидел его покупающим подобное подспорье, а потому индустрия СМИ не заходит так далеко.

— Ясно. — Теперь я прокручивала электронные письма, выискивая женские имена в строке «Отправитель». — Но ты ведь не рассматриваешь мужские проблемы на своей странице. Эти ребята, наверное, в отчаянии, если пишут в журнал, заранее понимая, что не получат ответа?

Молчание Павлова подтвердило мою догадку. Я задумалась, как же он сам решал свои проблемы, будучи подростком? Однако стала углубляться: как знать, может, именно поэтому мой брат теперь и стал таким, какой он есть?

— Как насчет такого вопроса? — спросила я, остановившись. — Об этом я и сама частенько задумывалась: почему парням непременно хочется, чтобы девушка глотала сперму?

Павлов прочел письмо сам.

— Забота о чистоте простыней, надо полагать.

— Мне отчего-то кажется, что эту причину не назовет никто, кроме тебя.

— В смысле питательных веществ это не так уж и плохо.

— Как чересчур многие мужчины пытались меня убедить, — не сдавалась я.

— Там много протеина, — перечислял Павлов, — энзимы, цинк и витамин «С». Кроме того, в порции содержится всего лишь пять калорий.

Я дала Павлову немного времени, чтобы он взял свои слова обратно — ну хотя бы слово «порцию». Но брат смотрел на меня так, будто, возложив руку на Библию, только что втюхал кому-то чудодейственное средство для похудания.

— Только не говори, что из этого получается отличная маска для кожи лица.

— Ты права. — Казалось, его чуть ли не возмутил мой цинизм. — Многие парни клянутся, что это превосходно заменяет им лосьон после бритья. По капельке за каждое ухо, и…

— Хватит! — Я выставила вперед ладонь. — Никогда больше не пойду на свидание.

— Вовсе не значит, что все пользуются таким лосьоном, — пошел на попятную Павлов. — В любом случае, эти сведения не подходят для моей колонки. Я «любовный хирург» подростков, а не сексолог для взрослых.

— Но мы просмотрели уже целую кучу вопросов. И независимо от того, кто их сочинял, почти все они посвящены сексу.

— Рекламодатели тоже из-за этого нервничают, — подтвердил брат. — Вот почему подобные вопросы вне моей компетенции. Приходится размазывать сопли, отвечая на всякую ерунду.

— А что, разве девочки не пишут про влюбленность?

— Пишут, конечно, — вздохнул Павлов, — но вопросы всегда одни и те же: «Как мне вытащить его погулять?», «Почему он такой непостоянный?», «Как заставить его любить только меня одну?» Попробуй-ка ответить на это, не упоминая про секс.

— И как же ты вносишь разнообразие? — поинтересовалась я. — Сам сочиняешь вопросы, что ли?

Когда Павлов погрузился в молчание, я рискнула спросить напрямик:

— Тот вопрос — про двухцветные волосы, которые заводят мужчин, — исходил от тебя?

— Я тут ни при чем, — отмазался Павлов, но вовремя прикусил язык, не успев признать, что загадка привлекательности темных корней мучила Слима.

Я кивнула на длинную череду писем на мониторе.

— Эти девчонки просто рыдают, умоляя дать такой важный для них совет о сексе, а ты игнорируешь их? Бог в помощь пацанам, но зачем же давать от ворот поворот всем без разбора?

— А что остается? На мне лежит обязательство ежемесячно выдавать свеженькие проблемы, которые не покоробят тех, кто оплачивает счета.

— У тебя есть обязательства перед твоими читательницами, — сказала я, остановив выбор на вопросе про оральный секс. — Так или иначе, ты им здорово поможешь, затронув эту тему. Когда какая-нибудь твоя читательница, прижавшись в следующий раз к своему бойфренду, почувствует вдруг на своем затылке ладони, она будет увереннее противиться давлению.

— Циско, если я отправлю в редакцию такой непристойный материал, редактор уволит меня и глазом не моргнув.

— Может, и так, — согласилась я, — но он сделает это в любом случае, как только он узнает, что за твоими советами стою я.

— Нельзя же давать в печать колонку советов, где все вопросы действительно присланы читателями, — возмутился Павлов. — Это как-то… типа… непрофессионально.

— Ладненько, — сказала я. — Так и быть, предлагаю компромисс. Оральный секс остается, и я еще выдумаю для тебя парочку вопросов о перипетиях любовных отношений.

— Например?

— «Подозреваю, что мой парень встречается еще с кем-то. Что делать?»

— Ага, вот отличный вопрос, — улыбнулся брат. — Сдается мне, ты сумеешь дать хороший совет. А второй?

Потянувшись через весь стол к аквариуму, я приподняла платок, которым тот был накрыт:

— «Ему не по сердцу мой подарок».

Я поднесла сферу к экрану монитора. На свет помутневшая, заросшая водорослями вода напоминала уксусный маринад.

— Выглядит не ахти, прямо скажем.

Щека к щеке с братом, я вспомнила вдруг, как мы, еще детьми, сидели вот так же перед банками из-под варенья, кишащими живностью из пруда. Разница состояла в том, что теперь мы смотрели не на обитателей лужи. Перед нами был первобытный бульон из самого начала времен. Суп настолько прокисший, что я едва видела свет по ту сторону. И все же, вопреки безжизненному состоянию воды, во мне шевельнулось страшное подозрение: кто-то прячется там, внутри, наблюдая за нами.

— Быть может, пора чистить воду? — вслух задумалась я. — Бедненькие.

Из глубин показались пузыри, всколыхнувшие поверхность.

— Порошок роста пошел им на пользу, — оптимистично высказался Павлов.

— Еще бы! Сколько ты сыпал? По щепотке ежедневно?

— Только вначале, — признался он. — Потом я испугался и засыпал все сразу, чтоб они не проголодались, если я оставлю их на время в одиночестве.

— Испугался? Чего это, интересно?

— Побоялся заразиться.

Все мое сочувствие к брату разом испарилось.

— В этой стекляшке — не проба жидкости из реки Эбола [14]. На упаковке сказано: «Для детей с шести лет». Чего же ты испугался?

— Посмотрим, как ты снимешь эту крышку.

Я немного качнула аквариум, вода в нем хлюпнула и заволновалась, и мы оба отпрянули, когда два существа, похожих на лохнесское чудище, выглянули на миг, чтобы снова скрыться из виду. Подрастая, прежние рыбьи какашки обзавелись огромными глазищами и лицами призраков.

— Совсем не похоже на картинку с упаковки, — заметила я, обретя дар речи.

— Циско, они не похожи ни на одну из тварей этого мира.

Достаточно мимолетного взгляда, и вот я уже трепещу при мысли, что за этим стеклом кроется нечто. Причем в эту самую минуту это «нечто», скорее всего, холодно и пристально изучает нас.

— А не обратиться ли к Кензо? — спросила я. — Он ведь владелец веб-аквариума. Может, отнести их ему и спросить совета?

— Ты была там хоть раз? — Судя по тону, каким Павлов это произнес, я вряд ли могла бы легко забыть увиденное. Щелкнув мышью, он открыл браузер и набрал нужный веб-адрес. — Ближе веб-сайта я туда не подойду.

И я уже видела почему. Черный фон не сулил ничего хорошего. Название «Рыбий глаз» на медной доске вверху страницы напоминало те старые лавчонки редкостей и курьезов, куда мало кто решается войти. Загрузилась какая-то таблица. Галерея веб-камер, поняла я, когда ячейки стали заполняться.

— Трансляция из «аквариумов», — пояснил Павлов. — В основном затем, чтобы Кензо мог приглядывать за питомцами, пока пытает жильцов Картье рыболовными крючками и баграми.

— Добрая душа, — сказала я без выражения: любые намеки на юмор терялись рядом с «животрепещущими» картинами на мониторе. Вообразите начальные титры к «Семейке Брэйди» [15], но с отвратительнейшей рыбой в каждом кадре. Как мне показалось, во всех без исключения окнах на сайте висел раздутый усатый монстр. Большинство рыболовов вышвырнет такой улов обратно в воду, чтобы поспешить в ближайший паб с новой байкой.

— Кензо коллекционирует редкие виды.

— Какое счастье, что они не встречаются повсеместно. У него что, нет обычных золотых рыбок?

Павлов прокрутил страницу, и в самом низу обнаружилось окошко, растянувшееся на весь экран. Еще одна веб-камера демонстрировала небольшой бассейн с кружащей в нем маленькой акулой.

— Не похоже на рыбу, которую кот средних размеров может вытащить из банки лапой, — заметил мой брат. — Поглядел бы я на такой аттракцион.

— А разве это не запрещено? — спросила я, наблюдая, как холеный убийца выписывает в воде восьмерки. — Я имею в виду — держать дома акулу? Неужели кто-то захочет ее купить?

— По-моему, этот экземпляр не предназначен для продажи, — успокоил меня Павлов. — Во всяком случае, так говорил мне Вилли.

— И все же, — покосилась я на его собственный «аквариум Юрского периода», — Кензо, возможно, найдет какое-то применение твоим Морским Девам.

— Их судьба настолько важна для нас? — развернулся ко мне Павлов.

Я постучала пальцами по столу, прикидывая, пришли бы в восторг зоологи при виде его питомцев или нет. Может, старина Дарвин специально умолчал о подобных видах на страницах своего эпохального труда, чтобы не распугать читателей? Вполне разумный маркетинговый ход.

— А что ты намерен с ними делать? — спросила я. — Если ты решил от них избавиться, возражать не стану. Я ведь купила их только для того, чтобы порадовать тебя, но вышло, по-моему, наоборот.

Мой брат с неохотой взял аквариум в руки.

— Спустим в унитаз?

— Жестоко, но зато из лучших побуждений, — ответила я. — Мы ведь не живем на берегу океана, как некоторые.

Выйдя в «мертвую зону», Павлов обернулся:

— Слушай, а как насчет моей колонки? Существует ли хоть малейший шанс, что ты успеешь дать ответы на все вопросы прежде, чем уйдешь на работу?

Отвернувшись к монитору, я испустила вздох составляющего смету строителя.

— Как ты думаешь? — Павлов стоял на пороге, производя свои собственные калькуляции. — Может, на этой неделе нам стоит вставать пораньше?

Решив немного помучить брата (прежде чем послать его подальше), я задумчиво повторила его предложение.

— Иди, выпускай рыбок, — сказала я наконец. — К твоему возвращению колонка будет готова.

Так и вышло. Раздавать советы оказалось не сложно. Дилемма «глотать — не глотать» разрешилась сама собой: в следующий раз, когда парень предложит тебе поработать ртом, советовала я девчонке, не надо выплевывать или глотать, лучше поделись. Передай часть микстуры обратно с поцелуем. Вопрос о нежеланном подарке вообще не был такой уж проблемой; скорее, он послужил мне трамплином перед атакой на мужчин, которые отказываются радоваться всем подаркам, которые нельзя выпить, сунуть в видеомагнитофон или привесить к поясу рядом с другими инструментами. Последний вопрос оказался сложнее всех прочих.

Вопрос об отношениях, идущий прямо из сердца.

Речь шла о девушке, которая встречается со своим парнем не так уж долго. Фактически она переехала к нему жить сразу после знакомства. Потребовалась хорошенькая встряска, чтобы девушка смогла осознать, какую роль этот человек играет в ее жизни, но сама ее влюбленность теперь угрожала встать между ними. Почему? Я знала ответ, живя с виртуальной замочной скважиной в каждой комнате: чем больше видишь любимого человека, тем меньше понимаешь его. В любом случае, бедняжка оказалась в тесном замкнутом пространстве. Если бы выяснилось, что бойфренд не способен проводить с ней двадцать четыре часа в сутки, это разбило бы ей сердце. Вот почему бедняга злилась на себя, вот чего она боялась, и вот почему ей был нужен совет специалиста.

Конечно, в вопросе ничего такого не говорилось, а уж тем более — про неудачное ограбление банка. С лимитом в тридцать слов, отведенным для описания каждой проблемы, это вылилось в рассказ об отношениях, развивавшихся настолько стремительно, что они уже готовы были выжечь себя дотла. И поэтому я не могла заставить себя ответить.

— Насчет этого не беспокойся. — Я оторвалась от раздумий, обнаружив в комнате брата, уже успевшего выпустить Морских Дев на волю. — Если я сам не смогу ответить на этот вопрос, — сказал он, возвращая опустевший аквариум на дальний край стола, — то я знаю человека, способного дать ответ.

«Сначала этого „человека" придется разбудить, окатив холодной водой из ушата», — подумала я. Опустив взгляд на часики, я с облегчением обнаружила, что пора бежать на работу».

— Мне нужно идти. Передай Слиму привет.

— Мы с ним непременно потолкуем, — заверил меня брат. — Он ко мне прислушается.

Я перешагнула красную линию, чтобы чмокнуть брата в щеку. Даже если Павлов и стер этот поцелуй, стоило мне отвернуться, он все равно понял, что кому-то дорог. А далеко не каждому так повезло. Я поняла это через несколько минут, ибо, закрывая за собою дверь, клянусь, слышала скрип другой двери наверху. Слим, кто же еще. Неужели он все это время не спал? Незримо витал в спальне Павлова, благодаря ноутбуку и спонсорским отчислениям чата «Борись с отчаянием»? Может, даже читал колонку через мое плечо, дожидаясь, пока настанет время покинуть убежище? Я поспешила к цветочным лоткам и, набирая темп, изо всех сил захлопнула за собою калитку.